Поступь крови. Перерождение. Том 2

Глава 20

— Белку хотят усыпить, — пробормотала мама.

— Что⁈ — я подавился чаем.

Мама подвинула стул, села передо мной и серьёзно заглянула мне в глаза:

— Ты точно всё рассказал, что там произошло?

— Нет, — честно признался я. — Полицейские сразу отправили меня в эвакуационный пункт. Ну а потом всё как-то закрутилось, и я забыл.

— Герцоги Артемьевы обвинили тебя и Белку в убийстве их сына, — вздохнула мама и устало потёрла виски. — Неподалёку от места, где ты сражался с Демоном, стоит продуктовый ларёк. Камера на нём засняла битву. Полицейский, который мне позвонил, сказал, что камера зафиксировала, как Белка напала на Олега Артемьева и его друга. Это правда? Она их убила? — я промолчал, и мама взяла мои руки в свои тёплые ладони. — Я не буду злиться. Всё хорошо. Просто скажи правду.

— Она защищала меня, — ответил я. — Те двое напали на меня, когда я сражался с Демоном. Они помешали мне, чтобы расправиться с монстром самостоятельно и типа стать героями. Белка отогнала их. Она немного эм… ранила их, но ничего смертельного. Они быстро бежали, когда Демон за ними погнался. Но в итоге… не убежали.

— Высокородный ублюдок, — выплюнул дед и поморщился.

— Отец! — мама ткнула его локтем под рёбра, но тут же покачала головой, вздохнула и добавила: — Ни убавить, ни прибавить. Как и вся его наглая семейка лжецов и манипуляторов, — она взглянула на меня и нахмурилась: — Но если ты говоришь правду, то на видео должно быть записано всё. В том числе и нападение Олега. Не понимаю. Это видео стало бы ударом по репутации Артемьевых. Наследник Рода — и конченый отморозок! И тем не менее они предоставили запись полиции…

— Обрезали, твари, — прорычал дед и потрепал Белку по холке. — Не переживай, хвостатая, никто тебя в обиду не даст.

— Боюсь, у нас не будет выхода, — мама встряхнула рыжей копной и решительно сжала кулаки. — Но без боя мы не сдадимся. Я сейчас же отправлюсь в полицейский участок, а потом загляну в Академию. Алексей Анатольевич уже точно в курсе, и после такого происшествия он сто процентов задержится допоздна. Сколько сейчас? Девять вечера? Русланчик, ложись спать и постарайся побыстрее заснуть. А утром я тебе расскажу новости.

— Можно с тобой? — я состроил умилительную рожицу и поднял брови домиком. Конечно, я просился с мамой невсерьёз, потому что знал — она ни за что не возьмёт меня с собой. Но разве ребёнок, привязавшийся к животному, так легко согласится остаться дома и терпеливо ждать новости? Нужно придерживаться образа. Я всхлипнул и заканючил: — Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Ты ещё расплачься, как девчонка! — фыркнул дед и подтолкнул меня к двери. — Шуруй спать. И чтобы через пять минут десятый сон видел! Твоей матери и без твоих истерик тяжело!

Мама поцеловала меня в макушку и сказала:

— К форме изложения у меня есть претензии, но в целом верно… — она замолкла и поморщилась. — Фу, столько бумажек перечитала и написала, что уже говорить начала формальным языком! Слушайся дедушку, сынок. Меня не ждите, я вернусь поздно.

Я недовольно скривился и, демонстративно топая, ушёл в свою спальню. Дед последовал за мной.

— Это что за показательное выступление? — проворчал он. — Взрослым стал? Считаешь, что можешь со старшими пререкаться?

— Ничего не считаю, — я завалился в кровать и накрылся одеялом с головой.

— Зубы хоть почисть!

— Мама сказала, чтобы я ложился спать.

— Какой же упёртый! — дед ещё немного потоптался перед моей кроватью и ушёл.

Отлично. Моя импровизация убедила деда, что я сильно расстроен, и теперь он не будет меня трогать. Надо всего лишь выждать десять минут, напихать под одеяло одежды и подушек и придать им форму моего тела. Дед, конечно, пару раз заглянет в комнату, но будет вести наблюдение с расстояния. Я успею проследить за мамой и по-тихому вернуться незамеченным. Дед вышел во двор, и мама с волнением спросила:

— Ну как он?

— Поросёнок мелкий, — пробурчал дед. — Зубы не почистил, в пижаму не переоделся… Да я посреди запоя и то лучше себя вёл! — на секунду воцарилось молчание, и он с досадой хекнул: — Ладно, ладно… Лишку хватил. Но попомни мои слова: ты его избалуешь!

— Он переживает за Белку.

— А я что, не переживаю? — обиделся дед. — Да если они не отменят своего решения, я возьму Белку и уеду в Сибирь! Будем скрываться в густых еловых лесах. Хижину построим, лосей разведём… Потом Антонину Палну перевезу, и будем жить-поживать да добра наживать.

— Погоди с переездом в Сибирь до моего возвращения. И не говори ничего Антонине Палне. Она женщина эмоциональная, обязательно начнёт причитать и сболтнёт при Диме… А ты же знаешь, как бедный мальчик над Белкой трясётся. Мне кажется, если спросить, кто его лучший друг, он не сможет выбрать между Русланом и кошкой.

— Я бы тоже не смог, а Руслан — мой внук.

— Папа! — мама не сдержалась и рассмеялась. — Ох, ладно. Поехала я. До Садовой ехать полчаса. Полицейский, конечно, очень рвался со мной побеседовать прям сегодня, но и он до полуночи в участке куковать не будет. Надо бы поторопиться. Ты за главного, не хулигань, дом охраняй. И Руслана не обижай.

— Да он кого хочешь сам обидит!

Ко двору подъехала машина, хлопнула дверца. Скоро шум мотора затих вдали. Я достал смартфон. Интернет быстро мне подсказал, что на Садовой полицейский участок всего один и добираться до него минут сорок. По вечерним пробкам и того больше — все полтора часа. Осенью день значительно укоротился, и сейчас на улице было темно. Так что я смогу выждать десять минут, попрыгать по крышам и даже обогнать маму.

Так и получилось. Я уже засел в кустах у полицейского участка, когда к нему приехала мама. Мариновать в коридоре её не стали, сразу же пригласили в кабинет. Я осторожно обошёл участок вдоль стены и остановился у окна. Обзор был прекрасный: я мужчину среднего возраста, сидящего за компьютером, и маму, которая устроилась напротив. Экран компьютера ярко горел — чёрно-белое видео было поставлено на паузу.

— Чай? Кофе? — предложил мужчина.

— Нет, спасибо, — мама постучала пальцами по столу. — Прошу, давайте обойдёмся без расшаркиваний. Версия моего сына отличается от той, что рассказывают герцоги Трубецкие…

— Показывают, — поправил полицейский. — Слово вашего сына против неопровержимых доказательств. Плёнка подлинная, хоть и побитая жизнью. Прошу вас… — он попытался повернуть монитор, но тот накренился и чуть не перевернулся. — Чёрт, совсем забыл… Проклятая подставка. Вам придётся подойти. Позавчера я допрашивал наркомана, который обворовал родную бабку. Он три дня просидел в обезьяннике, и его переклинило без дозы, вот он и принялся крушить всё, что видел. Благо, хоть компьютеру несильно досталось. Но монитор крутиться не может.

— Увлекательная история, — ровным голосом произнесла мама и поднялась. Она обошла стол и встала за плечом полицейского. Тот щёлкнул по клавиатуре, и видео начало проигрываться. Только вот это и видео было сложно назвать: секунд десять или около того. Момент, где Белка замораживает руку Артемьева, ну и ещё укус за пятую точку Куликова. Всё в ужасных помехах. Мама несколько раз перемотала видео и цокнула языком: — Неопровержимое доказательство?

— Понимаю ваш скептицизм, но ларёк задело демонической магией. Почти всё уничтожено. Камеры тоже пострадали. Удалось сохранить лишь несколько кусков видео. Первый — за три часа до нападения Демона. Второй вы посмотрели, а третий — когда вашего сына увозили в эвакуационный центр, — полицейский указал на экран. — Это невозможно истрактовать двояко. И кстати… — он покопался в документах и передал маме лист. — Герцоги Артемьевы требуют, чтобы ваш сын поступил к ним в услужение на десять лет.

— Что⁈ — воскликнула мама и нервно рассмеялась. — Хорошая шутка. Я почти поверила. Надо же такое придумать — в услужение на десять лет!

— Я абсолютно серьёзен, — голос полицейского понизился, в нём появились сочувствующие нотки. — Герцоги Артемьевы нашли свидетелей, которые утверждают, что кошка считала Руслана хозяином и тот отдавал ей приказы. Герцоги давят на то, что Руслан специально натравил Белку на их сына. Ваш сын ещё не достиг четырнадцати лет и не может в полной мере отвечать по уголовному кодексу. Даже если суд поверил бы доводам Артемьевых, Руслана не отправили бы в колонию для несовершеннолетних. Однако герцогиня вспомнила про кодекс аристократов.

— Это говно мамонта? — выпалила мама.

— Очень меткая характеристика, — хмыкнул полицейский. — Но проблема в том, что все эти аристократические штуки были вполне официально узаконены Императором Николаем. Впоследствии их единодушно признали устаревшими и прекратили использовать. Но их никто не отменил. Ни один Император не выпускал указ об отмене кодекса аристократов.

— Нет, — процедила мама. — Что за чушь⁈ Я устрою такую шумиху, что Артемьевым мало не покажется! Люди меня поддержат! Что? Почему вы так на меня смотрите?

Полицейский несколько секунд помолчал и сказал:

— Всё это шито белыми нитками, но я тонуть вместе с вами в болоте не собираюсь. Простите… В принципе, можете и не прощать, — он взял карандаш, чистый лист и задумчиво нарисовал сердечко. Добавил ему крылышки и вывел рядом тюльпан. — Мне это не нравится, но я человек подневольный. Могу только сказать, что герцогиня настроена очень серьёзно. Есть у меня ощущение, что она готова к скандалу. Может быть, вы правы и наш великий Император отменит идиотские правила аристократов. Но фарш обратно не провернёшь. Герцогиня Артемьева не выпустит вашего сына из своих цепких пальчиков.

— Разве ваше призвание — не защищать обычных людей? В том числе от произвола?

Полицейский пожал плечами и, откашлявшись, небрежно бросил:

— Не понимаю, на что вы намекаете.

Мама попыталась его пристыдить, но безуспешно. Она попробовала зайти с другой стороны — надавила на жалость, но собственная рубашка ближе к телу, так что полицейский остался неумолим и на контакт не пошёл. Не солоно хлебавши мама отправилась в Академию. Я помчался наперерез. Близко подходить к Академии не стал — чтобы не привлекать внимания, так как территория вокруг была оцеплена. Оцепление, конечно, было весьма условным — жёлтые ленты, — но какой смысл рисковать, если я всё замечательно услышу и за пятьсот метров? А герцогиня Артемьева — злопамятная сука. Несколько месяцев назад я пригрозил ей тем же самым кодексом аристократов. Но тогда её сдерживал страх за сына. Смерть Олега развязала ей руки.

Мама была мрачнее тучи. Она поднялась по главной лестнице с таким видом, будто приехала в Академию убивать. Я слушал стук её каблуков. Наконец, раздался характерный скрип дверных петель, а следом прозвучал удивлённый голос директора:

— Госпожа Звягинцева? — удивление было наносным. Он прекрасно понимал, зачем приехала мама.

— Герцоги Артемьевы обвиняют моего сына в убийстве.

Академия, кабинет директора, то же самое время.

— А, вы об этом, — Алексей Анатольевич меланхолично взял конфету из вазочки, развернул и закинул в рот. Прожевав, он сказал: — Видите ли, какая загвоздка… С одной стороны, Руслан — герой. Он не позволил Демону убить ещё сотню людей и сдерживал его, пока не прибыли демоноборцы. Но с другой стороны, из-за того, как он обошёлся с Олегом, герцоги Артемьевы без особых проблем сместят меня с поста директора. Чем сейчас активно занимаются, — он потянулся за второй конфетой. — Из-за стресса я всегда поедаю сладкое в промышленных масштабах.

— И что? Вы умываете руки? Собираетесь просто наблюдать, как Артемьевы творят беспредел?

— Я отношусь к Академии как к собственному ребёнку, — проговорил Алексей Анатольевич, словно бы невпопад. — И меня невероятно злит, что из-за чужой глупости я могу потерять своё дитя.

— На Руслана напали исподтишка! Белка его защищала!

— Я не обвиняю вашего сына в глупости. Вся вина лежит на мне, — он иронично постучал себя по лбу костяшками пальцев. — В своё время мне не хватило мозгов, чтобы предусмотреть все нюансы. Я зачем-то принял в Академию бастарда Артемьевых, который вошли в состав попечительского совета. Герцоги — одни из главных спонсоров Академии. Мне следовало ходить перед ними на цыпочках, а я засунул голову в львиную пасть. Признаюсь честно, я испытываю лёгкую неприязнь к Руслану, потому что из-за него всё испортилось. Но я не настолько лицемер, чтобы скидывать собственную вину на ребёнка.

— Вы остановите Артемьевых?

— Нет, исправлю свою ошибку, — Алексей Анатольевич съел третью конфету. — Мне очень жаль, но я позволю им отыграться на Руслане. Несусветная глупость говорить это матери, но… Не тратьте время и деньги. У Артемьевых больше и того, и другого.

— Какой бред!

— Голый расчёт, — директор прикрыл глаза, наслаждаясь, как растекается молочный шоколад на языке. — Кресло подо мной шатается. Чтобы оно вновь стало устойчивым, мне нужно умаслить Артемьевых. Как только суд признает Руслана виновным и прикажет усыпить Белку, его отчислят из Академии. Но я советую вам перевести Руслана на домашнее обучение сразу. Герцогиня изъявила желания лично навести порядок в Академии. Вероятно, с завтрашнего дня здесь будет несколько… невыносимо, — он с с сожалением посмотрел на Марию Викторовну и добавил: — Разумеется, если вам удастся победить Артемьевых, Руслан останется в Академии. И вам повысят зарплату.

— Какое благородство! — Мария с трудом сдержала гнев. Её так и подмывало устроить безобразный скандал, но она досчитала до десяти, глубоко дыша, и вежливо попрощалась: — Хорошего вечера, Алексей Анатольевич. Пожалуй, я услышала всё, что хотела.

Она вышла из кабинета и свернула за угол. Как только она осталась в одиночестве, её осанка изменилась — Мария согнулась и повесила голову, вплетая пальцы в густые рыжие волосы. Всё только наладилось! Впервые за последние годы она поверила, что всё будет хорошо. Отличная работа, высокая зарплата, сын пристроен и в будущем станет уважаемым демоноборцем… Артемьевы всё разрушили. Столько лет они водили её за нос, и она была отчаявшейся дурой, которая купилась на тупейшие сказочки! Нет, она не отступит… Нужно срочно, что-то придумать. Она зашла в первый попавшийся кабинет и устало опустилась на стул. Мысли лихорадочно метались, но ничего путного в голову не приходило. Постепенно на Марию накатило осознание, что она в ловушке, и женщина разрыдалась.

— Мария Викторовна? Что вы здесь делаете? — на пороге появился Михаил Реликтов.

Она вздрогнула от неожиданности и раздражённо на него покосилась. Да чтоб его! Конечно, с её удачей в кабинет завалился именно тот, кто демонстративно её презирает! Мария даже не догадывалась, почему Реликтов на дух не переносит её и Руслана, и желания выяснять у неё не было. Во всяком случае — раньше. Сейчас ей внезапно захотелось узнать, что же такого она сделала, чтобы заслужить его неприязнь.

— А вы не видите⁈ — воскликнула она и резкими движениями вытерла слёзы. — Плачу! Что, нравится⁈ Будете злорадствовать? Не сдерживайтесь, давайте! Посмейтесь!

— Да не буду я смеяться, — смутился Реликтов.

— Неужели? — Мария встала и подошла к нему вплотную. — Почему вы недолюбливаете мою семью?

— Глупости…

— Глупости! — перебила она и рассмеялась. — Признавайтесь немедленно! Иначе… иначе… Я вызову вас на дуэль!

— Как в духе Артемьевых! Заносчивость передаётся половым путём?

— Ну конечно! Артемьевы портят всё просто своим существованием! — Мария всплеснула руками и неожиданно для самой себя разрыдалась и осела на пол. — Твари, твари… Какие же твари!

Реликтов вытаращился на неё, приоткрыв рот. Минуту или около того он тупо смотрел, как она плачет, а потом всё-таки присел перед ней на корточки и неловко положил ладонь на плечо:

— Эм, успокойтесь… Вы чего? Что-то случилось?

— Конечно, что-то случилось, болван! — всхлипнула Мария, оттолкнув его руку. — Радуйтесь, скоро меня здесь не будет! Можете устроить праздник.

— Прекратите истерить! — Реликтов потёр виски, будто у него разыгралась мигрень. — Просто расскажите, что произошло?

— Ну, если вам так интересно, — Мария скривилась и отчего-то послушалась. Даже немного перестаралась — она рассказала не только об обрезанном десятисекундном видео, но и о Гришке, который годами тянул из неё деньги и обещал сыну герцогский титул. Вывалила на растерянного Реликтова всё, что на душе накипело.

— Что ж… — пробормотал Реликтов, когда она замолчала. — Наверное, мне стоит попросить у вас прощения. Возможно, я и правда болван.