Потерявшие крылья

Глава 9

Я не хочу вспоминать. Даже заглядывать в тот период своей жизни не желаю. Но Рамиса смотрит на меня с грустной понимающей улыбкой, и я начинаю рассказывать. Каждое слово похоже на колючку, которую мне приходится проталкивать сквозь собственное горло, каждое воспоминание раздирает в клочья сердце и душу. Я держусь за взгляд Рамисы и только теперь понимаю, насколько я была необходима Мирославе, когда она прибежала ко мне за помощью. Сейчас и мне пришлось очутиться на ее месте.

Поэтому я не отвожу взгляда от Рамисы. Я одновременно вижу и ее, и то, что проносится в моей памяти. Домик в лесу. Уютное потрескивание дров в печке. Тепло, спокойствие, счастье. Потому что все позади, и два драгоценных свертка лежат у меня под боком, посапывая крохотными носиками. Самые красивые в мире, бесконечно любимые мои девочки! Таинственный незнакомец, который разделил со мной чудо рождения малышек, устроил нас троих в тепле и безопасности и ушел, пообещав заглянуть позже. А я не могла отвести глаз от родных личиков. Наконец, я получила возможность видеть моих дочек, а не только чувствовать. Касаться их, а не собственного живота. Гладить их нежную кожу, целовать круглые щечки. Девочки смешно морщат носики и хмурятся, но не просыпаются. Они от души наелись, лежат рядом друг с другом и мамой, поэтому не реагируют ни на что вокруг. А вскоре отключаюсь и я. После ужаса последних часов, когда я уже почти попрощалась с нашими жизнями, выплескивающееся через край блаженство лишает меня оставшихся сил. Тогда я еще не знала, что это единственные часы счастья, которые мне достаются. Потому что уже утром ко мне заявятся нежданные и совершенно нежеланные гости.

— Как они вообще меня нашли? — вдруг удивляюсь я и вопросительно смотрю на Рамису. — Если Дэсмиш отыскал с трудом?

— Фирхаши получили информацию через ритуал, который ты только что видела. Они знали, что два осколка притянут новорожденные фирхаши, и просили дать им информацию по остальным. Один из старейшин увидел тебя и девочек. Именно поэтому фирхаши уверены, что осколки — в твоих детях, а не в тебе. Они даже не предполагали, что один человек может выдержать два осколка одновременно.

— Как же я выдержала?

— В тебе находятся два разных осколка — Светлый и Темный. Их противостояние чуть не убило тебя. Но энергетика твоего мужа была такова, что смогла уравновесить их силы и соединить с твоей. Именно поэтому ваши дочери получили в наследство ту Силу, которая сможет привести в равновесие ваш мир. Хотя здесь понадобятся не только они.

— Но Милене сейчас и самой грозит опасность!

— Да. Но об этом мы поговорим позже. Рассказывай дальше.

Когда я открыла глаза, за окном было еще темно, но птичьи голоса сообщали, что наступило утро. Рядом, на табуретке, сидел человек в плаще с капюшоном, низко надвинутом и скрывающим лицо. Человек ли?

— Вы кто? — хриплым со сна и от испуга голосом спросила я.

— Я пришел за тобой и твоими детьми. Пора тебе, Тамила, вернуться домой.

— Мой дом здесь, — отрезала я. — Вы от жрецов?

— Можно и так сказать, — неопределенно откликнулся незнакомец. — Мы отпустили тебя, когда ты поддалась чувствам. Пришла пора вернуть долг своему миру.

— И что же я должна миру? — с иронией поинтересовалась я.

— Нам нужны осколки. Два из них находятся у нас, два — у тебя.

— Я не собираюсь возвращаться, — отрезала я.

Незнакомец усмехнулся и кивнул на малышек:

— Девочки? Красивые. Похожи на тебя.

Я прикрыла их от тяжелого взгляда.

— Даже не думайте! — прошипела я. — Я в состоянии их защитить!

— А мы в состоянии их отобрать. Или ты возвращаешься сама, добровольно, или мы отберем у тебя твоих детей. Поверь, у нас есть все возможности. Когда им исполнится двадцать лет, вы вернете долг миру. Раз ты сберегла свою, значит, расплатишься их жизнями.

— С ума сошли? — ледяным тоном поинтересовалась я.

Незнакомца спасло только то, что в этом мире моя Сила не могла развернуться во всю свою мощь, да и я еще была слаба после родов, поэтому он легко стряхнул ледяную корку, которой покрылся весь его наряд. Покачал головой, поднялся и шагнул к двери.

— У тебя есть сутки на принятие решения. Если ты попытаешься сбежать, мы все равно найдем тебя и тогда убьем всех троих сразу же. Придешь сама — и у вас будет в запасе двадцать лет жизни.

— Именно столько? — насмешливо спросила я. — Ни больше, ни меньше?

— Да. Когда им исполнится двадцать, придет их черед отдавать долги матери.

Я словно заледенела сама, безотрывно глядя на закрывшуюся дверь, и пришла в себя, только когда недовольным писком мое внимание привлекли дочери. Дальше я все делала на автомате. Покормила малышек, приготовила еду и поела сама, выполнила привычные работы по дому. А в голове крутилась одна паническая мысль: «Что делать?». Дэсмиш и Тэйхирт обязаны хранить мир в равновесии. Любой ценой. Что им за дело до меня и моих крошек? Жрецы сильнее меня, мне не справиться с ними. Даже спрятаться вряд ли получится. Они найдут нас, насильно вернут в наш мир и уничтожат ради его сохранения. Зачем им жизни моих малышек, я не могла понять. Ведь нужные им осколки находятся во мне! Неужели они настолько циничны, что используют девочек как инструмент давления на меня?

Страшная идея родилась почти сразу, но я не пускала ее к себе, и она зрела и набиралась сил где-то на границе сознания, пока не окрепла и не явилась неотвратимой тенью, волной отчаяния и совершенной беспомощности.

На этот раз я не могла позволить себе даже слез. Девочки мгновенно считывали мое состояние. А я держала в руках их крохотные кулачки, заглядывала в еще не сознающие ничего глазки и понимала, что разлуки с ними просто не переживу.

— Ты решила отдать их, — в голосе Рамисы не было вопроса.

— Спрятать, — возразила я.

— Почему не спряталась вместе с ними?

— Они бы все равно нашли нас. Что могла я одна против целого мира?

Я вспомнила, как мне хотелось, чтобы пришел тот, что помог родиться моим девочкам. Почему-то мне казалось, что он сможет отвратить неизбежное. Но в то же время я и его боялась. Вдруг он тоже прислан из моего мира? Поэтому я набрала энергии у леса и порталом перенеслась с девочками за несколько дней пути оттуда. Остановилась в маленькой придорожной гостинице, где не обращали особого внимания на постояльцев. И запустила магический поиск тех, кому смогу доверить свое сокровище. Для этого я постоянно тянула энергию со всех стихий. На меня начали с подозрением коситься работники гостиницы, потому что в моем номере постоянно сгорали электроприборы и взрывались лампочки. Точно так же взрывались и сгорали внутри меня все мои чувства. Долгие годы мне казалось, что я превратилась в пепел.

А потом я нашла их — пару, которую мои дочери до сих пор считают родителями. Я изучила их вдоль и поперек, просмотрела все вероятные линии развития их будущего и будущего моих крошек, рассматривала выбранных маму и папу почти под лупой. Они недавно потеряли новорожденную дочку, и впереди жену ждала череда нервных срывов и полное истощение обоих, поскольку муж не ушел бы в любом случае.

Мне понравились эти двое. Я поняла, что с ними мои девочки будут счастливы, но ревность съедала меня заживо, превращаясь почти в ненависть к тем, кто вовсе не был ни в чем виноват.

Когда я пришла к ним, была глубокая ночь, и я запаслась огромным количеством вытянутой энергии, поскольку без воздействия на этих двоих ничего бы не получилось. Они не стали бы даже слушать меня.

— У тебя хватило бы сил изменить им память. Почему ты этого не сделала? — спросила Рамиса.

— Я хотела, чтобы они знали, что девочки для них приемные. Наверное, оставляла хоть какую-то зацепку, возможность вернуть дочерей.

— Раз ты умеешь просматривать вероятности, почему не просмотрела свои?

— Я смотрела. В нашем совместном будущем ничего не было. Точнее, было всего два пути. Или их гибель, или наше расставание.

— Но ведь была еще одна вероятность. Слабая, но возможная. И ты видела ее.

— Слишком зыбкая и ненадежная. Я не могла просмотреть ее целиком и поэтому не решилась пойти ее путем. Она бы случилась, если бы я дождалась Дэсмиша?

Рамиса молчит, а я закрываю глаза. Да. Дэсмиш мог бы все изменить. Но как бы я доверилась ему, если у меня не было, да и до сих пор нет, наших общих воспоминаний? Я даже не знала, что это был он! А посетивший меня фирхаши дал понять, что действует и от лица жрецов тоже. Но сердце все равно пронзает новая боль. Словно мне мало той, что разрывает меня от воспоминаний. Упущенная возможность счастья… Она чуть не тяжелее нашего расставания. По-моему, мы не вытаскиваем ядовитое жало из моего сердца, а загоняем еще глубже.

— Что было дальше? — голос Рамисы словно немного отодвигает волну боли.

Дальше я прекращаю жить.

— Я знаю твои чувства. Расскажи мне события.

Я объясняю будущим родителям моих дочерей то, что вынуждена расстаться с малышками. Отключаю их страхи и недоверие, и они соглашаются забрать девочек почти мгновенно. Я уже вижу любовь и восхищение в их взглядах, направленных на моих крошек, и стараюсь не обращать внимания на то, что перестаю чувствовать вообще. Но будущая мать моих детей остается настороже и уже начинает защищать своих девочек. Она берет с меня клятву, что я никогда не раскрою дочерям тайну их рождения. Я клянусь, потому что такая формулировка дает мне возможность маневрировать. Ведь я все еще надеюсь…

Остается последний пункт расхода энергии — документы. Поскольку жизнь в этом мире невозможна без них. Но я справляюсь и с этим, и мое счастье официально обретает настоящую любящую семью. Новая мать не хочет оставлять меня с малышками наедине, но муж все-таки уводит ее в другую комнату. А я получаю десять минут общения с уже не моими детьми. Не буду рассказывать об этом. Это только мои воспоминания.

Я чувствую прикосновение пальцев Рамисы к щекам и вдруг понимаю, что она вытирает мне слезы. В тот день я не плакала, потому что превратилась в камень.

Потом я вернулась в свой лес и провела ритуал прощания. Фирхаши и жрецы не знали настоящих имен моих девочек, поэтому для ритуала я дала им другие, чтобы не навредить. И мой мир поверил в то, что малышек больше нет. Поверил на десять лет. А я продала нашу с мужем квартиру и порталом ушла в горы, окруженные лесом. Жить среди людей я просто была не в состоянии.

— Почему меня не могли найти жрецы? — спрашиваю у Рамисы.

— Твое горе придало тебе небывалую мощь. Оно перекрыло все каналы доступа к тебе, и эта же мощь затуманила все вероятности будущего. Твоего и девочек. Поэтому тебе удалось сохранить тайну даже от Дэсмиша и Тэйхирта.

— Что же изменилось через десять лет?

— У девочек начала пробуждаться Сила, и этот всплеск ощутили и жрецы, и фирхаши.

— В чужом мире?

— Это для тебя он остался чужим, а они родились в нем. Но как ты узнала, что о девочках стало известно в твоем мире?

— Жрецы и сообщили.

Я только сейчас понимаю, что в глазах Дэсмиша светилось счастье, ведь все десять лет он не переставал искать меня.

— Он боялся, что тебя нет в живых, — сообщает Рамиса.

— Все мои усилия были совершенно напрасными, — ровным голосом отзываюсь я. — Я зря рассталась со своими детьми. Почему вы решили, что от проговаривания этого факта мне станет легче?

— Потому что ты начала вытаскивать боль наружу. Мгновенно легко не станет. Но шаг к освобождению ты уже сделала. Твои дети сейчас рядом с тобой, и они переживают за тебя. Пора отпустить прошлое. Ты не в силах его изменить.

— У них замечательные родители, — шепчу я.

— Как эти люди отреагировали, когда ты снова появилась рядом?

— Я затуманила свой образ в их памяти, они не узнали меня. Да и не ожидали, наверное, увидеть меня здесь, ведь после нашей встречи они сменили даже город. Когда мать моих дочек встретила меня с распущенными волосами и перевела задумчивый взгляд на девочек, я стала прятать волосы. Они слишком привлекали внимание, потому что у малышек оказались точно такие же. Наше сходство начинало бросаться в глаза, хотя лицом они больше похожи на отца.

— Что рассказали тебе жрецы?

— Что я и девочки нужны им для возвращения в мир равновесия.

— Они же не говорили, что отберут у вас жизни?

— Мне хватило того, что я уже слышала это десять лет назад.

— Но ты не делала больше попыток их спрятать.

— Не видела смысла. Я просто старалась быть рядом, чтобы суметь прийти на помощь. Пойти за ними, если их все-таки затянут в наш мир.

— Каково тебе было с ними рядом?

Разговор начинает напоминать интервью. Наверное, это воздействие Рамисы, но мне действительно теперь легче озвучивать воспоминания.

— Не знаю, как объяснить. Я наслаждалась уже тем, что могу их видеть, часами наблюдала за ними из окна. Но это же приносило и невероятную боль, ведь я не могла даже обнять их. Я ненавидела свой мир в этот момент.

— А ты не думала, что твой мир дал тебе возможность снова быть рядом с твоими детьми?

— Думала. Лучше бы он просто оставил нас в покое с самого начала.

— Ты хотела уйти из жизни.

Снова констатация факта. Рамиса знала все и без моих рассказов.

— Постоянно.

— Пыталась?

— Дважды. После того, как потеряла детей.

— Что останавливало?

— Сама не знаю. На меня словно туман какой-то наплывал, я просто не помню, что происходило.

— Это работала защита Дэсмиша. Он поставил ее на тебя, когда отпустил в этот мир.

Я закрыла лицо руками. Берег меня даже вопреки собственному счастью. Всегда. А я его ненавидела. Только сейчас я впервые попыталась представить себе его чувства. Отдать любимую другому ради спасения ее жизни, долгие годы существовать только надеждой когда-нибудь встретиться в родном мире, десять лет метаться в поисках, не зная, есть ли еще, кого искать…

— Вы оба заплатили немалую цену. Но впереди еще возрождение вашего мира. И вы нужны ему.

Мне в голову вдруг приходит неожиданная мысль, и я с подозрением спрашиваю:

— А как фирхаши смогли прийти ко мне?