Правила счастья

ГЛАВА 18

Следующим утром Джуно воспользовалась тактикой «избегания Джея», которую она продумала в перерывах между кошмарами, донимавшими ее всю ночь.

Она помчалась в душ сразу же, как только захлопнулась за ним входная дверь. Через десять минут, оставляя мокрые следы по всей кухне, она приготовила себе несколько тостов и заварила чай. Этот завтрак отнесла к себе в спальню, по дороге поприветствовав Пуаро и Убо воздушными поцелуями.

В ее распоряжении было двадцать минут, которые она потратила в свое удовольствие, завтракая и слушая новости. Когда, надев платье, она красилась, снова хлопнула входная дверь: Джей вернулся с пробежки минута в минуту и сразу прошел в ванную. Это дало ей возможность выскочить из дома, не столкнувшись с ним.

В редакции обнаружилось, что Лидия не вышла на работу (сославшись, как обычно, на плохое самочувствие), и на Джуно свалилась двойная нагрузка, мрачный шеф, тосковавший без своей белокурой наяды на временной ставке, и две статьи, сроки сдачи которых уже прошли.

Сходив на перекур, проведя в туалете неспешное исследование размеров своей правой ноздри в сравнении с левой (левая оказалась больше), обсудив с Финлэем преимущества чиабатты перед фкокачией, изучив все свои гороскопы из разных ежедневных газет, поболтав с Умой, по-матерински заботливой секретаршей производственного отдела, и разжившись у нее печеньем, Джуно вернулась на свое рабочее место.

Сев за стол, она занялась организацией своего культурного досуга на грядущие выходные с тем расчетом, чтобы не бывать дома по вечерам. И тут, к ее огорчению, выяснилось, что друзья либо уезжают из Лондона, либо уже назначили неотменяемые встречи. Все извинялись, все сожалели – но ведь в прошлые выходные с ней невозможно было связаться, поэтому пришлось строить планы без нее. А теперь… Ужасно обидно… Позвоним, как только вернемся. Может, сегодня вместе выпьем чаю?

В отчаянии, Джуно уже хотела позвонить в службу мужского эскорта, но вовремя сообразила, что это ей не по карману, и набрала номер мобильного телефона Лидии.

– Где ты? – в трубке был явственно слышен дорожный шум.

– Я и сама не знаю. Где мы сейчас? – в сторону обратилась Лидия, и ей ответил мягкий голос с ирландским акцентом. – На шоссе М25. Мы собираемся устроить небольшой пикник.

– Очень рада за тебя. Значит, чувствуешь себя уже получше?

– Еще отдает в груди. Я подумала, что мне не стоит в таком состоянии выходить на работу, лучше подлечиться, – Лидия не ведала стыда.

– А как там Бруно, тоже простудился? – ласково спросила Джуно, рисуя большого хомяка на своем ежедневнике.

– Нет, он отравился. Бедный Бру, – в трубке послышался громкий взрыв мужского смеха. – Тут, кажется, связь пропадает. Послушай, Джу, наверное, я завтра тоже не приду, – призналась Лидия. – Я ведь немного простужена. Точнее, очень простужена.

– Сходишь со мной в субботу в кино? На новый фильм Альмодовара. А потом поужинаем вместе, а?

– О, я мечтала его посмотреть! – с энтузиазмом отозвалась Лидия, и в душе у Джуно забрезжила надежда. – Но ты знаешь, в субботу мне, пожалуй, будет сложновато…

– А в воскресенье?

– Ну… Давай я тебе позвоню, хорошо?

Лидия не хотела говорить ей прямо, что намерена посвятить все выходные исключительно Бруно – с ним и Альмодовара посмотреть. Впрочем, и Джуно не горела желанием услышать это прямым текстом. В конце концов, в такой ситуации есть своя положительная сторона – чем больше Лидия занимается Бруно, тем меньше она интересуется Джеем.

– Хорошо. А если я уеду на неделю с понедельника, ты меня заменишь?

– Конечно, солнышко, конечно, – беззаботно согласилась Лидия.

– Это будет нелегко, – Джуно зажмурилась, представив агонизирующие столбцы текста, нашпигованного ошибками, с ответами, которые не имеют никакого отношения к вопросам. – Я сделаю все, что смогу, но несколько писем останется тебе. И потом, тебе придется ходить на работу каждый день.

– А как же, солнышко. Обязательно, – Лидия рассеянно успокоила ее. – Короче, я тебе позвоню. Пока, Джу, дорогая, и смотри, не переутомляйся там.

Джуно повесила трубку и нахмурилась. Странно, но она чувствовала досаду на себя, а не на Лидию. Подруга была неисправима, но чертовски обворожительна, и сердиться на нее невозможно. Как Джуно хотела бы походить на нее: жить мгновением, быть безрассудной и импульсивной, простой и ясной во всех своих поступках и намерениях. Именно это она попыталась осуществить в прошлые выходные – и потерпела полный крах.

Размышляя о трех предстоящих скучных днях, Джуно сделала на своем ежедневнике несколько набросков, подозрительно напоминавших профиль Джея, позвонила домой и наговорила сообщение для Пуаро, который всегда ценил подобные знаки внимания. Подкрасив два ногтя, она наконец собралась с духом и отправилась к шефу, чтобы отпроситься на следующую неделю.

Его кабинет напоминал аккуратно убранное святилище его семейства. Кругом взгляд натыкался на увеличенные глянцевые фотографии в рамочках. Что ж, может быть, это не так уж плохо, подумала Джуно, если учесть, что на винчестере у шефа хранится по крайней мере три мегабайта порнографических картинок, скачанных из Интернета, а также обоймы посланий от бывших любовниц. Джуно с Лидией знали это, потому что как-то вечером взломали его компьютер. Его пароль был «Лидия». Джуно даже огорчилась из-за того, что угадала его только со второй попытки.

Джуно сформулировала свою просьбу с тяжким пыхтеньем и сопеньем.

– Что ж, нет проблем… эээ, Джуно, – он не сразу извлек из памяти ее имя, несмотря на четырехлетнюю совместную работу.

Он оказался на удивление сговорчив. Еще не успев остыть после телефонного разговора с очередной крошкой и предвкушая продолжительный деловой обед с «новым заказчиком рекламы», он смотрел на нее свысока в прямом и переносном смысле слова (его черное кожаное кресло с подлокотниками было на несколько сантиметров выше, чем серый стульчик с нейлоновой обивкой, предназначенный для посетителей) и милостиво дал свое согласие, при условии, что она обеспечит себе замену на время отсутствия, чтобы кто-нибудь занимался «всеми этими штучками-дрючками».

– Лидия уже согласилась, – ответила Джуно с тревогой, ожидая, что он выразит свое неудовольствие, так как Лидия недостаточно ответственна.

– Ах – Лидия, – его маленькие похотливые глазки загорелись. – Прекрасно. Я буду помогать ей, насколько смогу, естественно.

– Естественно, – улыбнулась Джуно сухо. К счастью, он был слишком занят перспективой предстоящего «делового обеда», чтобы заметить ее сарказм.

Джуно – а ей нравилось чувствовать себя незаменимой – была несколько обескуражена таким легким согласием. Выйдя от шефа, она стала снова грызть ногти и мучить себя тревожными мыслями. Как всем известно, раньше он категорически отказывался ее отпускать даже на полдня, потому что никто не мог заменить ее по части изобретательности. А сейчас, похоже, она могла бы предложить на замену себе хоть разносчика пиццы и в ответ услышала бы «нет проблем». Это встревожило ее. Затем подступило чувство вины из-за того, что она уже два часа как на работе и не написала за это время ни строчки. Она заразилась от Лидии дурными привычками и наплевательским отношением к срокам.

Джуно села за стол и выбрала из мешка с письмами два наиболее абсурдных. Этого недостаточно, чтобы заполнить страницу. Значит, остальное придется придумать самой. Она запаслась кофе и леденцами и провела остаток утра, печатая как сумасшедшая, придумывая сначала все более и более невероятные проблемы, а потом способы их решения, и посмеивалась про себя в случае удачи.

За десять минут до наступления критического срока («не сдашь – хоть в петлю лезь») ей не хватало всего одной проблемки для завершения колонки Клэр Фрэнкел.

Она прищурилась, усмехнулась и начала: «Дорогая Клэр! Я влюбился в мою новую ужасно сексуальную соседку по квартире. В прошлые выходные, когда я приехал, она соблазнила меня и мы занимались сексом во всех комнатах по очереди. Она – самая лучшая любовница из всех, которые у меня были. Но мне кажется, что я надоел ей – она более яркая и интересная личность, чем я, кроме того, она потрясающе готовит и имеет потрясающую внешность. Сейчас она меня, можно сказать, игнорирует. Я предложил ей объясниться, но она и думать об этом не хочет. Она меня практически не замечает. Проблема в том, что я люблю ее по-настоящему. Подскажи, что мне делать. С уважением, Джей». На это письмо тетушка Клэр проникновенно ответила: «Дорогой Джей! Почему бы тебе не раздеться догола, не обмазаться земляничным джемом и не начать бродить по квартире, жалуясь на то, что пижама куда-то задевалась».

Джуно быстренько проверила орфографию и наградила себя пригоршней леденцов.

За секунду до наступления критического срока она отправила по электронной почте текстовые файлы в производственный отдел. На радостях прочитала статью в «Космо» (об одиноких женщинах в возрасте тридцати) и набрала номер телефона матери.

– Привет, ма.

– Кисонька моя! Очень рада! Подожди секунду – я только покормлю собак. Ну, вот и все. Чавкают, как голодные хиппи. Как ты выступила вчера вечером? Они там все попадали со смеху?

Джуно улыбнулась. Джуди представляла каждое ее выступление как некий карнавал, сопровождаемый непрерывным гомерическим хохотом.

– Если честно, я была не на высоте, – Джуно никогда не держала секретов от матери. – То есть смеяться-то все смеялись, но я обидела, наверное, столько же людей, сколько и рассмешила. У меня никогда не хватит духу повторить этот номер. Ко мне, правда, потом подошел один агент.

– Но это же просто классно! Почему же ты говоришь, что была не на высоте, киска? И агенту ты понравилась!

– А еще я задела Джея, жильца-американца. Он дико разозлился. В общем, мы до сих пор не разговариваем.

– Объясни мне, детка, что происходит между тобой и этим парнем? Когда мы с тобой разговаривали в последний раз, ты назвала его кретином, а Три считает его крутым.

Джуди, в прошлом хиппи, обожала всякие жаргонные словечки. Она быстро их усваивала, общаясь с Трионой.

– У него просто очень трудный характер, – осторожно сказала Джуно.

– Да, среди американцев встречаются люди со странностями, – согласилась Джуди.

Джуно глубоко вздохнула. Оценив тактичное молчание матери, она решилась открыть карты:

– Ma, я спала с ним, а потом мы ужасно поссорились. А прошлым вечером, на своем выступлении, я все окончательно испортила, и теперь он буквально ненавидит меня. Мало того, Лидия влюбилась в него, а я не рассказала ей, что было между нами. Такой вот винегрет.

– А ты, кисонька? Ты тоже влюбилась в него?

– Как последняя идиотка.

– Так я и думала, – мягко вздохнула Джуди.

– Вот как? – Джуно даже не очень удивилась. У ее матери было развито шестое чувство, как у гуру. Тертая пташка, много повидавшая на своем веку. Вот кому бы вести страничку советов в «Иммедиа», подумала Джуно.

– Ты его смешивала с дерьмом с таким маниакальным энтузиазмом. Было ясно, киска, что ты просто немножко помешалась на нем.

– Вот как? – опять повторила Джуно. Господи, как, оказывается, легко ее раскусить.

– Понимаешь, у меня ведь было время, чтобы тебя изучить и понять, что ты всегда делаешь обратное тому, что говоришь, а говоришь обратное тому, что думаешь. А теперь скажи-ка мне – ваш секс был хорош? Стоило ради этого пачкать штанишки?

Иногда Джуно хотелось, чтобы мама не во всех вопросах была таким ярким цветком шестидесятых.

– И да, и нет, – смущенно ответила она.

В этот момент она, к своему неудовольствию, заметила Финлэя, который стремительно направлялся к ней с двумя факсами в руках. Он удобно устроился в свободном кресле Лидии и стал вставлять себе в ноздри карандаши, чтобы рассмешить Джуно.

– У него проблемы с эякуляцией? – Джуди имела обыкновение брать быка за рога: по специальности она была сексопатолог.

– Нет, что ты, у него все прекрасно по этой части, – Джуно прочистила горло и торопливо улыбнулась Финлэю.

– Так в чем же дело, детка? – пыталась разобраться Джуди.

– Я не могу сейчас говорить об этом.

– А, Лидия рядом?

– Нет, не Лидия, нет.

– Ясно, кто-то другой. Я понимаю, – Джуди разочарованно вздохнула. – Ты должна мне все рассказать как можно скорее. Жаль, что я не смогу позвонить вечером тебе домой – ведь он, скорее всего, будет рядом, да? Ты должна обзавестись этой мобильной штучкой. Очень удобно. Я обожаю свой телефончик, правда, все время забываю его заряжать.

Быстро сменив тему, Джуди добавила напоследок:

– Триона тебе сказала, что я собираюсь в Шотландию, а папа в Германию? Ты могла бы приехать и пожить у нас на следующей неделе?

– Эээ… да, – Джуно отвлеклась, потому что Финлэй выложил перед ней странички, полученные по факсу. На одной крупным жирным шрифтом было написано: «ДЖУНО! ПРОСТИ МЕНЯ. Я ЗНАЮ, ЧТО МОЕ ПОВЕДЕНЬЕ БЫЛО НЕПРОСТИТЕЛЬНО. СНОВА ДРУЗЬЯ? 9.00 ПЯТНИЦА. БАР „ОКО". ДАВАЙ ПОГОВОРИМ. ЛЮБЛЮ. ДЖ.»

Второе послание было еще короче: «ДЖУНО! И ДАЖЕ ЛЮБОВНИКИ? 9.00 ПЯТНИЦА. ДЖ.»

Джуно перевернула страницы вниз текстом. Неудивительно, что Финлэй отирался возле нее, сгорая от нетерпения поболтать.

– Значит, договорились, кисонька? – уточнила Джуди.

– Да, решено, – Джуно снова заглянула в сообщение – ее интересовала верхняя строка, где указывается отправитель, но там значилась только цепочка из цифр.

– Отправлено с компьютерного модема, – понимающе подсказал Финлэй, водружая флакончик с лаком для ногтей на кончик носа. – Почему-то это пришло на наш факс, в рекламный отдел, а не к вам, в редакционный, так что мы все здорово повеселились.

– Кто там рядом с тобой? Голос очень сексуальный. Он шотландец, да? – Джуди спрашивала в одно ухо, а другое тем временем занимал Финлэй:

– На проводе тот самый Дж.?

Джуно пожалела, что Лидии нет рядом и не с кем сбегать в туалет обсудить все это. А с другой стороны, Лидия ведь все равно ничего не знает про ее отношения с Джеем, про их потерянные выходные.

– Это Финлэй, ма, – ответила Джуно, снова изучая первый факс.

– Это моя мама, Финлэй, – рассеянно добавила она, просмотрев второй факс.

– Джуди Гленн, знаменитый кулинар? – переспросил Финлэй.

– Кто этот Финлэй? – настойчиво интересовалась Джуди. – А он в твоем вкусе? Или это тот самый херувим из отдела рекламы, которого считают геем?

– Я обожаю Джуди Гленн! – воодушевился Финлэй. – Лидия говорила мне, что она твоя мама, но я не поверил – подумал, она просто хочет вызвать интерес к твоей особе.

Больше всего на свете Джуно хотелось сейчас оказаться в каком-нибудь тихом месте – в курилке, например, и как следует изучить факсы, каждое слово, в поисках скрытого смысла. Джуно прижала странички к груди, и тут ее осенила идея:

– Ma, Финлэй перепробовал все те же наркотики, что и ты, так что вы можете обменяться впечатлениями. До встречи в воскресенье вечером, – и Джуно передала трубку Финлэю.

– Перекинься парой словечек с Джуди Гленн.

В курилке не было ни единой души. Джуно разложила свои факсы на столе под лампой и задумалась. Похоже, их прислал Джей. Она прикоснулась к словам «И даже любовники?» как к талисману и подумала, что, возможно, он хотел ей вчера вечером сказать совсем не то, чего она так боялась. Как это характерно для него – строго и романтично – назначить ей свидание за пределами дома, чтобы обсудить их отношения. Бар «Око» – одно из самых изысканных и уютных мест на земле. И самое модное в Лондоне в этом месяце. И совсем недалеко от дома…

Да, но почему завтра вечером? Почему не сегодня вечером? Она встревоженно закусила губу, закрались сомнения. Не могу же я сидеть смотреть с ним «Лондонцев» и ни словом не обмолвиться об этом? Может быть, он просто занят сегодня вечером, – постаралась успокоить себя Джуно.

Он всегда пользовался своим классным компьютером. Конечно, он мог и факсы посылать с его помощью. Вот почему его сообщения пришли в рекламный отдел – ведь именно этот номер указан в журналах, которые валяются по всей квартире. Он же не знает ее электронного адреса или рабочего телефона.

И тут ей в глаза бросилась еще одна улика, которая однозначно свидетельствовала, что факсы от Джея: ПОВЕДЕНЬЕ. Написано по правилам американской орфографии. Все сходится.

Весь остаток дня улыбка не сходила с ее лица.

– Что, спешим на свидание? – ревниво спросил Мел, когда она выбегала из проходной ровно в пять вечера.

Придя домой, она обнаружила, что Джей еще не вернулся. Она почувствовала разочарование, но не удивление.

Кругом все было так же безупречно чисто, как обычно. Вся посуда, оставшаяся со вчерашнего вечера, вымыта, пепельницы убраны, крошки от ее утренних тостов ликвидированы.

В первый раз за всю неделю Джуно пришла в восхищение от этой сияющей чистоты, и к ее восхищению примешивалась робкая благодарность, а к благодарности – что весьма опасно – обожание.

Прежде, чем включить «Соседей», Джуно выпустила Пуаро из клетки – немного полетать, он это любил. Серия закончилась, начались новости. Джуно слонялась по кухне в надежде, что на нее снизойдет кулинарное вдохновение. Открыла по очереди несколько шкафчиков, заглянула в холодильник.

– В это трудно поверить, но я совершенно не хочу есть, – сказала она Пуаро. – Вот что делает безумная страсть с человеком.

Время медленно тянулось. Телефон безмолвствовал. Никто не звонил. Друзья молчали.

– В конце концов, мне уже назначено свидание в пятницу вечером, – Джуно вздрогнула от счастья.

Ее охватило искушение зайти в комнату Джея и там украдкой осмотреться. Решительно поборов его, Джуно заперлась в ванной. Сняла макияж с лица, наложила пробную маску, вырванную из журнала «Мэри Клэр». Вернулась к телевизору, включила «Лондонцев» и начала жевать вчерашние чипсы (которые Джей предусмотрительно упаковал в мешочек и убрал в холодильник). За чипсами последовали несколько батончиков «Баунти», пакетик орешков, справиться с которыми помог Пуаро. Она посмотрела все викторины, потом вышла на крышу покурить. Ее окликнула соседка, которую привлек огонек Джуно:

– Привет, Шон уехал, да?

– Да, в Штаты, – маска на лице Джуно пошла трещинами, когда она широко ей улыбнулась – она была рада поболтать с дружески настроенным существом женского пола. – Курю на террасе, мой новый сосед терпеть не может запах табака.

– Этот обалденный парень, который выходит по утрам, весь обвешанный аппаратурой? – Соседка, молодая мамаша, питающая пристрастие к узорным леггинсам, энергично перегнулась через заборчик между террасами. – Такой романтичный, с длинными светлыми волосами?

– Скорее, с рыжими, – Джуно вздохнула. – Да, это он. Он из Нью-Йорка.

– Боже, он неотразим! – Соседка с удовольствием затянулась сигаретой. – Мы все только о нем и говорим. Вся улица. Все скучающие мамаши Белсайза высовываются каждое утро из окон полюбоваться на него. Какой же он душка! Чего, впрочем, не скажешь о компании, с которой он водится.

– Вот как? – Джуно постаралась не выдать волнения и сделала вид, что прекрасно понимает, о чем речь. – Да нет, ну почему же.

– На мой взгляд, просто шайка бандитов – особенно этот мужик с хвостиком, как у пони, и с сумасшедшими глазами.

– Да, этот, пожалуй, немного настораживает, я согласна, – Джуно понимающе кивнула, не имея ни малейшего представления, о ком они рассуждают.

– А кто, интересно, этот красавчик в костюмах от Армани и со шрамом через бровь? Похож на гладиатора. Ну, ты знаешь, он еще водит красный спортивный автомобиль, и шея у него в три обхвата. Что, разве он не настораживает? Меня так просто пугает.

– О, он совсем не так ужасен, когда его узнаешь поближе, – Джуно уже жалела, что с самого начала взяла этот тон холодного превосходства по части осведомленности: теперь он лишал ее возможности как следует порасспросить соседку, а этого ей сейчас больше всего на свете хотелось.

Они познакомились именно здесь, на крыше, во время случайных перекуров. Джуно даже не знала, как ее зовут. О ней было известно только то, что у нее есть муж и маленький ребенок, которого она именовала то Брэт, то Бьёрк, то Белчер.

– Так ты видела их вместе сегодня? – Джуно попыталась продолжить разговор.

– Да, так же как и вчера, – кивнула соседка. – Они собрались возле махины Шона, переговорили по мобильникам и рванули с места, каждый на своей машине. Должна тебе сказать, что он водит этого монстра гораздо лучше, чем твой брат. Чем он вообще занимается, этот новый жилец, – мы все тут ломаем головы.

– Он ездит на «Лендровере» Шона? – Джуно аж взвизгнула, не в силах совладать с собой.

– Да, как бог. Или как дьявол, – восхищенно выдохнула соседка, не обратив внимания на реакцию Джуно. – Сесиль из дома напротив убеждена, что он профессиональный телохранитель. А лично я думаю, что он работает в кино, – я угадала?

– Не совсем, – Джуно прикусила язык. – Он продает фильтры для воды. Сетевой маркетинг. Ой, у меня что-то горит! Пока! – Она бросила окурок в сад и побежала в комнату.

Было десять часов вечера. Джей еще не вернулся. Она смыла маску с лица, вышла на улицу и обследовала ряды машин, припаркованных слева и справа от входа. Она изо всех сил постаралась припомнить, где именно стоял «Лендровер» 70-го года выпуска, краса и гордость ее брата, и покаянно подумала, что не проведывала машину с самого отъезда Шона. Огромное большеколесное чудовище, которое Шон обожал до безумия и ласково называл своим птенчиком, как-то совершенно выпало из круга ее забот. Автомобиль могли обворовать, побить, даже угнать, и она бы ничего не заметила. А ведь Шон ясно просил ее каждый день навещать его любимца.

И вот теперь она не обнаружила его на месте. Джуно уж было решилась позвонить в полицию и заявить об угоне – посмотрим, что Джей будет делать, когда вернется, но вместо этого, вернувшись в квартиру, вынула странички с факсами из сумки.

Она перечитала каждое слово – как это похоже на Джея, выразить так много, сказав так мало. Возможно, он специально хочет сегодня прийти как можно позже, чтобы у нее не было возможности заговорить с ним об этих факсах или отказаться от свидания.

Не вернулся он и к тому моменту, когда она легла спать. Джуно лежала без сна, в тревоге. Попыталась читать, но обнаружила, что у нее развилась временная дизлексия: буквы прыгали перед глазами, а в слова не складывались. Включила радио, но никак не могла ухватить, о чем идет разговор в эфире, тогда нашла канал с ретромузыкой и самозабвенно погрузилась в сопереживание, не устояв, как всегда, перед лирическим натиском этих сентиментальных песенок.

Было два часа ночи, когда наконец хлопнула входная дверь. Джуно быстро вырубила радио и замерла в темноте, даже не убрав руку с регулятора громкости. В ней заговорила своего рода гордость: не хотелось, чтобы он знал, как она лежит тут без сна, слушает разные чувствительные песенки и мечтает о завтрашнем свидании.

Она слышала, как он ходит по квартире – осторожные шаги человека, который старается никого не разбудить.

Спустя какое-то время шаги участились и стали существенно громче. Чуть погодя к ним прибавились грохот и проклятья. Она отчетливо различала, как Джей бегает по гостиной, натыкаясь на мебель, и порыкивает. Ей кажется, или он зовет кого-то? Джуно приподняла голову и прислушалась. Быть может, его охватил приступ бешенства от тоски по ее телу? Может, он совсем потерял рассудок от неудовлетворенности и желания? Он мечется по комнате и зовет ее по имени, сгорая от страсти? И тут у нее вырвался вздох досады и разочарования – она разобрала его шипение: «Пуаро – Пуаро! Иди сюда, паршивая птица!»

Черт, она забыла посадить попугая обратно в клетку после его тренировочных полетов.

– Пуаро, проклятый, иди ко мне! – кричал Джей, все более выходя из себя. – Как же ты сумел выбраться, вонючая ты куча перьев! Ну, теперь давай лети сюда.

Джуно слушала со все возрастающим интересом, как Джей охотится за Пуаро по всей гостиной. Незаметно для себя она повернула регулятор громкости в предельное положение. Тем временем попугай пришел в экстаз от столь пристального внимания к своей особе со стороны нового жильца, который всегда им пренебрегал, и начал описывать стремительные круги, подражая телефонным звонкам и с пулеметной скоростью выкрикивая скабрезности одну за другой, быстрее, чем комик в рабочем клубе.

Джуно ужасно хотелось оказаться в эту минуту в гостиной. Она приподнялась еще чуть-чуть, чтобы лучше слышать, и тут стены обвалились от дикого шума – Джуно нечаянно нажала на радио кнопку «Включить». Звук был такой чудовищной силы, что на секунду она подумала – значит, бомба все-таки взорвалась. Та самая бомба.

Какой позор. Хуже, чем появиться в общественном месте голышом. Такого стыда Джуно еще не испытывала за всю свою долгую жизнь, а уж ей-то не раз приходилось краснеть от стыда, и еще как краснеть.

Она выключила звук, подобрала упавшее одеяло. В наступившей тишине не было слышно ни голоса Джея, ни голоса Пуаро. Преследование прекратилось. Либо Джей воспользовался шумовой атакой и настиг попугая, либо они оба свалились от сердечного приступа. Как бы то ни было, но у Джуно не хватило духу подкрасться к двери и выглянуть. Она укрылась с головой одеялом и довольно большой кусок его даже засунула в рот.

В пятницу утром Джуно долго мылась в ванне, не спеша поглощала завтрак у телевизора и все-таки ушла на работу, так и не повидав Джея – он не возвращался с пробежки. Поэтому ей не удалось рассказать ему сляпанную на скорую руку историю о неправильно заведенном будильнике. Не смогла она и упомянуть вскользь о том, что Пуаро иногда – правда, очень редко – умудряется открыть дверцу клетки клювом.

– Теперь он будет избегать меня до вечера, – вздохнула она с нежностью, подходя к метро.

Джуно полезла в сумку за проездным, и тут на глаза ей попалась визитка: небольшими скромными буквами напечатано просто «Пирс Фокс», пониже номер телефона и адрес. Если она не встретится с ним сегодня, то встреча отодвинется на целую неделю – до ее возвращения от родителей. Оттягивать так надолго чертовски рискованно. У нее не оставалось выбора.

И Джуно решила по дороге на работу, раз уж она все равно опоздала, заехать к Пирсу Фоксу.