Правила счастья

ГЛАВА 28

Кухня напоминала поле битвы после сражения, когда в полдень Джуно пришла туда, чтобы найти кукурузные хлопья на завтрак. Проведя ночь в размышлениях о Джее, в пять утра она сморилась и заснула, проспав до двенадцати. Вместо кукурузных хлопьев она нашла по одной записке от каждого из родителей: они желали ей хорошо провести время и извинялись, что не успели убраться и выгулять собак. Собаки встретили ее с подозрительно виноватым выражением на мордах и с подозрительно раздутыми животами: они подчистую подмели со столов все, что смогли достать: и гуся, и мясной рулет, и пудинг из зеленого горошка, и рождественский пудинг. Они так отяжелели, что во время прогулки Джуно пришлось едва ли не таскать их на себе по полю.

О, блаженство остаться одной дома! Она плюнула на гору грязной посуды и, перепачкав пальцы в пыли, разыскала в книжном шкафу у себя в спальне фолианты, которыми зачитывалась в пятнадцать лет: «Нумерология любви», «Астрология и психологическая совместимость», «Как с помощью игральных карт узнать, любимы ли вы», «Любовное гадание по рунам».

Вооружившись ручкой и блокнотом, Джуно погрузилась в тщательный всесторонний анализ своих отношений с Джеем. Результаты обнадеживали. Она и Джей просто созданы друг для друга. Передергивать ей почти не пришлось – так, сущие пустяки: то тут, то там заменить нечетную карту, подвинуть руну-другую, иначе написать имя Джея. Ясно, что в целом тенденция положительная.

В прекрасном настроении она походила по саду в поисках подходящего места, где можно было бы позагорать. Она хотела поваляться на солнышке и написать несколько новых скетчей, сочинить новую песню для исполнения под аккордеон и составить заявление об увольнении – такое вожделенное! Но жара оказалась невыносимой, а мухи чересчур надоедливыми, и она вернулась в дом.

По телевизору предстоял славный вечер: «Лондонцы», затем документальный фильм о восьмидесятых годах, затем фильм братьев Коэн. Обидно тратить такой вечер на писанину. В конце концов, это ведь только первый день ее отпуска. Успеется. Она покормила собак, достала из холодильника упаковку салата и большой пакет чипсов и расположилась на диване перед телевизором. Загорать, худеть и писать она начнет завтра.

По прошествии трех дней Джуно знала наизусть телевизионную программу. Собаки привыкали к тому, что прогулки становятся все короче, а трапезы все длиннее. У Джуно развилась странная склонность к зеленому горошку, который она ела прямо из банки чайной ложкой. Ее плечи и лицо оставались все такими же незагорелыми, корни волос незакрашенными, скетчи ненаписанными. Посуда после рождественского обеда, залитая водой, лежала в раковине, а сверху громоздились тарелки и чашки, скопившиеся за последние три дня.

Снедаемая тоской и одиночеством, она не расставалась с телефонной трубкой. И ланч для ближайших друзей грозил превратиться в грандиозный прием, для которого потребуется занимать стаканы.

Она хотела пригласить Джея. Больше всего на свете она хотела пригласить Джея. Но, собираясь с духом, она наприглашала множество других людей. Естественно, будут все «свои». Лидия приедет с Бруно (они все еще вместе, слава богу). Эльза с Айраном заедут за Элли и Дунканом. Джез заберет Лулу и Одетту, и у него останется еще одно свободное место, как раз для Трионы, которая пришла в восторг от перспективы опять приехать в Церковный дом.

– В таком случае, Джез тебя захватит, – говорила ей Джуно. – И ты сможешь преспокойно напиться.

Триона вздохнула, правда без всякого огорчения, давая понять, что поняла деликатный намек.

– Слушай, давай я прихвачу с собой Суши? Есть она все равно ничего не ест. Сделаем так: я приеду с ней на своей машине. Клянусь оставаться трезвой до конца.

– Ну конечно, привози, – Джуно сообразила, что на восемь женщин получается четыре мужчины, причем один из них гей. – А Барфли и Хорс свободны? – спросила она огорченно.

– Думаю, что да. Ты хочешь, чтобы я их прихватила? – удивилась Триона. – А Джея тоже позвать? – как бы между прочим спросила она.

– Я не уверена, что он впишется в нашу компанию, – ей так хотелось, чтобы Джей приехал, что одна мысль об этом вызвала у Джуно приступ сердцебиения.

– Я втисну его в мой «сааб» на заднее сиденье. Или пусть едет с Джезом. Ты говорила, у него в машине есть одно место?

– Хорошо, я сама позвоню Джею, – пообещала Джуно, добавив про себя: «после того, как перекушу, посмотрю новости и прочитаю свой гороскоп в телетексте».

И все равно женщин больше – Джуно в панике пересчитывала приглашенных.

Она решила позвонить в «Иммедиа» под предлогом узнать, как дела у Лидии, а на самом деле чтобы разведать, свободен ли в субботу Финлэй.

– У меня все прекрасно, Джу. С нетерпением жду субботы, – бодро ответила Лидия. – Подожди-ка секунду, – и она обратилась к кому-то, прикрыв трубку ладонью: «С точки зрения форматирования все прекрасно, но меня не устраивает эта американская орфография. Проверь еще разок, договорились?»

– Ты слушаешь, Джуно? – Лидия убрала ладонь от трубки.

Джуно слушала, онемев от удивления. Никогда раньше Лидию не волновала национальная принадлежность орфографии.

– Слушаю, – выдохнула Джуно и рассказала Лидии о возникшем дефиците мужчин.

– Если хочешь, я захвачу Нэта, – сказала Лидия. – Финлэй на этой неделе заболел. Мы ужасно скучаем без него. Без тебя, конечно, тоже. Но знаешь, как ни странно, без вас обоих работается гораздо лучше. Я переключу тебя на секретаря, она даст тебе его домашний телефон. Извини, я занята. Увидимся в субботу.

Джуно была поражена ее лаконизмом и деловитостью: словно позвонила себе самой, какой была три года назад.

Узнав у секретаря номер Финлэя, она набрала его. Ей ответил мужской голос, гораздо более грубый и менее приветливый, чем у ее нового друга.

– Калам? – нервно спросила Джуно.

– Да.

Джуно поняла, что этот человек не нуждается в условностях типа: «Говорит подруга одной вашей знакомой, которой вы помогаете открыть ресторан», поэтому она сразу взяла быка за рога:

– В какой клинике находится Финлэй? После долгой паузы последовал вопрос:

– Кто спрашивает?

– Джуно, его знакомая. Скажите, вы сообщите мне его координаты или нет? Если нет, я узнаю другим путем. Мне необходимо поговорить с ним.

Через две минуты она набирала номер телефона клиники в Хенли.

Дежурной медсестре не пришлось тратить много времени на поиски Финлэя. Тот как раз стоял у ее столика и болтал с ней. Джуно была польщена тем, что он сразу же узнал ее голос.

– Джуно, солнышко! Как я рад тебя слышать!

– Как твои дела?

– Отвратительно, солнышко! Подыхаю с тоски! Приезжай навестить меня.

– А тебя могут отпустить в субботу?

– Без присмотра? Вряд ли, – рассмеялся он.

– Я собираю всех на ланч. Лидия будет.

– Какой букет! – он издал смешок. – Ты хочешь сказать, что у тебя нечетное число гостей и не хватает одного мужчины для комплекта?

Джуно тоже рассмеялась, снова отметив, как с ним легко и приятно общаться.

– Так ты сможешь приехать? Доставку я тебе обеспечу.

Наступило молчание. Потом Финлэй ответил:

– Боюсь, что не смогу, солнышко. Я должен остаться здесь. Ты ведь знаешь, я серьезно решил, – Финлэй затянулся сигаретой. – А Лидия приедет с…

– С Бруно? Да. С ним.

– Они еще не расстались? Черт возьми. А ты, насколько я понимаю, пригласила своего американца? Как прошло свидание в прошлую пятницу? Было жарко?

– Порой просто обжигающе, – она решила свернуть тему.

– Значит, порядок. Пьеса Марбера тоже удалась на славу. Мне ужасно понравились твои друзья. Замечательная пара. Они тоже будут в субботу?

– Элли и Дункан? Да, конечно.

– Ей-богу, я очень хочу приехать, – сказал Финлэй, сгорая от зависти. – Посмотрю, может, удастся вырваться. Хотя вряд ли. Позвони мне потом и расскажи, как все прошло. Навестишь меня, хорошо? – он повесил трубку.

Джуно огорчилась. Она хотела, чтобы Финлэй приехал. Ей нравились его прямота и легкость.

Она немножко поколдовала над рунами, нимало не заботясь о том, что три из них потерялись. Перспективы открывались многообещающие. Очень.

Тогда она набрала телефон Белсайз-парка и сразу же повесила трубку. Начинались «Лондонцы». Она запаслась очередной банкой зеленого горошка и села к телевизору, а Джею решила позвонить на следующий день.

К пятнице проблема недостающего мужчины не разрешилась. Зато Джуно завершила мытье посуды после рождественского пиршества – дошла наконец очередь и до блюда из-под пудинга.

После этого она оседлала «птенчика» и поехала в магазин за продуктами. Выходя из магазина, Джуно вспомнила, что так и не купила краску для волос.

В аптеке ее заворожил богатый выбор оттенков с завлекающими названиями: «медовый шепот», «золото полей», «пепел любви», «цветущий миндаль». Она была убеждена, что любой из этих оттенков превратит ее в девушку из рекламы шампуня «Тимотей»: завтра она будет порхать по саду, осыпанная цветочной пыльцой, разносить коктейли и потряхивать волосами, словно у нее в ухе пчела. Она остановила выбор на «цветущем миндале»: он был проще других в использовании, а девушка на упаковке выглядела ослепительнее остальных. Заодно она прихватила лезвия для бритвы, скраб для тела, придающий коже атласный блеск, крем-автозагар, ароматическое масло для ванны (добавьте в воду несколько капель, и вы выйдете из пены, подобная Афродите), травяные пилюли для выведения шлаков из организма, маску для лица, лак для ногтей и тест для определения беременности.

Последнюю покупку она совершила как-то помимо воли: автоматически бросила пакетик в корзину и обратила на него внимание только тогда, когда выгружала содержимое корзины в машину.

Ее критические дни до сих пор не начались. Конечно, пищевое отравление подорвало ее организм. Но все признаки менструального синдрома присутствовали: повышенная слезливость во время просмотра «Лондонцев», жажда как у верблюда и болезненное напряжение в груди.

«Выкинула на ветер десятку, – сказала она себе. – Жрешь за двоих, вот и все. Ты жирновата, моя дорогая, а не беременна».

Вернувшись домой, Джуно пошла в туалет пописать на полосочку теста и тут столкнулась с миссис Паффет, уборщицей, которая встретила Джуно ворчанием: та не поливала вазоны с цветами на крыльце. Миссис Паффет была маленькая заскорузлая, как аптечный корень, женщина, которая приходила к Гленнам наводить порядок в Церковном доме после шумных приемов. Она страдала забывчивостью и рассеянностью, но обожала Джуди и еще больше обожала сплетничать с подружками о своей знаменитой хозяйке, при этом никогда не забывая упомянуть, что национальная любимица и ее муж – самые жуткие грязнули на свете.

На этот раз дом был завален газетами, раскрытыми на странице с кроссвордом или с телевизионной программкой, консервными банками из-под зеленого горошка, игральными картами и рунами, а также листами бумаги, испещренными какими-то фамилиями. Кухонная раковина потемнела от кофе, поверхности столов были усыпаны крошками, а все кресла, диваны и кровати – собачьей шерстью.

– Сегодня гораздо чище, чем обычно, – похвалила Паффет Джуно. Это была правда.

– А вазоны я как раз сегодня собиралась полить, – оправдывалась Джуно.

– Для некоторых петуний сегодня уже слишком поздно, – тут Паффет заметила бутылки с вином, которые Джуно засовывала в холодильник. – Что, намечается вечеринка? – поинтересовалась она.

– Так, несколько близких друзей. Приедут завтра на ланч, – Джуно прекрасно помнила, что после предыдущего визита ближайших друзей, который пришелся на время прошлого ее пребывания в отчем доме, они с Паффет убирались добрых три дня. Джуно уповала только на то, что Паффет уже успела забыть о раскиданных по саду обломках флагов и валявшихся у могильных плит презервативах.

– Хорошо, дорогая, если вам потом понадобится помощь, позовите меня, – подмигнула Паффет, вдохновленная перспективой внеурочной уборки. Она расцветала, прикасаясь к чужой кипучей жизни – даже в виде компрометирующей резины, валяющейся в кустах.

Паффет пробыла до вечера. Ей интересно было все, что касалось жизни Джуно в Лондоне, которую она в глубине души считала восхитительно развратной, – то-то будет чем поделиться с подружками, если только ничего не позабудет! В знак благодарности Паффет, в свою очередь, рассказала множество историй из жизни собственной семьи – и каждую не по одному разу. Джуно пропустила все телепередачи, красным карандашом подчеркнутые в программке, в пятый раз слушая, как пересдавали внуки Паффет (о каждом рассказывалось отдельно) экзамены в школе, с какой попытки им удалось улучшить оценку и по какому предмету, а какие оценки остались, увы, без изменений.

Джуно попыталась использовать это время, чтобы приготовить кое-что для завтрашнего ланча. Она отварила рис и макароны для салатов, порезала овощи, испекла хрустящую лепешку для флана из перца и овечьего сыра. Но, делая все это, она ни на минуту не забывала о полоске, на которую нужно пописать. В результате она переложила чеснока в масло для багетов, выбросила в помойное ведро сваренные вкрутую яйца, а скорлупки положила в никозийский салат. Взбитый со сливками творог маскарпоне для ватрушки она засунула вместо холодильника в печь, и он превратился в зловонную шипящую лужу.

– Матушкины таланты, похоже, не передались вам по наследству, да, дорогая? – посочувствовала ей Паффет. – На вашем месте я бы купила это все в готовом виде у Маркса.

Джуно рассеянно выкладывала фрукты в форму для выпекания, забыв положить на дно тесто.

Наконец раздался гудок, возвещавший, что Джордж Паффет в сияющем бежевом авто ждет свою супругу на аллее.

Выходя к нему, Паффет заметила пакет из аптеки, брошенный на полу.

– Дорогая, вы тут кое-что забыли, – она подняла пакет и заглянула внутрь.

Джуно покраснела и выхватила пакет:

– Благодарю вас.

– Есть кое-какие проблемки? – Паффет сложила руки под грудью и умудренно посмотрела на Джуно. – Или мои глаза меня подвели?

– Что вы имеете в виду?

– Заметила там у вас упаковку слабительного. В таких случаях, я слышала, хорошо помогает инжирный сироп – или сливовый сок? Вечно забываю. Ах, да, перед вашим приходом вам звонили. Кто же это был, сейчас вспомню, – она прижала палец к губам и задумалась.

От того, что Паффет не заметила ничего, кроме таблеток, выводящих шлаки, Джуно испытала облегчение и не придала особого значения сообщению о звонке. Наверное, это была Лидия: хотела посоветоваться, что ей завтра надеть.

– Нет, не могу… – Паффет расстроенно покачала головой. – До встречи, дорогая.

Попрощавшись с ней, Джуно подошла к телефону. Оказалось, что Паффет забыла положить трубку на рычаг, и та тихонько попискивала сама с собой. Джуно посмотрела на клавиши с цифрами, прикоснулась к ним. Конечно, Джей не сможет приехать завтра. Звонить ему поздно. Он уже спланировал завтрашний день. Она набрала 0171, и тут ее охватила столь острая потребность в зеленом горошке, что она побежала на кухню.

Выйдя из кухни, уставленной наполовину приготовленными блюдами, Джуно взяла аптечный мешок и пошла в ванную. Разложив свои покупки в порядке приоритетов: на первом месте тест на беременность, на последнем – краска для волос, она решила действовать в обратной последовательности и нанесла на волосы краску.

Надев шапочку, она села перед телевизором с банкой зеленого горошка смотреть «Колесо фортуны» и тут услышала шум подъехавшей к дому машины. Она никак не могла появиться перед кем бы то ни было в таком виде: лицо в красных пятнах после скраба, дурацкая шапочка и старая школьная футболка. Нужно спрятаться наверху.

Залаяли собаки, зазвенел звонок, но она была уже в спальне родителей и нырнула в уголок возле туалетного столика матери. Она забралась на стул и выглянула в окно на крыше, но кроме зеленой спортивной машины ничего не разглядела.

Наверное, кто-то из лондонских приятелей ее матери заскочил пропустить стаканчик. Видимо, с этим визитом и был связан звонок, о котором говорила Паффет.

А может быть, это служба доставки? Ей показалось, что внутри машины находится большой ящик. Но мама ее ни о чем не предупреждала, да и что могут доставить в пятницу вечером, в семь пятнадцать?

Джуно сполоснула лицо холодной водой в родительской ванной, намотала полотенце поверх шапочки, на футболку накинула кремовый шелковый халат матери с надписью «Сексуальная мамочка» и спустилась вниз под все более требовательные звуки звонка.

– Прошу прощения, я была в душе! – приветливо сказала она и, открыв дверь, нос к носу столкнулась с Майклом Стайпом. – Господи!

Собаки бросились вперед и чуть не сбили его с ног.

– Джуно! – отогнал он их.

Это был не Майкл Стайп. Перед ней стоял Джей – но Джей без волос. Точнее, почти без волос: роскошные локоны были срезаны чуть ли не под корень.

Несколько секунд Джуно собиралась с мыслями. Господи, до чего же он великолепен!

– Ты вроде не говорил, что собираешься в армию, – Джуно попыталась задрапировать халат так, чтобы спрятать многообещающий девиз на груди.

– Слава богу, ты дома, – выдохнул он. – Черепаха заболела.