Правила счастья

ГЛАВА 31

Они сидели на противоположных концах дивана. Раг устроился между ними и посапывал во сне. Они разговаривали до пяти часов утра, выпив не одну чашку чая и не одну банку колы. Пакет горошка у Джуно под ногой растаял, и Джей заменил его пакетом замороженной кукурузы. За окнами стало светлеть.

Подчас разговор обрывался, и Джуно стоило труда его возобновить. Джей был уверен, что каждым сказанным словом подписывает себе приговор, что его откровения заставят Джуно его либо ненавидеть, либо жалеть, а он не хотел ни того, ни другого. Он говорил тихим спокойным голосом, без эмоций и жалости к себе.

Слушая его, Джуно понимала, что она действительно является первым слушателем истории его жизни, что ни с одной живой душой он никогда ничем не делился. Он жил абсолютно замкнутой жизнью, не рассчитывая на чье-либо участие, поэтому открыться кому-то для него было равносильно харакири: вспороть себе брюхо и выпустить кишки наружу. Его спокойствие было деланным, оно служило ему анестезией, без которой он вообще не смог бы проделать эту операцию.

– В детстве я был как волчонок, отбившийся от стаи, – говорил он, будто о ком-то постороннем. – Всеми гонимый. Словно чего-то искал, но бежал все время не в том направлении. Не могу объяснить это состояние. Я никогда никому не был нужен, никуда не вписывался… Вот и теперь. Опять кого-то выслеживаю, разыскиваю. А она, может быть, совсем и не хочет, чтобы я ее нашел.

– Но ты сам-то хочешь ее найти?

– Не знаю. Я просто хочу узнать, кто она, посмотреть на нее. Не понимаю, как я мог продать медальон. На нем было что-то выгравировано, но что – не зарегистрировано даже в полицейских протоколах тех дней. Я нанял частного детектива в Нью-Йорке, он расследует это дело. Он просто диву дается, как мало было сделано для того, чтобы разыскать мою мать.

Глаза Джуно наполнились слезами, но она незаметно смахнула их. Джуно понимала, если она начнет плакать или попытается его обнять, он сразу же замкнется.

– Ты что-нибудь знаешь о ней?

– Практически ничего. Ноль, – он погладил Рага, перевернувшегося вверх пузом. – Опросили всех сотрудников, которые в тот день дежурили в аэропорту, но никто не заметил ничего необычного. Странная история. Каким-то образом меня удалось пронести через паспортный контроль незамеченным. Сумку, в которой я был спрятан, не открывали. Рентгеновские установки тогда не использовались. Следствие пришло к выводу что человек, оставивший меня, кто бы он ни был, в тот же день улетел из Нью-Йорка.

– А ты знаешь, какие рейсы отправлялись в тот день?

Джей кивнул:

– Эйб, парень, которого я нанял, раздобыл составленный тогда отчет. В нем есть перечень рейсов и списки пассажиров. Меня нашли в три часа утра. В три пятнадцать был рейс в Лондон, а в четыре – в Цюрих, но его задержали, когда я был найден.

– Получается, что твоя мать могла улететь только в Лондон?

– Тут ничего нельзя сказать наверняка, Джуно. Слишком много времени прошло, слишком мало информации собрано. В списках пассажиров множество имен. Эйб нашел пару человек, которые летели тем рейсом, но они ничего не помнят за давностью лет. Хотя они слышали про найденыша. Один пассажир, правда, помнит больше других. Он летел первым классом, и ему в память запал этот полет, потому что с ним вместе летела знаменитость. Одна английская актриса.

– Ты хочешь сказать, что твоя мать знаменитая актриса? – у Джуно в который раз за время его рассказа перехватило дыхание. Это уже даже не «Династия». Это все бразильские сериалы вместе взятые.

– Я не говорю, что она моя мать. Я в этом очень сомневаюсь. Но она действительно летела тем рейсом. Вот, взгляни, – и он вынул из портфеля книгу в глянцевой обложке с закладкой.

Джуно взяла книгу. Она называлась «На поклоны, Белль!». С обложки сияла своей знаменитой улыбкой и бриллиантами на столь же знаменитой груди любимица всех английских семей.

– Это же автобиография Белль Винтер! – Джуно смотрела на хорошо знакомое лицо бывшей звезды Голливуда, которая теперь в роли бесстрашной Лили Фуллер украшала собой четыре раза в неделю голубые экраны англичан в сериале «Лондонцы».

– Открой там, где закладка.

– Я помню этот день, словно вчера, – читала Джуно. – Признаюсь, что я без всяких сожалений покидала Америку, несмотря на то что она сделала меня звездой. Мне безумно хотелось снова увидеть мою семью, моих родных после того, как я прошла курс лечения от наркомании и бросила пить. Америка украла у меня юность, из симпатичной девчушки я превратилась в алкоголичку с двумя неудачными замужествами за плечами. Я не могла Америке этого простить. Слишком много тяжелых воспоминаний. Но худшее было впереди… Когда мы приземлились в Англии, началась какая-то неразбериха и нас надолго задержали в самолете. Оказалось, что в аэропорту Джона Кеннеди, буквально в двух шагах от того места, где я сидела перед вылетом, нашли брошенного младенца. Я была потрясена до глубины души поступком женщины, которая посмела бросить свое дитя, и очень жалела бедного малыша. Я была бы счастлива помочь полиции, но, к сожалению, в ту ночь я так погрузилась в собственные мысли, что не замечала ничего вокруг. Все эти годы я часто вспоминала того младенца и хотела узнать, какая участь его постигла. Думаю о нем и сейчас. Встретился ли он со своей матерью? Обошлась ли с ним Америка ласковее, чем со мной? Странно, но я чувствую, что между нашими судьбами существует связь. Я тоже оказалась почти ребенком в этой стране больших надежд и возможностей, и она проглотила меня, чтобы потом выплюнуть. Надеюсь, ему повезло больше.

В конце глав была фотография той самой газетной заметки, которую Джуно уже видела.

– Вряд ли это она, правда? – спросила Джуно.

– Да, маловероятно. Я надеюсь, что ей удастся что-нибудь вспомнить. Вряд ли, конечно, что-нибудь существенное. Это один из следов, на которые мы напали. Когда Эйб показал мне эту книгу, я просто потерял голову. Мы никак не могли узнать ее адрес, поэтому связались с ее агентом и через него послали письмо. Через неделю ее агент мне позвонил, назначил встречу.

Джуно аж застонала – ее осенила догадка:

– И этот агент – Пирс Фокс?

– Он самый.

– Ты с ней поговорил? – Джуно подпрыгнула от нетерпения. – Она что-нибудь помнит?

– Джуно, Пирс дал мне определенно понять, что и близко к ней не подпустит.

– Но почему?

– Потому что он рассматривает Белль как свою клиентку. У нее есть проблемы с прессой, которые он взялся решить. И теперь никто не может даже словом перемолвиться с Белль Винтер без согласия Пирса Фокса. Этот парень – настоящая акула.

– Боже мой! Ходят слухи, что ее уберут из «Лондонцев», ты слышал?

Джей утвердительно кивнул.

– Ты, конечно, знаешь программу «Жизнь перед глазами»?

– Я обожаю ее! – не задумываясь, выпалила Джуно.

– Так вот, Белль Винтер в следующую среду будет героиней этой передачи. Рассказ о ее жизни в прямом эфире. Это держится в строгой секретности, как военная операция. Трансляцию будут вести со съемочной площадки «Лондонцев».

– Не может быть! – Джуно пришла в возбуждение. – Я все запишу на видео!

– А меня, Джуно, они припасли на закуску. Вот вам, дорогие телезрители, младенец, судьба которого так волновала Белль всю жизнь!

– Вот это да! То есть, я хочу сказать, ничего себе… Да уж, ей-богу… – Джуно замолчала по причине полной путаницы в мыслях и чувствах.

– Вот поэтому Пирс и вцепился в меня, – Джей устало потер глаза. – Ему позарез нужно обеспечить Белль новым контрактом. Он считает, что благодаря такой акции он одержит победу над продюсерами «Лондонцев». Особенно если во время телепередачи я воссоединюсь с родной матерью.

– Но ведь это действительно дает тебе невероятный шанс! Передачу смотрят миллионы. Ты сможешь обратиться к своей матери в прямом эфире! И вдруг она откликнется?

– Черт! Ты прямо сговорилась с Пирсом Фоксом, – он в отчаянии отвернулся. – Как ты не понимаешь, что от огласки всей этой истории выиграет только Белль Винтер, а не я!

– Ну почему же, Джей? У каждого будет свой выигрыш. Она заключит новью контракт на «Лондонцев», а ты получишь возможность обратиться сразу ко всей стране – об этом и мечтать-то нельзя было!

– Как ты не понимаешь, Джуно, – он закрыл глаза. – Я разговаривал с агентствами, читал книги, консультировался у специалистов. Все в один голос твердят одно. В этой стране вероятность с помощью телевидения найти мать, оставившую много лет назад своего ребенка, практически равна нулю. Кто захочет признаться, да еще перед миллионами телезрителей, что бросил своего ребенка в аэропорту? Публичное обращение не сработает. Телевидение не поможет. Более того, я думаю, что леди Белль не проникнется ко мне большой симпатией.

Он взял автобиографию Белль, раскрыл на какой-то странице и протянул Джуно.

– Читай, – вздохнул он. – Когда она узнает мою историю, вряд ли она решит, что «мне повезло больше, чем ей» в этой стране «больших надежд и возможностей». Вряд ли она вообще захочет иметь со мной дело.

Глава называлась «Бизнес на крови» и повествовала о непримиримом отношении Белль к папарацци: именно это племя, по ее мнению, довело ее до наркотиков, алкоголизма и даже до попыток самоубийства.

– И все же, услышав тебя, твоя мать захочет так или иначе связаться с тобой.

– Ты считаешь, стоит рискнуть ради нового контракта звезды мыльных опер? – Джей потерся подбородком о плечо.

Джуно взяла его руку в свою:

– Но ведь Пирс Фокс не может тебя принудить к участию в этом шоу, так ведь?

Он покачал головой, глядя на их сплетенные пальцы:

– Он может меня шантажировать. Если я откажусь, он не подпустит меня и близко к Белль Винтер.

– И какой же выход?

Он высвободил свои пальцы один за другим.

– Я зарегистрировался в юридических агентствах. Я разместил небольшие объявления во всех английских газетах. Эйб помог мне связаться кое с кем здесь, в Лондоне. Но перспективы весьма бледные. Больше всего надежд мы возлагали на объявления. Однако результат нулевой: обращаются одни придурки, и чем дальше, тем меньше надежд. Похоже, у меня действительно нет другого выхода, как только принять участие в этом шоу. Вот поэтому я до сих пор тяну кота за хвост и не отшиваю Пирса. То, что тебя именно в среду приглашают на просмотр с его участием, ужасно напрягает меня. Я не доверяю ему. Я не понимаю, какую игру он затеял.

– В этом нет ничего загадочного и зловещего, я уверена, – Джуно старалась говорить рассудительным трезвым тоном, поскольку ее слезы и нежности Джей отвергал. – Передача «Жизнь перед глазами» идет в прямом эфире, начинается в семь, так ведь? – Джуно прекрасно выучила за последние дни программу телепередач.

Джей кивнул, его пальцы мягко скользили по животу Рага.

– Ну так вот, – она пощекотала Рагу лапу: ей хотелось вступить в контакт с Джеем хотя бы через это совместное поглаживание Рага. – А программа в клубе «Ха-Ха» начнется не раньше девяти. Так что у него будет вагон времени.

Джей грустно кивнул:

– Да, скорее всего, ты права. Для такого крутого парня, как Пирс Фокс, это вопрос тридцати минут. Это для меня вопрос целой жизни.

Джуно стало стыдно, что она выказала себя такой чуркой бесчувственной. Она положила руку ему на плечо:

– Прости. Я совсем не хотела сказать, что это неважно.

Он стряхнул ее руку с плеча, как осу.

– Ладно, проехали. Ты права, Джуно. Я все понимаю.

Она закусила губу. Она изо всех сил пытается рассуждать логично и трезво, чтобы не дисгармонировать с его холодным сдержанным тоном, а на самом деле ей хочется одного: потянуться ему навстречу и согреть его в крепком объятии.

– Послушай, если тебе нужна поддержка, я могу пойти с тобой и держать тебя за руку, если хочешь, – осознав, как дико это звучит, особенно если учесть, что он все время отстраняется от нее, она покраснела и стала сосредоточенно чесать грудь Рага.

Раг пришел в совершенный экстаз: они оба изо всех сил его гладили, чесали и щекотали.

– Ты первый человек, которому я все это рассказал, – Джей смущенно опустил голову. – Прости, что нагрузил тебя. Я не хотел.

– Хорошо, что ты все рассказал мне, – она протянула руку, чтобы коснуться его, но он отклонился, и ей пришлось опять погладить Рага, чтобы оправдать свое движение. – Я воображала себе разные ужасы – даже думала, что ты террорист.

– Террорист? – он изумленно взглянул на нее. – С чего ты это взяла? – и тут он неожиданно улыбнулся. – Господи, Джуно, но это же полная чушь!

Она опустила голову от смущения и неловкости. Действительно, глупо, но он так скрытно себя вел, что можно было подумать что угодно.

– Понимаешь, это не столько из-за тебя, сколько из-за твоих приятелей. Вилл Пиджен, Тимон. И этот фотограф – как его, Дормус.

Он молчал, улыбка сошла с его лица. Джуно посмотрела ему в глаза и поняла, что он все еще что-то скрывает.

– Они помогают тебе разыскивать мать?

Он прижал палец к подбородку. Наконец он ответил:

– У меня возникла эта дурацкая мысль, когда я приехал сюда. Знаешь, это как лечь в постель с врагом. Я решил сойтись поближе с лондонскими папарацци, чтобы выстроить линию собственной защиты.

– Так они папарацци?!

– Только Дормус. Да и тот время от времени. Он может сдать свою камеру в аренду туристам и не брать ее в руки неделями. Вилл спекулирует билетами – по крайней мере, так он всем говорит. На самом деле он готов и душу продать за пару баксов – но с таким же успехом отдаст ее даром ради приятеля. Они оба хорошие парни, Джуно. Я понимаю, в это трудно поверить, но они искренние ребята.

Джуно посмотрела на него с недоверием:

– А Тимон?

– Тимон был хозяином фотоагентства в Латинской Америке – когда я с ним познакомился. Он может показаться тупым красавцем, но на самом деле он человек блестящего ума. Год назад он начал бизнес здесь. Вилл и Дормус – его приятели. Мы пообщались и решили поработать вместе.

– В качестве папарацци в Лондоне? – Джуно была в ужасе.

– Мы действительно нужны друг другу, понимаешь? Мне нравятся эти парни. Дормус и вправду интересуется, как я работаю, и хочет чему-то научиться. Тимон говорит всем, что я вернулся к делу, в котором силен. А Вилл знает все про всех: кто где, кто с кем…

– Да, но тебе-то, тебе зачем это нужно? – Джуно была обескуражена его слепотой. – Неужели ты не понимаешь, как испортит тебе все дело дружба с ними, если ты пойдешь на «Жизнь перед глазами» и журналисты раскопают твою историю? Они же растерзают тебя, если узнают, что ты снова занялся старым ремеслом, из-за которого люди типа Белль Винтер вынуждены прятаться за высоченными заборами!

– Да, это может плохо закончиться для меня, – кивнул он с равнодушным лицом.

– Тогда зачем ты с ними связался?

– Это мой долг, – его убежденность была неколебима. – Ты знаешь, я хочу расквитаться со своим прошлым. Для этого нужно искупить хоть часть тех гадостей, которые я совершил.

– И поэтому ты решил снова стать папарацци? – Джуно абсолютно ничего не понимала. Опять прятаться за мусорными баками, выслеживая знаменитостей, чтобы добыть сногсшибательный эксклюзив? Он, похоже, сошел сума.

– У меня есть одна идея, – его глаза оживились. – Она пришла мне в голову на прошлой неделе – в тот день, когда мы встречались с Пирсом Фоксом в этом паршивом клубе. И ты проделала со мной свой номер.

Джуно готова был провалиться сквозь землю от стыда и раскаяния.

– Ты знаешь, мне стало так тошно тогда: словно я опять попал в ловушку. Вроде пытался вырваться, да хвост прищемило. Тем вечером в клубе ты мне показала, какое же я, в сущности, дерьмо. Потом ночью я хотел тебе рассказать о матери, но ты не стала разговаривать со мной. И тогда я решил обратить свое оружие против себя.

– Что ты решил? – Джуно задохнулась. О боже, она чуть не довела его до самоубийства!

– Я сделал объектом охоты себе подобных. Я стал фотографировать папарацци, а не знаменитостей. Когда соберу материал, устрою выставку, – он откинулся на спинку дивана, глаза радостно светились. – Это будет подбор фотографий, сделанных тогда, когда я никого не жалел и всех ненавидел, и нового материала – скрытые съемки парней, которые до сих пор занимаются этим делом. Сначала проведу выставку в Лондоне, потом повезу ее в Италию, Францию, в Штаты. Я не хочу никого осуждать – я просто хочу показать изнанку профессии. Мне не нужна парадная сторона: журналисты, толпящиеся за ограждением на премьерах в ожидании Деми, Умы или Брэда. Это может сделать всякий. Я знаю, что могу показать то, о чем никто не подозревает. Я сам был по ту сторону и знаю, куда смотреть. Но я должен все держать в секрете от людей, которых фотографирую. Они должны принимать меня за своего. Только при этом условии я сделаю снимки, которые мне нужны.

– Это блестящая идея! – Джуно пришла в восхищение.

Он задумчиво улыбнулся и посмотрел на нее сквозь ресницы:

– Тимон, Вилл и Дормус помогают мне. Они в курсе. С этим связана еще одна причина, по которой я хочу встретиться с Пирсом Фоксом. Я не доверяю ему – он хочет поддеть меня на крючок и использовать, чтобы создать рекламу Белль. А Тимон является его конкурентом. Так что тут многое поставлено на карту.

– О, господи.

– Но знаешь, что самое странное? Я привязался к этим ребятам. Они мне по душе – такие же неприкаянные бродяги, как и я. Даже Дормус – который похож на канализационную крысу, правда? – очень славный парень. Ты знаешь, что его подружка – трансвестит по кличке Ванда Рингстар?

Джуно рассмеялась. Его виолончельные губы тоже дрогнули в улыбке, а вокруг глаз собрались морщинки.

– Тебе я не советовал бы водить дружбу с ними. А мне они подходят. В этой самой недружественной стране мира у меня есть только они – и ты.

– Я? – пискнула она.

– Да. Ты, Джуно. Но ты – это отдельная история.

– То есть я не являюсь неприкаянным бродягой?

Он покачал головой, по-прежнему улыбаясь. Рукой он нежно выводил восьмерки на животе у Ра-га, и Джуно охватило сильное желание спихнуть псину с дивана и подставить Джею собственный живот.

– А кто тогда?

– Ты – совершенно особенный человек, с которым я могу говорить обо всем.

У нее потеплело на душе. Она хотела коснуться его руки, но он вскочил и распахнул холодильник, чтобы достать еще одну банку диетической колы.

– Ну вот, я все тебе рассказал. До капли, – он вздохнул, голос снова стал напряженным и нервным. – А теперь давай забудем об этом на несколько часов, хорошо? Подумаем о чем-нибудь другом. Я хочу отвлечься. Кстати, почему ты не куришь?

– Что? – Джуно так растерялась от резкой смены тона и темы, что не сразу поняла вопрос. – А, у меня кончились сигареты.

– Ясно.

Джуно не хотелось вступать в банальный спор о вреде курения после их необыкновенного разговора. На нее навалилась сильная усталость. За окном совсем рассвело, хотя небо было затянуто тучами.

– Оставайся на ланч, – сказала она. – Если ты и правда хочешь отвлечься. Мне бы очень хотелось, чтоб ты остался, познакомился с моими друзьями. Я, конечно, не настаиваю, и если не хочешь…

– С удовольствием, – он поспешил прервать ее, посмотрел так, словно она подарила ему счастливый лотерейный билет, и широко улыбнулся – своей редкой неотразимой улыбкой. – Я очень тебе благодарен.