Правила счастья

ГЛАВА 3

Джуно работала всего в нескольких минутах ходьбы от миниатюрной эксцентрично обставленной квартирки Трионы. Джуно не переставала удивляться, каким образом подружка ее брата ухитрилась запихнуть в эту квартирку столько вещей. Триона была изящна, как статуэтка, и между заваленными столами в стиле пятидесятых, надувными стульями, кичевыми лампами в виде стекающей лавы передвигалась танцующей походкой, словно дуновение ветерка, почти не тревожа воздух на своем пути. А Джуно, большеногая и неуклюжая, всегда боялась у нее в гостях что-нибудь нечаянно задеть и вызвать цепную реакцию падений, как в детском домино.

Поэтому она испытала несказанное облегчение, когда Триона предложила перекусить в итальянском ресторанчике неподалеку.

– Я пригласила тебя, чтобы перво-наперво вручить тебе вот это, – она подала Джуно два свертка – один большой, а сверху маленький. – Большой пакет от Шона, он просил отдать его тебе сегодня. Я думаю, что тебе лучше распаковать его прямо здесь, а не в ресторане.

– Что, это настолько ужасно? – Джуно с тревогой взяла сверток. В прошлом году брат подарил ей надувного мужчину по имени Энди Пенди. Через шесть месяцев, на Рождество, Шон нарядил его в костюм Санта Клауса и отправился в путь, усадив на заднее сиденье автомобиля. Родители очень удивились, когда к их крыльцу прибыл резиновый странник, подрагивая мишурой, привязанной ко всем движущимся частям его тела. Энди Пенди и сейчас валяется в сарае у ее родителей, потихоньку выпуская воздух из дырочек.

Триона скорчила гримасу и почесала очень коротко остриженный затылок, который она каждые три недели перекрашивала в новый цвет.

– Это не лучшая его идея, но он ужасно спешил в свой дурацкий Нью-Йорк. – Она сощурила глаза, по-прежнему злясь на Шона за разлуку, на которую он ее обрек. – Свинья.

Под упаковочной бумагой в стиле семидесятых была большая желтая пластмассовая коробка для игрушек с надписью «Набор для оказания первой помощи при наступлении тридцатилетия».

Шон напихал в коробку всякой бестактной чепухи: пара старушечьих ботиков на молнии, массажная подушечка с подогревом, комплект бигуди «Кармен», краска для закрашивания седины, брошюра, посвященная семейным праздникам, видеокассета с Омаром Шарифом, несколько компакт-дисков Даниэля О'Доннела, крем против морщин «Эсте Лаудер», банка джина и три пары подтягивающих колготок. На самом дне коробки, под буклетом косметической клиники, в котором рекламировалась принципиально новая технология омолаживающего пилинга, пряталась книга из серии «Сам себе психолог» о преодолении кризиса, связанного с наступлением старости.

Ничего не сказав, Джуно аккуратно сложила в коробку все ее содержимое и захлопнула крышку на пластмассовую защелку.

– Черт возьми, и из-за этого придурка я тоскую, – Триона с досадой стукнула по коробке. – Слушай, я была в такой ярости прошлой ночью после его отъезда, что собрала в кучу все шмотки, которые он оставил у меня, и в шпильках попрыгала на них как следует. – Она протянула Джуно свой сверточек и подмигнула. – Не забывай, что мне уже тридцать семь.

– Это не имеет значения, – уныло вздохнула Джуно, принимая сверточек. – В душе ты гораздо моложе меня.

В сверточке оказался комплект из искусственной змеиной кожи – пояс с подвязками, трусики с меховой отделкой и бюстгальтер с чашечками «балкончик».

– И что мне с этим делать? – удивленно рассмеялась Джуно, вытаскивая треугольную нейлоновую прокладку из чашечки. – Ведь мои сиськи появляются раньше меня минут на десять.

– Между прочим, модель из нашей последней коллекции, – Триона постаралась скрыть обиду. – Я заказала все точно по твоим меркам. В этом ты будешь выглядеть великолепно. Кроме того, можно вынуть прокладки из чашечек и воспользоваться свободным местом, чтобы пронести свою дозу в клуб. Ни один держиморда не заметит разницы между поролоновой прокладочкой для поддержки груди и тремя граммами кокаина.

Триона Истфорд и ее бывший муж держали в Сохо широко известный магазин ультрамодного дамского белья под названием «Скандальная репутация», который действительно имел громкую славу и являлся местом паломничества туристов со всего мира. Триона и Марк не только закупали самые дерзкие коллекции у самых известных дизайнеров, но и создавали собственные вещи под своей маркой, – плоды их необузданной фантазии.

Неутомимая тусовщица, Триона была известной фигурой в лондонских клубных кругах. Ее мальчишеский силуэт, слегка прикрытый суперстильным нарядом, мелькал только в самых элитарных и самых сомнительных заведениях.

Ее партнер по бизнесу и бывший муж, Марки Истфорд, рыжеволосый красавец с пирсингом на губах, в восьмидесятые годы учился дизайну чуть ли не в колледже Святого Мартина. Они с Трионой поженились в Лас-Вегасе, когда оба были еще студентами, а несколько месяцев спустя Марк переехал к танцовщику кордебалета из мюзикла «Кошки». К тому времени Триона уже ждала сына, Волана, который ныне делил свою жизнь между Лондоном и Калифорнией, где его «второй папа», бывший танцовщик кордебалета, тем временем стал одной из голливудских звезд первой величины. Джуно знала, что он больше не живет с Марком, но таковы жизненные парадоксы: актер через американский суд добился частичного опекунства над Воланом, который был к нему привязан куда больше, чем к Трионе с Марком. Поэтому мальчик проводил большую часть года в Беверли-Хиллз, рассекая по бассейну на лодке в форме лимузина, а его биологические родители жили и работали в Лондоне. Такое положение дел всех идеально устраивало.

На протяжении восьмидесятых и девяностых годов Триона сменила целую армию любовников из числа самых знаменитых мужчин, в большинстве своем имевших как минимум двух официальных подруг, трех экс-жен, несколько особняков и одного проблемного ребенка. Сойдясь с Шоном – который пришел в ее магазин в Сохо сделать фотографии для репортажа в «Фейс», – она угомонилась и на рекордно долгое для нее время подпала под чары моногамии. Кроме того, начала активную борьбу за то, чтобы втиснуть Джуно во французские панталончики и ночные рубашки с рюшечками, без устали повторяя, что это нижнее белье на пухленьких женщинах смотрится столь же сексуально, как и на худеньких.

– Я и не сомневаюсь, что это будет смотреться просто фантастически, спасибо тебе, – Джуно виновато поцеловала Триону. – Ты не возражаешь, если я пока оставлю подарки у тебя и заберу их в другой раз?

– Конечно, не возражаю. – Триона уже собиралась включить сигнализацию и нащупывала ключи, готовясь к выходу. – Я заброшу все это тебе сегодня вечером по дороге на Трэш. Я собираюсь захватить кое-кого из друзей, они живут в двух шагах от тебя, а заодно заберу свои туфли «Вествуд», которые оставила в комнате Шона на прошлой неделе, – хочу надеть их сегодня вечером.

Джуно с трудом удержала улыбку, когда до нее дошло, что Триона планирует сегодня вечером отправиться на одно из самых модных, популярных, скандальных и труднодоступных ночных мероприятий клубного календаря – Триона, изнемогшая от слез, пролитых по вине Шона. Сплясав чечетку на его одежде прошлой ночью, она, похоже, решила найти своим танцевальным способностям лучшее применение и пойти на вечеринку одна, без Шона.

– Меня же не будет дома, – вдруг спохватилась Джуно. – У нас ужин в «Хаусе».

– Ну тогда я открою своими ключами, – Триона включила охранную сигнализацию и вытолкала Джуно за дверь. – Я просто закину твои подарки, заберу свои туфли и скажу «приветик» Пуаро и этой твоей отвратительной рептилии.

– И Джею, – угрюмо пробормотала Джуно, стоя на площадке.

– Фотографу? – присоединилась к ней Триона, захлопнув дверь и натягивая крохотный жакетик от Александра Маккуина. – А что, он уже приехал? Я думала, он приедет сегодня вечером.

– Я тоже, – Джуно поморщилась.

– Ну и что он из себя представляет? Мне не довелось встречать его в Нью-Йорке.

– Пока не знаю, – честно призналась Джуно. – Коротышка, и довольно злобный, по-моему.

– Звучит немного устрашающе. – Триона начала спуск по лестнице в 12-сантиметровых платформах «Док Мартен». – Надо будет держаться от него подальше. Не хочешь пригласить его в «Хаус» вместе с твоими закадычными друзьями?

– Возможно, – Джуно еле поспевала следом. – Честно говоря, я не уверена, что произвела на него приятное впечатление при первой встрече.

– Ничего, он научится любить тебя, – рассмеялась Триона, двигаясь невероятно легко, если учесть ее каблуки. – Шон твердо считает его суперзвездой, хотя и сделал кое-какие предупреждения на его счет.

– Вот как? – испуганно вскрикнула Джуно, едва поспевавшая за Трионой, и чуть не скатилась с последних пяти ступенек.

Триона уже стояла на мраморном полу холла.

– Какие предупреждения? – взволнованно спросила Джуно. В ее голове замелькали всевозможные предположения. Наркоман? Уголовное прошлое? У него ведь татуировка, между прочим. Хотя у Шона их несколько, да и у Трионы тоже. Сексуальные извращения? Душевная болезнь? Отвращение к женщинам? Или может быть, страсть к переодеванию в их платье? Она заметила утром, что ее красная атласная блузка пропала, и еще несколько вещей, которые, она точно помнила, оставались в гостиной. Вот оно!

– Неужели он трансвестит? – простонала Джуно.

Триона разразилась смехом:

– Джуно в своем репертуаре. Только тебе могла прийти в голову такая мысль. Поговорим об этом за обедом.

– Шон говорит, что он один из самых крутых фотографов в Нью-Йорке, – через несколько минут рассказывала Триона с полным ртом спагетти.

– Шон еще и не такое о себе скажет, – Джуно испачкала ладонь оливкой. – У моего братца самомнение размером с Китай.

– Да он про себя, а про Джея говорит, балда.

Каждый уважающий себя художественный редактор в Нью-Йорке знает номер телефона Джея наизусть. Назови мне какое-нибудь место, где ты ни за какие коврижки не согласилась бы провести свой летний отпуск, а он объездил их все за последние пять лет: Заир, Афганистан, Босния, Алжир, Тибет, Ангола.

– Ты разыгрываешь меня, да? – от удивления Джуно проглотила оливку целиком.

– У него прозвище Джей-лихач, потому что он может отправиться куда угодно, лишь бы сделать хороший снимок, и рискует как сумасшедший. Он известен тем, что у него стальные нервы, он шляется по зоне военных действий после того, как все журналисты уже давно смотались, и делает снимки, за которые другие уж точно поплатились бы жизнью. Да и сам тоже несколько раз чуть не поплатился. Когда опять встретишь его в полотенце, поищи следы от пуль.

– Bay, – присвистнула Джуно, начиная понимать, кого она ослепила прошлой ночью. – Ну и что же он выслеживает в Лондоне? Уж не съезд ли лейбористской партии?

– Не иначе как он получил весточку от своих друзей из ИРА, – Триона поежилась.

– Нет, черт возьми, ты меня разыгрываешь, – другая оливка проскользнула неразжеванной, и Джуно отчаянно закашлялась.

Триона как следует стукнула ее по спине.

– Я не хотела бы с ним об этом говорить – точнее, Шон не хотел бы. У него возникла эта версия, когда мы гадали, зачем Джею понадобилось приезжать в Англию. Сам он молчал – просто в упор не слышал, когда Шон его спрашивал. А знаешь, многие из этих американцев ирландского происхождения действительно сочувствуют делу освобождения. Особенно в Нью-Йорке.

Ока оглянулась по сторонам. Джуно попыталась внести ясность в ее слова и прошептала:

– Уж не хочешь ли ты сказать, что я буду делить кров с террористом?

– Нет, Джуно, конечно, не хочу, – ответила Триона, сняв камень с души Джуно. – Я понятия не имею, что он собирается тут делать. И Шон тоже. Мы знаем только одно: в своем агентстве в Нью-Йорке он сказал, что берет шестимесячный отпуск и отныне намерен фотографировать только ветер. Не очень понятные планы для человека, у которого только что прошла одна из самых успешных выставок за всю историю МЦФ.

– А что такое МЦФ?

– Международный центр фотографии в Нью-Йорке. Шон может только мечтать о таком зале. Джей делает и другие работы не хуже, чем репортажи, – спецзадания, тематические съемки, портреты. Ты знаешь, что Мапплторп действительно просил Джея щелкнуть его незадолго до того, как умер от СПИДа? Можешь себе представить? Сам Мапплторп.

Теперь у Джуно просто отвисла челюсть.

– Мапплторп просил Джея Маллигана прикончить его…

– Сфотографировать, Джуно. Он просил Джея сфотографировать его.

– Ааа…

– Ступай в книжный магазин Диллона на Лонг-Акр и посмотри там фотоальбомы. Ставлю 10 фунтов, что Джей среди них есть. А он холост, как тебе известно.

– Ты меня все-таки удивляешь. Неужели ты думаешь, что есть женщины, которые мечтают ходить на свидания на кладбище? Я уверена, что его шлепнут во время очередного турне по Руанде.

– Шон говорит, что Джей как раз в твоем вкусе.

– Благодарю покорно, но я не уверена, что визиты в тюрьму входят в мои жизненные планы, – и Джуно поморщилась. – Я просто не могу поверить, что мой брат добровольно пустил к себе в дом какого-то странного типа, возможно, главаря террористической ячейки, чтобы тот руководил антигосударственным заговором прямо из нашей гостиной. Знаешь, сегодня утром кое-что мне показалось странным, например бомба на столе. Я подумала, что это компьютер, но сейчас я в этом не уверена.

– Лучше бы я тебе ничего не говорила, – Триона налила себе еще немного вина. – Я думала, тебя все это так же очарует, как и меня.

– Бьюсь об заклад, что пока мы тут с тобой разговариваем, он мастерит взрывные устройства в фотолаборатории. Она здорово подходит для таких дел. – Джуно раскусила очередную оливку. – Надеюсь, он все-таки не тронет мои проклятые будильники – не так-то просто вставать утром без них.

Поняв, что Джуно дразнит ее, Триона бросила в нее кусочком чиабатты и рассмеялась.

– Итак, тебе тридцать, солнышко, – умное личико Трионы лучилось улыбкой. – Отныне для поддержания цвета лица тебе следует спать больше – и желательно с мужчиной, который младше. Джею двадцать семь.