Правофланговые Комсомола

Иван СИДОРЕНКО

Всесоюзный съезд бетонщиков был назначен на 30 июня 1931 года на строительной площадке Харьковского тракторного завода. Именно здесь в годы первой пятилетки родились мировые рекорды укладки бетона. Двести делегатов, среди которых, кроме рабочих и бригадиров, были инженеры, техники-строители, съехались в Харьков. Гости с большим интересом знакомились со строительством ХТЗ. И хотя все они работали на великих стройках пятилетки, масштабы тракторного завода, темпы работ вызвали у них восхищение. Большинство просторных цехов оснащались оборудованием, повсеместно отрабатывалась технология тракторостроения, ведь осенью этого года завод должен был вступить в строй действующих и выпустить первые колесные тракторы. Спешно достраивался литейный цех. Здесь предстояло забетонировать пол. Эту работу поручили комсомольскому сквозному батальону красногвардейцев пятилетки, командиром которого являлся секретарь ячейки литейного цеха Иван Сидоренко. Именно бригадам его батальона принадлежали все достигнутые до сих пор трудовые рекорды укладки бетона. Молодому отряду бетонщиков предстояло показать высокий класс работы делегатам предстоящего съезда.

Накануне секретарь парткома стройки Потапенко пригласил к себе в кабинет, отгороженный неоструганными досками в просторном зале бытовки, Ивана Сидоренко. Весь облик двадцатилетнего парня воплощал сейчас в себе решительность и твердую волю. И это нравилось старому коммунисту, участнику гражданской войны, штурма Перекопа.

— Ну как, ставим рекорд? — спросил он Сидоренко.

— Ставим, — коротко ответил тот.

— Но учти: сотни глаз следить будут. Не сробеете?

— Нехай смотрят да учатся, — усмехнулся задорно Сидоренко.

— Добре, если так. Сколько замесов думаешь делать?

— Да не менее семисот, — отозвался как о давно решенном Сидоренко.

— А качество не пострадает?

— Все рассчитали, товарищ Потапенко. Вы не сумлевайтесь, не подведем, — заключил беседу Сидоренко.

Потапенко не сомневался. Хотя он считал нужным предостеречь, предупредить, но не сомневался: Сидоренко и его парни справятся с задачей, покажут своим коллегам с других строек страны, как надо работать, и не уронят чести строителей Харьковского тракторного.

Весной прошлого года секретарь комитета комсомола стройки привел к Потапенко Ивана Сидоренко и сказал:

— Вот новичок прибыл из Запорожья. Комсомолец. Бетонщиком хочет стать. Опыт имеет на комсомольской работе, секретарем ячейки был.

— Где?

— В местечке Орехово, Днепропетровской области, — ответил Иван Сидоренко. — Меня туда в счет пятисот посылали ЦК ЛКСМУ.

— Что ушел? — допытывался Потапенко.

— В Запорожье на строительство комбайнового завода «Коммунар» послали, — пояснил Сидоренко. — Плотничал.

— А сюда как надумал?

— «Коммунар» построили, попросился на ХТЗ. Отпустили, — рассказывал Сидоренко.

— Мы его хотели секретарем ячейки на строительство литейного цеха поставить, — вмешался секретарь комитета комсомола, — да у него документы из Запорожья не пришли.

— Документы… — недовольно хмыкнул Потапенко. — Билет комсомольский есть?

— При себе, — тронул карман штормовки Си-Доренко.

— Вот тебе главный документ. Остальные пришлют. Да и сам он нам сейчас расскажет, кто он и откуда. Проверка, конечно, не мешает, но и верить людям надо.

Сидоренко коротко поведал о себе. Родился в семье бедняка в местечке Мены, Черниговской губернии. Отец погиб на германском фронте. Беспризорничал, пас гусей у куркулей. Тринадцати лет научился читать самостоятельно по «Пидручныку младопысменных». Потом ходил в школу два года, да и то с перерывами. Работать приходилось, себя и мать кормить. В 1926 году вступил в комсомол. Работал в то время на ремонте железной дороги, потом на махорочной фабрике. С 1929 года на стройке завода «Коммунар».

«Очень подходящая биография у тебя, хлопец», — сказал тогда Потапенко. И посоветовал секретарю комитета ВЛКСМ поставить Ивана Сидоренко вожаком комсомольцев — строителей литейного цеха.

Внимательно следил потом Потапенко за ростом полюбившегося ему парубка. Веселый, общительный, ловкий в работе, Иван Сидоренко сразу стал своим человеком у строителей тракторного завода. Как бы ни был труден рабочий день, а вечером он читал товарищам газеты, рассказывал о трудовых достижениях на других стройках пятилетки. Успевал выполнять поручения комитета комсомола, руководить ячейкой, учиться на курсах бетонщиков. За полночь, когда уставшие ребята крепко спали, листал Сидоренко затрепанную книжку о бетонных работах, написанную заграничным профессором Зайлигером. Башковитый, наверно, тот профессор. Вся книжка испещрена непонятными Ивану формулами. Ну, ничего, войдет в строй новый тракторный, станет учиться Сидоренко, сын черниговского хлебороба.

Вскоре стал Сидоренко бетонщиком, сначала рядовым, а потом и бригадиром. В те годы быстро росли люди, быстро постигали, секреты мастерства.

Как-то пришел к Потапенко Иван с рядом предложений. Он листал замасленный блокнот и перечислял требования, которые выдвинули комсомольцы на собрании ячейки. Сидоренко предлагал создать из трех бригад комсомольский сквозной батальон красногвардейцев пятилетки. «Нужно все силы объединить в один кулак, — Иван сжал пальцы. — Сейчас как получается: отработала бригада смену — и дела нет, как их сменщики станут трудиться. Надо, чтобы все заодно действовали». Предложение поддержали партком и администрация стройки. Командиром батальона назначили Ивана Сидоренко. Он подбирал лучших парней в свой батальон, заставлял их учить теорию бетонирования, сам подавал пример. Ребята сразу признали нового вожака. Свой, душевный парень, требовательный к себе и товарищам. Батальон Сидоренко быстро вырвался вперед по темпам укладки бетона, о нем заговорили на стройке. Сидоренко не уставал повторять слова Ленина, что если дать крестьянам тракторы, то они скажут: «Я за коммунию». «Мы строим коммунизм, хлопцы, по Ленину строим. Об этом всегда помнить надо». Призыв Сидоренко был понятен комсомольцам, выходцам из деревни, хорошо знавшим ее нужды. И потому дрались за каждый сверхнормативный кубометр бетона. Бюро комсомольской ячейки литейного цеха превратилось в штаб. Сюда приходили с предложениями, как лучше организовать работу, снабжение материалами, как улучшить быт молодых строителей, здесь ежедневно подводили итоги трудового дня.

На одно из расширенных заседаний бюро комсомольской ячейки Сидоренко пригласил секретаря парткома Потапенко. В контору прораба, где проходили обычно заседания бюро, набилось много народу. Пришли почти все бетонщики батальона. Раздосадованные, взвинченные простоями и неудачами, они кричали все разом;

— Докатились до рогожного прапору!

— Позор!

— А еще комсомольский батальон…

— На «черепахе» ездим…

— Стыдно людям в очи глядеть…

— Тихо, хлопцы. И чего горло драть? Мы спокойно должны во всем разобраться! — крикнул Сидоренко, поднимая руку. Ребята умолкли. — Слово даю прорабу товарищу Слипченко.

— Много балакать не буду, — начал прораб, проводя рукой по небритому подбородку. — Батальон без работы, а у нас сорван план целой стены. Чертежи в управлении задерживали. На неделю позже получили мы чертежи.

— Ударить по бюрократам! — не удержался кто-то.

— Ударить надо, но сейчас о другом речь. А что, если батальон ваш возьмет на себя эту стену и вырвет ее пораньше? Как, хлопцы? Мы вот с Иваном Сидоренко прикидывали…

— И получается, что стену можно дать раза в полтора быстрей, чем нормами определено, — продолжил Иван Сидоренко.

— Вырвем стену! — дружно поддержали все. И начали обсуждать план предстоящей трудовой атаки. Потапенко тоже одобрил почин молодых бетонщиков, Радуясь их необыкновенному энтузиазму и юному задору. «Таким любое дело под силу», — растроганно подумал он.

Три дня шло бетонирование стены. Все эти трое суток не покидал стройки Иван Сидоренко, лишь изредка на полчасика смыкал глаза в беспокойном сне.

Измотанные, сияющие победители стояли в центре толпы собравшихся на летучий митинг строителей Тракторостроя. Их бурно чествовали. Батальон Сидоренко дал 306 замесов в смену вместо нормативных 240. Девушки дарили парням весенние цветы, гремел оркестр. А в многотиражной газете стройки «Темп» красовались портреты особо отличившихся на ударной вахте. Был тут и портрет Ивана Сидоренко, и заметка: «Знайте имена найкращих!» Упоминались друзья Ивана Сидоренко: Зозуля, Гужва, Козырев, Линник — его верные помощники. На митинге Сидоренко обронил шутливую фразу, что бетонщики Тракторостроя научат заграничную бетономешалку «кайзер» работать по-большевистски. И в республиканской газете «Комсомолец» появилась заметка о рекорде с многозначительным и по-комсомольски озорным заголовком: «Паспорт старого «кайзера» сдан в архив».

Да, с этого дня паспорт машины был сдан в архив. Проба сил воодушевила ребят.

— Даешь новый мировой рекорд! — шумели они, прикидывая, как добиться нового достижения. И новые мировые рекорды были поставлены. О них знала вся страна: 402, 501, 669 замесов! Успехи бетонщиков Харьковского тракторного завода искренне радовали строителей. На стройках Магнитогорска, Днепрогэса перенимали их опыт и «наступали им на пятки» новыми мировыми рекордами по бетонированию.

…И вот 19 июня 1931 года батальон Ивана Сидоренко ставил последний рекорд. Иван вывел в литейный цех 66 своих бойцов — лучших ударников стройки, комсомольцев. Сотни строителей тракторного, делегаты съезда бетонщиков с восхищением следили за слаженными действиями бойцов прославленного на всю страну отряда. Предстояло забетонировать большую часть пола грандиозного литейного цеха. Многие из зрителей, особенно профессиональные бетонщики, с трудом сдерживались, чтобы не броситься подсобить товарищам в их красивой работе. Минул час, и девушка в красной косынке вывесила на щите плакат с единственной фразой: «Есть сто один замес!» В изумленной толпе зрителей прокатился почтительный гул восхищения. Несколько человек подбежали к прорабу Слипченко, чтобы уточнить правильность почти неправдоподобной цифры. Тот цифру подтвердил.1 Все с нетерпением ожидали итогов последующих часов смены. Теперь за каждый час бетонщики давали по сто замесов. Лишь после полудня случилась заминка: сгорела обмотка электромотора бетономешалки. Электрики за несколько минут сменили мотор на исправный, и работа продолжала идти в прежнем темпе. В конце смены, когда была вывалена последняя тачка бетона, прораб объявил:

— Есть 801 замес!

Потные, усталые и бесконечно счастливые шли по образовавшемуся в толпе зрителей коридору Сидоренко и его товарищи. Их поздравляли, дружески хлопали по плечам, жали руки, и гремел под сводами цеха обязательный для такого торжественного момента духовой оркестр.

— Если бы сам не видел всего этого, не поверил бы в 801 замес, — говорил дюжий бетонщик из Магнитогорска своему товарищу с Днепростроя.

— Н-да, мировое достижение, — соглашался собеседник.

Среди гостей Всесоюзного съезда бетонщиков был австрийский профессор с мировым именем, большой знаток бетона Зайлигер. Он тоже с нескрываемым любопытством следил за работой молодых бетонщиков. А когда те закончили, попросил Потапенко познакомить его с «герром майстером», руководившим этим отчаянным отрядом русских молодых рабочих. Потапенко подозвал к себе Сидоренко:

— Вот, знакомьтесь, господин профессор. Иван Сидоренко, он руководил работами…

Профессор сдержанно улыбнулся, наклонив седую голову, и сказал что-то по-немецки.

— Профессор Зайлигер спрашивает: вы читали его книгу? — подоспел переводчик.

— Читал, хорошая книга, — ответил Сидоренко. — Только не все мне понятно. Формул много, а с формулами этими я пока того… — И рассмеялся искренне, по-мальчишески.

Переводчик пересказал ответ кареглазого парня, очень непохожего на представительного спеца, каким его представлял Зайлигер. Основательный человек, добросовестный ученый, прослышав о необыкновенных рекордах Русских, приехал сюда из Австрии, чтобы самому убедиться, нет ли блефа в сообщениях русских. Ведь по его учебникам учатся студенты почти всех строительных институтов мира. И никто еще не ставил под сомнение расчеты профессора Зайлигера.

— А каковы планы у… господина Сидоренко? — осведомился профессор, думая о чем-то своем.

— Тысяча сорок замесов, — коротко, как и подобает командиру батальона, ответил Сидоренко. На лице профессора отразилось изумление. Он машинально снял шляпу и потер лысеющий лоб. Советские инженеры, корреспонденты газет, окружившие Зайлигера и Сидоренко, задали заграничному гостю вопрос:

— Как объяснить, господин профессор, что нашим бетонщикам удалось перекрыть теоретическую, научно обоснованную расчетную норму замесов?

Наступила продолжительная пауза. Наконец профессор нашелся:

— У нас в Австрии нет таких больших строек, чтобы можно было проделать так много опытов. Ваш опыт необходимо изучить и обосновать.

Профессору предложили познакомиться с организацией труда батальона, дать совет молодым строителям. Профессор отказался. Всегда уверенный в своих расчетах, долгие годы учивший строителей разных стран, профессор не знал сейчас, что он может посоветовать этим советским парням. До Тракторостроя Зайлигер побывал на Днепрострое, на Магнитке, на Сталинградском тракторном. И везде он встречал невероятный энтузиазм рабочих, смело опрокидывающих издавна сложившиеся нормы и представления о возможностях техники и человеческой натуры. Он догадывался: эти люди воодушевлены идеей перестроить свою страну, сделать ее небывало сильной, и они, пожалуй, этого добьются. Ну а как они это сделают — им виднее.

Пока строили завод, Сидоренко готовил ребят и готовился сам стать к станку и с пуском завода приступить к производству тракторов. К июлю 1931 года, когда основные строительные работы на тракторном были закончены и начался этап освоения технологии строительства машин, Иван Сидоренко успешно окончил курсы и стал фрезеровщиком. На станке он сразу же стал ударником. Но работа станочника его нисколько не удовлетворяла. Он понял: его истинное призвание — строить. Он строитель.

В эти дни душевного смятения, когда Сидоренко подумывал о переходе на какую-нибудь стройку, его, как лучшего ударника строительства тракторного, премируют, туристской поездкой за границу. Несколько недель 320 советских рабочих и специалистов совершали на теплоходе «Украина» путешествие вокруг Европы. Посетили Стамбул, Афины, Геную, Париж, Гамбург. В Лондоне провели несколько дней, побывали в промышленном Манчестере. Советский теплоход стоял на Темзе возле моста Лондон-бридж. Столица Англии произвела на ударников большое впечатление. Люди труда, они всюду интересовались тем, как живут и работают простые англичане. В одном месте приметили новостройку. Крутилась такая же, как на ХТЗ, бетономешалка «кайзер».

— Ну эти-то сверх нормы вряд ли дадут, — кивнул в сторону англичан-бетонщиков товарищ Сидоренко.

— Куда им спешить. Не на себя работают, — отозвался Сидоренко.

Советских туристов всюду сопровождали репортеры, пытаясь выяснить, что это за люди, с достоинством рассматривающие достопримечательности старой Европы, проявляющие неутомимую любознательность при посещении заводов и фабрик. «Если судить по выбору ими заводов для осмотра, люди эти — техники. Но своими загорелыми лицами и одеждой они более похожи на крестьян, — глубокомысленно замечал репортер газеты «Манчестер гардиан».

Сидоренко увидел мир капитализма, переживающий в тот год тяжелый экономический кризис. Здесь, за рубежом, он смог глубже оценить великие достижения своей Родины.

Вернувшись домой, Сидоренко встал к фрезерному станку. И был ударником; комсомольцы цеха избрали его секретарем ячейки. В октябре 1931 года из ворот сборочного цеха вышел первый трактор марки ХТЗ. Трудно передать чувства, которыми были охвачены строители завода и первого украинского трактора.

И все же Сидоренко все сильнее влекло на стройку. Он был рад, когда республиканская газета «Коммунист» направила его в январе 1932 года на Днепрострой для передачи опыта скоростной укладки бетона.

Скоро участок десятника Ивана Сидоренко на Днепро-°трое стал давать рекордное число замесов. И здесь он активно участвует в общественной жизни коллектива, избирается членом обкома комсомола. В республиканской газете «Коммунист» публикуются острые заметки Сидоренко о непорядках на стройке, о достижениях передовиков соревнования.

В марте по стране разнеслась весть: ЦК партии обратился к комсомольцам с призывом — ехать на новостройки Дальнего Востока. ЦК ВЛКСМ объявил мобилизацию шести тысяч комсомольцев. Иван Сидоренко сразу загорелся желанием ехать на далекий Амур. Его отговаривали: он, Сидоренко, был нужен на Днепрострое. Но Иван настоял на своем и получил путевку ЦК ВЛКСМ.

В солнечный мартовский день добровольцев Украины торжественно провожали в столице республики — Харькове. Украинские комсомольцы составили первый отряд добровольцев и выезжали на Дальний Восток первыми, Сидоренко был назначен старшим по эшелону. Очень доволен был, что ему удалось убедить верных друзей своих, бригадиров прославленного батальона бетонщиков с Харьковского тракторного Михаила Козырева и Николая Зозулю. Друзья ехали в теплушке и мечтали о том, какой завод построят в тайге, какой красивый воздвигнут город на берегах Амура. Еще в пути Сидоренко сколотил бригаду плотников. Он говорил друзьям:

— На место прибудем, некогда будет заниматься организационными вопросами: сразу за работу. Станем бараки рубить, тайгу корчевать.

…Весна 1932 года в Приамурье была затяжной и холодной. Лишь 10 мая, следуя за льдами, причалил к берегу возле глухой таежной деревушки Пермское старый колесный пароход «Колумб». С жадным любопытством и волнением смотрел Иван Сидоренко с борта парохода на цепочку скособочившихся изб на косогоре, стеной подступающую к воде реки угрюмую тайгу. Здесь, в далекой глухомани, предстояло комсомольцам-добровольцам сотворить чудо: построить новый, социалистический город. В тот же день на митинге комсомольцы поклялись выполнить задание партии и народа. Вместе со всеми Иван Сидоренко торжественно обещал не жалеть сил для столь почетного дела. Ребята поставили палатки и на другой день принялись корчевать тайгу.

Бригада Сидоренко прорубила первую просеку, показывая пример самоотверженности и стойкости. Ни гнус, ни болотная вода, ни скудный паек не мешали Сидоренко и его товарищам по бригаде неизменно перекрывать задания по корчевке. А когда были пробиты в тайге просеки, очищены площадки под промстроительство и будущие первые кварталы города, бригада Сидоренко стала выполнять плотницкие работы. Строили столовую, пекарню, временное жилье молодых строителей — шалаши. Избранный в бюро комсомольской организации стройки, Иван Сидоренко отвечал за бытовой сектор. На комсомольских собраниях он призывал серьезно заняться подготовкой быта к зиме.

— Зимы здесь суровые, а мы пока в палатках живем, — говорил Сидоренко. — Да и шалаши не ахти какое хорошее жилье. Надо срочно строить бараки. Моя бригада обязуется построить три барака и один из них образцовый. Заключаем договор с администрацией и крайкомом комсомола. Нам пусть дадут постельные принадлежности, оборудование для красного уголка, а мы — бараки.

Десятки бригад по примеру Ивана Сидоренко включились в борьбу за быстрейший ввод в эксплуатацию жилья. К 7 ноября 1932 года в молодом поселке появились целые улицы бараков, построены были клуб, названный «Ударник», больница. Вошел в строй лесозавод — первое промышленное предприятие в этом районе Приамурья, на котором бы свободно разместились Бельгия и Голландия, вместе взятые.

Сдержала слово и бригада Сидоренко. Три барака белели в зелени деревьев. В образцовом, названном Дом-коммуна, поселились члены бригады Ивана Сидоренко. Здесь был красный уголок, кухня, сушилка для обуви. Хозяйство вели ребята сообща.

Еще летом, когда закладывали стены бараков, Николай Зозуля, часто писавший письма невесте в Харьков, сказал как-то, вздыхая:

— Обратный адрес у нас неподходящий: село Пермское. Мы город строим, заводы — и село.

— А что, ребята? Верно балакает Никола, — загорелся Иван Сидоренко. — Давайте придумаем нашему городу имя да попросим край, чтобы нас поддержали.

В этот вечер сидели долго у костра, перебирая самые разные предположительные имена своего будущего города. Вот в тот вечер и назвал самое, по мнению ребят, подходящее имя бригадир Иван Сидоренко. Он сказал:

— Хлопцы, предлагаю назвать наш город Комсомольском. Комсомольск, — повторил он несколько раз. — А ведь звучит?

— Звучит! — дружно поддержали ребята.

А 6 июля на первой комсомольской конференции новостройки приняли решение: «Просить Дальневосточный крайком ВКП(б), крайисполком, крайком ВЛКСМ и ЦК ВЛКСМ войти с ходатайством перед ЦИК СССР о переименовании села Пермское в город Комсомольск».

Правительство уважило просьбу молодых строителей. 10 декабря 1932 года решением ВЦИК СССР село было переименовано в город Комсомольск. Велика была вера в силы и энергию молодых строителей у нашей партии и правительства, давших статут города зарождавшемуся в тайге поселку из нескольких бараков и шалашей, обмазанных глиной.

В ноябре Ивана Сидоренко избрали секретарем комитета ВЛКСМ стройки. Множество проблем встало перед комсомольским вожаком строительства. И главные из них — проблемы быта. Надо было достать для ребят теплую одежду, организовать заготовку топлива. С наступлением зимы участились случаи заболевания цингой: на стройке почти не было овощей и картофеля. Заболел друг Ивана Николай Зозуля, да и сам Сидоренко почувствовал приближение скорбута… Посещая в больнице Зозулю, он с жалостью смотрел на отечное лицо товарища, безучастно лежащего на топчане.

— Треба витамины, — сказала Сидоренко медсестра, комсомолка-ростовчанка Эмилия Ленцова. — Говорят, черемша помогает. Где она, та черемша?..

Предприимчивый Сидоренко нашел, где достать черемшу. Он организовал агитбригаду, выпросил у начальника стройки кое-какие культтовары и отправился с концертами по ближайшим редким селам и нанайским стойбищам. Ребята выступали перед жителями, разъясняли попутно значение молодого города, призывали помочь строителям продовольствием. И очень скоро в Комсомольск повезли на лошадях и собачьих упряжках свежую рыбу и картофель, соленую черемшу и ягоды. И пошли на поправку парни, заболевшие цингой. А тяжелобольных Сидоренко сам сопровождал на автомашинах в Хабаровск. Это по его настоянию впервые в истории Приамурья прошли по льду реки четыреста километров до Хабаровска грузовики, ведомые комсомольцами. И на первой машине с ними ехал их секретарь Иван Сидоренко.

Не все выдерживали тяжкие испытания голодной таежной зимы. Воровски, ночью уходили слабые духом со стройки. Некоторые открыто клали комсомольские билеты на стол секретаря: «Не могу больше, ухожу…» Приходилось подолгу беседовать с иными, убеждать, поддерживать. И они оставались и работали на совесть. Наверно, и этот щуплый паренек может стать настоящим строителем, бойцом. Из дому вернула письмо сына мать его, коммунистка, ивановская ткачиха. Просит комитет комсомола помочь сыну. А писал он матери: «Мама, прошу вас как-нибудь позаботиться об освобождении. Сгубили военные занятия, и работа скверная в болоте в горах. Кругом воды полно — заливы, реки и море, около которого приходится ходить в строю с винтовкой и возиться с пулеметом».

— Где ж ты море нашел? — усмехаясь, спрашивал парня Сидоренко. — Сдрейфил? Трудностей испугался? А отцы наши как Перекоп брали? А по льду на Кронштадт шли в полный рост?

Долго беседовал с парнем секретарь. А когда расставались, тот тихо сказал:

— Я другое письмо матери напишу. А завтра на заготовку леса выйду.

— Добро. Верю — будешь ты настоящим большевиком, — уверенно проговорил Сидоренко.

Первая зима на стройке пошла на убыль. В середине февраля 1933 года состоялась вторая комсомольская конференция Дальпромстроя. Иван Сидоренко выступил с отчетным докладом. Строители молодого таежного города подводили первые итоги труда и учебы. Иван Сидоренко разложил отпечатанные на машинке листки доклада на трибуне, взглянул в притихший зал.

— Вначале я хочу остановиться на трех этапах борьбы комсомольцев нашей стройки. Вспомните, с какими дьявольскими трудностями встретились мы, сойдя с пароходов «Колумб» и «Коминтерн». Не было жилья — надо было его организовать. Не было пекарни, столовки. Пришлось самим готовить себе шамовку. А одежда? Большинство приехало сюда в городских костюмах, в ботинках «джимми». Наладили ремонт, пошив обуви и одежды. А инструмент?

— На бригаду один топор! — крикнули в зале.

— Точно. Нашли все-таки инструмент. А борьба с маловерами, хлюпиками, дезертирами? Кстати, на сегодняшний день дезертировали пятьсот человек.

— Трусы! — неслось из зала.

— Но каждый из оставшихся десятерых стоит, — продолжал Иван Сидоренко. — Основная масса комсомольцев вынесла все лишения и теперь сплочена и едина как никогда. В этом наша сила, сила нашей таежной стройки.

Сидоренко говорил дальше о других областях комсомольской работы. Были лишения, цинга, морозы, тяжелый десятичасовой труд на открытом воздухе, на, стройках и в лесу на лесозаготовках, но комсомольцы активно занимались политической учебой, работали кружки ликбеза. Парни и девушки учились в вечерних школах, совпартшколе, комвузе, на рабфаке. Регулярно проходили семинары пропагандистов, групоргов,

— Хорошо работал передвижной военно-учебный пункт, — докладывал конференции Сидоренко. — Мы живем близко к границе и должны всегда быть начеку, быть готовыми стать на защиту дальневосточных границ.

На конференции было принято решение начать борьбу за лес. Стройка остро нуждалась в пиломатериалах, а лесозавод простаивал из-за отсутствия древесины. Конференция объявила «поход за бревном обороны». Здесь же десятки комсомольцев получили социалистические путевки на работу в лес.

Весна 1933 года была трудной и в то же время радостной для Ивана Сидоренко, для каждого строителя Комсомольска. Вся стройка деятельно готовилась к закладке первого камня Амурского судостроительного завода, ради которого, собственно, и приехали на Амур комсомольцы-добровольцы.

Лицо Сидоренко почернело от постоянного пребывания то на лесосеках Пивани, то на стройплощадках промышленного и жилищного строительства. Он часто по неделям не приходил ночевать в тесную свою каморку в бараке, где жил с молодой женой. В прошлом году женился Иван на Дусе Селютиной. И уже первенец сын у них растет.

— Дуся, потерпи немного, — оправдывался Иван, забегая домой перекусить или переодеться. — Вот проведем закладку завода, полегче будет, времени побольше. В киношку сходим. Верно?

— Ладно уж, сказывай. Будет ли оно, время, — печально улыбается мужу Дуся. — Потерпим. Знали, куда ехали, за какое дело брались.

— Ты золото у меня, Дуся, — радовался такому пониманию жены Сидоренко. — А в киношку завтра же пойдем. Все побоку — ив кино.

День 12 июня 1933 года был теплый, солнечный. В тот день состоялась торжественная закладка первого камня. В церемонии участвовали представители края, маршал В.К. Блюхер. В числе строителей, завоевавших право участвовать непосредственно в закладе первого камня, был секретарь комитета ВЛКСМ стройки Иван Сидоренко. И его мастерок раствора лег в фундамент завода. Взволнованный и счастливый, смотрел он на ритуал закладки и думая, что вот после завода «Коммунар», Харьковского тракторного, Днепрогэса, в плотине которого есть и его труд, он строит новый гигант завод на востоке страны. Он причастен к великому и почетному делу. Разве есть выше счастье человеку, чем быть творцом.

Через год, когда уже выросли многие цехи амурского завода, а Сидоренко поступил па рабфак, чтобы готовиться в вуз и стать в будущем инженером, его вызвали в горком ВЛКСМ и предложили идти секретарем комитета ВЛКСМ строительства авиационного завода на Дземгах — восточном районе Комсомольска. Не в правилах Ивана Сидоренко отказываться от трудных поручений комсомола. А стройка на Дземгах находилась в большом прорыве. И он пошел строить авиационный, налаживать работу комсомольской организации. Здесь пригодился его опыт, приобретенный в цехах Харьковского тракторного, в Дальпромстрое.

В 1936 году сразу два завода — судостроительный и авиационный — вошли в строй действующих предприятий Комсомольска-на-Амуре. И Сидоренко снова в Дальпромстрое, но теперь уже на посту секретаря парторганизации одного из ведущих стройуправлений, коллектив которого сооружает судостроительный завод. В 1937 году, тоже в июне, состоялось новое торжество на Амурском судостроительном. В праздничной обстановке был заложен первый корабль на стапелях молодого предприятия.

Теперь можно поступать в вуз?

С такой просьбой обратился в горком партии Иван Данилович Сидоренко, уважаемый в Комсомольске человек, депутат городского Совета, почетный строитель города.

— Время уходит, мне двадцать шесть лет, — пожаловался Сидоренко секретарю горкома Жданову. — Сейчас какой лозунг? «Кадры решают все». А у меня за плечами три класса, товарищ секретарь.

— Кадры… кадры… — повторил задумчиво Жданов. — у тебя за плечами не три класса, нет. У тебя, Иван, за плечами Харьковский тракторный, Днепрострой…

— Комбайновый в Запорожье, «Коммунар», — подсказал Иван.

— Комбайновый… В Комсомольске — судостроительный и авиационный. Немало у тебя за плечами, Иван Сидоренко! Три класса… Не прибедняйся. А курсы разные, а ночные бдения над книгой? Словом, самообразование. У нас, большевиков, университеты на стройках, на заводах, в колхозах. Учиться будешь, отпустим в свое время, и не так уж ты стар, хлопче. А сейчас горком посылает тебя в трест Амурстальстрой. Вот уже два года копаются там, а завода не видно. Надо укрепить кадрами важнейшую стройку. Этот металлургический завод будет первым на Дальнем Востоке. Тебя нечего агитировать, доказывать, как нужен нам металл.

— Знаю, — сказал Иван.

— Значит, пойдешь?

— Пойду, — вздохнул Сидоренко. Прощай пока, вуз!

В тресте Сидоренко назначили директором управления подсобных предприятий — самый отсталый участок стройки. Почти на пустом месте начал создавать Сидоренко кирпичный завод, каменные карьеры, транспортный отдел. Опять неделями не видела Дуся своего мужа, успевая работать на лесозаводе и ухаживать за двумя сыновьями. Но когда они были вместе, то Иван подробно рассказывал жене о делах на стройке.

— Знаешь, Дуся, душа горит, когда видишь, как волынят на стройке завода, — рассказывал он жене. — Вчера комиссия из главка приехала. Настроены законсервировать стройку. Помнишь, как в тридцать втором хотел Пятаков законсервировать судостроительный. Тогда говорили пятаковцы: «Вон по Северному морскому пути Шмидт проплыл. Зачем строить в тайге завод судостроительный? Строй в Ленинграде суда и поезжай куда хочешь». Я хочу письмо-заявление написать в партком треста. Пусть разберут.

— Стоит ли? — осторожничала жена.

— Непременно. Сегодня и напишу…

Дуся только усмехнулась. Она знала: Иван будет говорить что думает. И тут уж преодолеет любую преграду.

А Иван писал. Это было его первое такое длинное заявление в партийные органы. Он старался изложить все как можно подробнее, чтобы не отнимать у товарищей время на осмысливание непреложного факта антигосударственного поведения комиссии, особенно ее председателя Иванова. Сидоренко писал, что считает неправильным, что вот уже три года все еще идет подготовка к строительству металлургического завода «Амурсталь». Он писал, что с этим вопросом обратился к председателю комиссии главка товарищу Иванову, тот ответил ему, что не совался бы он не в свое дело. Сидоренко настаивал. Тогда Иванов сказал, что строить завод не стоит. Не стоит потому, что неопределенная международная обстановка. «Может, в связи с тем, что рядом СССР грозит Япония, нам придется построенный завод взрывать». Этот довод до глубины души оскорбил Сидоренко. Он писал: «Мы строили заводы и город в глухой тайге. Город живет и растет. Работают заводы. Мы, строители дальневосточного молодого города, готовы встать грудью на защиту Советского Дальнего Востока. Пусть ни у кого не будет сомнения, что мы сумеем отстоять восточную окраину нашей Родины. Ведь сам Ленин сказал, что Владивосток далеко, но он город-то нашенский. Нашенская это земля — Приамурье». Сидоренко просил партком разъяснить ему все вопросы, возникшие в беседе с председателем комиссии.

Вышло так, что не разъяснили в парткоме вопросы первостроителя Комсомольска. А чтобы беспокойный Сидоренко не надоедал с вопросами, его назначили директором отдаленного леспромхоза треста, который надо было еще организовать, создать. И с этой задачей Сидоренко блестяще справился. В то же время Сидоренко не отступился от мысли доказать необходимость форсирования строительства завода «Амурсталь». Он пишет в наркомат, в ЦК партии, привлекает к решению этого вопроса горком партии. И вскоре строительство «Амурстали» оживилось. Есть большая заслуга первостроителя города Ивана Сидоренко в том, что к началу войны были сооружены основные цехи первенца дальневосточной металлургии, а в феврале грозного 1942 года завод дал первую сталь для фронта.

Но не пришлось Сидоренко увидеть волнующее событие: пуск первой плавки. В июле 1941 года политрук Иван Сидоренко ушел на фронт добровольцем, оставив с четырьмя малыми сыновьями жену Дусю. Она осталась по-прежнему станочницей лесозавода треста Амурстальстрой. Всю войну самоотверженно трудилась, растя сыновей. За ударный труд Дуся была награждена орденом Ленина.

Бережно хранятся в семье Сидоренко фронтовые письма Ивана Даниловича, в которых он пишет о героизме советских солдат. В этих письмах любовь к сыновьям, жене, матери Дарье Ивановне. В этих письмах твердая уверенность в окончательной победе страны социализма над фашистской нечистью.

Через некоторое время товарищи по роте прислали Дусе маленькую, в тетрадочный листок, фронтовую газету «В бой за Родину!». В заметке «Наш политрук» красноармеец Могибаев рассказывает как раз о героическом поступке политрука роты Ивана Сидоренко, о котором он упоминает в письме родным.

«Примером во всем служит для нас наш политрук Сидоренко. За ним мы готовы пойти в огонь и в воду. С ним мы всегда победим», — заключает свое письмо в газету красноармеец Могибаев.

Письмо от 8 августа было последним письмом Сидоренко домой. Он погиб в неравном бою, защищая Сталинград. В штыковом бою политрук Сидоренко и командир Пастухов неоднократно поднимали бойцов в атаку. 15 августа Сидоренко с тремя бойцами отбивался штыками от окружающих их гитлеровцев. Не сдались в плен советские воины, вместе со своим политруком подорвали себя гранатами.

За свой подвиг Иван Сидоренко посмертно награжден орденом Отечественной войны 1 степени.

Не сломило тяжкое испытание первостроительницу Комсомольска Дусю Сидоренко. Она продолжала трудиться на производстве и воспитывать детей. Вырастила, воспитала их трудолюбивыми, честными. Все получили образование, нашли свое место в жизни. И очень все похожи на отца и лицам» и характером, Добрый, отзывчивым, настойчивым в достижении поставленной цели, И так получилось, что ныне сыновья Ивана Даниловича Сидоренко работают на тех заводах, которые строил их отец. Старший сын, отслужив на Тихоокеанском флоте действительную, окончил вечернее отделение политехнического техникума, сейчас работает механиком на судостроительном заводе имени Ленинского комсомола. С ним трудятся и два его сына — Иван (названный в честь деда) и Андрей. Оба учатся на вечернем отделении техникума. На этом же заводе работает мастером другой сын Сидоренко — Петр. Юрий после окончания авиационного техникума пошел работать старшим технологом на авиационный завод имени Ю. А. Гагарина. Василию полюбилась профессия электрика. Он стал аппаратчиком завода «Амурсталъ». Сыновья Сидоренко — передовики социалистического соревнования, заботливые наставники молодых рабочих. Растут и у Василия дети — дочь Оля, она еще ходит в детский сад, и сын, пятиклассник Дима.

До ухода на пенсию работала на лесозаводе Евдокия Петровна Сидоренко. Свыше сорока лет строила она город, заложенный руками ее мужа Ивана Даниловича. Земляки высоко оценили вклад Евдокии Петровны в строительство города на Амуре. Ей присвоено высокое звание почетной гражданки Комсомольска-на-Амуре.

В одном из фронтовых писем Иван Сидоренко писал жене:

«…Знаю, что трудно, горько придется тебе одной с детишками. Верю, однако же, что все вынесешь. Встретимся, когда кончится война. А если придется в борьбе с врагами погибнуть, то расскажешь Васильку, каким был отец. Это не просьба, это — наказ мой тебе, Дуся: расскажи детям обо всем, что мы пережили с тобой. Пусть они не думают, что жизнь — прогулка по красивому бульвару».

Евдокия Петровна выполняет наказ мужа. В семье Сидоренко бережно хранятся документы, вырезки из газет, фотографии, фронтовые письма Ивана Даниловича, собранные Евдокией Петровной.

Имя Сидоренко Ивана Даниловича занесено в книгу почета городской комсомольской организации, оно присвоено лучшим пионерским отрядам. Школа, которую кода-то строил Иван Сидоренко, носит ныне его имя. Здесь создан музей, посвященный Сидоренко.

Одна из лучших улиц в центре Комсомольска-на-Амуре названа его именем. На многоэтажном здании мемориальная доска с надписью: «Улица имени первого комсомольского вожака Ивана Даниловича Сидоренко, геройски погибшего в боях за Советскую Родину в 1942 году».

Чтят память героя и на украинской земле, где родился и рос Иван Сидоренко. Его имя присвоено одной из улиц районного центра Мены, назван колхоз в этом районе.

Комсомольск-на-Амуре готовится к золотому своему юбилею. На десятки километров раскинулись его кварталы вдоль могучего Амура. Свыше четверти миллиона человек живут в нем и самоотверженно трудятся, беря пример с таких людей, как его первостроитель Иван Сидоренко. Комсомольчане свято хранят и приумножают славные традиции отцов и дедов своих, сердцами согревших этот суровый край Отчизны, утверждая поступками и помыслами своими бессмертие зачинателей новой жизни и бесстрашных защитников ее.

Геннадий ХЛЕБНИКОВ