Прегрешения богов

Глава 44

В среду мы поехали в «Фаэль», где Ройял продемонстрировал свой новый дар. Полотенце, торопливо брошенное Алисой из бара, помогло ему прикрыть все, что требовалось прикрывать по людским законам. Стайка фей-крошек, собравшихся в чайной, чуть из одежек не повыпрыгивала, носясь вокруг него, а когда он рассказал им, что с ним произошло, все метнулись ко мне.

Меня мгновенно окружили маленькие тела, маленькие руки, все хотели меня потрогать, покачаться на волосах, уцепиться за одежду. Одну малявку мне пришлось вытаскивать из бюстгальтера — она угнездилась прямо между грудями.

Меня охватила клаустрофобия. Дойл, Рис и остальные стражи помогли мне от них освободиться, и мы уехали домой, успешно наживив приманку. Нигде, даже в доме, я теперь не оставалась одна — со мной все время было не меньше четырех стражей. Я была под надежной защитой, но о чем мы не подумали — о том, что у нас есть друзья в Лос-Анджелесе, есть дорогие мне люди, и не всех мы защитили.

Я готовилась ко сну. Дойл надзирал за тем, как я чищу зубы, что мне лично казалось излишней предосторожностью, но поскольку мы не знали, на что способны волшебные артефакты Стива Паттерсона, то я не спорила, хотя не иметь ни одной минутки без чужих глаз мне уже надоело, а прошло всего только три дня.

В спальне зазвонил мой сотовый. Я крикнула:

— Возьмите его, кто-нибудь!

Холод принес трубку и дал ее мне. Высветился номер Джулиана. Я нажала кнопку и сказала:

— Привет, Джулиан, неужто ты на работе от меня не устал?

— Это не ваш приятель, — сказал в трубке незнакомый мужской голос.

— С кем я говорю? — спросила я. У меня вдруг возникло ощущение, что сейчас случится что-то очень плохое, а я никак не могу этому помешать, потому что ошибка сделана не сейчас, а несколько дней назад.

— Вы сами знаете, принцесса.

— Стив?

— Вот видите, я же сказал, что вы знаете.

Стражи замерли, прислушиваясь.

— Мне надо спрашивать, как у вас оказался телефон Джулиана?

— И это вы тоже знаете.

Нельзя сказать, что голос был холодным, но в нем не было ни страха, ни волнения. И это самообладание в телефонном голосе мне очень не понравилось.

— Где он? — спросила я.

— О, вот так лучше. Он у нас. Люди моей магии поддаются куда проще, чем фейри.

— Я хочу с ним поговорить.

— Нет, — сказал он.

— Это я пойму так, что он мертв, а значит, у нас нет предмета для обсуждения.

— Я просто не хочу, чтобы вы с ним разговаривали.

— Возможно, но если я с ним не поговорю, я считаю его мертвым. Вам не удалось похищение, и вы его убили.

Я тоже говорила деловым тоном, не выдавая ни тревоги, ни испуга. Может быть, после всего, что я пережила, у меня уже не хватало энергии нервничать при виде надвигающейся катастрофы. Может быть, и с Паттерсоном было то же самое.

В трубке послышался непонятный звук, потом голос Джулиана:

— Мерри, не приезжай! Они хотят…

Следующий звук я узнала — звук удара рукой по лицу. Мне его приходилось слышать частенько.

— Я вернул кляп на место. Обещаю, что не убью его, если вы приедете и сделаете Паслену большой — как этого своего Ройяла.

— Я не могу гарантировать, что эта магия годится для любой феи-крошки, — сказала я.

— Она наполовину брауни. У нее есть гены нормального роста, и ее отец и брат оба умеют становиться большими. Она может стать такой, какой хочет быть.

Вот теперь эмоции у него в голосе появились — он хотел верить в то, что говорил. Так он себя обманывал — что существует способ быть вместе со своей возлюбленной по-настоящему и не убить ее при этом. Ему надо было в это верить, как и мне сейчас надо было верить, что он не убьет Джулиана.

— Я попытаюсь, но вы отпустите Джулиана независимо от результата.

— Согласен, — сказал он голосом, снова лишенным эмоций. Я почти уверена была, что он лжет. — Приезжайте одна.

— Невозможно, и вы это знаете.

— Вы видели, что может Паслена. У нее очень живое воображение, принцесса.

Снова послышался непонятный звук, а потом мужской голос — то ли вскрик, то ли стон, что-то зловещее.

Тонкий женский голосок завизжал:

— Кричи, человек, кричи!

Ей ответил низкий, сдавленный от усилия сдержать крик голос Джулиана.

— Нет, — сказал он отчетливо и ровно.

— Нет, Белена! — крикнул Стив. — Нет! Если ты его убьешь, она не сделает тебя высокой.

Она заныла:

— Ну пожалуйста, я только вот здесь кусочек отрежу. Зачем он ему?

— Если вы его раните слишком сильно, спасать будет некого, — сказала я, и в моем голосе тоже проявились эмоции. Черт.

— Белена, ты хочешь стать высокой?

— Да! — Голос у нее внезапно изменился. — О господи, что я наделала? Где мы? Что здесь происходит? Стив, что здесь происходит?!

— Приезжай сегодня же. Никакой полиции, или он умрет. Никаких стражей, или он умрет.

— Меня никуда не отпустят без стражей; Я беременна, я ношу их детей. Мне не дадут поехать одной.

Это мы уже давно обсудили, и Гален в этом пункте выиграл. Если будут настаивать, чтобы я ехала одна, я никуда не еду.

Паслена рыдала — судя по звуку, у Стива на плече. Что ж, хоть в этом воплощении она Джулиану не угрожает. Я повысила голос:

— Паслена, это принцесса Мередит. Ты меня помнишь?

— Принцесса Мередит, — повторила она удивленно, тоненький голосок зазвучал ближе к трубке. — Почему ты говоришь по телефону со Стивом?

— Он хочет, чтобы я помогла тебе вырасти.

— Да, как Ройялу, — сказала она, успокаиваясь по мере разговора.

— Он говорит, что не убьет моего друга, если я это сделаю.

— Он только хочет, чтобы мы могли любить друг друга.

— Я понимаю. Но он говорит, что ты будешь пытать моего друга, если я тебе не помогу.

— Нет-нет, я никогда… — Тут она, видимо, огляделась и завизжала тоненько: — Кровь! Я вся в крови, что я наделала? Что со мной?

Ее голос затих вдалеке, к трубке вернулся Стив.

— Я жду вас сегодня, принцесса.

— Ей нужна помощь, Стив.

— Я знаю, что ей нужно, — отрезал он; в голосе снова слышны были чувства.

— Освободи Джулиана.

— Надо было лучше охранять своих друзей и любовников, Мередит.

Я хотела сказать, что Джулиан мне не любовник, но Дойл тронул меня за руку и покачал головой. Доверившись его мнению, я сказала:

— Поверь, Стив, я понимаю наш просчет.

— Приезжай вечером. Можешь взять двоих стражей, но если я учую, что они плетут чары, твой любовник получит пулю в лоб. Он человек, его не вылечат.

— Я помню, что он человек, — сказала я.

— С твоим гаремом из сидхе, зачем тебе еще человек? — спросил он.

Я догадалась, что у него это не праздное любопытство.

— Он мой друг.

— Ты его любишь?

Я замялась, не зная, какой ответ будет для Джулиана лучше.

Дойл кивнул.

— Да, — сказала я.

— Тогда приезжай с двумя стражами максимум, и не бери ни Мрака, ни Убийственного Холода. Замечу любого из них — пристрелю твоего приятеля.

— Хорошо, я возьму других. Куда мне приезжать?

Он назвал адрес. Я его записала на бумажке, принесенной Холодом из спальни, и прочитала вслух Стиву, чтобы не допустить ошибки. Из-за неверно записанной цифры, случалось, люди теряли жизнь.

— Будь на месте к восьми. В восемь тридцать мы решаем, что ты не приедешь, и я отдаю его Белене на забаву. — Он понизил голос и прошептал: — Ты видела тела последних жертв. Она совершенствуется. Она получает удовольствие от убийства. Картинку она уже выбрала, и она не из детской книжки.

— О чем ты говоришь?

— Эта картинка из учебника по медицине, из анатомического атласа. Не опоздай.

Трубка в моей руке умолкла.

— Слышали? — спросила я.

Слышали все.

— Черт, я не подумала, что Джулиан может быть в опасности. Почему он-то?

— Должно быть, они наблюдали за нами в тот день, когда ты на него вешалась посреди улицы, — предположил Рис.

— Там были полицейские маги… Рис, он, наверное, работал на осмотре места собственного преступления!

— Очень похоже.

— А если они следили за нашим домом, то знают, что он оставался у нас ночевать, — добавил Дойл.

— Он пять лет живет с партнером-мужчиной. Почему они не решили, что он приезжал к кому-то из вас?

— Потому что Стив Паттерсон сам гетеросексуал — первым делом он подумал о женщине, не о мужчине, — ответил Рис.

— Анатомический атлас. Она его изрежет!

Рис прислонился к дверям, Холод и Дойл обменялись взглядами.

— Вот вопрос: они уже ждут нас на месте, или еще повезут туда Джулиана? — спросил Рис.

— Люси говорить будем? Вообще полиции? — спросила я.

Стражи переглянулись, Дойл сказал:

— Если полицию не звать, можно их там просто убить. Они не хотят, чтобы я шел с тобой — тем лучше. Я Мрак. Меня не увидят до последнего момента.

— А, если мы хотим их просто убить, то дело легче, — обрадовался Рис. — Проще.

— А что даст Джулиану больше шансов выбраться живым и здоровым? — спросила я.

Они снова переглянулись.

— Полиции не говорим, — сказал Дойл.

Рис кивнул.

— Не говорим.

Холод обнял меня и шепнул мне в макушку:

— Не говорим.

Вот так план изменился еще раз. В полицию мы звонить не станем. Мы просто их убьем. Мне бы надо было проявить человеческую свою сторону и начать переживать по этому поводу, но у меня в ушах стоял голос Джулиана по телефону и тонкий голосок, приказывавший ему кричать. Я все еще видела мысленным взором ее жертв, помнила сон с мертвым Ройялом. Я подумала о том, что они намерены сделать с Джулианом, а может, и делают в эту минуту. И меня не мучила совесть, когда мы выстраивали план: найти тот дом, незаметно обследовать местность и придумать, как нам спасать Джулиана. Если нам удастся взять их живыми — хорошо, но цель у нас одна: освободить Джулиана как можно более здорового и ценой не более чем двух трупов — Стива и Паслены. В остальном — как получится.

Рис был прав. Так куда проще.