Прекрасное место для смерти

Глава 11

Случай проверить слова Дома Гарриса представился Маркби раньше, чем он предполагал.

На следующее утро после завтрака он направлялся в «Серебряные колокольчики», решив прогуляться до паба пешком. Идти пришлось осторожно: за ночь тротуары покрылись коркой наледи. Когда Маркби проходил мимо магазинчика, торгующего газетами, его чуть не сшибли с ног. Подняв глаза, он увидел Марлу Льюис, которая выбежала из магазинчика с кипой журналов и газет под мышкой. В белых сапожках до колена и изумительной шубке из бледно-голубого искусственного меха красавица блондинка напоминала ходячий кубик льда. Правда, оказалось, что льдинка немного оттаяла.

— Так-так. — Она взмахнула длинными, густо накрашенными ресницами. — Старший инспектор! Какая вы, оказывается, ранняя пташка!

— И вы тоже, — заметил Маркби, чувствуя себя полным идиотом.

— Утренняя обязаловка. — Марла поморщилась. Видя, что он не понимает, она объяснила: — Отвозила девчонку в школу. Туда детей отвозит автобус, а вечером привозит обратно. Автобус останавливается в центре городка, и каждое утро любящие родители подвозят к остановке дорогих деточек. А Кэти подвозит тот, кто в данную минуту свободен. Сегодня шофером работала я. Зато оказалась в городе и зашла за газетами!

— Сильно же вы ее не любите! — Маркби удалось собраться с духом и перейти в наступление.

— А я и не скрываю. Кстати, она меня тоже терпеть не может. У меня, старший инспектор, много недостатков, но лицемерия среди них нет. Я всегда говорю то, что думаю. Только я в открытую говорю, что Аделина сумасшедшая. Все остальные уверяют, будто у нее просто больные нервы. А девчонка — избалованная маленькая дрянь!

— А вот многие считают Кэти просто очаровательной.

Снова дрогнули длинные ресницы.

— Я не «многие». Ну как, разгадали вы тайну ключа от склепа?

— Пока нет. Кстати, может быть, вы мне поможете? Насколько мне известно, в вашей конторе в «Парковом» уборку проводит одна фирма…

— Да. По понедельникам, с утра.

В светлых глазах появилось настороженное выражение. Марла не понимала, куда он клонит.

— Вы присматриваете за ними?

— Конечно. Как коршун, старший инспектор! Мэтт щедро платит им, а я слежу, чтобы они отрабатывали на совесть. И потом, моя задача — следить, чтобы посторонние не совали свой нос в наши документы.

— Значит, уборщик не может, например, незаметно пройти на кухню? Скажем, для того, чтобы выпить там чаю или кофе?

Кроваво-красные губы презрительно скривились.

— Еще чего! Если хотят, пускай пьют кофе в свободное от работы время и не на нашей территории! И потом, если кому-то вдруг захочется пить, совсем не нужно идти на общую кухню, где хозяйничает Пру. На нашей половине есть своя маленькая кухонька. Помните, позавчера, когда вы приходили, я именно там заваривала чай вам с Мэттом? Значит, по-вашему, кто-то из них мог незаметно пройти на кухню к Пру и стащить ключ?

— Да, — кивнул Маркби.

— Совершенно невозможно! Сразу после уборки я лично провожаю их к выходу.

— Зачем такие строгости? — с любопытством спросил старший инспектор.

Марла ближе наклонилась к нему; в светлых глазах блеснули насмешливые огоньки.

— Старший инспектор, к вашему сведению, коммерческие тайны очень дорого стоят! Наши конкуренты готовы дорого заплатить за возможность заглянуть в какой-нибудь контракт. Я не допущу промышленного шпионажа!

— Будьте осторожны, — сухо сказал Маркби.

— Эй! Вы что, проявляете заботу обо мне?

Звякнули ключи. Голубая шубка и белые сапожки проследовали мимо, к стоящей у тротуара машине. Маркби, к досаде своей, понял, что, несмотря на сырое и промозглое утро, он весь покрылся испариной.

Несмотря на холод, владельцы «Серебряных колокольчиков» распахнули настежь двери паба, чтобы выветрить пивной перегар. Еще с улицы Маркби услышал жужжание пылесоса и звон бутылок. Ривзы готовились к открытию. Дафна пылесосила, а ее муж проводил инвентаризацию в баре. Заметив старшего инспектора, Ривз поспешно вышел из-за стойки и направился к нему навстречу. Маркби показалось, что Ривз чего-то испугался.

— А, здрасте, старший инспектор! — приветствовал Ривз незваного гостя.

Маркби подумал: наверное, Ривз боится, как бы кто не заметил, что страж порядка зачастил к нему в заведение. Дафна выключила пылесос и вытерла руки о фартук; в ее голубых, немного навыкате глазах тоже проступил испуг.

— Удивлены, что я вернулся, мистер Ривз? А мне кажется, вы знали, что я приду еще!

— Значит, старик Барни не помог? — мрачно осведомился Ривз.

— Ваша уловка не сработала — тут вы правы. Однако свидетелем он оказался довольно ценным. Правда, ваша цель была совсем другой, верно? Вы не рассчитывали на то, что Барни в самом деле что-нибудь вспомнит. Вы хотели поскорее убрать меня из своего заведения и, так сказать, кинуть кость, чтобы я остался вами доволен. Нет, не надо возражать. Главное, вы абсолютно неверно судили о Барни Крауче. Вы решили, что он просто старый пьяница, который ничего не видит дальше собственного носа. А оказалось, что он заметил и запомнил довольно много.

Ривз задвинул засов на двери.

— Я ни в чем не виноват! Поймите меня правильно… кому приятно, когда у него в заведении топчутся легавые? Вы отпугиваете клиентов!

— Кстати, давайте обсудим некоторых ваших клиентов, как вы их называете.

Дафна зашла за стойку, схватила тряпку и принялась крутить ее в руках.

— Давайте лучше присядем.

Маркби взгромоздился на табурет у стойки.

Через минуту Ривзы тоже сели, встревоженно переглянувшись. Их разделяла барная стойка, от которой сильно пахло пивом. Сидящие рядом Ривзы живо напомнили старшему инспектору мистера и миссис Уиллс. Воспоминания укрепили его дух и решимость.

— Городок у нас небольшой, провинциальный, но и в Бамфорде в наши дни творится то же самое, что и везде, — начал Маркби. — Люди-то везде одинаковые, верно, мистер Ривз? Никто не идеален, и у всех есть тайные грешки. Пожалуйста, расскажите о девочках, которые посещают ваш паб, — об убитой девочке и ее подружках.

Ривз набычился.

— К нам много народу ходит. И сопляков всяких много. Ну и что? Они такие же клиенты, как все.

— А может, кто-то из них занимается здесь незаконным промыслом?

— Не понимаю, о чем вы, шеф.

Глубоко посаженные глазки Ривза в упор уставились на Маркби.

— Да неужели? А мне кажется, вы все прекрасно понимаете!

Дафна что-то слабо пискнула. Муж выразительно покосился на нее. Маркби поспешно повернул голову к миссис Ривз.

— Вы что-то хотели сказать?

— Меня от них просто с души воротит, — прошептала она.

Ривз громко и грубо перебил жену:

— Ни о чем таком мы и понятия не имеем!

— Терри, да ведь мы с тобой сколько раз замечали… И я тебе говорила: неладное что-то творится! — Дафна развернулась к Маркби. — В ту ночь, когда девочка, о которой вы спрашивали, ушла с каким-то типом… в общем, она и раньше уходила из паба с мужчинами, всякий раз с разными. Иногда она работала одна, а иногда с подружками, и всегда одно и то же. Я много раз показывала на них Терри, а он: да ладно, кому от этого какой вред, и потом, не наше дело, чем они тут промышляют!

— Слушайте! — Ривз подался вперед и развел руками. — Не подумайте, что они постоянно клеили мужчин в нашем пабе! Я с первого взгляда отличу профессионалку и ни за что не допустил бы в своем заведении непотребства! Девчонки занимались этим для развлечения, зарабатывали себе на карманные расходы. Я ведь не обязан следить за нравственностью своих клиентов! В конце концов, для чего люди ходят в паб? Чтобы общаться. Они знакомятся, выпивают вместе… бывает, что и клеят друг друга. Имеют право! Я бы ни за что не позволил профессионалкам ошиваться в моем пабе, но те девчонки местные, и потом, что я мог поделать? Не могу же я выкидывать всех, кто подозрительно себя ведет!

— Вообще-то можете и даже должны по закону, — сухо возразил Маркби. — Обязанность следить за посетителями лежит на вас! Если вам кажется, что кто-то нарушает общественный порядок, вы имеете полное право потребовать, чтобы нарушитель ушел!

— А они никакого порядка не нарушали! — не выдержав, завопил Ривз. — Поймите, мы открылись совсем недавно! В Бамфорде пабов полным-полно. Я не могу с самого начала отказывать клиентам! Наоборот, мне хочется их привлечь! Но самое главное, я не хочу с самого начала наживать здесь врагов! Допустим, скажу я девчонке: «Убирайся отсюда, потому что у меня сильное подозрение, что ты промышляешь тут проституцией!» На следующий день ко мне явится ее папаша и поколотит, а то и в суд подаст! И даже если я прав, я не смогу ничего доказать. Ну а если я ошибаюсь, что тогда? Городок маленький, слухи распространяются быстро. Девчонка расскажет своим друзьям, и привет! Считайте, что меня занесли в черный список. Новых клиентов не будет, и можно закрываться! — Ривз вдруг сдвинул брови и ткнул в Маркби своим толстым пальцем. — Уж не думаете ли вы, что кто-то из них мне платит, а? Никто мне не платит, и вы ничего не докажете!

— Да что ты! — прошептала Дафна и наклонилась к старшему инспектору. — Терри на такое не способен. Все было именно так, как он говорит, мистер Маркби. Нам не нравилось, чем они у нас занимаются, но мы ничего не могли поделать. Мы здесь новички и не можем задевать местных! И потом, мы действительно ничего не могли доказать. Да, они заговаривали с мужчинами, а те их угощали. А что дальше, нам неизвестно, ведь потом они уходили! Мы не имеем права обвинять их без доказательств! Вы ведь полицейский, кому и знать, как не вам…

Ривз слегка просветлел.

— Послушайте, что я вам скажу! — воскликнул он. — Дайте срок, мы немножко освоимся, у нас появятся свои завсегдатаи. И тогда я обязательно что-нибудь придумаю! Больше не стану терпеть у себя непотребства и буду гнать всех малолетних шлюшек! У нас с Дафной большие планы! А пока, понимаете, мы копим на ремонт, ну и жить тоже на что-то надо… Ну а деньги — они и есть деньги. Клиенты приходят, заказывают выпивку, кто-то и закуску, не хулиганят, не дерутся — чего нам больше? Ну а все остальное — их личное дело. К нам оно никакого отношения не имеет!

Маркби вздохнул. Ривз ясно дал ему понять: он намерен и впредь закрывать глаза на нарушение закона. Главное для него — сиюминутная нажива. Самое грустное, что Ривз, скорее всего, говорит правду. У них с женой большие планы. Скоро «Серебряные колокольчики» станут преуспевающим заведением, и тогда владельцы смогут сами устанавливать правила для клиентов. А пока они просто плывут по течению.

— Жаль, что вы не сказали мне этого раньше, — заметил старший инспектор. — Вам придется дать официальные показания и подписать протокол. А если вы заметите что-нибудь еще в таком роде, немедленно — слышите, немедленно! — сообщайте нам. Нам очень важно разыскать всех девочек, которые были в компании с Линн Уиллс.

Маркби встал.

— Подумайте вот о чем. В результате вашего попустительства одна из девочек, промышлявших в вашем пабе, погибла насильственной смертью. Ей, мистер Ривз, было четырнадцать лет. Настоятельно рекомендую обращать больше внимания на возраст своих посетителей! Охотно верю, что вы не сумели определить ее возраст из-за того, как она была одета и накрашена. Как говорится, на первый раз прощаю. Но если нечто подобное повторится хотя бы еще раз, если вы хотя бы раз продадите спиртное несовершеннолетним, я тут же отберу у вас лицензию!

Он удивился, когда Ривз по-военному четко ответил:

— Слушаю, сэр!

Дафна беззвучно заплакала. Маркби стало и жалко ее, и противно. Ее бесхарактерность шла об руку с беспринципностью мужа. В том, что случилось, виноваты и они оба!

Уходя, он услышал первый крик, возвещающий начало бурной семейной ссоры. Видимо, никто из супругов не желал признавать свою вину. Они громогласно обвиняли друг друга в произошедшем.

В четыре часа дня мини-автобус, который привозил в центр Бамфорда учеников окрестных частных школ, остановился на рыночной площади.

Школьники расходились по одному или по двое, по трое, прощаясь на ходу. Кэти Конвей вышла одна. В отличие от утренней «обязаловки», о которой Марла Льюис сообщила Маркби, в конце дня никто не встречал ее, чтобы отвезти домой, в «Парковое». После школы Кэти разрешалось какое-то время побыть в Бамфорде. Потом она звонила и просила приехать за ней, а если никто не мог приехать, она шла на стоянку такси. К «Парковому» автобусы не ходили.

Было холодно; опускался туман. От быстрой ходьбы у Кэти запершило в горле. Она толкнула дверь маленького кафе и с облегчением окунулась в тепло натопленного помещения. При кафе имелась своя пекарня, поэтому в зале всегда пахло свежим хлебом и сдобными булочками.

Кэти огляделась по сторонам. Сидящий в углу Джош Сандерсон поднял руку и окликнул ее:

— Кэти, я здесь!

Она подошла к его столику и рухнула на стул, положив на клетчатую скатерть папку с тетрадями.

— Я сегодня ненадолго. Последи за моими вещами, схожу возьму себе молочный коктейль.

Через несколько минут она вернулась, держа в руке высокий стакан с клубничным коктейлем.

Сев за стол, Кэти сообщила важную новость:

— В субботу у нас побывала полиция. — Она помолчала для вящего эффекта, втянула через соломинку бело-розовую жидкость и откинула назад длинные волосы, которые угрожали упасть в стакан. — Лучше бы не приезжали! Только издергали всех. Сначала явился один, старший инспектор. Зашел в папину контору и принялся о чем-то расспрашивать папу и мерзкую Марлу, а потом и Пру. Он собирался допросить и маму, но папа ему не позволил. Меня тогда не было дома. Когда я пришла, папа и Марла, отмалчивались, а Пру только и знала повторять: «Беспокоиться не о чем!» Ух, как я на них разозлилась! Правда, все очень волновались из-за мамы… В общем, папа позвонил доктору Барнсу, а потом до вечера просидел в своей конторе с Марлой — пожирательницей мужчин. И почему он всегда работает по выходным? Можно подумать, он нас избегает! Очень надеюсь, он часто сидит с ней вовсе не потому, что ему с ней так хорошо… Вот бы было здорово, если бы ее арестовали! Такая, как она, способна на все! — мстительно закончила Кэти.

— А тебя допрашивали или нет? — нетерпеливо спросил Джош.

— Допрашивали, но потом. Вечером к нам заявилась женщина-детектив. Молодая, но очень суровая! Она тоже вначале просила, чтобы ее отвели к маме, но доктор Барнс выписал справку, что маму нельзя подвергать допросу. Тетке из полиции это не понравилось, но делать нечего, пришлось ограничиться мной. Мы ее изрядно достали! Она спросила, не брала ли я ключи от склепа и не замечала ли, что в склепе по ночам горит свет.

— А ты что-нибудь заметила?

Кэти наклонилась вперед, постукивая пальцами по стакану и встряхивая ярко-розовое содержимое. Она покрутила головой и капризно выпятила полную нижнюю губу.

— Нет! Не знаю, зачем им понадобилось нас тревожить! Особенно мне не нравится, что они все так упорно домогаются мамы! Надеюсь, доктор Барнс и дальше будет выписывать ей свои справки и освобождать от допросов. И я по-прежнему не знаю, что там произошло и зачем они нас донимают! Взрослые от меня все скрывают! Можно подумать, я маленькая!

Джош как будто обрадовался.

— Наверное, я знаю, зачем они к вам приезжают, — сказал он. — Кто-то говорил тете Селии, что девочку, чье тело нашли на детской площадке…

Кэти побледнела.

— Мы тут ни при чем!

— Погоди. Так вот, похоже, полицейские считают, что ее убили в вашем фамильном склепе — ну, в часовне.

— В мавзолее? Нет, не может быть!

— Ладно, ладно, наверное, они ошиблись! — Видя, что Кэти сильно разволновалась, Джош поспешил ее успокоить: — Просто полицейским надо рассмотреть все возможные версии. Из них девяносто процентов оказываются полным бредом.

Видя, что Кэти сидит и молча смотрит на него в упор, Джош решил сменить тему. Он показал на ее распухшую папку:

— Много задали на дом?

Кэти встряхнулась и как будто оттаяла.

— Да, целую кучу. Еще сочинение по английскому. Если честно, я совсем не буду скучать по школе, когда уеду летом!

— Ты говорила с матерью насчет того, чтобы тебя не посылали во Францию? Ты обещала поговорить! — Джош укоризненно покачал головой.

Кэти робко улыбнулась.

— Знаю, что обещала, но сейчас не время. Главное — выбрать подходящий момент. Папа на моей стороне, но мама плохо себя чувствует. Я ведь тебе говорила. Она очень расстраивается.

Худое лицо Джоша пошло красными пятнами. Он перегнулся через стол.

— По-моему, она нарочно притворяется больной! Она просто хочет настоять на своем, чтобы ты поступила, как она хочет! Всякий раз, когда ты с ней не соглашаешься, она закатывает истерику, и ты сдаешься! И отец тебе не поможет, потому что он тоже не станет с ней спорить!

Кэти насупилась.

— Мама в самом деле тяжело больна! К ней регулярно ходит врач. Она заболела сразу после того, как родила меня; у нее началась послеродовая депрессия, и продолжается до сих пор. А ты бы, Джош, помалкивал о том, в чем ничего не смыслишь!

— Иногда посторонним видно больше, чем близким родственникам! Ты ничего не замечаешь, потому что любишь мать и видишься с ней каждый день. Подумай сама. Тебе уже шестнадцать лет. У нее была уйма времени, чтобы вылечиться от своей послеродовой депрессии! Просто она не хочет выздоравливать! А знаешь что? По-моему, ты тоже выдумываешь всякие отговорки. Ты такая же, как и твоя мать! На самом деле ты хочешь поехать во Францию, только мне не признаешься. Постоянно откладываешь разговор с матерью, а потом уже будет поздно. Значит, в конце концов ты все-таки туда поедешь!

— Какая чушь! — вспылила Кэти. — Не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты ругаешь мою мать и меня! Никто не смеет указывать мне, что делать, в том числе и ты, Джош Сандерсон!

Она схватила свою папку с тетрадями и, не допив коктейль, побежала к выходу. Джош окликнул ее, но Кэти не обернулась.

На улице уже зажгли фонари; туман начал понемногу рассеиваться. Кэти дошла до стоянки такси, но там не было ни одной машины. Она вздохнула и оглянулась на будку телефона-автомата через дорогу. Можно позвонить Пру, но Пру сейчас занята: помогает Аделине одеться после дневного сна. Наверное, скоро приедет такси. Ждать придется недолго.

Скоро Кэти замерзла на пустой стоянке, хотя внутри у нее все кипело. Она еще не пришла в себя после ссоры с Джошем. К тому же она понимала, что Джош в каком-то смысле прав. Она действительно все время откладывает решительное объяснение с матерью. Отец, хоть и уверяет ее, что она не обязана ехать в Париж, если не хочет, когда дойдет до дела, не поддержит ее. Мэтью боится огорчить жену и всегда в конце концов подчиняется ее желаниям. Кэти вздохнула и топнула ногой. Так нечестно, несправедливо! И она не собирается мерзнуть здесь и ждать дурацкое такси! Она пойдет домой пешком! Она часто ходила пешком летом. Не так уж это и далеко!

Кэти решительно отправилась в путь. Идти по городу было легко. Но к тому времени, как она добралась до «Серебряных колокольчиков», уже стемнело. Миновав новые дома, она очутилась одна на проселочной дороге, где не было тротуаров, а над головой нависали ветви старых деревьев. Кэти попробовала напевать себе под нос, чтобы взбодриться, но ее голосок в окружающей тишине казался таким слабым, что она вскоре замолчала. Она прижала к груди папку с тетрадями. Родная, привычная вещь как-то успокаивала. Под ногами громко хрустел гравий. Кэти невольно подумала: если поблизости кто-то есть, он слышит ее шаги! Из подлеска доносились непонятные шорохи и скрипы. Городок остался далеко позади, а перед ней был длинный, пустой, мрачный и как будто бесконечный туннель под деревьями. До дому еще далеко… Какая она была дура, что решила идти пешком в такое время!

Теперь Кэти обвиняла Джоша и в том, что отправилась домой пешком. Зачем Джош разозлил ее? Он как все… все как будто сговорились против нее! И еще дурацкие слухи про то, что убийство произошло в их мавзолее! Нет уж, хватит! Когда она придет домой, она вытянет из Пру, что происходит и почему их донимают полицейские. И Джошу еще хватило наглости обвинить ее! Как будто она только притворяется, что не хочет ехать во Францию! Какое подлое, какое вероломное предательство! От кого, от кого, а от Джоша, которого она считала своим другом, она такого не ожидала! Он, можно сказать, всадил ей нож в спину и ее же упрекает в чем-то! Ее предали, и она же еще виновата! Полная несправедливость!

Как холодно и страшно на пустынной проселочной дороге! Почему все так плохо складывается? Кэти упорно шагала вперед — злая, встревоженная, одинокая…