Прекрасное место для смерти

Глава 20

— Сердечная недостаточность, вызванная стрессом и шоком, — сказала Мередит. — Так считает врач. Еще до гибели Кэти она была очень слаба. А последние события доконали ее.

— Она умерла от горя, вот что! — твердо заявила миссис Прайд. — Бедняжка, у нее разбилось сердце!

— Похоже, она просто устала жить. В голове у нее все перепуталось… Можно лишь гадать, зачем она сожгла свое рукоделие. Может, догадывалась, что ей не суждено его закончить? А может, поняла, что все остальное тоже уничтожено и будущего для нее больше нет. Она много лет не выходила за ворота парка; должно быть, ей захотелось осмотреть мавзолей, но сил добраться до него не было. И на дорогу выходить не хотелось… Поэтому она пошла напрямик, по лужайке, легла рядом со своими предками и умерла.

— Умерла от горя! — повторила миссис Прайд. — От горя в голове все перемешалось… Теперь мисс Аделину похоронят вместе с дочерью, хотя и не в их жутком мавзолее. Только придется подождать, пока родным отдадут тело бедной Кэти. Скорее бы нашли злодея, который ее убил! Похоже, полиция считает, что ее убил кто-то другой, а не тот негодяй, что надругался над Линн Уиллс. Кем бы он ни был, на его совести смерть не только самой малышки Кэти, но и несчастной мисс Аделины… Он настоящее чудовище!

— Не представляю, что сейчас переживает Мэтью Конвей. Может, они с Аделиной и не очень хорошо жили, по-своему он все же очень любил ее.

Миссис Прайд презрительно фыркнула.

— Вы его не видели! — возразила Мередит. — Когда мы нашли ее тело, он… как будто помещался от горя. Сидел на земле и качал ее на руках… Нам никак не удавалось уговорить его положить ее.

Миссис Прайд склонилась над чайником.

— Совесть у него нечиста! — заявила она. — Я не черствая по натуре. И верю, что в каждом можно найти что-то хорошее. Но если Мэтью Конвей и убивался из-за смерти жены, то только потому, что знал: он тоже виноват в ее смерти. Вот так! Ее смерть на его совести, и теперь не будет ему покоя до конца его дней! — Произнеся свое пророчество, миссис Прайд принялась разливать чай. — Это послужит ему уроком!

Она передала чашку Мередит и сменила тему:

— Значит, вы думаете, что в «Серебряных колокольчиках» завалялся как раз такой буфет для посуды, как вам нужен?

Мередит кивнула:

— Да, поеду и взгляну на него своими глазами. Сегодня мне не очень хочется куда-либо выбираться, но, если я промедлю, Ривзы могут его выкинуть.

— Смотрите хорошенько! — напутствовала ее миссис Прайд. — В старой мебели заводятся древоточцы. Конечно, дорогая моя, вы сами знаете, что вам нужно, но я бы у себя дома такое старье ни за что не поставила! И не забудьте, если все-таки решите забирать, у моего племянника Дина есть фургон. Он с радостью вам поможет.

Мередит приехала в «Серебряные колокольчики» ближе к вечеру. Глазам ее предстало необычное зрелище. Перед пабом стояли пожарная машина и белый фургон с надписью на борту: «Служба водопровода и канализации». По тротуару змеились шланги, они исчезали в открытом люке погреба. Повсюду стояли огромные лужи. К телеграфному столбу была кое-как прибита доска с неровно нацарапанными мелом буквами. Владелец паба извещал о стихийном бедствии и обещал посетителям, что паб откроется вечером. Мередит с сомнением покачала головой.

Впрочем, на пожар не похоже… Цела соломенная кровля, наиболее уязвимая для огня. Она не почувствовала запаха гари, не увидела летающих в воздухе хлопьев пепла. Над люком погреба присел на корточках пожарный. Мередит подошла к нему.

— Какой еще пожар? — удивился он, повернувшись к ней. — Не пожар, дорогуша, а потоп! Мы воду откачиваем! — Он показал куда-то вниз. — Весь погреб затоплен, бочки плавают… Так что не удивляйтесь, если сегодня пиво у них окажется разбавленным!

Видимо, он так шутил. Снизу послышался шум, и из люка высунулась голова второго пожарного.

— Сворачиваемся, Том! Все откачали.

К ним подошел сотрудник службы водопровода и канализации в желтом клеенчатом плаще.

— Скорее всего, поднялся уровень грунтовых вод. Никакой протечки в трубах мы не нашли. Обычное дело для таких старых построек… — Он окинул презрительным взглядом «Серебряные колокольчики». — Их постоянно затапливает, особенно погреба и подвалы!

Мередит оставила их рассуждать на профессиональные темы, а сама просунула голову в приоткрытую дверь паба. Она сразу увидела растрепанную усталую блондинку, которая тащила ведро и швабру.

— Закрыто! Ночью ливень был, и у нас погреб затопило!

— Извините, что я не вовремя, — сказала Мередит, — но я насчет старинного буфета…

Блондинка улыбнулась:

— А, вы, значит, знакомая старшего инспектора! Буфет на заднем дворе, в сарае. Вы его ни с чем не спутаете, он там один такой. Так что смотрите сами, а если все-таки решите забрать, то учтите: вывозите сами как хотите.

— Я уже обо всем договорилась. Сколько он сто…

Блондинка замахала на нее ведром:

— Не нужно нам никаких денег, забирайте, и все! Терри собирался порубить его на дрова и сжечь, только руки все не доходили. И кому нужна такая рухлядь? Я бы его себе на кухню ни за что не поставила!

Мужской голос из глубины дома позвал:

— Даф! Ты что там возишься?

— Мне надо идти, — сказала миссис Ривз. — Видели бы вы, что творится в погребе! Просто ужас. Надеюсь, страховка все покроет. Бедный Терри, он прямо сам не свой! Нам только потопа не хватало! Извините…

Она убежала. Мередит снова вышла на улицу. Пожарная бригада приготовилась к отъезду. Сотрудники канализационной службы разглядывали пятна краски на тротуаре. Снизу, из погреба, доносился грохот — видимо, передвигали что-то тяжелое — и слышались громкие ругательства.

Мередит обошла паб с тыла и увидела большое каменное строение. Видимо, раньше «Серебряные колокольчики» были постоялым двором, и каменное строение служило каретным сараем. Она потянула на себя тяжелую деревянную дверь. Сарай был до потолка завален разным хламом. Сбоку деревянная лестница вела на чердак; снизу было видно, что чердак тоже завален всяким старьем. Сюда стащили старое кухонное оборудование. Мередит увидела старый холодильник, стол, стулья, массивную чугунную викторианскую плиту, более современную плиту, но тоже старую, забрызганную жиром, разномастные шкафы… и валлийский буфет!

Побитый и грязный с виду буфет стоял у подножия лестницы. Мередит внимательно осмотрела его. Вполне крепкий, и признаков древоточца нет… Она потянула за медные ручки центрального шкафчика. Всего шкафчиков оказалось три в ряд, а под ними и с обоих боков от них размещались полки. Буфет стоял на резных, изогнутых ножках. Дверцы шкафчика открывались с трудом. В центральном отделении имелся еще узкий выдвижной ящик, видимо для ножей. Его днище было обито потертым зеленым сукном. Мередит выдвинула ящичек до конца и, приподняв, осмотрела днище снизу. Потом вдвинула ящичек в пазы. Выдвижные ящики — самое слабое место в старинной мебели. Как правило, их приходится либо полностью заменять, либо выбрасывать.

Она провела рукой по дереву. Поверхность оказалась теплой на ощупь, гладкой, как атлас, отполированной прикосновением бесчисленных пальцев. Если она не ошибается, этому буфету лет сто, а может, и больше! Видимо, сработал его местный умелец, и он всю жизнь простоял на кухне постоялого двора, в захолустье. Надо же, Терри Ривз собирался порубить его на дрова! Мередит покачала головой. Щедрость хозяйки не давала ей покоя. Надо объяснить Ривзам, что вещь, от которой им не терпится избавиться, сейчас стоит кучу денег — вернее, будет стоить, если ее отреставрировать как следует. И даже в теперешнем состоянии буфет способен воспламенить сердце любого торговца антиквариатом!

Но Терри и Дафна так заняты погребом и так расстроены из-за того, что сегодня остались в убытке из-за потопа, что вряд ли захотят слушать о ненужной старой рухляди. И почтенный возраст буфета вряд ли произведет на них впечатление. Наверное, Ривзы считают: чем мебель старше, тем хуже. Тянуть с вывозом нельзя. Если она промедлит, Терри может ненароком сжечь его! Мередит решила забрать буфет как можно быстрее. Потом она зайдет к Дафне и заплатит за него.

Мередит вернулась домой и спросила миссис Прайд, когда ее племянник Дин сможет забрать буфет. Дело не терпит отлагательств, счет идет на часы.

— Я сейчас ему позвоню! — обещала соседка.

Миссис Прайд оказалась верна своему слову. В тот же вечер в дверь к Мередит позвонили. Открыв, она увидела высокого парня в джинсах и, несмотря на холод, в майке без рукавов. Светло-рыжие волосы спускались до плеч, голые руки покрывали татуировки.

— Здрасте! — весело сказал он. — Вот, шкафчик вам привез! — Он ткнул пальцем через плечо на старый белый фургон, припаркованный под уличным фонарем.

Возле фургона маячила еще одна волосатая, мускулистая фигура.

— Вы имеете в виду буфет для посуды? — на всякий случай уточнила Мередит, надеясь, что парень ничего не перепутал и привез именно то, что нужно.

— Ну да, страшилище на четырех ножках, с полками наверху и ящиками внизу. Мы забрали его из паба, потому что тетя Дорис сказала, что он вам срочно нужен. Так как, вносить?

— Да, пожалуйста! У вас… м-м-м… вы справитесь или вам помочь?

Она покосилась на вторую фигуру.

— Да вот со мной приятель.

Дин вдвоем с приятелем выгрузили «страшилище на четырех ножках» и не без труда занесли его по узкому коридорчику на кухню. В сарае за пабом буфет казался почти маленьким. На ее крошечной кухне он занял почти все пространство. Оставшееся место заняли Дин с напарником; они стояли, скрестив руки на груди, с загадочным выражением на лицах и оглядывали только что внесенный ими предмет мебели.

— Его почистить бы не мешало, — заметил приятель Дина, чьи запястья, как у римского гладиатора, украшали кожаные ремни, утыканные шипами. — Отшкурить его хорошенько и заново покрыть лаком… И держите его подальше от центрального отопления, иначе старая древесина растрескается в труху.

Он явно был не из любителей приукрашивать действительность.

— Я посоветуюсь со специалистами, — обещала Мередит. — А центрального отопления у меня нет.

— Как говорится, такой работы и врагу не пожелаешь!

— Кстати, вы предупредили Ривзов, что забираете буфет?

— Нет. Они оба были внизу, в погребе. «Колокольчики»-то затопило, — пояснил Дин. — И они еще не успели прибрать. Так что мы сразу в сарай — ну и вынесли эту махину.

— Хорошо, я им после позвоню…

Мередит дала парням на чай (вернее, на пиво), поблагодарила их, и они ушли.

Вернувшись на кухню, Мередит еще раз оглядела приобретение и поняла, что ей предстоит серьезная работа. Буфет очень грязный; на то, чтобы отшкурить его, счистить столетние напластования жира и грязи, уйдет не один час. Мередит наклонилась, осмотрела гнутые ножки и занялась выдвижными ящиками. Два по бокам выходили из пазов довольно легко, а тот, что в середине, застревал.

Она рывком открыла его. Так и есть, должно быть, рассохся! Ящичек лежал неровно и всякий раз, как его выдвигали, задевал дно верхней полки. Она взялась за него обеими руками и рывком вытащила из пазов.

Оказалось, древесина не рассохлась. Но под днищем торчали какие-то бумаги. На короткий миг ее охватило радостное волнение. Она наткнулась на какую-то тайну! Разглядев находку, она поняла, что старинной ее не назовешь. Пачка листов линованной бумаги, исписанных от руки. Она взяла их в руки.

Мередит перевернула страницу. Школьное сочинение, написанное аккуратным почерком. Она положила страницы на кухонный стол и, ненадолго задумавшись, вышла в прихожую, где за дверью до сих пор висел розовый рабочий халат миссис Прайд. Мередит порылась в кармане халата и нашла клочок бумаги, на котором Кэти записала для нее имена своих родителей и домашний телефон.

Она довольно долго сидела за столом с клочком бумаги в руках и сличала почерк. Не может быть, никак не может быть… И все же невозможно не признать: записка и сочинение написаны одной и той же рукой!

Чуть позже Мередит, Алан Маркби и Хелен Тернер сидели за столом и изучали ее находку.

— Верно, похоже на домашнюю работу, — сказала Хелен.

Маркби повертел в руках записку Кэти.

— Надо будет послать на графологическую экспертизу, но сначала покажем Конвею и ее преподавателю английского. Узнаем, когда он задал детям написать сочинение по «Макбет».

Он поднял глаза на Мередит.

— Никому не рассказывай о своей находке! Ни одной живой душе! Завтра с утра первым делом идентифицируем почерк.

— Как тебе мои догадки? — спросила Мередит.

— По-моему, твоя версия очень интересна, но догадки не аргументы для суда. — Он взял листки со школьным сочинением. — Мередит, давай кое о чем договоримся. Спасибо тебе большое, ты нам очень помогла, но дальше уж мы сами. Пожалуйста, обещай: ты больше не будешь ничего искать!

— Конечно не буду! — пообещала она. — Я ведь тебе уже сказала: сейчас моя единственная мечта — поскорее закончить ремонт дома.

— Да, но ведь я тебя знаю. Ты обожаешь тайны и во все суешь свой любопытный нос! А самое главное — больше не прикасайся к буфету и никому не рассказывай о своей находке. Никто не должен знать, что это… — он помахал исписанными листками, — уже у нас!

— Кстати, разве завтра вы не собираетесь в Лондон? — спросила Хелен, не давая Мередит возмутиться.

— Нет, я в отпуске до следующей недели. Мне столько всего надо успеть… Завтра пятница, а я еще и не приступала к работе!

Неожиданно Алан улыбнулся:

— А по-моему, ты успела очень и очень много!

Хелен Тернер покосилась на Маркби, на Мередит и снова на Маркби.

— Если я вам больше не нужна, отнесу-ка я их в безопасное место!

Она взяла школьное сочинение.

После ухода Хелен Мередит и Алан долго сидели молча.

— Мне тоже пора, — сказал он наконец. — Завтра трудный день.

— Ты его арестуешь? — спросила Мередит, стараясь сохранять хладнокровие.

— Пока не за что. Сочинение Кэти — серьезная улика, но не решающее доказательство его вины. И потом, вначале надо еще опознать ее почерк. Но самое главное — я не хочу его спугнуть. Мы ведь уже имеем представление, как он себя ведет, когда паникует. — От Маркби не укрылось, что Мередит непроизвольно вздрогнула. — Сейчас тебе, наверное, лучше будет на денек уехать из Бамфорда. Может, действительно съездишь в Лондон?

— На работе меня не ждут.

— Какая разница? Приходи, и все. Или пробегись по магазинам. Мне очень хочется, чтобы завтра ты оказалась подальше отсюда.

Светло-карие глаза посмотрели на него в упор.

— Ты советуешь мне уехать как полицейский или как друг?

— Скажем, так. Если ты уедешь, у меня одним поводом для беспокойства будет меньше.

— Я ведь тебе обещала, что не стану путаться у тебя под ногами. Тебе не придется за меня волноваться!

— А я все равно волнуюсь!

— Так перестань! — в сердцах выпалила она, хотя вовсе не собиралась его обижать.

Оба долго молчали.

— Опять мы за свое! — Маркби сокрушенно вздохнул. — Дело совсем в другом… Ты ничего не хочешь менять…

— Да. Пусть все остается как было!

— Я хочу на тебе жениться.

— Знаю. Я ведь тебе уже объясняла. Ты оказал мне высокую честь… и это не просто слова, я на самом деле очень рада и… растрогана. Но, по-моему, нам лучше пока оставить все без изменений… — Увидев, как у него заходили желваки на скулах, она воскликнула: — Извини меня, Алан! Я говорю то, что думаю, а кривить душой не могу!

— Да, ты все мне растолковала предельно ясно.

Мередит поняла: Алан рассердился по-настоящему.

Если бы он кричал, размахивал руками, она бы не волновалась, но им владела холодная ярость, и говорить с ним теперь бессмысленно.

Ей снова захотелось извиниться, потому что ей действительно было очень жаль огорчать его, но она поняла, что извиняться сейчас просто нельзя. Иначе она все испортит окончательно.

Маркби собрался уходить. Он вышел в прихожую и снял с вешалки куртку.

— Помни, что я тебе посоветовал! — сказал он. — Завтра уезжай куда-нибудь на весь день! Считай мои слова официальным распоряжением. И не думай, будто я командую тобой просто так. Операция, судя по всему, будет опасной, и лишние осложнения ни к чему.

Не дожидаясь, пока она подойдет, Алан вышел и захлопнул за собой дверь. Послышался громкий щелчок.

Мередит заперлась на ночь. На улице завывал ветер, но дождь, похоже, перестал. Она вернулась в кухню и посмотрела на буфет. Алан велел больше не прикасаться к нему, но она все же вдвинула на место ящичек для ножей. Он сразу вошел в пазы. Несмотря на только что сделанный ремонт, ей вдруг стало неуютно в ее новом домике. Как здесь пусто, одиноко… Наверное, надо послушаться совета Алана и съездить в Лондон. Она ведь независима во всех смыслах слова. Она одна, независима, самостоятельна… Разве не к независимости она всегда стремилась?