Преследуя Аделайн

Глава 28

Тень

Чертовы имбецилы.

Меня поражает, насколько эти люди больны на голову. Я прибыл сюда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Марк разглядывает куклу, поедая сэндвич, а его жена, Клэр, сидит рядом с ним и смотрит, как он трахает молодую девушку.

Она не выглядит ни капли ревнивой, но невероятно переживает за девочку, одетую как сломанная кукла.

Все мои силы уходят на то, чтобы не подбежать к нему и не разбить его голову об эту деревянную скамью, пока не останется ничего, кроме мозга и костей.

Но я остаюсь в тени, следя одним глазом за Марком, а другим — за толпой, в поисках моей маленькой мышки.

Она будет отвлекать меня сегодня, и это может мне дорого обойтись. Я разминаю шею и выдыхаю. Адди столкнется с Марком — вероятность мала, но не исключена. Если она будет держаться подальше от них, то сможет спокойно повеселиться.

Марк и его партнеры пришли сюда с намерением украсть ребенка или двух. Хотя сами они никогда бы не стали делать грязную работу. Они публичные люди и никогда бы не рискнули быть пойманными.

Примечательно, что ни у одного из мужчин нет своих детей, что доказывает, что они приехали сюда с планом и не хотели помех. Они будут здесь под видом того, что проводят время со своими женами, и не более того.

Но я готов поспорить на свое левой яйцо, что он делает снимки и натравливает лакеев на тех, кого считает… аппетитным.

Моя цель сегодня — предотвратить попытки похищения. У меня несколько человек наготове, они стоят по всей ярмарке и следят за каждым из деловых партнеров Марка, за тем, на кого они нацелились, и за любой другой подозрительной активностью.

И похоже, что Марк нашел свою первую цель.

Сломанная кукла смотрит на Марка, обмениваясь улыбками, как наркоман и его дилер. Она отнюдь не ребенок, но еще достаточно молода, чтобы продать ее в торговлю кожей.

— Я слежу за Марком, — сообщаю я. Джей и другие наемники смогут услышать меня через наушник, плотно прилегающий к моему уху.

Держась на безопасном расстоянии, я маневрирую вокруг проходящих мимо тел, чтобы лучше разглядеть лицо куклы. Жуткая улыбка, искажающая ее губы, говоря о вызове куда больше, чем могли бы сказать слова. Он осмеливается прийти за ней. Судя по блеску в ее глазах, это более глубокое чувство, чем просто выполнение своей работы.

Клэр тоже все еще смотрит на девушку. Но страх проступает из ее пор так же ярко, как румянец на впалых щеках. Марк не замечает этого, но, похоже, замечает кукла.

Она спрыгивает со скамейки, подмигивает Марку и убегает в сторону кукольного домика с привидениями. Марк смотрит ей вслед всю дорогу, его взгляд прикован к ее попке, а язык проводит по покрытым коростой губам.

А потом он достает из кармана телефон и звонит. Мои глаза истончаются, разделяя мое внимание между Марком и куклой, которая исчезла внутри «Игрового домика Энни».

Он говорит по телефону всего минуту, после чего кладет трубку и поворачивается к Клэр. Его жена незаметно кивает, лишь слегка вскинув подбородок. О чем знает Клэр — для меня загадка. Марк может скрывать большинство своих дел, но я полагаю, что она не совсем в неведении относительно того, как ее муж проводит свободное время.

Дома с привидениями оживают почти сразу после этого. В окнах вспыхивают мерцающие огни, и жуткая музыка наполняет воздух, смешиваясь с испуганными криками гостей. Разноцветный дым, который стелился по открытому полю, теперь клубится внутри домов.

Полчища людей начинают стекаться к жутким строениям, образуя очереди у все еще запертых дверей.

Марк сжимает руку Клэр и тащит ее вверх со скамейки, быстро шагая прямо к дому Энни. Из шумной толпы за Марком появляются его коллеги. Джек, Миллер и Роберт.

Ну, будь я проклят.

— Я слежу за всеми четырьмя, — тихо говорю я.

— Где? — спрашивает Джей, щелкая клавиатурой на заднем плане. Кто бы ни владел этим парком, он не верит в безопасность. Вокруг всего поля нет камер, поэтому Джей вынужден использовать небольшой дрон, который парит над карнавалом. Он не сможет незамеченным проникнуть ни в один из домов, но сможет зафиксировать любые попытки похищения.

— Игровой домик Энни.

— Дайте нам знать, если мы вам понадобимся, — говорит один из мужчин, Баррон. Его глубокий голос легко отличить от других.

Я открываю рот, готовая ответить, но тут вижу вспышку волос цвета корицы, уже стоящую в очереди в «Игровой домик Энни».

Трахни меня дилдо.

Сломанная кукла, должно быть, в сговоре с Богом, потому что только божественное вмешательство, блядь, могло свести их всех вместе вот так.

Как только я вижу, что Марк трогает Адди за плечо, пока они стоят в очереди, у меня сводит живот. Он и его коллеги стоят прямо за ней, и прошло меньше пяти секунд, прежде чем взгляд Марка упал на задницу Адди и Дайи. Потребовалось больше усилий, чтобы поднять глаза к их лицам и узнать, кто стоит перед ним.

Адди поворачивается, и на ее лице мелькает удивление, за которым следует принудительная улыбка и демонстрация энтузиазма, несмотря на то, что за ее спиной стоит гребаный Хранитель склепа. Дайя оглядывает Марка с ног до головы, в ее глазах появляется невосторженный блеск, несмотря на вежливую улыбку, скривившую ее губы.

Я наблюдаю за их разговором в течение нескольких минут, Марк, как обычно, бурлит, представляя ее своим коллегам.

Даже сейчас, зная Адди достаточно хорошо, я понимаю, что вдоль линии ее волос собираются бисеринки пота. Я уверена, что Марк спросил, где я, и мне просто любопытно узнать ее ответ.

От всего происходящего у меня стягивает кожу, и я готовлюсь к штурму.

Я пыталась дать Адди свободу сегодня вечером, но это больше не вариант. Теперь, когда четверо хищников собираются войти в дом вместе с ней, есть большая вероятность, что Адди и ее подруга никогда не попадут домой.

Если бы меня здесь не было, конечно.

Я могу нравиться Марку, но он меня не уважает. Не больше, чем Общество, по крайней мере. А его приятели даже не подумают обо мне, когда будут усаживать двух красивых девушек в неприметный фургон. У них на уме будут только киски и долларовые знаки.

Я направляюсь к Марку, прорываясь через парня, который выглядит так, будто он жарится в солярии, как в фонтане молодости. В этом нет смысла, но парень явно не обладает им, если он упорно стоит на моем пути и отказывается двигаться, когда видит, что я приближаюсь. Именно поэтому он оказывается на своей заднице, проклиная меня, пока я продолжаю свой путь.

Как только я подхожу, Адди и Дайя входят в дом, оставляя Марка и его друзей позади. В домах есть ограничение по количеству людей, чтобы тесное пространство не стало слишком тесным. Особенно когда люди бегут так, будто от этого зависит их жизнь.

— Марк! — громко приветствую я, улыбка растягивается на моем лице. Я чувствую, как затягиваются мои шрамы от того, как сильно я ее натягиваю, но старик слишком поглощен собой, чтобы заметить это.

Марк выглядит испуганным, когда поворачивается ко мне, но, как и Адди, натянутая улыбка растягивается на его лице.

— Зак! У тебя получилось! Я только что видел, как Адди вошла в дом со своей красивой подругой. Она сказала, что ты пошел искать туалет.

Умная маленькая мышка.

Она оставила возможность того, что я где-то рядом и могу появиться в любую минуту. Чертовски люблю эту девчонку.

Я снова сверкаю зубами.

— Да, я просто быстро нашел тихое место, — говорю я, лениво показывая через плечо.

— Ах, быть мужчиной — это божий дар, — смеется он, шлепая меня по руке. — Ты уже познакомился с моими коллегами.

Я быстро обмениваюсь любезностями, но сдвигаюсь с места, неся свое нетерпение. Сотрудник открыл дверь и ждет, пока я войду.

— Не возражаете, если я пройду вперед? Я хочу догнать вас.

Марк вытягивает руку вперед, жестом показывая, чтобы я шел вперед, его губы сжаты в тонкую линию.

Кто-то кричит позади меня, заметив, что я вклинился в очередь. Высказывания Марка прерывает хлопок двери.

Заходя в этот дом, я словно попадаю в другое измерение, населенное демонами. Моя кожа покрывается мурашками, когда я оглядываю это розовое чудовище.

— Что за чертовщина? — бормочу я себе под нос, на мгновение отвлекаясь от созерцания этого дома. Если у нас с Адди будет дочь, надеюсь, у нее будет хоть немного здравого смысла и она предпочтет черный цвет.

Кажется, что мои глазные яблоки физически дрожат от всего этого розового. Неужели Барби зашла сюда и нагадила везде? Господи, мать твою.

Светло-каштановые волосы Адди мелькают в моем периферийном зрении. Как только мои глаза скользят к ней, она исчезает за углом, преследуемая монстром. Их крики наполняют дымную атмосферу, вызывая ухмылку на моем лице.

Это хороший пример того, как я заставлю ее звучать позже.

Мои ноги работают на автопилоте, следуя за ней. Я слышу, как дверь снова открывается, за ней следуют голоса Марка и его друзей. Я буду уверен, что держу прочный барьер между моей девочкой и этими придурками позади меня.

Адди и Дайя будут веселиться, не беспокоясь о настоящих монстрах в доме.

Когда они взбегают по лестнице, смеясь и крича, я теряю их из виду. Я бегу вверх по лестнице, слыша их крики из-за первой двери.

Я изучаю систему коридоров. В этом коридоре слишком много дверей, что делает его физически невозможным для такого количества комнат. Некоторые из них — ложные двери, что означает, что они могут оказаться в любой из этих комнат, когда выйдут с другой стороны. Они могут даже не вернуться обратно в коридор, если комнаты соединяются внутри.

Вздохнув, я пошел по коридору, намереваясь заглянуть в несколько комнат и найти лучшее место для лагеря. Через несколько мгновений раздается пение, и я замираю от ледяных мурашек, пробегающих по позвоночнику, а волосы на затылке встают дыбом. Возможно, это часть опыта дома с привидениями, но что-то тревожит меня. Предупреждает меня о приближающейся опасности.

И я ни черта не могу с этим поделать, пока кто-нибудь не выйдет на меня с размаху.

Не обращая внимания на пение, я иду дальше. Над одной из дверей должен висеть знак выхода на случай пожара, чтобы гости знали, куда эвакуироваться. Я подозреваю, что он будет в одной из задних комнат. Я могу расположиться в комнате напротив, что позволит мне следить за коридором, и я буду точно знать, когда Адди уйдет.

Когда я вхожу в комнату слева, я обшариваю глазами небольшое пространство в поисках выхода. Одновременно с этим я чувствую, как позади меня появляется некто, кто не хочет приглашать меня на чаепитие в ближайшее время, а из шкафа и гардероба вырываются механические манекены. Мое сердце замирает в груди, но я сохраняю спокойствие, поворачиваясь к злобному присутствию у меня за спиной.

Последнее, что я ожидаю увидеть, это сломанную куклу, которая дразнила Марка.

Ее каштановые волосы собраны в косички, на них намотаны розовые бантики. Тусклые карие глаза смотрят на меня, намерение ярко блестит за косметикой на ее лице. Вблизи она гораздо более жуткая, чем я ожидала.

Наверное, потому что взгляд у нее убийственный. Я опускаю взгляд, быстро оценивая ее. На ней тонкая белая ночная рубашка, не оставляющая места для воображения. Я едва замечаю ее соски, проступающие сквозь тонкую ткань. Нет, мой взгляд останавливается на контуре ножа, пристегнутого к ее бедру.

Моя кровь леденеет. Если эта сука попытается причинить вред моей маленькой мышке…

— Где они? — спрашиваю я, сохраняя спокойствие. Я жду, что на ее лице расцветет замешательство, а затем последует вопрос, о ком я говорю. Но она не дает мне этого чувства безопасности.

Кажется, она точно знает, о ком я говорю.

— В безопасности от тебя, — огрызается она. Затем она поворачивает голову в сторону и смотрит на стену. — Сообщи остальным, что за двумя женщинами следят, и проследи, чтобы они благополучно ушли. Я с этим разберусь.

Я не могу сдержать ухмылку, которая приподнимает уголки моего рта. Хотя часть меня озадачена тем, с кем она говорит, меня в основном забавляет, что она думает, что может справиться со мной.

Ее глаза следят за чем-то, чего я не могу видеть, как будто она наблюдает, как они уходят.

— Значит, ты сумасшедшая, да?

Она отпрянула назад, оскорбленная моей оценкой. Честно говоря, мне на это наплевать.

Тревога бурлит в моем желудке, как испорченное молоко. Адди и Дайя все еще не ушли в конец коридора. А эта маленькая девочка, должно быть, думает, что я, как Марк, здесь, чтобы причинить им боль, и что ж… она не совсем ошибается. Вот только я заинтересован в том, чтобы причинить боль только одной из них, и к тому времени, когда я закончу, ей понравится, как я заставлю ее кричать.

Она огрызается:

— Не называй меня так. Это ты охотишься на женщин.

Я вскидываю бровь, на грани того, чтобы рассмеяться ей в лицо.

— Это меня просто беспокоит. Но я не сумасшедшей.

Ее крошечные ручки сжались в кулачки, а лицо перекосилось от гнева.

Кукла поднимает ночную рубашку достаточно далеко, чтобы достать нож, и пинком закрывает за собой дверь.

Я не могу понять, смеяться мне или злиться. Она намеренно не подпускает меня к моей маленькой мышке, и это делает меня чертовски несчастным.

— Что ты собираешься с этим делать, куколка? — ьспрашиваю я с издевательской ухмылкой на лице. Это должно быстро закончиться.

— Я собираюсь убить тебя, монстр.

У меня нет времени на это дерьмо.

Чем дольше я заперт в комнате с невестой Чаки, тем больше возможностей предоставляется Марку. Если мужчины заметят, что меня нигде нет, а Адди осталась беззащитной, ничто не помешает им воспользоваться моментом.

Она больше заинтересована в разговоре, а время идет. Я бросаюсь на нее, но меня удивляет, как много в ней борьбы.

Я издеваюсь над ней, небрежные атаки начинаются с ножа и заканчиваются ее кулаками. Все это время она бушует, как капризный ребенок. Устраивает скандал, потому что не может нанести удар.

Я вижу, как отчаяние просачивается в ее выражении лица, ей так же не терпится покончить со мной, как и мне с ней.

Наконец, я наношу один хороший удар в нос, от которого она теряет опору и падает на землю.

Она выкрикивает какую-то пустую угрозу, но мое внимание сосредоточено на двери. Я прорываюсь мимо нее, вылетаю за дверь и несусь по коридору.

— Шакал! — кричит она у меня за спиной, но я не обращаю на нее внимания. Я не знаю, с кем, черт возьми, она разговаривает, но мне плевать.

Я останавливаюсь, когда смотрю налево и вижу, что четверо мужчин этой ночи собрались в комнате.

Я выдыхаю вздох облегчения, небольшой груз сваливается с моих плеч с подтверждением того, что у них не было шанса заманить Адди в ловушку.

Пока я не слышу слова, которые вылетают из их поганых ртов.

— Куда она пошла? — спрашивает Миллер, уставившись на Марка. — Фургон уже готов к отправке. Им просто нужно знать их местоположение.

Я выпрямляюсь, и мое тело застывает, как будто в спинной мозг ввели цемент.

— Мы найдем их, — успокаивает Марк. — Зака с ними не было, так что он, должно быть, потерял их. Это идеальное время.

— Ты ведь понимаешь, что тебе придется с ним разбираться? Когда он узнает, что Адди больше нет? — вклинился Роберт. — С этими ужасными шрамами на его лице, у меня такое чувство, что ты его недооцениваешь

Марк машет рукой, отмахиваясь от опасений Роберта. Его чертовски обоснованные опасения.

— Он получил эти шрамы, потому что был слабым, Роберт.

Я беззвучно смеюсь, моя голова откинута назад, а плечи трясутся, когда я позволяю его очень неразумному предположению просочиться сквозь меня. А затем мой смех вырывается наружу, разлетаясь по маленькому пространству и смешиваясь с другими жуткими звуками, разносящимися по этому дому.

Головы четырех мужчин поворачиваются в мою сторону, и с их лиц исчезает всякий цвет. Все четверо вспотели и выглядят так, будто увидели, как оживают их худшие кошмары. Скоро они поймут, что я сижу на чертовом троне, и их кошмары склоняются передо мной. Я гораздо хуже любого монстра, которого они могли бы себе представить.

Я вхожу в комнату, ухмылка на моем лице расширяется, когда они вздрагивают.

— За… — начинает Марк.

— Ты знаешь, сколько лет этим шрамам, Марк? Очень много. Мой противник был грозным, но хочешь знать, кто оказался на полу с перерезанным горлом и дырами на месте глазных яблок? Это точно был не я, ублюдок.

Марк пытается отмахнуться от моей истории смехом, но звук получается захлебывающийся и прерывистый.

— Зак, пожалуйста, мы не говорили о твоей девушке.

— Марк, последнее, что ты хочешь сделать, это солгать мне.

В тот самый момент, когда Марк открывает рот, маленькая дверь в комнате распахивается, и оттуда выползает самый большой гребаный зануда этой ночи.

— Ради Бога, пожалуйста, оставьте меня в покое, — огрызаюсь я. Марк и его друзья поворачиваются и видят, что кукла выпрямилась, в ее глазах появился решительный блеск.

Ее лицо светлеет.

— Бог не имеет к этому никакого отношения, глупышка.