Преследуя Аделайн

Глава 7

Манипулятор

— Тебе нужно съехать из этого дома, — заключает Дайя, глядя на меня со страхом и бедой, клубящимися в ее мудрых глазах. Я только что рассказала ей о вчерашнем визите мамы.

По выражению ее лица я могу сказать, что она очень и очень боится за меня.

— Мне нужно закончить эту рукопись, — возражаю я, а сама все время думаю о том, в какую огромную сюжетную дыру я попала. Кажется, не имеет значения, сколько раз я нажимала на пресловутый сигнал тревоги — я не могу подняться. Сегодня вечером мне придется достать доску и липкие листочки, чтобы набросать сюжет, и тогда я смогу понять, как решить проблему раз и навсегда.

Иногда мне хочется просто упростить свои книги и на этом закончить, но тогда у меня не будет тех читателей, которые у меня есть.

— Э-э-э, — фыркает Дайя, качая головой. — Собирайся. У нас будет девичник.

Я падаю, доска и липкие заметки исчезают. Но я не спорю. Я инди-автор, поэтому публикуюсь тогда, когда готова. Почти не устанавливаю для себя сроки, потому что давление подавляет мое творчество. Я не могу писать, когда слишком волнуюсь, чтобы успеть закончить книгу к определенному времени. И какими бы замечательными ни были мои читатели, всегда есть это давление — выпустить следующую книгу.

Конечно, Дайя знает об этом и теперь использует это знание как оружие.

Дерьмо.

Застонав, я позволила ей взлететь по лестнице и войти в мою спальню, мои глаза сразу же нашли зеркало и сундук — кажется, теперь они всегда так делают после того, как узнали, что на самом деле здесь произошло.

Эти два предмета теперь словно маяки в комнате, они смотрят на меня, словно говоря, что я знаю, кто убил ее.

Неважно, что я намазала их черной краской. Кости остались прежними.

Стены и пол теперь из гладкого черного камня, потолки белые, а большие белые ковры освещают комнату. Я также установила систему подогрева полов. Иначе вставать посреди ночи, чтобы пописать, и наступать на ледяной пол было бы жестоким и необычным наказанием.

Я решила, что мне так нравятся бра в коридоре, что я хочу иметь несколько бра и в своей комнате. Они искусно размещены на стене, к которой прислонена моя кровать, и окружают массивное, красивое произведение искусства, изображающее женщину.

Прямо перед дверью в спальню находится моя любимая часть — балкон. Черные двойные двери открываются на террасу, с которой открывается вид на склон утеса. Когда стоишь перед таким прекрасным зрелищем, чувствуешь себя маленьким и незначительным.

Весь дом сейчас модернизирован, хотя я сохранила большую часть оригинального стиля. Бра, клетчатые полы, камин из черного камня, черные шкафы — вот лишь некоторые из них. Самое главное, я сохранила красное бархатное кресло-качалку Джиджи.

Я живу в викторианском готическом доме мечты.

— Мы сделаем тебя сексуальной и найдем тебе вкусного мужчину, который отвезет тебя домой сегодня вечером. А если преследователь появится, то и его можно будет убить.

Я закатываю глаза.

— Дайя, в наше время трудно найти мужчину, который хотя бы может нормально трахаться. Ты думаешь, я найду мужчину, который будет убивать в мою честь? Это мило.

— Никогда не знаешь, малышка. Случались и более безумные вещи.

Басы, льющиеся из динамиков, вибрируют во всем моем теле. Мои черные рваные джинсы обтягивают мои изгибы, а красная майка с глубоким вырезом демонстрирует мое обширное декольте и маленькие блестящие бисеринки пота между грудей.

Здесь чертовски жарко, жарче, чем в мешке Аида, и алкоголь, текущий по моим венам, не помогает делу.

В течение целого часа мы с Дайей прижимаемся друг к другу и танцуем. Мы обе ненадолго отделяемся, чтобы потанцевать с несколькими мужчинами, но я быстро устаю от лапающих рук и всегда возвращаюсь к своей лучшей подруге.

Внезапно тяжелое присутствие наваливается на мою спину, его руки скользят по моей талии и прижимают к себе. Запах мяты и виски проникает в мои чувства, прежде чем я чувствую его дыхание на своем ухе.

— Ты прекрасна, — шепчет он, его мятная жвачка щиплет мне нос, когда он ближе. Я морщу нос и поворачиваю голову, чтобы увидеть высокого, привлекательного мужчину, склонившегося надо мной.

У него клубничные светлые волосы, красивые голубые глаза и убийственная улыбка.

Как раз в моем вкусе.

Я ухмыляюсь.

— Спасибо, — мило отвечаю я. Социальные ситуации почти отправляют меня в спячку, но я всегда умела флиртовать. Жаль, что в большинстве случаев я не могу этого делать.

У мужчин есть уникальный способ убивать мое настроение каждый раз, когда я приближаюсь к ним на расстояние десяти футов.

— Пойдем со мной наверх, — кричит он сквозь музыку. Его голос ни в коем случае не агрессивный, но это и не вопрос. Это требование, которое не оставляет места для спора.

Мне это нравится.

Я поднимаю бровь.

— А если я не сделаю этого? — спрашиваю я.

Его улыбка расширяется.

— Ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Другая бровь присоединяется к своему близнецу, поднимаясь на полпути вверх по моему лбу.

— Правда, — говорю я сдержанно. — Что за планы у тебя на меня, о которых я буду жалеть всю оставшуюся жизнь?

— Такие, при которых ты останешься голой и сытой в моей постели.

— Сука, давай уже пойдём, — вклинивается Дайя. Я поворачиваю голову к ней, но чувствую, как глаза мужчины задерживаются на моем лице, лаская мою щеку, словно перо, проводящее по коже.

Дайя стоит перед нами, нетерпеливо махая рукой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Должно быть, она подслушивала, и ей ни капельки не стыдно.

Когда мы оба просто уставились на нее, она надулась и закатила глаза.

— Мы поняли, вы запали друг на друга. И она никуда не ходит без меня. Так что давайте уже пойдем. — Она размахивает руками, подталкивая нас к лестнице.

Мужчина смеется и пользуется возможностью, предоставленной моей дорогой лучшей подругой. Схватив меня за руку, он ведет меня к черной металлической лестнице в задней части клуба.

Но не раньше, чем я брошу на Дайю узкоглазый взгляд. На что она послушно рассмеялась.

Наверху только для VIP-клиентов. Лестница ведет на балкон, с которого открывается вид на весь клуб. Это место, где богатые, важные люди пьют, глядя на нас, как на кучку жуков, попавших в ловушку научного эксперимента.

Атмосфера здесь темнее, плотнее, и атмосфера такая, что мои инстинкты вспыхивают красным цветом. Идти сюда — все равно что сунуть голову в осиное гнездо. И эти ублюдки не перестанут жалить, пока не устанут от тебя или пока ты не умрешь.

Четверо мужчин расположились на черной кожаной скамье в форме полумесяца. В центре — черный мраморный стол, на котором стоят несколько бокалов с янтарной жидкостью и несколько хрустальных пепельниц. Здесь нет ни малейшего намека на цвет, декор напоминает мне поместье Парсонс.

Мужчина смотрит на нас обоих хищным и расчетливым взглядом. Он до жути похож на того, кто обхватил мою руку. Те же светло-русые волосы и голубые глаза, хотя этот выглядит моложе и немного злее.

Остальные трое мужчин одинаково красивы, у всех одинаково темный и опасный тип лица. Один мужчина выглядит европейцем с белокурыми волосами, светлой, бледной кожей и резкими угловатыми чертами лица. Его льдисто-голубые глаза, закрытые капюшоном, смотрят на Дайю, а она оглядывает маленькую, интимную комнату. Его взгляд уже прослеживает изгибы ее тела. Мои инстинкты снова подсказывают мне, что нужно выколоть глаза этому мужчине из глазниц и выбросить их на балкон.

Оставшиеся двое мужчин — близнецы с загорелой кожей, темными волосами, глазами и телами убийц. Их костюмы едва сдерживают мускулы, грозящие разорвать дорогую ткань по швам.

У одного из близнецов длинные волосы завязаны в пучок, а пальцы украшены несколькими кольцами, в то время как у другого волосы уложены на голове и в носу кольцо с бриллиантом.

Все четверо могут легко разрушить мою жизнь. И я не решилась бы их остановить.

— Итак, ты наконец-то набрался смелости и заполучил ее, — говорит блондин, дьявольски ухмыляясь мне. Он единственный из четверых, кто не пялится на нас. Честно говоря, он выглядит так, будто ему было бы гораздо интереснее есть младенцев на ужин.

Вокруг него какая-то темная аура. Если я могу предположить, тревожная атмосфера здесь исходит непосредственно от него. Его энергия разрастается и разрастается, пока не создает ощущение, что ты заперт в комнате и дышишь черным дымом.

— Тише, Коннор, — говорит мужчина рядом со мной, его тон низкий и полный предупреждения.

Я едва не закатываю глаза. Он похож на Коннора. Парень из студенческого братства, который ошивается возле незанятых напитков и просовывает свой телефон под юбки девушек, чтобы сделать снимки.

— Дамы, извините за его грубое поведение, — говорит мой новый друг, его улыбка не доходит до глаз. — Это мой брат, Коннор. Близнецы, Лэндон и Люк. А потом Макс.

Он указывает на каждого мужчину соответственно. Лэндон — близнец с пучком, а Люк — с кольцом в носу. Я перевожу взгляд на своего собеседника с ожидающе поднятой бровью.

— А тебя как зовут?

— Я Арчибальд Талаверр III. Вы можете называть меня Арч.

— Звучит претенциозно, — говорю я, улыбаясь тому факту, что он назвал мне свое полное имя.

Кто вообще так представляется незнакомому человеку? Арчибальд Талаверр, третий. Зовите меня просто Ваше Королевское Высочество.

Его брат, Коннор, смеется в ответ, похоже, соглашаясь.

Арч открывает рот, но я прерываю его.

— Я Адди. А это Дайя, — представляюсь я, указывая на свою лучшую подругу. Она улыбается, но ее взгляд острый и оценивающий. Она слишком остра и умна, чтобы втянуться в опасность, как это обычно делаю я.

— Приятно познакомиться, дамы, — пробормотал Макс, его внимание все еще приковано к Дайе. На самом деле, близнецы тоже не сводят с нее глаз с того момента, как она вошла в комнату.

Каждая частичка меня хочет встать перед ней и защитить ее от любопытных, диких глаз. Но Дайя может справиться сама, поэтому я остаюсь рядом с ней. Готовая напасть, если понадобится.

— Садитесь, пожалуйста, — призывает Арч. В кабинке много места, но мы вдвоем решаем сесть в конце, ближе к Максу.

Мой телефон пикает, как только моя задница опускается на мягкую кожу. Заметив, что Дайя тут же втянулась в разговор с Максом, а Арч наполняет стакан дорогим бурбоном, я украдкой просматриваю сообщение.

Неизвестный: Крадешься со случайными мужчинами, маленькая мышка? Если я поймаю его руки где-нибудь рядом с тобой, к утру они окажутся в твоем почтовом ящике.

Мое сердце замирает в груди. Это первый раз, когда он действительно общается со мной помимо зловещей записки.

Я поднимаю глаза к балкону. Отсюда нас никто не увидит. Мы слишком далеко от перил. Но, тем не менее, кто-то явно наблюдает за мной.

Но как?

И как, черт возьми, он узнал мой номер? Забудьте, это был глупый вопрос. Он же гребаный сталкер, черт возьми. Конечно, у него есть мой номер.

Арч подходит и протягивает мне выпивку, на его лице улыбка. Он думает, что сегодня у него будет секс.

Обычно, возможно, так и было. Но похоже, что вместо этого мне придется спасать его жизнь и убираться от него подальше.

Проходит час, и с каждой минутой я все больше нервничаю. Я не получила еще ни одного сообщения, но оно все сидит и сидит в моем мозгу. Я боюсь, что мой ствол мозга сломается от напряжения.

Руки Арча определенно касаются меня. Одна сейчас лежит на моем бедре, в опасной близости от моего центра. Я смотрю на звезду, вытатуированную на его большом пальце, и в моей голове возникают образы того, как я держу ее — без его тела.

И все же я позволяю этому случиться, хотя и не должна. И потому что не должна, я не могу перестать смотреть на них, представляя их отрубленными у запястья и окровавленными. Сидят в моем почтовом ящике.

У меня даже нет почтового ящика.

Мой дом стоит слишком далеко от дороги, поэтому почту просто оставляют на ступеньке перед домом.

Разве преследователь не должен это знать?

Что за дерьмовая маленькая тень.

— Тебе весело? — спрашивает Арч, подталкивая меня плечом. Я рассеянно киваю, продолжая терзать губы, зажатые под зубами.

Мне нужно бежать. Я должна сказать этому человеку, чтобы он убрал от меня свою руку, если только это означает, что она никогда не будет оторвана от его тела и не останется в моем несуществующем почтовом ящике.

— Ты напряжена, — тихо замечает Арч. Я прочищаю горло и открываю рот, но еще одно жужжание из заднего кармана прерывает меня.

Я чувствую, как цвет исчезает с моего лица. Брови Арча озабоченно вскидываются, и это напоминает мне о бедняге, которого я чуть не довела до сердечного приступа на краю обрыва.

Он смотрит вниз, на звук.

— Ты в порядке? — спрашивает он, и его голос, кажется, становится еще тише.

Я все больше устаю от этих обеспокоенных взглядов, но все же они кажутся мне спасательными кругами. Как будто есть люди, которые заметят мое странное поведение и выскажутся, если со мной что-нибудь случится.

Репортер новостей возьмет у Арча интервью и расскажет о том, как меня напугало текстовое сообщение. Строитель, который строил мое крыльцо, — его история будет передаваться по радио и обсуждаться неделями. Девушка стоит на краю обрыва, кажется, раздумывает, прыгать или нет, а потом чуть не падает.

Все это связано с тем, что у меня был преследователь. И полиция отмахнулась от этого, когда я заявила о случайных розах. Но это ничего не изменит для следующей девушки, которую преследуют.

Это никогда не изменится.

В конце концов, я стану еще одной статистикой, но исчезну как таковая. Красивая девушка, преследуемая сумасшедшим человеком. И никто не потрудился помочь ей, пока не стало слишком поздно.

— Я в порядке, — выдавливаю я из себя сквозь натянутую улыбку. Она кажется деревянной и неискренней, но, тем не менее, это помогает. Его лицо расслабляется, и беспокойство исчезает.

Или, скорее, Арч просто пропускает это мимо ушей, потому что на самом деле ему все равно.

— Ты хочешь уйти? — пробормотал он, его голос теперь полон обещаний и намерений. Его нижняя губа исчезает между белыми зубами, этот акт сам по себе первичен.

Слово «нет» находится на кончике моего языка, как маленькая балерина, танцующая на кончике, опасно близкая к тому, чтобы сорваться и сломать лодыжку. Потому что если я скажу «нет» этому мужчине, я проведу остаток своей ночи — неделю, а возможно, и дольше, — сожалея об этом.

Ненавижу себя за то, что позволила уроду управлять моей жизнью и лишить меня возможности хорошо провести время с восхитительным мужчиной.

Он красив, его окружает полумрак, такой же манящий и аппетитный, как шоколадный торт. Есть обещание, что я закончу ночь с ним полностью удовлетворенной.

А что, если это перерастет в нечто большее? Что, если я скажу «нет» чему-то прекрасному? Это надежды и мечты маленькой девочки, но я все равно не могу не думать об этом.

Он выглядит как мужчина, с которым я могла бы остепениться, но достаточно опасный, чтобы возбуждать меня.

— Да, — говорю я тихо, наконец. — Но после того, как я буду знать, что Дайя благополучно вернется домой.

Арч медленно улыбается. Снисходительно.

— Я могу позаботиться об этом.