Превратности судьбы

Глава 25

В тот же вечер, без четверти девять, Вирджиния стояла рядом с Памелой Иган в относительно тихом закутке приемного зала Института. Они вместе разглядывали толпу гостей. Пятнадцатью минутами ранее прибыли Шарлотта и Ник. И казалось, никто не удостоил эту пару особого внимания.

Но когда Вирджиния вошла в зал под руку с Оуэном, реакция собравшихся была совершенно иной. На миг воцарилось гробовое молчание, сменившееся затем преувеличенно громкими разговорами. Следовательно, все их заметили.

— Нельзя отрицать, что Гилмор Лейбрук — напыщенный осел, — заявила Памела и сделала основательный глоток шампанского. — Как жаль, что именно он руководит Институтом!

— Есть и хорошая новость. Насколько мне известно, он собирается вскоре прокатиться по Европе, — сообщила Вирджиния.

— Остается лишь надеяться, что потом ему очень захочется навестить Америку. Когда Лейбрук в Лондоне, он помыкает нами всеми так, словно он из Общества Аркан.

— Полагаю, здесь, в Институте, он и есть правая рука Джонсов. Но с другой стороны… Что уж тут скрывать, Памела, мы обе зарабатываем куда больше теперь, когда все знают — мы работаем у Лейбрука.

— Поверь, Лейбрук отлично сознает, что мы перед ним в долгу.

— Такова цена за успех в делах, Памела.

— Пфф…. И чертовски высокая цена, если тебе интересно мое мнение.

Памела была величественной пышнотелой дамой немного за сорок. Она успешно зарабатывала себе на жизнь, чревовещая от имени древнеегипетской принцессы. В честь той особы, столь способствующей ее благосостоянию, Памела укладывала выкрашенные в черный цвет волосы в прическу, которую ее парикмахер называл «как у Клеопатры». Лоб дамы украшала диадема из поддельного золота, усеянная сверкающими кристаллами, усиливающая драматический эффект. Глаза же были густо подведены тушью, а цвет ее ниспадающего элегантными ярусами платья назывался «египетская зелень».

Выждав, когда Оуэн отойдет от Вирджинии, чтобы взять два бокала с шампанским, Памела бросилась к ней сквозь толпу гостей со скоростью акулы, прорезающей морские волны. Эта дама была подругой и наставницей Вирджинии, у которой она всегда могла найти поддержку, когда только начинала свою карьеру, и Вирджиния очень ее любила. Однако Памела слыла завзятой сплетницей и гордилась тем, что ни один слух, ни один скандал не проходил мимо ее ушей.

— Кстати о Лейбруке, — продолжала Памела. — Я слышала, что его связь с последней ассистенткой дала трещину.

— Ненадолго же ее хватило, — заметила Вирджиния.

— Его ассистентки долго не выдерживают. — Памела отхлебнула шампанского и опустила свой бокал. — Я подозреваю, что очаровательная Адриана начала предъявлять требования.

— Лейбрук меняет ассистенток как носовые платки. Адриане следовало это знать, прежде чем занять столь почетную должность.

— Да, правильно. Но ты ведь знаешь, как это бывает… Каждая новая ассистентка думает, что она станет последней. — Губы Памелы скривились в презрительной усмешке. — Не будь я в курсе дела, непременно решила бы, у Лейбрука действительно особый паранормальный талант, а именно — умение соблазнять. Более того, его чары распространяются как на женщин, так и на мужчин. Только взгляни, как люди толпятся, чтобы пробиться поближе к Его Королевской Особе. А нашего почетного гостя все позабыли, Бедняга доктор Пинкертон застрял в углу в обществе Эдварда Драммера, который утомил его до слез. Но я вижу, что на помощь Пинкертону спешит мистер Уэлч.

— Нет нужды объяснять исключительную привлекательность Лейбрука только тем, что у него особый паранормальный талант, — сказала Вирджиния. — Он хорош собой и исключительно умен. Нужно отдавать должное тому, кто этого заслуживает! И он исключительно успешно ведет дела, привлекая толпы клиентов везде, куда бы ни приехал.

Гилмор Лейбрук — под руку с красавицей ассистенткой — находился в центре всеобщего внимания с того самого момента, как вошел в зал, изрядно опоздав к началу, как истинно светский человек. И он полностью затмил своего почетного гостя.

Лейбрук собрал вокруг себя «придворных» в центре зала. Высокий, с чеканными чертами лица, он отличался также атлетическим сложением и особой фацией, облаченными в элегантный вечерний костюм. Его черные волосы были подстрижены по последней моде. Никто не знал, откуда Лейбрук родом, однако его отличали манеры и речь образованного джентльмена.

«Да, разумеется, — думала Вирджиния, — хороший актер может успешно подражать манерам высшего класса». И действительно, не раз бывало, что человек из низов являлся в лондонское светское общество, убеждая всех и каждого, что он рожден и воспитан в семье джентльмена. Возможно, и Лейбрук из той же породы.

Его ассистентка Адриана Уолтерс выглядела сегодня вечером как всегда, ослепительно, однако облачко неудовольствия так и витало над ней. Она улыбалась несколько натянуто, а прекрасное лицо казалось высеченным из камня. Очевидно, она почувствовала, что за ней наблюдают. Потому что вдруг повернула голову и посмотрела прямо в глаза Вирджинии. В этом взгляде было столько ярости, что Вирджиния могла бы поклясться: за эти несколько секунд воздух вокруг просто вскипел от неукротимой энергии.

— О Боже… — пробормотала Памела. — Мне знакомо это выражение на ее лице, оно не предвещает ничего хорошего.

— Не думаешь ли ты, что…

— Что прекрасная Адриана смотрит на тебя так только потому, что считает конкуренткой, боится, что Лейбрук возьмет на ее место тебя? Да, именно так я и думаю.

— Но зачем я Лейбруку в качестве ассистентки? Ясно, что мне недостает физической привлекательности, которая для этого требуется. У меня слишком маленькая грудь, а волосы чересчур рыжие.

Памела напустила на себя загадочный вид. Ее голос упал до хриплого шепота, когда она проговорила:

— Принцесса говорит мне, что Лейбрук сменил предпочтения.

Но на Вирджинию эти драматические приемы впечатления не произвели.

— С чего бы это?

— Понятия не имею, — ответила Памела уже обычным своим голосом. — По крайней мере, ты предупреждена. И я добавлю кое-что еще…

— Что же именно?

— Я не стала бы принимать приглашение Адрианы выпить вместе чаю. Она из тех, кто не побоится насыпать в чашку соперницы ложечку цианистого калия.

Вирджиния улыбнулась:

— Буду иметь в виду. Хотя сильно сомневаюсь, что она пригласит меня на чай.

— В таком случае давай обратимся к теме куда более интересной.

Вирджиния насторожилась:

— К какой теме?

— Я говорю о твоем появлении в обществе мистера Ситуотера, конечно!

— Памела, я уверена, что ты уже знаешь новость.

— О да, об этом говорит весь Институт. — Памела искоса взглянула на подругу. — Но насколько это соответствует действительности?

— Я согласилась, чтобы мистер Суитуотер изучал меня во время работы. Он убежден, что сможет измерить уровни моей психической энергии.

— Ты же знаешь, как он поступил с Дигби и Хоббсом. Разоблачил их как мошенников, а потом Лейбрук был вынужден исключить их из членов Института, потому что это навлекало на Институт дурную славу. Неужели тебя не пугает возможность оказаться следующей? Как ты можешь доказать, что у тебя настоящий талант?

— Он утверждает, что верит мне. Говорит, что я по-настоящему талантлива.

— Понятно. — В глазах Памелы вспыхнули огоньки. — Возможно, это все объясняет, если вспомнить второй слух, что гуляет по Институту.

— О чем ты?

Памела лукаво улыбнулась:

— Ходит слух, будто твоя связь с мистером Суитуотером выходит за рамки научных исследований и экспериментов.

«Я знала, что это случится», — подумала Вирджиния. Но столь бесцеремонного заявления она никак не ожидала. Что ж, ей следовало это предвидеть и подготовиться. В конце концов, это же Памела! У нее было любовников не меньше, чем подружек у Лейбрука.

— О Боже, откуда такие предположения? — Вирджиния сумела сохранить веселый беззаботный тон.

— Дорогая, ты разговариваешь со мной, а не с одной из твоих клиенток. Не стоит увиливать. Я слишком хорошо тебя знаю.

— Я предпочла бы не обсуждать мои отношения с мистером Суитуотером, — отрезала Вирджиния.

— Ты взрослая женщина, а не юная девушка, которая пытается начать профессиональную карьеру. Я отдаю тебе должное, но отлично знаю, что в отношении мужчин тебе недостает опыта.

— У меня было много заказчиков-мужчин.

— Я имею в виду опыт личных отношений, и ты прекрасно меня поняла, — заявила Памела. — Имей в виду: выбери ты для подобного приключения любого другого мужчину, я была бы только рада. Каждая женщина заслуживает того, чтобы познать романтическую страсть. Но почему, ради всего святого, ты решила завести роман с Оуэном Суитуотером?

— Бога ради, Памела… Не так громко…

— Он самый неподходящий для тебя кандидат. Он может даже разрушить твою практику, как только окончится ваша связь. А ведь ты столько работала, чтобы заявить о себе! Не хочу, чтобы ты рисковала собственным будущим.

— Не думаю, что мистер Суитуотер объявит меня мошенницей, — возразила Вирджиния. — К тому же… — Она умолкла, почувствовав за спиной чье-то присутствие.

— Будьте спокойны — ничего подобного не произойдет, — сказал Оуэн.

Тихонько ахнув. Памела обернулась так резко, что шампанское в ее бокале едва не расплескалось.

— Мистер Суитуотер, я не знала, что вы рядом!

Вирджиния тоже обернулась, но очень медленно. В руках Оуэн держал два бокала с шампанским. На губах же застыла ледяная улыбка. Черно-белая гамма его превосходно скроенного вечернего наряда как нельзя лучше сочеталась с аурой мошной энергии, всегда окружавшей его.

— Позвольте представить вам мою подругу, — сказала Вирджиния, делая ударение на слове «подруга», чтобы дать ему понять: Памеле грубить непозволительно. — Мисс Иган пользуется в нашей среде большим уважением. Она была очень добра ко мне, когда я только начинала. Более того, своей успешной карьерой я обязана ее советам и знакомствам, которые приобрела при ее любезном содействии.

Лед в глазах Оуэна растаял, уступив место веселому удивлению. Улыбка его заметно потеплела. Он приветствовал Памелу легким наклоном головы.

— В таком случае… очень рад, мисс Иган.

К Памеле вернулось обычное самообладание, однако Вирджиния могла бы поклясться, что ее подруга покраснела.

— Мистер Суитуотер, я много слышала о вас.

— Уверен, что ничего хорошего. — Он подал Вирджинии бокал шампанского. — Однако прошу мне верить, когда я говорю, что не вижу причин объявлять мисс Дин мошенницей. — Он отпил шампанского и заговорщически улыбнулся Вирджинии. — Напротив, я нахожу ее таланты выдающимися.

— И вы сообщите это прессе, когда завершите изучение ее способностей? — спросила Памела. — Тогда ее карьера может взлететь до небес.

Оуэн пожал плечами:

— Я был бы счастлив уведомить газеты, что мисс Дин обладает истинным психическим даром. Но сомневаюсь, что она нуждается в этом. Похоже, она и так преуспевает.

Памела одарила его ослепительной улыбкой:

— Мистер Суитуотер, в нашем деле лишней славы не бывает. Мне кажется, несколько добрых слов в газеты в адрес мисс Дин — это меньшее, что вы можете сделать для нее в сложившихся обстоятельствах.

— В сложившихся обстоятельствах? — переспросил Оуэн.

— Я лишь имела в виду тот факт, что вы пользуетесь добротой мисс Дин, позволившей вам проводить научные исследования, — ответила Памела. — Она сделала вам огромное одолжение. Не так ли, мистер Суитуотер?

Вирджиния поморщилась:

— В этом нет ничего особенного, Памела, уверяю тебя.

Оуэн бросил на Вирджинию долгий взгляд, потом кивнул:

— Да, мисс Иган, она сделала мне огромное одолжение.

— Тогда будет справедливо, если вы отплатите ей добром, когда ваше исследование подойдет к концу, — сказала Памела. — И вы ей очень поможете, если сделаете так, чтобы обеспечить ей добрую славу. Тогда к ней придут новые клиенты.

— Ясно. — Оуэн снова кивнул.

— В конце концов, вы ведь не можете предложить ей ничего более ценного, не так ли? — многозначительно добавила Памела.

— Прошу тебя, Памела, достаточно! — взмолилась Вирджиния.

— Ладно, хорошо. — Памела улыбнулась подруге. — Наслаждайся вечером, дорогая. Но не забудь, о чем предупреждала принцесса.

— Не забуду.

Прошелестев ворохом зеленых юбок, Памела скользнула в толпу гостей. Оуэн посмотрел ей вслед.

— О чем это предупреждала принцесса? Что сказала?

— Так, ничего важного. Интересно, как там Ник с Шарлоттой? Я потеряла их из виду. О, черт!..

— В чем дело?

— Сюда идут Гилмор Лейбрук и его ассистентка. Так и думала, что мне не избежать этой встречи!

Проследив за ее взглядом, Оуэн вдруг помрачнел, и воздух вокруг него заискрился электрическими.

— Очень интересно… — процедил он сквозь зубы.