Превратности судьбы

Глава 3

Они доставили Бекки в Дом милосердия на Элм-стрит и передали заведующей, миссис Мэллори. Девушка очень смутилась, но перспектива получить горячий ужин и чистую теплую постель пришлась ей по душе, и она решила шириться.

— Отправится ли она в благотворительную школу для девочек, где ее обучат полезному ремеслу, например, печатать на машинке, — это решать ей самой, — сказала Вирджиния, снова забираясь в карету. — Однако миссис Мэллори умеет уговаривать…

Оуэн сел напротив Вирджинии.

— Вы так уверены в пользе образования для уличных девиц? — спросил он.

Экипаж тронулся с места.

— Образование — единственная возможность выжить для тех женщин, которые остались совсем одни, — ответила Вирджиния.

— Вы знаете это по собственному опыту?

— Я осталась сиротой в возрасте тринадцати лет. Отец оставил мне небольшое наследство и распоряжение, что бы плата за мое обучение в пансионе вносилась до тех пор, пока мне не исполнится семнадцать. Иначе весьма вероятно, что я кружила бы по улицам, как юная Бекки.

— Нет, — возразил Оуэн. — Только не вы. С вашим талантом и умом вы наверняка нашли бы другой способ зарабатывать себе на жизнь.

Она всматривалась в темноту за окном.

— Кто знает?.. По некой иронии я занимаюсь ремеслом, которое заставляет меня работать по ночам.

— Кого-нибудь могло бы встревожить ваше отсутствие этой ночью? — спросил Оуэн. — Кроме экономки, разумеется…

— Нет. На самом деле я даже удивлена, что миссис Крофтон вдруг забеспокоилась. Она у меня недавно и еще не изучила мой необычный распорядок. Я часто выхожу по вечерам, однако так поздно еще ни разу не возвращалась.

По ее тону Оуэн понял: она не привыкла к тому, что кто-то может поднять шум или хотя бы забеспокоиться из-за ее долгого отсутствия.

— А почему вы работаете по ночам?

Ночью энергия в зеркалах обычно сильнее и легче воспринимается. А мой дар набирает особую силу и его легче концентрировать также ночью. Я часто думала: а может быть, это из-за того, что ночью отсутствует энергия, излучаемая солнцем? Наверное, потоки солнечной энергии взаимодействуют с некоторыми силами паранормальных излучений, препятствуя им.

Оуэн молчал, и она добавила:

— Мне известно, что вы и ваши единомышленники в Аркане не очень-то высокого мнения о тех из нас, кто вынужден зарабатывать на жизнь своим талантом. Знаю, вы считаете, что большинство из нас — шарлатаны. Понимаю также, что встречи с клиентами по вечерам никак не улучшают мою репутацию в глазах ваших коллег по Обществу. Но хочу прямо заявить: мне плевать на вас и на всех прочих членов Аркана, — что бы вы ни думали обо мне и моих друзьях из Института Лейбрука.

— Вы уже выразили свое мнение обо мне и Обществе, мисс Дин. Хочу, однако, заметить, что я — не член Аркана.

— Тогда почему вы были в той группе так называемых исследователей, желавших подвергнуть испытаниям мой дар, когда я читала в зеркале в доме Помроев?

— О, это долгая история… А вы очень устали. Вам требуются покой и время, чтобы прийти в себя после пережитого. Но обещаю, что утром расскажу вам все.

Вирджиния, не удержавшись, спросила:

— Для чего вы рисковали собственной головой, отправившись на мои поиски? Зачем?

— Я уже говорил, что приглядываю за вами. И я подумал, что вам, возможно, угрожает опасность. Хотя признаюсь: такой ситуации, в какой вы оказались сегодня, я ни как не предполагал. Я искал в другом направлении.

— Так вы — не член Аркана?

— Аркан — мои заказчики.

— Заказчики? — Казалось, она ужасно удивилась. — Вы работаете на Общество?

— В данный момент я занят расследованием для агентства «Джонс и Джонс», созданного Арканом. Они там занимаются исследованиями психики человека. Возможно, вы уже слышали об этом.

Вирджиния стиснула зубы.

— Да, до меня уже доходили слухи о новом агентстве.

— Вы не одобряете их деятельность?

— Подозреваю, что задача агентства «Джонс и Джонс» состоит в том, чтобы лишить куска хлеба тех из нас, кто зарабатывает на жизнь своим талантом. В Аркане полагают, что практикующие в области паранормального, в частности, в Институте Лейбрука, портят репутацию других исследователей психических явлений.

— Потому что в вашей среде слишком много шарлатанов. Эти мошенники дурачат публику и наживаются на ее заблуждениях. Но я думаю, что не ошибусь, если скажу, в данный момент в «Джонс и Джонс» по горло заняты по-настоящему опасными психопреступлениями. Поверьте, Калебу и Люсинде Джонс, директорам «Джонс и Джонс», сейчас не до обычных медиумов, гадалок и прочих подозрительных личностей.

— Это мы еще посмотрим.

— Я понимаю, вы не доверяете Аркану, однако мне нужна ваша помощь. Я выслеживаю убийцу, Вирджиния, такого убийцу, который действует в вашей среде.

— О чем вы?..

— В последнее время умерли две женщины, читающие в зеркалах. «Джонс и Джонс» просили меня разобраться в этом деле.

— С чего бы «Джонс и Джонс» стали волноваться из-за двух зеркальных гадалок? Полиция наверняка ими не заинтересовалась. Они даже не поверили, что миссис Рэтфорд и миссис Хэкетт были убиты. И никто не верит. Власти заявили, что смерть обеих женщин была естественной.

— Но вы подозреваете, что дело нечисто, ведь так?

Вирджиния медлила с ответом. Наконец кивнула:

— Да.

— Так же думают «Джонс и Джонс». Так же думаю и я. Как я уже говорил, это долгая история, а час довольно поздний. Даю слово, что утром все вам объясню.

— Вам не удастся отделаться от меня так просто, сэр. Вы сказали, что расследуете смерть женщин, читающих в зеркалах, и делаете это от имени Аркана, так? Но каким талантом обладаете вы сами, если имеете право проводить подобное расследование?

— Ну, скажем так… Вы были очень недалеки от истины, когда сказали Бекки, что я — частный сыщик. На самом деле я охотник.

— На кого же вы охотитесь, мистер Суитуотер?

— На чудовищ рода человеческого, мисс Дин. Как и вы, больше всего я люблю работать по ночам.

Когда он возвращался к себе, его дом стоял темный и безмолвный, как всегда бывало по ночам. Оуэн жил один. Экономка приходила рано утром и уходила ближе к вечеру. Такой распорядок позволял ему находиться в одиночестве, которого он все сильнее желал после наступления темноты. Никто не видел, когда он уходил бродить по ночным улицам. И никто не мог бы сообщить об этом другим членам его семьи — очень сплоченной и любящей семьи.

Но дело о зеркальных гадалках могло на время отвлечь Оуэна от ночных скитаний и пропасти, все более его манившей.

Он отнес заводную игрушку в библиотеку и положил на стол. Темные окна миниатюрной кареты зловеще блеснули в свете газового рожка. Прежде чем отправиться спать, следовало надежно запереть эту штуку в сейфе, в подвале. Оуэн был уверен, что ему удалось обезвредить зловещее орудие, но испытывать судьбу он не хотел. Эта игрушка — что-то совершенно новое; такие ему еще не попадались. С ней надлежало обращаться с величайшей осторожностью.

Оуэн пересек библиотеку, подошел к столику с бренди и отмерил себе разумную порцию. Со стаканом в руке он сел напротив остывшего камина и начал внимательно разглядывать искусно сделанную диковину. Расследование, которым он занимался, неожиданно сделало резкий поворот. Но смерть Холлистера сейчас волновала его меньше всего. Вопросов было по-прежнему больше, чем ответов, но одно стало ясно: ключом ко всему являлась Вирджиния Дин.