Пригласительный билет

КАК Я СОЧИНЯЛ КИНОКОМЕДИЮ

Собственно говоря, это был устный сценарий. Он вовсе не предназначался для киностудии. Но… все по порядку.

Говорят, что девушка у себя дома красивей, чем вдали от него. Подтверждаю. Когда я познакомился с Надей, на фоне большого города она в самом деле выглядела не столь прелестной. Познакомились на выставке.

— Приезжайте к нам на Оку, — пригласила меня Надя, лаборантка молочной фермы большого совхоза. Приглашение было столь душевным и сопровождалось столь чистым взглядом ясных глаз, что я пообещал: непременно приеду.

После Константина Паустовского описывать приокскую природу — святотатство. Все же, вообразите спокойно дышащую Оку, дремлющие зеленые луга, предзакатное солнце над молодой березовой рощей — и она… Надя, Березка в цвету.

Гуляем по берегу. Говорю главным образом я: нельзя же заставить девушку скучать. Сперва рассказывал о себе, осторожно, не назойливо хвалил себя. Как же иначе предстать перед девушкой, которая нравится тебе? Говорил, что начальник цеха без меня ни шагу, а главный технолог на каждом совещании воздает мне должное. В общем, хвастался, но в меру. И все спрашивал Березку:

— Вам не скучно слушать меня?

— Нет, нет… Слушаю с удовольствием.

Когда я исчерпал все возможные похвалы в свой адрес, пришлось сделать длинную томительную паузу. Боясь, однако, что Наденька заскучает, я ни с того ни с сего сказал:

— Между прочим, я вчера смотрел смешную кинокомедию «Девушка из совхоза».

Сказал просто так, чтобы не молчать. Неожиданно мое бездумное сообщение произвело на Надю непредвиденное впечатление, словно я сказал: «Знаете, вчера утром я слетал на Марс… Купался там, загорал. Марсианские пляжи просто чудесны».

— Неужели эта кинокомедия действительно смешная? — переспросила Наденька.

— Хохотал от души. Очень смешная, — повторил я, не предугадывая последствий.

Между тем вчера я имел несчастье смотреть эту «Девушку из совхоза» — скучнейший фильм, который приказом по киностудии числится комедией. Правда, иные чуткие зрители, зная, что на постановку фильма потрачены народные деньги, самоотверженно пытались смеяться. На них оглядывались, принимая их, очевидно, за родственников сценариста и режиссера.

— Расскажите, если вам нетрудно, содержание фильма, — попросила Наденька.

Я задумался. О чем рассказывать? В «Девушке из совхоза» было все, «как в жизни». Герои вели себя как положено, никаких отклонений от академических норм поведения они не демонстрировали и, естественно, никоим образом не попадали ни в смешное, ни в затруднительное положение. А когда персонаж комедии ведет себя как правоверный мусульманин, что же тут смешного? Если бы так вел себя цирковой клоун, он не был бы смешон. Кто это, кроме киностудий, не понимает. Героями кинокомедий не могут быть ни херувимы, ни серафимы.

Как я уже сказал, чтобы не молчать, мне пришлось на базе фильма «Девушка из совхоза» сочинять свой киносценарий. Скучного, «правильного» героя я наделил беспокойным характером, превратил его в веселого, находчивого, решительного парня и в соответствии с характером ставил его в смешное, нередко глупое положение. А, главное, мой герой, ничего не подозревая, содействовал счастью своего друга.

И героиню наградил я яркими чертами, глядя на Надю, и изображал ее деятельной, мечтательной и жизнерадостной.

Надя смеялась. От души. Я это чувствовал. Но… пришла беда и, как всегда, нежданно. Мы встретили подруг Нади, и они гуляли вдоль берега. Надя познакомила меня с ними. И чтобы, очевидно, сразу завязать разговор, она сообщила им:

— Саша рассказывал мне содержание смешной кинокомедии «Девушка из совхоза».

Девушки тут же стали упрашивать меня повторить свой рассказ. И тут я почувствовал, что героем комедии становлюсь я. Разве я мог повторить то, что нафантазировал, чтобы занять Надю? Разве я мог запомнить сюжет моего импровизированного сценария?

— Пожалуйста, расскажите, — настаивали девушки.

— Саша очень хорошо рассказывает, — рекламировала мою фантазию Наденька.

Я попытался переменить тему.

— Смотрите, — сказал я, — белочка на дереве…

Маленькая курносенькая девочка простодушно заметила:

— Белочку нам показывает… — И чуть тише добавила: — Какой-то ненормальный.

Зато другая, взрослая девушка совсем ошарашила меня:

— Ах! Вчера на станции я видела афишу: в железнодорожном клубе идет «Девушка из совхоза». Пойдемте посмотрим.

— Пошли, — решили все.

Я посмотрел на реку: а не броситься ли мне с обрыва в набежавшую волну? Представляете себе, Надя и ее подруги пройдут туда и обратно десять километров, посмотрят унылый фильм и, несомненно, скажут Наде: «Какой же твой Саша…» Нет, они не скажут «фантазер», а что-то более разительное.

Я посмотрел на часы.

— Как раз и проводим вас к поезду, — сказала чуткая Надя.

Меня это устраивало. Как только придем на станцию, сразу сяду в поезд и укачу. И прощай Березка в цвету, враль всюду не в чести.

Двинулись в сторону станции. На полпути, извольте радоваться, нас настиг дождь. Как в кинофильме. Проверьте: в девяти из десяти фильмов в самый драматический момент идет дождь.

Девушки догадались и захватили прозрачные накидки; они сняли туфли, спрятали их под накидки и, смеясь, босиком шагали по проселочной дороге. Две из них, накрывшись одной накидкой, другую, соломенного цвета, куцую, уступили мне. Я сдуру, чтобы не отставать от компании, тоже снял туфли и закатал брюки. Но накидка никак не защищала меня от проливного дождя. Я ее набросил на голову и тем самым сузил кругозор, я видел лишь то, к чему прикасались мои ноги. Оказывается, я шел по краю кювета, наполненного глинистой жижей, и, конечно, съехал в него. Съехал в сидячем положении. Выбрался из кювета красивый… И опять курносенькая злая девочка заметила:

— Какой-то недотепа, все идут по дороге, а его в канаву тянет. Кавалер!

Я хохотал вместе со всеми. Как вы понимаете, мне было смешно. Очень!

«Так тебе и надо. Не фантазируй», — занимался я поздней самокритикой.

Пришли на станцию. Дождь, конечно, немедленно перестал. Девушки вымыли ноги под краном и надели сухие туфли, я же свои полуботинки основательно искупал в канаве. Я даже не мог присесть на скамью.

А ведь я хотел как лучше… Ведь я старался прославлять наше киноискусство, ратовал за настоящую кинокомедию.

Кое-как надев туфли, я отвел Наденьку в сторонку и покаялся, что придумал свою кинокомедию. Наденька посмотрела на меня чистыми, ясными глазами и улыбнулась:

— Не сердитесь… И я позавчера смотрела «Девушку из совхоза». Ничего в ней смешного нет. Но мне нравилось, как вы рассказываете.

— Но что скажут ваши подруги?!

— Пусть сперва посмотрят. А мы погуляем. Мне просто хотелось проводить вас в компании.

Вот когда я почувствовал себя подлинным героем… настоящей кинокомедии. Благодаря милой, чудесной Наденьке, девушки из совхоза, которая, очевидно, незнакома нашим сценаристам и кинорежиссерам.

Говорят, что они даже не намерены знакомиться с ней. Но это, вероятно, только слухи.