Из-за дощатой ограды небольшого дома, одиноко стоявшего в стороне от шоссе, тянуло вкусным дымком шашлыка. Ариф Мехтиев, присев на корточки у мангала, помахивал куском фанеры. На раскаленных углях шипели капельки жира.
В низенькую калитку с гоготом и шумом ввалилась компания. Впереди, покачиваясь, шли «Артист» и Геннадий. За ними, весело переговариваясь, девушки несли две сумки, из которых торчали горлышки бутылок, пучки зелени, буханка хлеба.
Ариф повел в их сторону раскосыми глазами, пробурчал.
— Что ж вы, братцы, ползете, как черепахи. Я вот работаю в поте лица и думаю, неужели придется одному слопать весь шашлык?
— Ну и съел бы, — отозвался Аркадий. — Известно, у тебя аппетит волчий. Веселиться будем до упаду. Деньжата есть и еще будут — бог даст.
— Идите в комнату, — Ариф гостеприимно взмахнул рукой.
— Старуха дома?
— Нет. Придет только утром. Сегодня в ночь работает.
— Отлично! Значит успеем провернуть маленькое дельце. — И Аркадий многозначительно подмигнул Арифу.
— А где Серго? Ты же хотел зайти за ним.
— Не застал. — Аркадий помрачнел. — Совсем откололся от нас.
— Ха! Он знает свое дело. Рисует розовый зад своей Мими, — засмеялся Геннадий и, опустившись на корточки, стал поворачивать шампуры с шашлыком.
— Брось трепаться, — покосился на него Галустян, — Серго свой парень. Тертый. А ты что? Ты всегда в запасных ходишь.
Геннадий сразу же пошел на попятный.
— Да я пошутил, Аркаша.
— Девочки, шагайте в хату и накройте стол, — распорядился Аркадий.
Женщины торопливо шмыгнули в комнату. Дверь осталась отворенной и голос Геннадия был отчетливо слышен:
— Все-таки клёвая у тебя хата, Ариф, — сказал он. — И от дороги в стороне.
— Пока не накололи. Мать стала шипеть в последнее время.
— А ты и хвост поджал, мямля, — поддел Аркадий.
— Ничего подобного. Так просто говорю. А вообще, наплевать на все.
— Ну, кончайте, треп, тащите шашлык!
И Галустян зашагал к дверям.
Вскоре в комнате с низеньким потолком кипела пирушка. Пили жадно, беспорядочно, смешивая водку с вином. Хмель вызвал взрыв беспричинного смеха, бесшабашной хвастливой удали.
Лара старалась не терять головы, нить поменьше. Последние недели у нее все чаще возникало желание незаметно уйти, все чаще вспоминался Алик, разговор в поезде. Адрес Мурадовых она помнила наизусть, но… Открытый разрыв требовал смелости. — Несколько дней назад Аркадий отобрал вещи и паспорт. «Ты меня вполне устраиваешь, — заявил он. — Попробуй только отколоться… Под землей найду! Не вырвешься живой!» Лара знала, что веселому Аркаше ничего не стоит привести в исполнение свою угрозу.
Лара молча наблюдала за сумасшедшей пляской Геннадия и Люси. Аркадий заметил что-то. Не сводя с нее цепких, на редкость трезвых глаз, шепнул:
— Не скучай, Ларка. Кто знает, что ждет нашу хевру завтра. Как сказал поэт: «пейте, пойте в юности, бейте жизнь без промаха». Все равно, как говорят, жизнь поломатая. — И невесело усмехнулся.
Лара решительно отвела его руку с протянутой рюмкой:
— Почему поломатая? Я пойду работать. Я буду…
Геннадий расхохотался:
— Вы слышали, братцы, Ларочка захотела трудиться. Брось! Да за таким, как Аркаша, тебе сплошная малина! Опомнись, голубка.
— Умница, Генка, — Люся всплеснула руками.
Галустян брезгливо поморщился, процедил сквозь зубы:
— Паскуда.
И тут же обратился к Арифу.
— Послушай, кассир, выдай из недавних банковских Ларочке небольшую сумму. Ей туговато, как видно.
— Не нужно, — ответила она, как можно спокойней, — мне ничего не нужно. — И громко рассмеялась, желая отвлечь от себя внимание.
— И за что только ты мне нравишься? — пробасил Аркадий, взяв ее за подбородок, прищурился:
— Думаешь, я скотина? Да?
— Возможно, — кивнула Лара и внутренне сжалась, ожидая удара.
Но он не ударил, обнял, грубо поцеловал в губы. Вдруг раздался короткий свист за окном. Галустян вскочил с места, приставил палец к губам:
— Тихо, ребята! Старик явился. Я сейчас вернусь…
Он нырнул в дверь и возвратился минут через пять.
— Хевра, кончай это кино! В субботу грешно много пить. По нашим законам надо трудиться.
Все нехотя поднялись из-за стола.
— Гена, ты проводишь девочек домой и подойдешь к фонтану. Там будешь ждать нас, — деловито распоряжался Аркадий.
— Хорошо.
— А ты, Арифка, и Лара пойдете со мной, прошвырнемся, развеемся. Может, встретим Серго.
Вышли на шоссе. Гена остановил такси, торопливо уселся с девушками. Аркадий, Ариф и Лара чуть позже устроились в другой машине и поехали в город. Около получаса бродили по улицам, пока не встретили у кафе «Наргиз» Серго с Людой.
Лара успела перекинуться с Людой парой фраз, но Аркадий вдруг грубо схватил ее за локоть:
— Ты опять наболтала что-то?
Серго быстро увел Люду.
— Ну ладно. Пошли. Дел непочатый край, — сердито сказал Аркадий. От былой его веселости не осталось и следа. — Не вырвется, — ни к кому не обращаясь, проговорил он. — Не сегодня, так завтра приручу.
У книжного пассажа остановили машину и снова вернулись к Арифу. Ссадили Лару. Галустян тихо сказал:
— Ты там наведи порядок, мы скоро вернемся. Никуда не уходи.
— Ладно.
Нехотя поплелась Лара к знакомому домику. Теперь знала точно — этой ночью что-то случится. Убрав со стола посуду и бутылки, прилегла на кровать и незаметно уснула.
Разбудил ее Аркадий. Лара вскочила, оправила сбившееся платье. Ариф и Геннадий рассматривали какую-то яркую красивую скатерть. На столе лежал потертый кожаный портфель. Через плечо у Аркадия болтался новенький фотоаппарат. Угрюмо озираясь, он спросил:
— Никого не было здесь?
— Н-нет. Я спала.
— Видел. — Он отвернулся, продолжал: — Барахло толкнем, но не в Баку.
Ариф попросил:
— Оставь скатерть матери. Обрадуется старуха.
— Бери, барахольщик. Мое дело будет сторона, когда наведешь на себя милицию.
— Ерунда. Ничего до самой смерти не будет.
— Лара, собирайся, — бросил Аркадий, — поедем.
— Куда?
— Не кудыкай. В Сочи, на курорт. Бывала там? Теперь-то я по-настоящему богат. — Галустян хвастливо похлопал по кожаному портфелю.
Вдруг Ариф, возившийся в углу, истерически закричал:
— Нож! Нож! Я оставил там нож!
В руке Аркадия блеснула финка.
— У-у, скотина. След для уголовки оставил. Гадина!
Посыпалась ругань. Галустян тяжело уставился на Арифа.
Тот пятился назад, пока не ткнулся спиной в стену. Побелевшие губы его дрожали.
— Аркаша, Аркаша, ты что? — закричал Геннадий, бросаясь между ними.
Галустян отшвырнул Геннадия и снова уставился на Арифа.
— Убью, как собаку. — Аркадий занес руку.
Тогда Лара бросилась вперед, загородила Арифа. Знала — Аркадий не пощадит. Но уже было все равно. Она смотрела ему прямо в лицо, смотрела с вызовом, с ненавистью. Глаза Аркадия вдруг сузились и он, больно схватив ее за шею, поцеловал в губы.
— Нравятся дикие кошки! Так и быть, прощаю этого дурака. Отойди.
За окном кто-то свистнул.
— Ждите! — Аркадий схватил портфель и выбежал из комнаты.
Вернулся он минут через десять-пятнадцать.
— «Старик» выложил за камни и золото — двадцать тысяч. Сделал только два паспорта, мне и тебе, Генка. Бланков не было больше. Только что, прямо в машине, вписал фамилию, год рождения.
— Так кто мы теперь? — Геннадий нервно стучал пальцем по ребру стола.
— Кто? — Аркадий, о чем-то задумался. — Сам прочтешь, — потом повернулся к Арифу, — возьми свою долю и запомни: ты должен исчезнуть. Боюсь, что подгадил ты нам. Бери курс на север. А мы — на юг. Не сработались мы с тобой — не обижайся, — он протянул Арифу пачку денег.
— Спасибо, друг. — Ариф взял деньги, спрятал в карман.
— Не за что. Давайте скорей сматываться.
В доме погасили свет, вышли. У ограды стояла «Волга». За руль сел Геннадий, рядом Ариф. Аркадий и Лара — сзади. Когда усаживались, под ногами шевельнулось что-то живое. Лара вскрикнула, рванулась назад.
— Молчи, дура! — прошипел Галустян. — Держи язык за зубами, а то вырву. — И он с силой втолкнул ее в машину.
У вокзала ссадили Арифа. Он ушел молча, не простившись. А «Волга» продолжала путь.
За окнами показались темные силуэты гор. Лару стало укачивать. Голова упала на спинку сиденья. Сквозь сон почувствовала, что трясут за плечо. Открыла глаза. «Волга» стояла, Аркадий курил у машины, поманил ее пальцем. Она вышла.
— Лара, с нами ехать опасно. Останешься здесь. В город идет много машин. Кто-нибудь подберет. Вот тебе деньги.
— Я боюсь одна, ночью…
— Дура! Как сказал, так и будет. Приедешь в город, встретишься с Серго. Объяснишь, что мы уехали. Паспорт твой специально пришлю в письме на его имя. На Главпочтамт, до востребования. Чтоб он знал — висит на крючке. Только пусть попробует рот раскрыть. — Аркадий сжал кулаки. — Шею сверну. И тебя это касается. Крепко запомни.
Галустян сел в машину. «Волга» бесшумно тронулась с места и вскоре красные огоньки ее растаяли вдали…
Опустив голову, Лара умолкла.
— Еще несколько вопросов, Лара.
— Спрашивайте, — устало кивнула она.
— С Серго ты встретилась?
— Нет… И видеть никого из них не хочу.
— Он не с ними. Но это позже. Где твои вещи?
— Вещи? Аркадий сдал их в камеру хранения на вокзале.
— Почему он, а не ты?
— Он положил в мой чемодан шляпу и морскую тельняшку. Сказал, память от брата. До этого чемодан был у Арифа дома.
— Понимаю, понимаю все. Прекрасно, — Акперов бросил очередной окурок в заполненную уже до краев пепельницу. — Ты хорошо рассказываешь, Лара. Я не только слышал, я прямо видел все это.
— Что вы, товарищ майор. — Лара смутилась. — Хоть вам помогла. Что-то доброе в жизни сделала. Теперь пусть убивают…
— Глупости. Ты не одна. Неужели эти бандюги сильнее нас, Алика, многих тысяч хороших людей? Ты будешь жить с поднятой головой. Будешь! — Заур разволновался, несколько раз пересек кабинет. — Устроим тебя на работу, в общежитие. У Мурадовых тебя принимают, как родную. — Он взял трубку, набрал номер. — Никольский, откройте кабинет Агавелова, организуйте постель на диване. Да, да для этой девушки, — опять повернулся к Ларе. — До утра отдохнешь. А утром… Утром начнем перекраивать твою биографию.
Лара поднялась со стула.
— Спасибо вам, товарищ Акперов. Вы добрый!
Заур смущенно пробормотал:
— Ну, что ты… Какая уж там доброта.
Проводив девушку, он мысленно подвел итог последним событиям. Серго Шавлакадзе, а сейчас Лара, наконец, точно указали, что Сумбатову и кассира — «дай ей из банковских денег» — ограбил тот же Галустян.
Все становилось на свои места.