Приговор

ГЛАВА 5 Я, МЕЖДУ ПРОЧИМ, НЕ ЖЕНАТ…

…Утро выдалось великолепное. Еще не растаял бледный ломтик луны в небе, а из-за темной кромки горизонта уже вылез пламенеющий солнечный диск.

Работалось легко, с тем особым душевным взлетом, когда кажется, что нет службы проще и приятнее, чем у тебя. В кабинете было тихо. Только одинокая муха негромко жужжала у оконного стекла. Оглушительной трелью залился телефон. Капитан снял трубку.

— Агавелов слушает, — сказал он.

— Здравствуйте, товарищ капитан, — услышал он женский голос.

— Аида, вы?

После небольшой паузы, смущенно:

— Угадали…

— Еще бы! Не сочтите за хвастовство, но у меня отличная слуховая память.

— Надеюсь, что у вас не только хорошая память, но и сердце.

— А в чем дело, собственно? — насторожился Агавелов.

— Не думайте только, что это притворство… Папа заболел. Правда заболел. Не верите? Он не может к вам…

— Ничего страшного, — облегченно вздохнул Агавелов. — В порядке исключения я допрошу его на дому.

— Хорошо…

— Вот и договорились. Ждите. — Капитан рывком встал из-за стола.

А на том конце провода еще долго держали трубку. Ту-ту — ту-ту — попискивали в мембране гудки отбоя.

— Доченька, доченька! — крикнул из комнаты отец. — Договорилась?

Аида осторожно положила теплую трубку на рычаг.

— Да. Приедет. — Она зашла к отцу, присела на краешек кровати.

— И зачем только я ввязался в эту историю… — виновато сказал Ерванд Ишханович. — И деньги на ветер ушли. Главное — деньги…

— Не надо о деньгах, папа.

— Э-э, деньги счет любят, — раздраженно прервал ее отец. — И потом меня беспокоит встреча с этим типом, который подсунул мне часы. Если они его поймают… Я должен буду опознать его, верно? А потом он мне за это… А не опознаю — милиция подумает бог знает что…

…Агавелов, как и обещал, вскоре собрался к Симонянцу. Но на пороге кабинета его перехватил Андрей Огнев.

— Далеко?

— Дело есть.

— Никаких дел. Жена приготовила великолепный обед. Пити по-восточному, — ты же любишь. Хотел и Заура позвать, — не нашел. Едем. В воскресенье не грех отдохнуть.

— Не могу, Андрей. Извини.

— Что ты? Вера строго-настрого приказала без вас, холостяков несчастных, не являться. С утра дважды на базар гоняла меня. И не думай отказываться. Запилит…

— Ну хорошо, — сдался Агавелов. — На часок загляну. Поехали. Знаешь, у меня сегодня личное дело. Да, да представь себе, на сей раз личное…

— Не удивляюсь. Кто не знает, как удивительно умеешь ты сочетать личное и общественное…

Такси быстро доставило их на улицу Шаумяна. Андрей с женой и сыном занимал двухкомнатную квартиру на втором этаже нового дома.

Дверь открыл сын Андрея, двенадцатилетний Игорь. Вихрастый тонконогий мальчик обрадованно бросился к Агавелову.

— Здравствуйте, дядя Эдик. А мы ждем, ждем… А где дядя Заур?

— Здорово, старик! — Агавелов схватил в охапку Игоря, — дядя Заур будет в следующее воскресенье. Мы решили ходить в гости строго по очереди. Чтоб маме легче было. А то знаешь, два таких холостяка… Да еще с таким аппетитом, — это слишком для одного раза.

Андрей рассмеялся. Из кухни вышла Вера.

— Здравствуй, Эдуард Мансурович.

— Добрый день, Вера Григорьевна. Аллах свидетель, Андрей притащил меня с умыслом. Давно, говорит, жена праздничных обедов не готовила. А тут, говорит, по случаю гостей и я хоть раз в неделю вкусно поем.

— Ах вот как!? — Она шутя погрозила мужу черпаком.

— Так его Вера Григорьевна! А то избаловался — в столовую не затянешь.

Все засмеялись.

Через несколько минут Вера увела Эдуарда в столовую, отослав мужа на кухню, несмотря на его отчаянное сопротивление.

Но поговорить по душам так и не удалось. В кухне что-то зашипело, потянуло дымком. Испуганно взмахнув полотенцем, Вера умчалась.

— Извините… Мы рискуем остаться без обеда.

С легкой завистью прислушивался Агавелов к шутливой перебранке за дверью. Да и что греха таить — дружной семье Огневых завидовали не только холостяки.

Время летело незаметно. Тем более, что пити удалось — пальцы оближешь. Агавелов опомнился, когда стенные часы пробили два раза. Он вскочил, рассыпался в извинениях. Андрей не стал его удерживать: уж что-что, а свидание Агавелов никогда не мог пропустить.

…Большие стенные часы пробили два раза. Аида на носках вышла в коридор. За приоткрытой дверью было слышно, как похрапывает отец. Тихонько сняла трубку, набрала номер. В ухо ударили монотонные длинные гудки. Первый, пятый, седьмой.

Разочарованная заглянула в комнату отца. И встретилась с его проницательным взглядом. Поморщившись, спросил с упреком.

— Опять звонила?

Аида почувствовала, что краснеет:

— Сегодня воскресенье. Может быть, не рассчитал время, приедет попозже.

— Или не приедет вообще.

— Но он же обещал!

— Э-э, обещание, доченька, не всегда выполняют. И кроме того, мне кажется, что ты стараешься не только для меня.

Девушка, не ответив, проскользнула в свою комнату.

Когда Агавелов поднялся по лестнице, дверь была уже отворена. В коридоре у телефона стояла Аида.

— Добрый день, — сухо бросила она.

— Здравствуйте, Аида Ервандовна. Извините за опоздание. Так сложилось… — начал капитан, словно не замечая ее тона.

— У папы все еще неважно с сердцем, — тем же ледяным тоном предупредила она. — Если можно, не расстраивайте его.

— Не беспокойтесь.

— Спасибо. — Она повела плечами. — Наверное, ваша жена проклинает меня за то, что я испортила вам воскресенье.

Агавелов понял безыскусную уловку, но ничего не ответил.

Беседа с Симонянцем длилась около часа. Пряча протокол в папку, Агавелов прислушался к легким шагам за дверью, пожал влажно-бессильную руку больного.

Уже на улице, перед тем, как завернуть за угол, оглянулся. Легкий ветерок колыхал полупрозрачную занавеску, за распахнутым окном.

…Через десять минут у Симонянца требовательно зазвонил телефон. Аида сняла трубку:

— Да, — сказала она.

— Еще раз добрый день, — услышала она знакомый голос. — Между прочим, я не женат…