Приговор

ГЛАВА 23 ОНА ДОЛЖНА ЖИТЬ

Он хотел и не мог сдвинуться с места. Не мог крикнуть, позвать на помощь. Прошло несколько секунд, — они показались ему вечностью. Они вобрали в себя всю странную недоговоренность их встреч, все напряжение последних дней и именно сейчас он ясно, как никогда, понял, насколько дорог ему этот беспомощно распростертый на полу человек. Острая боль полоснула по сердцу, вывела из оцепенения.

Заур бросился к Марите, схватил бессильно повисшую руку. Лицо девушки было освещено слабым светом настольной лампы. Сведенные к переносью брови. До ранки закушенная губа. Она, наверное, сдержала крик. Неверными пальцами Заур искал пульс. Нет… Нет… Нет… Он припал ухом к груди девушки, крикнул.

— Жива! Жива!

Маленькая такса повела длинными ушами, заскулила.

Стиснул ладонями голову Мариты, пальцы коснулись липкого, теплого. Кровь. Надо спешить. В скорую помощь! Где же телефон?

Акперов побежал на огонек участкового пункта. Тяжело дыша, остановился у порога. Дремавший лейтенант Мухтаров вскочил с места, оторопело схватился за фуражку.

Заур набрал «0-3».

— Дежурная? Говорит майор Акперов. Поселок Строителей, дом № 30. Тяжелое ранение. Да-да. Заступина Марита Оскаровна, 24 года. Скорей! Скорей!

Участковый уполномоченный удивленно уставился на майора. Как же так? Ни звука, ни крика и вдруг — ранение…

— Она должна жить, — хрипло сказал Акперов, потер ладонью вспотевший лоб. — Ты иди туда, — кивнул он Мухтарову. Встречай врача. Я сейчас. «Как же это получается. Дочь ранена, а отец уезжает. Неужели старик не видел?» Старик! Словно обухом ударило его по голове. Он опять склонился над аппаратом.

— ГАИ? Говорит майор Акперов. Необходимо немедленно задержать «Москвич» АЗИ-13—13. Голубая машина. За рулем седой человек. Оповестите все посты ГАИ и РУД. Очень важно. Очень.

Затем Заур доложил обстановку начальнику райотдела Асланову, вызвал на место происшествия оперативника с фотокамерой и бегом направился к дому Заступина. В голове с лихорадочной быстротой проносились мысли о «старике», посетившем дом Мехтиева, о загадке тонкого волоса, принадлежащего молодой женщине. Как он хотел ошибиться, чтоб все осталось лишь подозрительным стечением случайностей. Но эти странные вопросы Мариты, слезы, страх, просьбы верить, что бы ни случилось…

У калитки стояла карета «скорой помощи». Из дома доносились голоса. Каждый шаг давался Зауру большим напряжением воли, он никак не мог унять дрожь. Наконец, заставил себя, перешагнул порог комнаты. Хирург — уже седеющий, усталый мужчина, приводил в чувство раненую. Он поднял глаза на Акперова и недоуменно переглянулся с фельдшером: лицо начальника уголовного розыска было белее, чем у пострадавшей.

Заур перехватил взгляд врача.

— Я просто устал, доктор, — пояснил он. — Лучше скажите, жива еще?

— Жива. Мы успели вовремя, — ответил хирург и обратился к фельдшеру. — Кофеин. Готовьте перевязку, и противостолбнячную.

— Будет жить? — голос Заура прерывался.

— Думаю, будет, — хирург, желая подбодрить его, дружески улыбнулся. — Но рана опасная. Как бы не кровоизлияние в мозг. Потеряла много крови. Сейчас введем сыворотку — и срочно в больницу.

— Я поеду с вами.

— Не возражаю, — согласился врач.

Фельдшер начал вводить противостолбнячную сыворотку. Заур отвернулся, отошел в сторону, пропуская в комнату следователя Байрамова и оперуполномоченного.

…Минут через десять машина «скорой помощи» неслась к больнице им. Семашко.

В приемной хирургического отделения дежурил Ковшов. Не скрывая радости, он крепко пожал руку, прогудел:

— Очередное ЧП, дорогой мой? Мы с тобой только и видимся по этим печальным поводам.

— Вот уж действительно. Тяжело ранили девушку. Мою знакомую…

— Опять знакомую? Преступный мир, наверно, решил разом покончить со всеми твоими приятельницами.

Мимо проследовали санитары с носилками. Марита так и не приходила в сознание.

Акперову стало жутко при виде покачивающейся откинутой головы, мертвенно-бледных губ. Он молча кивнул.

Задержав медицинскую сестру, Ковшов приказал:

— Майору Акперову халат и колпак, быстро! — и уже на ходу добавил: — Заур, я в перевязочной. Поднимайся.

Мучительно долго тянулись минуты. Ковшов освободил рану от повязок, начал обрабатывать ее. Заур стоял близко, все время ожидая мгновения, когда Марита очнется, откроет глаза, заговорит.

На скуластом лице Ковшова мелькнула легкая улыбка, Акперов почувствовал — все обойдется. Врач верит. Наконец, кислород оказал свое действие. Дрогнули веки. Марита медленно открыла прозрачно-синие глаза. Заур наклонился над ней, пытаясь поймать ее взгляд.

— Это я! Заур! — закричал он, уже не владея собой. — Марита, слышишь? Я!

Едва шевеля бледными губами, она чуть слышно проговорила:

— Зас-тупин… Ос-кар… У-бийца… Бежал Т-билиси…

Голова Мариты качнулась, она умолкла.

— Умерла? — вырвалось у Заура.

— Нет, — спокойный голос Ковшова вернул его к действительности. — Просто она потеряла сознание из-за потери крови. Сейчас ей сделают переливание. А ты — уходи. Ты мне начинаешь мешать.

Медленно спускаясь по лестнице, Заур размышлял над словами Мариты: «Она назвала Заступина убийцей. Но не сказала «отец». Почему? Неужели она не связана с этой историей? А может быть, я сделал поспешный вывод?

Через пять минут он мчался на такси к райотделу милиции. Мешкать нельзя. Оскар Заступин — «Старик». Надо перекрыть пути побега. Сообщить во все пункты. И не только до Тбилиси, но и по Северной и по Ереванской ветке.

Приметы известны. Он видел его вблизи. Высок, сутул, абсолютно сед. Запоминающееся, не лишенное какого-то жестокого благородства лицо.

Вот уже знакомое серое здание. В кабинете начальника — свет.

Акперов стремительно вбежал в подъезд. Но чем ближе он подходил к массивной кожаной двери, тем медленнее ступали ноги.