Приговор

ГЛАВА 26 ДАМА «ИКС» — ОНА?

До самого вечера просидел Заур в отдельном боксе, куда поместили Мариту. Ковшов объяснил Акперову, что нанесен сильный удар тупым предметом в теменную область головы и не исключено кровоизлияние в мозг. Хирург уже не шутил, как обычно.

Упорно держалась температура. Марита не открывала глаз, громко стонала, металась. В редкие минуты затишья Заур с замиранием сердца вглядывался в заострившиеся черты — ему казалось, что дыхание ее прерывается. Он потерял счет времени и даже не заметил, как в палате сгустились сумерки. Вздрогнул, когда медсестра легко коснулась его плеча.

— Товарищ майор, вас к телефону!

Акперов медленно поднялся с табурета, прошел в дальний конец коридора. Он не сразу узнал голос начальника.

— Отличные новости, дорогой! Слушай внимательно. В Тбилиси перехвачен Заступин. Найдены все ценности. Большая сумма денег, золото, валюта, чистые паспорта и незаполненные бланки некоторых других документов. Пистолет «Макарова», несколько обойм к нему. Сегодня же Заступина отправят в Баку.

Заур вяло поблагодарил Асланова за добрые вести. То, чем он жил все эти дни, странно сместилось куда-то на второй план. Он вернулся на свой табурет и всю ночь оцепеневший, с воспаленными от бессонницы глазами мучительно ждал момента просветления. Тщетно. Бледные губы раздвигал лишь стон, запавшие, без кровинки щеки, могли поспорить белизной с бинтом, плотной шапкой покрывшим голову.

На рассвете Заур вынужден был оставить бокс. Уже на улице, глотнув свежего ветра, он вдруг впервые трезво — не сердцем, умом — осознал угрозу печального исхода. «Нет. Нет. Нет!» — твердил он.

— Вы что-то сказали? — обернулся к нему заспанный, по-мальчишески пухлогубый шофер такси.

— Нет, нет, — Акперов поежился. — Давай быстрее…

В кабинете он настежь распахнул створки окна, жадно выпил воды, поморщился от головной боли.

Жизнь до сих пор представлялась ему, как трудный, интересный поиск с рассветами сквозь табачный дым кабинета, с порывистым бакинским ветром, все время с друзьями, на людях. Он ждал. Не признавался себе, но затаенно ждал своего счастья. И вот пришла любовь…

Акперов подошел к столу, поднял трубку телефона.

— Фархад? Доброе утро! Акперов говорит. Да. Ты должен приехать сюда. Во-первых, доставили арестованного, а во-вторых… В общем, надо поговорить.

Головная боль не проходила. Откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза. В дверь кто-то тихо, но настойчиво постучал.

— Да!

Старший инспектор Никольский прошагал к столу, доложил официально, по форме:

— Товарищ майор, дежурство принял. Все в порядке!

— Ну что ж, отлично, — вздохнул майор. — А как себя чувствует в камере арестованный?

— Спит бандюга. Похрапывает, как в собственной постели.

— Ничего, пусть отоспится… Всему свое время. Вызовите Носову. Она нужна будет на допросе.

— Это я мигом организую, товарищ майор. Она работает там же, где этот парень, Мурадов, в трамвайном парке. Устроили ее в общежитии. Словом, жизнь налаживается.

— Жизнь налаживается, — проговорил майор, устраиваясь на своем «заслуженном» диване. — Улавливаешь, Заур, — налаживается.

…Следователь прокуратуры младший советник юстиции Байрамов приехал к десяти часам утра, бросил на стол кожаную папку, в которой находилось объемистое дело об убийстве, весело поздоровался.

— Ты опять ночевал в кабинете, бездомный бродяга?

— Не угадал. На сей раз в больнице.

— Шутишь? Ей плохо?

Акперов молча кивнул.

— Жаль дивчину. Ее показания были бы нужны.

— Кое в чем она уже помогла. Помнишь, Фархад, я говорил как-то тебе, что придется арестовать и других участников убийства?

Байрамов насторожился.

— Помню, конечно.

— Так вот, сейчас ты будешь иметь удовольствие столкнуться с исполнителем главной роли. Это и есть тот тип, которого я условно называл «игреком». Фамилия его Заступин-Сергеев. Тбилисские товарищи задержали.

— Так это же великолепно! Значит, остается только дама — «икс» Причем, — Байрамов даже подскочил от сознания собственной находчивости, — не исключено, что тяжелораненая Марита Заступина и есть…

— Ты не ошибся, — глухо сказал Акперов, удивляясь своему спокойствию. — Я на девяносто процентов убежден, что Марита и есть — дама «икс». Но… Но… — Он отвернулся к окну, — я люблю ее.

Следователь замер, хотел что-то сказать, но только вздохнул шумно, покрутил головой.

— А ты уверен в этом, Заур? — спросил он изменившимся голосом.

Акперов подошел к нему совсем близко.

— Я же верил ей, рассказывал все… делился, — он помолчал и уже спокойней продолжал. — Но твоя задача, как следователя, ясна. Если Марита Заступина выживет, ты возьмешь ее под стражу.

Байрамов опять вздохнул.

— Ради бога, только без жалости. Она подлежит изоляции на общих основаниях.

— Ну, знаешь, дорогой, я вовсе не так уж уверен, и строить решения на подозрениях по меньшей мере наивно.

Майор резко прервал его:

— Не веришь? А визит черноволосой женщины на кладбище? А обнаруженный волос в постели убитого? А ее испуг, когда она узнала, что я веду расследование? Мало тебе?

— Ну и что? Это уже дает тебе право выносить безапелляционный приговор?

— Эх, Фархад, неужели не понимаешь?

— Нет, не понимаю. Аресты по личным просьбам не произвожу.

— И все же ты обязан рассматривать все вопросы, связанные с Маритой Заступиной только в рамках закона. — Акперов говорил, не поворачивая лица. — Я не хочу, не хочу никаких компромиссов. Понимаю, ты сейчас скажешь мне какие-нибудь очень правильные слова. Что — жизнь, мол, продолжается и т. д. Но согласись, надо сохранить за собой право смотреть прямо людям в глаза. Иначе, лучше не жить.

— Оставим этот разговор, — решительно заявил Байрамов. — Я прежде всего человек. А затем уже… следователь. И не могу вот так, как ты, по-чиновничьи… по букве закона. Тьфу! — Он вытер взмокший лоб, вскочил с места. — Ну, допустим, ты распутал один конец клубка. Но ведь другой тебе неизвестен. Марита без сознания. Заступин покушался на ее жизнь. Почему? Да потому, что другая, неизвестная тебе часть, более, наверно, весома.

— У меня есть и иные основания…

— Чепуха! Давай-ка садись рядом. Прикинем эти твои «иные основания».

Акперов сообщил все, что было известно ему о Заступиных.

— Большой хищник, — произнес Байрамов, выслушав его рассказ. — И жил в нашем районе?

— Как видишь.

— Проморгали такую птицу… А ты требуешь санкции на полуживого человека.

— Но, Фархад, она соучастница.

Акперов снова отошел к окну.

— Ну вот, кажется, поговорили по душам. А теперь поработаем с Арифом Мехтиевым. — Байрамов старался говорить как можно бодрее. А сам украдкой от друга заложил под язык таблетку валидола.