Приключения юнкора Игрека

«ГОТОВЬТЕ ЦУНАМИ!»

Больше всех, как мне показалось, был обескуражен услышанным Борька Самохвалов. Как же! Он, Главный Тимур, даже и не подозревал, что наш Николай Алексеевич — герой. А как узнаешь, если человек ходит в скромном пиджаке, а медали свои, оказывается, стесняется надевать. И вот еще новость — пропали… Кто же это мог сделать? А ведь точно — кто-то похозяйничал в тот день в кабинете физики. Ведь и наша с Борькой парта почему-то оказалась в коридоре. Понятно теперь, почему Николай Алексеевич в тот день был таким хмурым.

Я думал обо всем этом, когда мы в толпе выбирались из зала, где нас зарядили новой порцией частушек Рудика Крякина. Борька тоже был мрачен и растерян. Но когда мы наконец выбрались на улицу, он вдруг сказал такое, что заставило меня остановиться.

— Знаешь… — уронил Борька. — Я, кажется, видел эти медали.

— В подсобке?! — удивился я. — Ты заходил туда.

— Ну что ты… Я их у дяди Сидора видел… Когда через балкон к нему лез… Они на столе лежали. Я еще подумал — что за новости, откуда у Щипахина медали?

А ты их посчитал? Не одиннадцать?

Вот еще. Откуда ж я знал, что считать надо.

Я ужаснулся. Жизнь наша с Борькой, помимо нашей воли, то и дело бросала нас к дяде Сидору Щипахину. Он, словно магнит, притягивал к себе нас, как металлические песчинки. Но вот новая задача. Откуда у него все-таки появились вдруг эти медали? Он и в школе-то был лишь раз. В январе, когда стекло побежал на пятерку обменивать. Да и как с ним говорить о медалях?

Но другого выхода не было, и мы решили пойти к дяде Сидору, надеясь на добрый прием. Что ни говори, Борька спас его дверь и замок…

Дядя Сидор Щипахин встретил нас у двери с улыбкой:

— Знаю, за песком пожаловали! Решили не ждать до лета. Угадал?

Не угадали, — мотнул головой Борька. — Мы про медали спросить хотели.

Медали? — насторожился дядя Сидор. — Какие еще медали?

А те, что у вас на столе лежат. Сейчас Николай Алексеевич, физик наш, объявил в школе, что у него пропали медали.

Дядя Сидор побледнел и отступил.

А к-какие пропали? Сколько штук?

Одиннадцать.

— И у меня одиннадцать, — испуганно уронил дядя Сидор. — Что же это такое?

— Одиннадцать? — обрадовался я. — Вы нашли ведь их, да?

— Как бы не так. Их Ромка со своим дружком принесли. Купить предлагают. Или чтоб так договориться: мне — их коллекция, а они — на автомате год бесплатно играть будут.

Коллекция?! — вспыхнул Борька. — Какая еще коллекция?

Ромка сказал, что давно собирает медали… С первого класса… А теперь, говорит, они ему ни к чему.

Давайте сюда медали! — заторопился Борька. — Мы в школу сбегаем, Николаю Алексеичу их покажем. Может, признает…

Дядя Сидор протестующе затряс рукой:

Не-нет… Только не у меня… Я сейчас… сейчас… — Он пробежал через свой автомат в комнату, не забыв бросить в него очередной пятак, и вскоре мы увидели а руках бархатную тряпицу, в которой позвякивали медали. Руки дяди Сидора тряслись.

Я… сейчас… — бормотал он. — Все Ромке отдам… Они за них мно-о-о-го рублей просили… Вот у них потом и забирайте! А я!.. Я… В эти игры не играю… У меня и свои коллекции есть. Честные. Я их вот этими руками собирал. Пусть сами и выкручиваются теперь…

Хлопнув дверью, дядя Сидор спрятал медали в карман и побежал в подъезд Суровцевых.

— Как думаешь, — спросил я. — Отдадут?

— Должны отнести, — согласился Борька. — Дядя Сидор-то им с Шакалом скажет сейчас, что это уже не тайна. Отнесут и тихонько на место положат. Я так думаю…

Мы вышли во двор, и тут меня позвала мама.

— Тебе из редакции звонили! — крикнула она с балкона. — Очень срочное дело.

— Пошли, — сказал я Борьке. — Это Сиропов.

— Не может быть. Он же с Крякиным дальше поехал. Турне у них сегодня.

Борька оказался прав. Это был не Сиропов. Звонили из секретариата.

— Ой, какие вы молодцы, что сами позвонили! — обрадовалась незнакомая нам девушка. — Тут, понимаете, какое дело. Случайно мы нашли на столе, у Сиропова ваше интервью с Быковым. Дадим на первое апреля! Это будет целый номер смешных случаев, недоразумений, розыгрышей, ну вы понимаете… А я сейчас прочла и увидела, что нет имени-отчества вашего Быкова. Вы что — забыли или не знаете?

— Знаем… — растерянно уронил я. — А разве… Разве вы это напечатаете?

— Конечно! Это же самый интересный материал номера! Настоящий гвоздь! И чего Сиропов его прятал — ума не приложу. Мы и вводку написали — как все у вас вышло. В общем — здорово! Молодцы, Игреки! Отличная шутка… Ну так как же с именем?

Василий Карпович он… — безвольно диктовал я. — Да, геодезист…

Спасибо! И обязательно приходите — буду вас ждать!

Девушка положила трубку, а я все держал свою трубку в руке, от растерянности не зная, что делать и как сказать о новости Борьке. Я почему-то сомневался, что он обрадуется.

Звонок в дверь прервал мои раздумья. Почтальон. Телеграмма… Из Владивостока. От Акрама!

— Мама! Мама!..

ПРИЛЕТАЮ ВЕЧЕРОМ ДЛИТЕЛЬНЫЙ ОТПУСК ТЧК. ГОТОВЬТЕ ЦУНАМИ ШАМПАНСКОГО ВСКЛ АКРАМ ТИХООКЕАНСКИЙ»

Мама всплеснула руками, испачканными в муке, и принялась вытирать ими заблестевшие глаза.

— Папе позвони! — заторопила она меня, изучая телеграмму.

— Хоп! — воскликнул я, бросаясь к телефону.

— Гляди! — показала она. — Он ее в восемь утра дал. Значит, уже в пути.

Наконец-то приезжает Акрам! Вот здорово! Но как же быть с медалями?

Интересно, понесли ли их Ромка с Шакалом в школу? А если нет?.. Что нам делать тогда?

Погоди, погоди… Как говорит Акрам? «Готовьте цунами!»