Призраки зла

XIII

В субботу утром, до отъезда к Расселу в Эксетер Дженни Хилтон выслушала по телефону несколько поздравлений по поводу появления ее интервью в «Кроникл». Коллеги, связанные с ней прежней карьерой, позавидовали паблисити, доставшемуся ей бесплатно, а обычные люди, далекие от шоу-бизнеса, были приятно удивлены, что они, оказывается, общаются с особой, заслуживающей такого большого материала в престижной газете. Позвонил один кинорежиссер, собирающийся экранизировать «Любовь во время холеры», и сообщил, что роль Фермины Даза еще свободна. Она была поражена, что ее слава, выдержав испытание двадцатилетним отсутствием, осталась на столь высоком уровне. Она обожала эту книгу, и такая роль обеспечила бы триумфальное возвращение. Пообещав подумать, она повесила трубку и сразу поняла, как бы ей хотелось сыграть эту роль. Но эта задача слишком тяжела, запуск такого фильма в прокат сопряжен с широкой рекламой, появлением на телевидении, участием в телебеседах, бесконечными интервью. Контракт снова сделает ее достоянием общественности, сорвет с ее личной жизни все покровы, и ей негде будет укрыться. Стоит ли роль вечно гонимой героини Маркеса[9] таких жертв? Кто будет играть Флорентино Ариза? Жизнь обоих персонажей прослеживается в течение шестидесяти лет, так что каждую роль должен исполнять не один актер. Например, Гарри Конник младший или, допустим, Эмилио Эстевес — для молодого героя и… Джек Николсон — для старика. Нет, лучше всех подошел бы Рауль Хулиа. Она бы сыграла героиню в среднем возрасте и в старости. А кто бы подошел на роль девушки? Сандрин Бонэр? Джулиа Робертс? А может быть, Мюриэл Стрип могла бы сыграть эту роль с подросткового возраста и до старости, блеснув южно-американским акцентом из своей богатой коллекции. Может быть…

— Прекрати, — одернула она себя. Об этом не может быть и речи. Но так ли это было на самом деле? Согласиться дать интервью центральной газете и рассчитывать сохранить свою личную жизнь в неприкосновенности — то же самое, что намеренно забеременеть, но только немножко. Процесс начинается, и его развитие не поддается контролю, его можно только полностью прекратить. А Фермина Даза… Она подошла к книжному шкафу, вынула книгу и стала ее перелистывать. Кто напишет сценарий? Читая, она воображала, как произносит эти строки. Где они будут снимать? В Мексике? В Бразилии? Лодка, плывущая по Амазонке к Авалону? Грустные звуки скрипки — может быть, еще и флейты — и…

— Нет, — она рывком поставила книгу на место. Если ей предложат, она готова сняться во второстепенной роли на телевидении, или записаться в каком-нибудь радиоспектакле, или играть в провинциальном театре, что будет достаточно для удовлетворения возродившейся в ней жажды творчества, но позволит сохранить анонимность и безопасность. Однако она никогда не вернется в звезды. Слава чревата опасностью разоблачения.

Только адрес, Тэрри. В этом ты не можешь мне отказать. После всего, что я для тебя сделала. А потом ты можешь выбросить все из памяти, доверь это мне. Ты ничего не узнаешь… если… Нет, не думай об этом «если». Нужен только план. Планы умел придумывать Барри. Он всегда рассказывал о своих планах. Что бы сделал Барри? Не то, что он делал что-нибудь подобное, он же был хорошим мальчиком, ему это было не нужно… Но если бы ему пришлось… Узнать, живет ли она одна, или с каким-нибудь из своих хахалей. Спросить у соседей. Она, наверное, живет в таком месте, где задирают нос и не будут с тобой разговаривать, как некоторые здесь по соседству. Значит, надо притвориться, что кого-то ищешь. Выдумать историю. Может быть, дверь откроет горничная, и удастся расспросить ее. Потом пробраться в дом. Как? Она слишком стара, чтобы взламывать дверь. Пошевели мозгами, Маурин. Думай. Куда делась эта газета? Там было что-то о… Где же очки? Посмотрим… вот… член Всемирного фонда защиты природы и Фонда спасения Уэлса. Теплее. Постучать в дверь и спросить… осторожно… Одеться, как полагается, чтобы она приняла меня за настоящую… Чтобы войти, нужна всего секунда, потом… Чем? Оружие? У Магги Крисп, у старшего есть пистолеты. У него из-за них были неприятности. Но он станет расспрашивать, а потом вспомнит. И она не умеет стрелять. Надо напасть внезапно… выбрать что-нибудь быстрое. Хочется вовремя скрыться. Незачем садиться в Холлоуэй, если можно этого избежать. Дорин Смит попала туда в сорок седьмом за ту драку, когда она битой бутылкой разбила морду этому нахалу. Рассказывала, там такой гадюшник. Ей там не понравилось. Она о себе потом позаботится. Оружие… оружие… Этим ножом и масло не разрежешь. Купить новый в скобяной лавке на Хай Стрит. Видела там в витрине на прошлой неделе подходящий. Дрянной, правда, не такой, как делали раньше… Минутку. А куда подевался штык? Тот, с которым Барри однажды пришел домой, когда был пацаном. Сказал, что нашел и все его чистил. Он его любил. Повесил на стенку. Провисел там несколько лет. Он его еще, кажется, наточил. Он когда-нибудь был у Тэрри? Нет. Мы его упаковали в коробку с другими вещами, когда уезжали с Этрурия Стрит. Должен быть где-то в задней спальне, среди хлама, который так и не разобрали. Вот, что нужно. Штык Барри. Лучше ничего и быть не может. Как будто сам Барри придет и разделается с ней. А теперь только адрес, Тэрри. Только адрес.

Воскресным утром, после завтрака, Малтрэверс и Тэсс уехали из Порлока. По дороге в Лондон они решили заехать в Данкери Бикон. В Сомерсете было не прохладнее, чем в Лондоне. Но высоко на холмах, поросших вереском цвета красного вина, жара была не катастрофой, а благословением. Они вышли из машины и побрели через вересковую пустошь к Экстон Вейл.

— Гарди[10] называл этот пейзаж задумчивым, — сказал Малтрэверс, когда они остановились, оглядывая окрестности, полные ярких красок и утренней свежести. — Но он всегда писал с оттенком грусти. Жалко, наверное, было оставленной карьеры архитектора.

Тэсс понимающе улыбнулась.

— Шутишь, чтобы скрыть свои чувства. Тебя же мучает мысль, что Дженни Хилтон смогла убить.

— Больше, чем следовало бы ожидать, — признался он. — Глупо, не правда ли? В сорок лет меня донимают переживания, свойственные подростку.

— Ты и в девяносто лет останешься романтиком. — Тэсс колебалась. — Ты мог бы про это написать?

— Конечно, мог бы. В отстраненном тоне, не допускающем никаких эмоций… он развивает критический подход. — Прикрывая глаза, он посмотрел вдаль. У горизонта солнечные лучи перекрасили небесную лазурь в желтый цвет. — Все сходится. Она любила Джека Бакстона, и убила из мести Кершоу, который его искалечил. Потом Джек порвал с ней. Она бежала. Все логично, никаких противоречий, так это все и было. Принимая во внимание то, что я слышал о Кершоу, мне на него наплевать. Он был подонок и заслужил такой конец. Другое дело Кэролин Оуэн.

— Но ни Джек, ни Кейт не знают, какая особенная связь могла существовать между ней и Кершоу. И о Теде Оуэне они услышали только от нас. — Она пнула ногой кустик утесника. — Не очень удачный уик-энд.

— Как сказать, — Малтрэверс сжал ее руку. — Прошлая ночь имела приятные моменты. Давай попробуем, может быть, проехав по шоссе М4, мы впадем в кому, и какая-нибудь догадка высвободится из нашего подсознания.

Дорожные работы и зловещий вид транспортера для разбитых машин на шоссе М4 могли вызвать не вдохновение, а нервный срыв. Малтрэверс перебрал в уме все нецензурные ругательства из своего обширного лексикона, пока они не свернули в Ридинге. В Тейме за пивом и «ланчем доброго пахаря» (это название, возникшее в преходящем мире рекламы, осело в памяти навечно) к нему вернулось хорошее настроение, а, добравшись до своей Копперсмит Стрит, он вновь почувствовал себя нормальным человеком, а не маньяком-убийцей, запертым в стальной ящик на колесах. Пока Тэсс разбирала почту, накопившуюся за два дня, он включил на прослушивание автоответчик.

— Говорит Элан Бедфорд. Я не уверен, что попал, куда нужно, но если вы тот Аугустус Малтрэверс, который написал статью о Дженни Хилтон в сегодняшней «Кроникл», позвоните, пожалуйста, мне по телефону 956-14-85. Извините, что напрасно побеспокоил вас, если я ошибся. До свидания.

— Кто такой Элан Бедфорд? — спросила Тэсс, выбрасывая очередную рекламную листовку индивидуального пенсионного страхования.

Малтрэверс поднял трубку.

— Никогда о нем не слышал. Интересно, откуда у него мой номер. В «Кроникл» его, конечно, не дали бы. Там действуют стандартные правила. Они бы записали его телефон и передали… Алло? Это Элан Бедфорд? Я Аугустус Малтрэверс. Вы оставили сообщение.

— Да, спасибо, что позвонили. Сначала скажите, вы тот Малтрэверс?

— Да, как вы узнали мой телефон?

— По справочнику. Там только один Малтрэверс, так что стоило попробовать. Раз уж вы нашлись, я хотел бы вас спросить о Дженни Хилтон, о которой вы готовили материал. Вы бы не могли мне дать ее адрес?

— А зачем он вам? — Малтрэверс знаком пригласил Тэсс подойти поближе, чтобы она могла послушать ответы Бедфорда.

— Меня просили его найти.

— Это отговорка, мистер Бедфорд. Кто вас попросил?

— Я не могу это сообщить.

— А я ничего не могу сообщить вам, — жестко парировал Малтрэверс. — Она специально предупредила меня, что я должен хранить ее адрес в секрете. Даже если бы она ничего мне не говорила, я ни в коем случае не дал бы ее адреса постороннему, который звонит неизвестно откуда и говорит загадками.

— Извините, мистер Малтрэверс, я вас обидел, — сказал Бедфорд. — Мне следовало сначала представиться поподробнее. Я руковожу сыскным агентством. Все абсолютно законно, мы даем объявления в «Гэзет» Общества юристов. Мы много сотрудничаем с судами, и я могу сослаться на высокопоставленных сотрудников Скотлэнд Ярда, которые поручатся за меня. Клиент попросил меня предоставить информацию, и вы должны согласиться, что конфиденциальность — неотъемлемая часть моего бизнеса. Я не могу вам назвать моего клиента.

Малтрэверс поспешно придумал новый вопрос:

— Это мужчина или женщина?

— Даже этого не могу вам сказать. Это клиент. Один из постоянных клиентов.

— Мистер Бедфорд, вы отдаете себе отчет, что вас, может быть, втягивают в нечистую историю?

— Не думаю, что могу быть во что-нибудь втянут. Меня просто попросили отыскать, где она живет. Подробности мне неизвестны, может быть, это злостный должник. Если вы не можете мне помочь, я постараюсь использовать другие пути. Извините, что потревожил.

— Можно мне прийти к вам, чтобы побеседовать лично?

— Если хотите. Моя контора совсем рядом с Сити Роуд. Когда она закрыта, телефон переключается на домашний. Но я все равно не скажу вам, на кого работаю.

— Я понимаю. Но может быть, я вам что-нибудь расскажу. Увидимся.

— До свидания, мистер Малтрэверс.

Он повесил трубку. Во взгляде Тэсс заключался вопрос.

— Бог его знает. Он частный детектив, и его попросили выяснить, где живет Дженни Хилтон. Похож на честного человека. Дает номер телефона, предлагает рекомендации. Но кто его нанял? И зачем нужен адрес? Поклонник или старый знакомый послал бы письмо на имя Дженни Хилтон в «Кроникл», и они бы его переслали по адресу. Никто бы не стал нанимать частного детектива. Это… подозрительно.

— Хочешь ее предупредить? Он сказал, что узнает другими путями. Может быть, если он найдет адрес и передаст его клиенту, ей будет грозить опасность?

— Пока я не могу ее предупредить, до среды она в Эксетере. Завтра я схожу к этому Бедфорду и расскажу ему о некоторых фактах. Может быть, это заставит его задуматься. — Малтрэверс раздраженно передернулся. — Что за дьявольщина?

— Тед Оуэн — из тех типов, которые нанимают частных детективов, — интонация Тэсс предполагала ответ. — Как ты думаешь?

— Пожалуй, да, — согласился Малтрэверс. — Но это стрельба наугад. С тем же успехом это может быть кто-нибудь, про кого мы не слышали. Сколько их было на последней вечеринке у Кершоу? По словам Люэллы, достаточно много. Это может быть любой из них. Одному богу известно, что мог всколыхнуть этот материал. Господи, вот она, сила прессы.

Сила фотографии в прессе, а также пассажир, оставивший в такси газету, выдали адрес Дженни Хилтон. У Бедфорда были обширные связи среди лондонских таксистов, и получаемая от них информация сторицей компенсировала те суммы, которые он им раздавал. Субботним вечером, ожидая пассажира, один таксист стал читать «Кроникл», которую нашел у себя в машине на заднем сидении. Эта газета попадалась ему редко. Его заинтересовали репортажи с бегов. Отделяя спортивные страницы, он обратил внимание на портрет и взглянул на подпись. О Дженни Хилтон спрашивал один из подручных Бедфорда, но у него не было ее фотографии. Теперь он все вспомнил. Она села на… Сент Мартинз Лейн неделю назад… и ее лицо показалось знакомым. Ничего особенного в этом не было, каких только знаменитостей он не возил, но эта женщина засела у него в памяти, потому что он никак не мог вспомнить, где она играла. Она ехала одна, так что нельзя было подслушать разговор и вычислить, кто она. Он запомнил, где ее высадил, разворачиваясь, он видел, как она отпирает дверь своим ключом. Элан Бедфорд даст за этот адрес несколько фунтов. Пассажир просил его подождать — с включенным счетчиком — и возвращаться в ближайшее время явно не собирался. А телефонная будка — через дорогу. Стоит немного подзаработать, пока ждешь.

Дафна Джилли была в игривом настроении, она кокетливо увертывалась от Теда Оуэна, со смехом пытающегося ее схватить. Коллеги по ОГМ, прозвавшие ее мадам Чаушеску, сейчас бы ее не узнали.

— Отстань, — мурлыкнула она, когда Тед стиснул ее грудь. — Сейчас нельзя. Слишком жарко.

— Не слишком, — настаивал он, не давая ей вырваться. — Иди ко мне… Осторожно, стул!

Обман удался. Она оглянулась, и ему удалось свалить ее, они катались по ковру, как дети, пока он не сумел прижать ее запястья к шкуре белого медведя, лежащей перед камином. Несколько секунд она сопротивлялась, потом ее глаза вспыхнули желанием, и сдавшись, она стала вызывающе облизывать губы. Он ослабил ее запястья.

— Бык, — она обвила руками его шею. — Большой бык… роскошный бык… великолепный бык. Да. Сейчас.

Она притянула к себе его голову, их губы жадно слились, кокетство уступило место похоти. Извиваясь на груде мягкой белой шерсти, и сдирая друг с друга одежду, они на момент замерли, когда ветерок из открытого окна сбросил с подоконника на пол листок из «Кроникл», неприятно пораженные появлением Дженни Хилтон так скоро после смерти Кэролин.

Он был очень старый. Это — Барри. Она вспомнила, как он взял у отца точильный камень и часами просиживал на ступеньке перед дверью во дворе их дома на Этрурия стрит, затачивая его края, иногда осторожно проводя по ним большим пальцем, чтобы проверить, насколько он остр. Отыскав его на дне одной из коробок, она восприняла находку как знак от Барри. Займись этим, мамуля. Ты права, мамуля, как всегда. Найди ее и сделай это. Только скажи мне ее адрес, Тэрри. Твой брат тоже хочет, чтобы ты его узнал. Обо всем позаботится твоя мамуля. А вы со Стэфани можете жить по-прежнему.