Пробуждение охотника

Глава 12

Щедрое предложение, только знаем мы, чем такие услуги от сильных мира сего оборачиваются. Дал слабину и по гроб жизни в долгу у подобного альтруиста.

— От всей души благодарен, — я поклонился не слишком низко, спина, чай, не казенная, — очень рад, что вы меня вспомнили! С прочими делами постараюсь сам разобраться!

— Гордый мальчик, — улыбнулся Киса, — весь в отца. Володя тоже не любил помощи просить.

— Ну и где он теперь? — откликнулся судья.

— Ну что же ты, Георгиевич, мальчику по больной мозоли топчешься? — выговорил Киса с мягкой укоризной.

— И в мыслях не было! — замотал головой судья. — От всей души соболезную утрате. А ведь молодой человек сильно изменился с тех пор, как заходил в клуб год назад. Что-то другое появилось в глазах. Вот что потрясения с людьми делают!

Какой же ты внимательный, сука! Одно слово: судья!

— А если могу помочь чем, не стесняйтесь, молодой человек! Мы, нарышкинские аристократы, как одна семья. Пропасть не дадим!

Ага, семья, так я и поверил.

— Да, мальчик гордый, — вступил в беседу Добродецкий. — Но все же с еще одним делом, уважаемый Сергей Николаевич, и вы, уважаемый Олег Георгиевич, помочь можете.

— С каким же? — вполне дружелюбно осведомился Киса.

— Мальчик и так в проклятой «Заре» натерпелся, а его в розыск определили. Как свидетеля, но все равно неприятно, зачем мальчику жизнь осложнять, и так непростую. Ну не помнит он ничего, и немудрено, если учесть, как ему досталось. Чудо, что жив остался.

— Если бы дело в нашей полиции было, вопрос мигом бы решили, но следствие на контроле у федеральных органов, над ними ни у меня власти нет, ни у Олега Георгиевича, — Киса поморщился, а потом повернулся к «коршуну». — Разве что любезнейший Артем Давыдович поспособствует?

— Ну так дело простое, пусть Андрей Владимирович как паспорт получит… с этим ведь задержки не будет? — откликнулся САБовец.

— К концу недели выдадим, — кивнул судья. — Указание сегодня же дам.

— И славно. Зайдите сразу же в полицейское управление, да дайте показания. Не помните ничего, так и скажите, но протокол составит надо, бумажка пустая, лишняя, да без нее не обойтись.

— Юридического консультанта с собой можно пригласить? — спросил я, кивая на Добродецкого.

— Нужно! — воскликнул Артем Давыдович. — С нашей стороны проблем не ждите, вам и своих хватает. Но я надеюсь, хоть что-то вы сможете вспомнить, и это поможет нам расправиться с этими монстрами.

Добродецкий в этот момент засуетился, выразительно поглядел на часы, намекая, что нам еще с бароном встречаться, и мы попрощались. Жаль, я бы пообедал в их ресторане, наверняка кухня у столбов общества замечательная. А стоит ли какой-то наглый барон пропущенной трапезы? Ох, сомневаюсь. Ну да ладно, договор дороже стейка.

Кстати, о трапезе, я напряг ликвор, чтобы проверить цвет нарышкинского дворянства на питательность, и подтвердил то, что чувствовал с самого начала: большая часть присутствовавших — мелочь зубастая, троица передо мной — хищники покрупнее, самым «привлекательным» казался судья, но все они, включая Артема «Госбезопасность» Давыдовича особого интереса для меня как для охотника не представляли. В целом же пищевую ценность гостей клуба ликвор презрительно охарактеризовал: «Копейки». И мы с спокойной душой отправились обратно в бюро.

По пути я начал настраивать Добродецкого на нужный лад, попросив подыграть мне. Объяснил, как мог, что барона Вержицкого не боюсь, но хочу выяснить его планы, изображая бедного перепуганного зайчика, который согласен на все, но хотелось бы понять — на что.

Чтобы Аристарху Вениаминовичу было проще соглашаться с моими идеями, я достал из саквояжа класса «это не чемодан, это кошелек» сумму, покрывающую очередной этап его помощи, выдал ему на руки. Все же к платежеспособному клиенту адвокаты относятся с большим уважением. Насчет доверия не знаю, хороший юрист должен руководствоваться принципом «Все врут!»

Соня ждала нас в кресле возле ресепшена, и как умудрилась смотаться в область и вернуться раньше нас, понятия не имею, наверное, злостно нарушила все правила движения, благо дорожной полиции здесь нет.

Пришлось запустить очередной раунд переговоров. Я не хотел светить Соню перед бароном, так что попросил Добродецкого выделить ей отдельную комнату и организовать туда трансляцию переговоров. Там девушка и расположилась в комфорте с кружкой кофе под рукой.

Виталий Сергеевич Вержицкий оказался импозантным седовласым джентльменом, такой типичный англосакс, просиживающий штаны в Сенате. Барон казался бы вполне симпатичным господином, если бы не выражение брезгливого презрения к окружающим, которое впиталось в его физиономию вопреки вежливой улыбке, которую он старался на натянуть на лицо.

Адвоката Вержицкий удостоил кивком, со мной же вообще никак церемониться не стал. Кинул мне под нос пачку бумаг. Вместо всяких никому не нужных «Здрасте», сразу заговорил о деле.

— Выжил, значит. Это хорошо. Будешь вести себя правильно, еще немножко проживешь. Первым делом надо твою личность подтвердить, ну тут тебе повезло, я тебя знаю, — тут барон переключился а Добродецкого. — Давай бумагу, подпишу.

— В этом нет необходимости! — Похоже, хамство барона Аристарха Вениаминовича не злило развлекало. — Мы съездили в Дворянское собрание, личность юноши подтвердил сам Сергей Николаевич.

— Кто тебе, сопляк, позволил по собраниям шастать? — взъярился барон.

— Не знал, что мне нужно чье-то разрешение требуется. Я — дворянин.

А ведь Вержицкий реально расстроился, что я в «высоких кругах» засветился. Уже не удастся втихую со мной разобраться. Но чего же он хочет? Вряд ли дело только в истреблении рода.

— Да какой ты дворянин, шавка мелкопоместная. Тебе разрешение требуется, чтобы хлеб есть, воду пить, да воздухом дышать. Мое персональное дозволение.

Вот тут Добродецкий сдержался с трудом. Но все же справился с собой. А барон продолжил:

— Ладно, что сделано, то сделано. Но если еще что-нибудь выкинешь, отправишься вслед за родителями.

— Куда конкретно? Где мои родители?

Барон поморщился.

— Ты же у нас беспамятный, но это даже к лучшему. На фамильное кладбище ты отправишься, если конечно кости твои соберут. У предков твоих не собрали. Ну и хватит пустых разговоров. Вот что ты должен подписать, как только паспорт дадут.

Барон начал выдергивать их пачки отдельные документы и швырять мне под нос, комментируя. Добродецкий бумаги эти перехватывал, чтобы рассмотреть повнимательнее.

— Это вассальный договор. И скажи «спасибо», что род твой сохраняю, а то есть варианты… поместье Васнецовых, включая дом, земли и прочее, передаешь мне. Это по искам, что мои люди выдвинули, претензии удовлетворишь в полном объеме.

— И куда же мне, сиротинушке, податься? — не удержался я от сарказма, но барон все принял за чистую монету.

— В Кречетовке поживешь, все одно дом пустует.

Тут уже не выдержал адвокат.

— Когда же вы, Виталий Сергеевич, имущество Кречетовых под свою руку успели прибрать?

— Пустые формальности. Не сегодня-завтра отсужу, дело нехитрое, тем более что драться там некому, да и не за что, нищеброды были почище Васнецовых. Были, да все вышли, — Вержицкий довольно хохотнул. — Короче, после суда отпишу тебе Кречетовку. А ты отработаешь.

Барон сунул мне еще одну бумажку.

— Участие в экспедиции? — удивился я.

— Потом расскажу. Ты сперва доживи до нее.

— Короче, паспорт получаешь, бумаги подписываешь, и бегом ко мне, да не медли, я ждать не люблю. Крючкотвор тебе больше не понадобится.

Барон посмотрел на Добродецкого.

— А ты не переживай, у него все равно денег нет твои услуги оплатить, ни гроша за душой, уж я-то знаю. Но я за справедливость, хлопоты твои возмещу. Да и потом работенку подкину. Сам видишь, дел по твоей части у меня начать, да кончить. Все, время — деньги. Пора бежать, дела-дела-дела!

Барон опять перевел взгляд на меня.

— И не дури, парень, жизнь твоя на волоске висит. Ну да, тебе повезло. Сходишь со мной в нужное место, и сиди себе на дачке Кречетовых, играй на компьютере. С голоду не помрешь, назначу тебе пенсию. По утрате кормильца, — барон фыркнул, — только в город не суйся. Не хочу я, чтобы рожа твоя унылая лишний раз перед глазами мелькала.

Вержицкий, не прощаясь, вышел из переговорной. Никто не ринулся его провожать.

— Ну каков фрукт! — покачал головой Добродецкий. — В суде я бы его конечно размазал. Но боюсь, Андрей, проблемы твои будут решаться не в правовом поле.

В переговорную ворвалась разъяренная Соня, которую пришлось совместными усилиями, уговорами, поглаживаниями по спине, да литром вкусного кофе успокаивать. Я попросил Добродецкого договориться о даче показаний, и мы покинули его дружелюбный офис.

Девушка вспомнила про обещанный шоппинг, но я скептически поглядел в изрядно похудевший саквояж и предложил съездить в Гречин поохотиться. А сперва заехать на дачу и проведать молодое поколение, не дело ребенка надолго оставлять в одиночестве. Да и покормить надо. Мы с Соней даже разыграли милую семейную сцену, она мне доказывала, что холодильник полон, а я — что дети не способны ничего приготовить, не спалив дом. Последний аргумент неожиданно оказался действенным, и мы очень быстро и, конечно же, с нарушением скоростного режима отправились на дачу.

Дом стоял на своем законном месте. Оля тихо мирно спала в обнимку с ноутбуком, но была разбужена, накормлена и развлечена приятной беседой. В частности, я поинтересовался, не осталось ли у девочки каких-то вещей в том месте, где ее держали до встречи со мной. Проницательный ребенок спросил в лоб, не собираюсь ли я отправиться туда и всех убить. Именно это я и собирался сделать, но боялся, что разговоры о смерти могут деточку расстроить.

Дальше мы усадили ребенка за компьютер, а сами стали обсуждать способы пополнить бюджет в свете закупки оружия. Я поинтересовался, как Соня выходила из положения раньше, ведь контакт торговца мы раздобыли только теперь, но оказалось, что Соня, как и положено настоящему брутальному охотнику, добывала снаряжение в бою, включая и ее любимый дробовик, который она отобрала у охранника какого-то наглого авторитета, попробовавшего подкатить к ней в ресторане, а после отлупа и трапезы — вовсе похитить. Любимый монстр-пистолет она добыла в похожей ситуации. Похоже, Соня притягивала бандюганов, как магнит. На их беду, конечно же!

Оля делала вид, что углубилась в Сеть, но явно слушала истории похождений Сони с удовольствием. Особенно ту их часть, когда Соня плющила интимные места мерзким домогателям.

Дальше разговор плавно переместился уже в сторону наших совместных похождений. В частности, мы вспомнили, что не закончили с Овечками, остался еще их генеральный директор, Коробков Виталий Сергеевич. Но куда он делся, мы понять так и не смогли. его домашний адрес мы в бумагах не нашли, равно как и информацию о других офисах или складах этой мерзкой конторы.

Тут нас окликнула Оля.

— Коробков Вэ Эс? Закрытое Акционерное Общество «Красные овечки»? — уточнила она.

— Да, — подтвердили мы изумленным хором.

— Так вот же! — Оля с торжествующим видом сунула нам в руки ноут, в котором на экране красовался искомый домашний адрес.

— Но как, Холмс, то есть Ольга? — Воскликнули мы пораженно и опять же хором.

— Ну так я умею Сетью пользоваться, — скромно потупилась девочка.

И добавила себе под нос:

— В отличие от разных старперов.

Думала, что мы ее не услышим! Наивная. У нас, Охотников, великолепный слух! А Сеть у нас на Родине была другая, так что нечего тут нос задирать. Зато у Сони дробовик есть! А у меня ножик Человека-Паука, и завтра я себе что-нибудь еще куплю!

У Ольги оказался столь же прекрасный слух, так ножик пришлось показать, но строго из моих рук, потому что он острый!

Притон, в котором держали Олю, располагался на окраине Гречкина, не самый спокойный район, скорее даже трущоба. Директор жил в пригороде того же Гречкина с другой стороны, ближайшей к Нарышкину. И хотя я предпочел бы начать с простого, каковой я счел бандитскую малину, но до директорского особняка можно было доехать на полчаса быстрее, так что решили начать с цели, что на свою беду оказалась нам по дороге.

«Особняк» оказался типичной дачей нового русского, трехэтажным кирпичным домиком за кирпичным же забором. Над воротами я обнаружил камеру, еще одну под крышей дома, судя по всему, она контролировала двор. Больше я ничего не смог рассмотреть с улицы, но скорее всего камер много, и без специального оборудования отключить их с наскоку не выйдет.

Соню такие вводные почему-то обрадовали. Она любовно погладила дробовик и предложила не маяться дурью, а ворваться и всех убить. Я в целом был не против, вряд ли здесь есть охрана, способная справиться сразу с двумя охотниками.

Но я напомнил Соне, что поиск трофеев требует времени, а жители могут как вызвать подмогу людей, связанных с «овечками», так и просто позвонить в полицию, с которой у меня нет никакого желания враждовать. Так что какую-то военную хитрость применить стоило.

Для начала я осмотрел дома соседей. Участки в этом поселке были большими, заборы — сплошными и высокими, и не только со стороны улицы, приватность здесь ценилась. Ну так сами себе враги, был бы у них нормальный дачный штакетник, и хрен ты подберешься незамеченным. Соседи видят все!

У соседей, живущих слева от овечьего директора, горел свет, и камеру я рассмотрел, правда не на воротах, а на самом доме. Зато в следующем коттедже я не увидел ни света в окнах, ни видеонаблюдения. Сигнализация наверняка была, но я и не собирался вламываться к этим, возможно даже вполне приличным, людям. Просто перемахнул через забор, благо он был не три метра, как у цыган, с которыми мне еще предстоит разобраться, а всего-то два с половиной, так что без проблем перепрыгнул его, лишь слегка подсобив себе ликвором. Даже не задел колючую проволоку, прикрученную сверху. Соня также справилась с прыжками в высоту на отлично, поставив, наверное, местный рекорд.

Мы на полминуты затаились в тени, но никакой реакции на наши подвиги не последовало. Также не вызвало проблем преодолеть забор между участками, хотя по другую сторону нас и ждал малинник. Но одежда у нас грубая и крепкая, вполне подходящая — одеты мы были в серебристые «осколочные» комбинезоны, хотя окружающие этого и не замечали, ведь мы вышли на дело в образах. Как-то само собой мы выбрали для совместных операций парочку из «Рыбки по имени Ванда», я изображал адвоката Арчи в исполнении монтипайтоновца Джона Клиза, Соня — роковую оторву Ванду, ее сыграла Джейми Ли Кертис. Мою идею про Леона и Матильду Соня почему-то отвергла.

Короче говоря, комбинезоны и наши облики не пострадали, а царапины на лице мы мигом излечили с помощью ликвора. Уж такие «повреждения» ему были на один зуб.

Мы немного посидели, затаившись за цепочкой молодых хвойных деревьев, похожих на тую, а может это она и была, я не силен в ботанике. Камеры в нашу сторону не смотрели, какой-то паники наше проникновение не вызвало, так что можно было начинать вторжение к овечьему директору. Надеюсь, он был так же беспечен и не повесил камеры с тыльной стороны дома.

Мы нашли место у забора, свободное от кустарника. Первым делом я проверил, сколько хищников в саду противника. Ликвор выдал мне полную картину: двое патрулировали сад, двое сидели в сторожке у ворот, и одиннадцать человек находились в доме. Все они пахли аппетитно, а значит были отпетыми мерзавцами с руками по локоть в крови. Были в доме и те, кого я опознал как жертв. Ну и ладно, ворвемся — разберемся.

Судя по сосредоточенному виду, Соня занималась тем же самым, так что мы практически одновременно перешли к отслеживанию перемещений патрульных в саду. И вот один из них зашел за дом, а другой как раз прошел мимо нас. Соня пальцами провела обратный отсчет, и мы одновременно перепрыгнули забор так, что я оказался позади часового и свернул ему шею. Он и пискнуть не успел.