Продвинутый аккаунт

Глава 12 Разговор с отцом

Пашка несколько минут таращился, закусив губу, на показатели «уважения» и «стыда за», потом свирепо вытер щёку и правый глаз.

Приложуха дала дракона.

И вдруг, ничего не меняя в настройках отца, он вернул его энергию на максимум.

Родитель заворочался, поморщился, поводя затёкшей от неудобной позы шеей, потом заметил Пашку и нахмурился.

— Мать позови, спалила кашу, скажи, — проговорил он.

— Что же ты не звал мать, когда жарил мамку Лебедева? — просвистел Пашка с какой-то отчаянной, безумной решимостью.

— Что ты сказал, щенок⁈ — встрепенулся отец, и у него прямо-таки глаза на лоб полезли.

— Что слышал, то и сказал. В пятьдесят лет надо хозяйство в штанах держать, вот что. А не на страхолюдин залезать. Хоть бы уехал в другой район, блин! Эта мымра — мамка моего одноклассника!

— Ты отца учить вздумал⁈ Ты следить за мной посмел, ушлёпок недоделанный⁈

Толкая стол так, что на пол полетела посуда, отец в ярости кинулся к Пашке, но прогруженные в тело рефлексы позволили не просто увернуться, но так схватить батю за руку и выкрутить её в сторону, что тот взвыл, почти полностью обездвиженный.

У Пашки внутри бушевало что-то первобытное. Сбились в кучу все обиды за шестнадцать лет. Образы взрывались отрывочными воспоминаниями: крики отца, нравоучения, провокации, его постоянные грубость и недовольство и эти бесконечные поучения, как должно быть! Поучения от кобеля и пьяницы, от опустившегося мудилы, который не добился в жизни ничего и отдувается на близких людях! Да чем он лучше подкаблучника историка⁈ Но даже тот вон скопил три с половиной ляма, а у этого зуб жене нет денег починить или сыну купить куртку, зато находятся бабки на веники любовнице!

И Пашка заговорил. Он выкрикивал обвинения рваными, бессвязными и путанными фразами, не давая отцу выбраться из захвата, выворачивая ему суставы по загруженной технике идеального владений айкидо. А потом заорал:

— Вали к своей Катьке, старый кобель! И чтобы духу твоего тут не было, понятно⁈ Чтобы близко не подходил к нам с матерью, потому что я тебя с лестницы спущу, в больнице отдыхать будешь, ясно тебе, мудила⁈

Отец как-то сдулся. Он вырывался и пыжился, что-то вякал в ответ только в самом начале. А, как выпустил его младший сын, слова не сказал. Схватил куртку с вешалки и в ботинки влез, даже не зашнуровывая. И плечи сгорбил, словно стал ниже ростом.

Захлопнув дверь, Пашка сел на пол и привалился к ней спиной. У него было темно в глазах от бешеной ярости. Выплеснувшиеся откуда-то силы затухали, и приходило опустошение.

Всю свою жизнь он пресмыкался перед отцом и боялся его до дрожи в коленях. Привык бояться. А сейчас старик-батя показался жалким, слабым и смешным в своей беспомощности. Только радость быстро сменилась прострацией.

В спальне предков зазвонил мамкин телефон.

Жаловаться собрался? Ну-ну. Её с энергией на нуле и пушечный выстрел сейчас не разбудит.

Пашка вернулся на кухню и взялся за телефон.

«Квест пройден! +30 000 баллов!»

Поверх уведомления пришли иконки трёх недоведённых «П», трёх драконов, льва и медведя.

«Вы достигли 61-го уровня!»

«Вы достигли 62-го уровня!»

Пашка смахнул все рамочки безразлично, но всё-таки заглянул в новое задание:

«39. Посмотри полностью сериалы из списка в приложенном файле. Награда — 10 000 баллов».

Стоило бы порадоваться хотя бы халявному квесту, но не вышло. Пашка понял, что ему категорически нельзя думать сейчас. Едва ли не бегом он поспешил в свою комнату, упал на кровать и свёл энергию в ноль, даже не раздеваясь.

Разбудила мать, подзабытым от хорошей жизни диким ором. Силы у него, очевидно, ещё совсем не восстановились, и башка соображала с превеликим трудом.

— Как ты посмел⁈ — верещала мамка, брызгая слюной. — На родного отца руку поднять, ирод проклятый! Мать умирающую на старости одну оставить! У меня, может, опухоль или ещё что! Ты хоть знаешь, что я сознание теряю постоянно, выродок⁈ Тебе на всё плевать! Я, может, в кому вообще впала, что криков ваших не слышала и звонков его! У меня пятьдесят пропущенных на телефоне, который около кровати лежал! Я умираю, а сын родной меня решил оставить без мужа! Стакана воды никто не подаст на смертном одре!

— Батя тот бы подал, уж конечно! — огрызнулся Пашка, садясь и зевая.

— Да как смеешь так об отце говорить⁈ Ты, погань неблагодарная! Отец тебя шестнадцать лет на горбу тянет, одевает, обувает, кормит! Тебе кто право дал⁈ Ты кто вообще такой⁈ Ты какие права на эту квартиру имеешь, чтобы отца из неё выталкивать⁈ Ты что вообще о себе возомнил⁈ Родила на свою голову! Защитник выискался! Справедливость ему понадобилась! Иди и ищи отца! На колени падай, что хочешь делай! Если останется он у своей шалавы, клянусь, Паша, матери у тебя больше не будет! И духу твоего в этом доме не будет! Что ты смотришь на меня⁈

— То есть, ты в курсе, что он у Лебедевой? И хочешь, чтобы он вернулся⁈

— Это твой отец!!! Это мой муж!!! Отец моих сыновей!!! Он всю свою жизнь за каждой юбкой волочится, перебеситься не может! А ты, ты, скот, разрушил нашу семью!!!

— Я разрушил⁈ — ошалело выдохнул Пашка. — Какую, на фиг, семью⁈

И тут мать, которая в последний раз распускала руки, когда детям было лет пять-семь, впоследствии перепоручив все наказания бате, метнулась вперёд и залепила Пашке такую увесистую пощёчину, что у него в ушах зазвенело.

— Одевайся! Без отца на порог не пущу, слышишь⁈ Слышишь ты меня, погань⁈

Спустя минут десять, продолжая брызгать слюной, красная и взмыленная мать захлопнула перед Пашкой входную дверь.

Абсолютно ошалелый, он спустился вниз и сел на лавку, но не под окнами, а у соседнего подъезда. Был Пашка в одном носке, потому что второй найти не успел, голова гудела и глаза лезли на лоб.

Чтобы чуть прийти в чувства, он зашёл в игруху поднять энергию, и тут посыпались награды: три дракона, три недоведённые «П», четыре «П» цельные, четыре запятые и медведь.

«Вы достигли 63-го уровня!»

«Вы достигли 64-го уровня!»

«Вы достигли 65-го уровня!»

Имелись также четыре перевода от Весёлой фермы в районе полдвенадцатого ночи вчера, почти шестнадцать косарей, и тысяча баллов за необщение с Лосевым.

Только ничего из этого вообще не радовало, хотя мог Пашка вернуться и заставить мамку себе массаж ног делать, или вообще ей весь характер заменить.

Но видеть её не хотелось. И потому энергию он себе вернул, а потом поплёлся завтракать в ресторан, потому что больше пойти было некуда.

Только вот быстро понял, что в полседьмого утра ничего не работает, и пришлось довольствоваться хот-догами на заправке по дороге в школу. К счастью, там были небольшие столики в мини-маркете, вкусный кофе и ещё прикольные пирожные.

Смачно отрыгнувший перед тем, как идти за третьей порцией навороченного бабского рафа, Пашка получил свинку.

Условно уже можно было двинуть в школу и переконтоваться там, но не имелось у Пашки нынче даже сменки, а физра была первым уроком. И пришлось прогуливать её, поглощая кофе и корзинки с кремом, которые так астрономически стоили, что Пашка ел их просто из вредности, даже тестовый низ не жевал, а только фрукты и крем. Помогали корзинки ему чувствовать себя человеком состоявшимся и на что-то годным.

С тоской подумалось о подушке с Лавриковской землёй, которая осталась в комнате. Изъять, что ли, своё счастье? Пойдёт эта припадочная на работу? Так-то ключи у Пашки от квартиры всё ещё имелись…

Но отправился он в итоге не домой, а в школу ко второму уроку. Обнаружил там, к своей досаде, полное отсутствие Толика, у которого, по-хорошему, следовало сегодня переночевать.

«Ты где?» — написал другу в воцап Пашка.

Толик не отвечал весь английский и половину свободного урока истории (гнидень всё ещё бойкотировал работу). Потом прислал короткое «болею».

«Мне бы у тебя переконтоваться не помешало» — написал Пашка.

«Сорян, не сегодня» — пришло от Толика.

Пашка разозлился. Хорош друг! В кой-то веке нужна помощь, а он «сорянами» отмазывается⁈ Даже не спросив, в чём дело! И это человек, которому Пашка, считай, новую жизнь подарил! Ну круто! Очень весело!

Приложуха дала дракона.

Оставшиеся два урока Соколов-младший сочинял возмездие, но потом как-то подутих. С алгебры и геометрии 10-й «Г» отпустили, потому что Зинка была на больничном. И, кстати, сегодня выписывалась.

У Пионовой шестой и седьмой уроки были, и потому решил Пашка поехать и встретить математичку. И так ему радостно стало от этой идеи и спокойно на душе, что отказаться просто не смог, хотя и выяснилось, что Пирогову отпускают в четыре, то есть уже после всех занятий, когда Люська свободна. Пашка купил цветов и ещё жратвы всякой, потому как должно было у неё всё дома попортиться за время в больничке, приехал на такси и не стал его отпускать, так как багажник был забит пакетами. Тратить бабло Пупа, Кумыжного, Васина и Абдулова на Зинку показалось Пашке особенно символичным, приятным и правильным.

Она прямо-таки охнула, когда его с пышными гладиолусами в полроста увидала. Раскраснелась, как на первом свидании, пыталась от такси отказаться, но Пашка всё-таки её туда усадил.

— Вы же мне помогали тогда после драки, — напомнил он. — Это справедливо!

— Но я здоровая, как слон! — протестовала Зинка. — Врачи говорят, что феномен для своих лет и обо мне нужно писать научную работу. Представляешь?

Вторая порция протестов посыпалась, когда около подъезда Пашка начал пакеты из багажника вынимать. Зинка проявила баранье упрямство и заявила, что покупки оплатит сама, в точности по чекам, заставила чеки эти в приложении с жратвой показывать и всучила Пашке деньги до копейки, хотя было понятно уже, что ей столько продуктов не нужно.

По этому поводу она велела Пашке живо хотя бы треть уничтожить и взялась накрывать на стол, улыбаясь и только что не пританцовывая.

— А ты как, Пашенька, сам? — спросила Зинка, наливая чай и ставя чашки к бутербродам и прочим вкусностям. — Бледный какой-то.

— Да так… — замялся он и вдруг выдал: — Меня из дома выгнали.

Зинка всплеснула руками и охнула. Села на стул, даже чайник наместо не поставила, и позже немного обожглась о него случайно.

Спустя полчаса Пашка закончил своё повествование: без упоминания игрухи, разумеется. Просто рассказал, как на духу, что узнал о батиной любовнице, походил с этим, подумал, а потом взял и всё высказал. Батя на рожон полез, и они сцепились, а потом он его прогнал из дома в шею. И что мать поутру устроила.

— Ситуация, — вздохнула Зинка, потирая покрасневшее пятно чуть пониже локтя. Чайник она уже отставила на подставку, и он весело булькал для новой заливки. — Врагу не пожелаешь.

— Ни за что перед ним извиняться не буду! — на всякий случай прибавил Пашка. Исповедь принесла какое-то странное успокоение, словно всё случившееся стало немного легче.

— Да тут скорее ему стоило бы извиниться, но он, я так понимаю, не станет, — протянула Зинка. — Мать твою тоже можно понять. Но переваливать на мальчика ответственность — неправильно в корне. Думаю, они должны сами или помириться, или уж разойтись. Ты… домой не пойдёшь сегодня? — обеспокоенно закончила она.

Пашка мотнул головой.

— А куда же ты пойдёшь?

— Квартиру сниму, — выдал Пашка. — И вообще не вернусь к ним, даже если просить станут.

— За квартиру платить нужно, — отметила Зинка.

— А у меня сбережения имеются, — сообщил Пашка. Дохода от Весёлой фермы и денег Марципана должно было с головой хватить, даже если платить вперёд.

— Сбережения лучше сберегать, мало ли что, — возразила учительница математики. — А не на ветер бросать. Да и кто сдаст тебе квартиру? Несовершеннолетний, да ещё и молодой пацан. Решат, что там распивать станешь и непотребства устраивать. Ты вот что, Паша. Оставайся у меня пока. Родители успокоятся, там и решишь. — А, заметив его протестующее выражение, прибавила: — Ну или как найдёшь квартиру. Это тоже за вечер не сделаешь, а спать-то где-то нужно.

Пашка замешкался. На Толика он обиделся, и вообще тот его уже считай на сегодня послал. Квартиру и правда за вечер навряд ли снимешь. Да и в гостиницу не факт, что поселят малолетку без родаков, тем более Пашка в жизни в гостиницах не жил и не имел понятия, что там и как делать. А тут, у Зинки, так… приятно и уютно, хотя это и странно очень.

— А я вас не потесню? — с сомнением спросил он. — Комната-то одна.

— Так ведь кресло — раскладное. Не самое хорошее для спины дело, конечно, но на время — не страшно. Ты школьные принадлежности из дома не успел забрать, да?

Пашка мотнул головой.

— Завтра добуду тебе книжки, возьму в библиотеке на время. Нужно тетрадок купить. С коллегами поговорю потихоньку, чтобы не ругались, что они новые. Всё устроится. Может, за выходные наладится даже. Ты не переживай. Взрослые заботы оставь взрослым. Тебе надо учиться хорошо и о будущем думать.

Когда спустя час Зинка убежала (как оказалось потом, в магазин за зубной щёткой) Пашка даже посуду вымыл. Сам от себя не ждал, но встал вдруг со стула и взялся за тарелки, вилки и чашки. Написал Люське, что сегодня никак не сможет с ней встретиться, а потом, на всякий случай, доставку цветов ей заказал на дом.

Это что же выходит? Пашка за день всю семью потерял, поселился в квартире у учительницы и моет там посуду с таким удовольствием, будто это какая-то небывалая радость и привилегия?

Зинка была такой хорошей без всяких там настроек и читерства, что в это сложно было даже просто поверить умом. Может, и не нужно квартиру снимать?

Только сюда же не приведёшь Люську… И вообще, одумается математичка за пару дней, навряд ли она очень уж мечтает о квартиранте. А к мамке Пашка ни за что не пойдёт. Пускай там как хочет, так и выкручивается со своими тараканами.

На столе завибрировал телефон, и Пашка заметил наверху подсветившегося экрана пуш-уведомление с недоведённой «П». При таком росте стремительном скоро уровень станет сотым, и можно будет редактировать прошлое.

Только так ли нужно что-то исправлять?

Вернувшаяся Зинка проявила все чудеса гостеприимства: скоро получил Пашка длинную, почти до колен, чистую футболку, полотенце, ту самую новенькую зубную щётку в упаковке, за которой она, оказалось, бегала в «Пятёрочку», и даже стакан тёплого молока с мёдом!

Но главное: она совсем не читала морали. Не рассказывала, что ему делать и как быть. Не обвиняла. Вообще словно бы давала ему самому решение принять, что от взрослого было так странно. И так… здорово!

Зинка сняла с кресла бархатное покрывало, и Пашка помог его кое-как разложить в узкую длинную койку, которая почти что легла на пол. Но математичка туда постелила какой-то матрас, свёрнутый рулоном в шкафу, новое постельное, пахнущее свежестью и чем-то странно-уютным и волнующим, потом переодела наволочку на одной из подушек со своей кровати.

Смотреть при Зинке вместо сна сериалы показалось Пашке как-то неудобно, хотя он подозревал, что замечания она ему не сделает. В файл заглянул всё же: там было пять названий, одно он, вроде, даже слышал краем уха. В каждом сериале оказалось по два-три сезона. Это на несколько дней, даже если непрерывно. Не такое халявное задание, хотя и не сложное. На фига только?..

ПМС, что ли, у игрухи?..

Включать кино Пашка не стал. Но, чтобы уснуть, всё-таки потратил сотню баллов. Иначе не выходило.