Продвинутый аккаунт

Глава 15 Перепрошивка

Почти всё воскресенье Пашка смотрел сериалы, но делать это при Зинке почему-то казалось неправильным, хотя он был уверен, что она бы не сказала ему и слова. И даже, возможно, не осудила бы и про себя. По ходу, именно потому и не хотелось.

В общем, он около обеда двинул в кофейню с мягкими диванами и выполнял квест там, безбожно тратя доходы от Весёлой фермы.

Дерзко заказывая то, что нравилось, не глядя на цену, прикладывая карту к терминалу официанта, Пашка всё ещё чувствовал восторг. Такие действия помогали самоутверждаться, быть независимым и взрослым.

Он был как они, люди в квестовых сериалах. Начинал таким быть.

Пашки нравилась жизнь, про которую он смотрел, нравилась всё больше и больше! Никакая это не фантастика! Раньше Пашка воспринимал кино о богачах на одном уровне с фильмами о вампирах, оборотнях и пришельцах. А теперь понял, понял: так тоже бывает! Реально!

Правда, то и дело в нём ещё вспыхивала зависть. Она была уже не злобная, с примесью чего-то вроде ненависти к тем, кто живёт лучше него, пусть бы даже и по сюжету фильма. Но она всё ещё присутствовала.

И, конечно, пополнялся список того, что Пашка хотел сделать в своей жизни так же, как на экране.

Самым неприятным было то, что больше всего он хотел сделать себе нормальных родителей. Вот таких: мамку, которая похожа на куколку Барби и на завтрак ставит перед детьми оладьи с горками из взбитых сливок и голубикой, батю, который носит пиджак и галстук, продаёт по телефону акции и берёт сыновей поиграть с собой в гольф на частном корте или покататься на парусной яхте. Такому бате, пожалуй, простил бы он даже любовницу — только красивую, настолько, чтобы и самому слюни пускать от её сисек и задницы.

Но вот перенастраивать перманентных предков игрой не хотелось. Казалось Пашке, что они, во-первых, всё непременно испортят, невзирая на кучу потраченных баллов, а во-вторых, что не заслужили, совершенно не заслужили от него милости! Они за всю свою жизнь не сделали ему ничего хорошего или даже просто нормального, вот что!

Уж лучше назначить кому-то себя, блин, усыновить!

За время пребывания в кофейне Пашка заимел четыре недоведённые «П» и семьдесят первый уровень, шесть запятых и семьдесят второй уровень, пару львов, целых девять змей и семьдесят третий уровень, лису, свинку и овна.

Когда в половине десятого вечера пришли три платежа от Весёлой фермы, а приложуха начислила ещё три запятые и три цельные «П», он засобирался домой. Но тут нежданно позвонила… мать.

— И долго ты будешь по канавам валяться, скотина⁈ — первым делом рявкнула она, и Пашка, поначалу даже обрадовавшийся, тут же пожалел, что поднял трубку. — Хоть бы раз спросил, жива ли мама, здорова ли! Третий день домой носа не кажет, когда мать при смерти! Нормальный у меня сын, ничего не скажешь! На зависть всем соседям! Отца из дома прогнал, опозорил семью и сбежал! Чтобы был дома, слышишь⁈ Я на тебя заявление в милицию напишу! Ты малолетка ещё сопливая, ты обязан слушать родителей! Закон на моей…

Пашка сбросил вызов и смахнул пуш-уведомления с драконом и недоведённой «П».

Мать позвонила опять, и он кинул её номер в ЧС.

Вот сука старая! Да как таких вообще земля носит⁈ Сама выгнала несовершеннолетнего на улицу, и сама же…

Хотелось пнуть ногой стол или врезать кому-то.

Игруха дала дракона.

Пашка расплатился и пошёл к Зинке домой, сам на ходу дыша, как дракон, только что пар не пускал.

Но в квартире учительницы быстро пришёл в норму.

Ожидая, пока она накроет заботливо приготовленный ужин, Пашка заметил, что Зинка как-то подозрительно к лампам на кухне приглядывается. А потом она сообщила, что кажется ей, будто свет стал ярче. Пришлось сознаваться в уборке.

— Вот это ты молодец, Пашенька! — совершенно растрогалась математичка. — А я уже стала думать, что опять инсульт. Тогда вроде привычные вещи другими воспринимаются. Ну даёшь! Такого и не ждала! А я не достаю никак к ним, стремянки-то нет. Вот спасибо тебе! Не перестаёшь меня удивлять! И как я вчера не приметила? Вот сейчас кажется даже, что дышать в доме стало легче.

За ужином Зинка рассказывала о соседке, дочку которой подтягивает по математике. Училась девочка не в их школе, занималась балетом и из-за постоянных тренировок отставала по всем предметам.

— Такая умничка, но очень уж себя загоняет, — делилась впечатлениями Зинка. — Занимается с четырёх лет. Только вот боюсь, что это — мечта её мамы. А Леночка просто не хочет её расстраивать. Видно, что рвётся она с подружками погулять, а не разбирать цифры, и что очень она изнурённая. Тоненькая, как тростинка. Иногда едва сдерживаешься, чтобы не взяться другим объяснять, как поступать лучше и правильнее…

Спать они улеглись довольно рано, и пришлось энергию сводить игрой, хотя разумнее было бы потратить ночь на сериалы, чтобы уже добить их. Пашка приловчился смотреть кинцо на плюс два к скорости, так выходило куда быстрее, но всё равно дофига длинный выдали списочек.

Лавриков опять не приснился. Утром Пашка нашёл тыщу за необщение с Лосевым и очень гневное сообщение от матери в вк, где она по такому случаю даже завела себе страничку.

Но не ответил. Энергию вернул игрой, с удовольствием позавтракал по-домашнему с Зинкой, и они выдвинулись в школу. Следовало разбираться со сбоями в Весёлой ферме.

Но сначала пришлось разбираться с Лебедевым, потому что он тоже на уроки наконец-то явился.

— Пошли отойдём, — решил Пашка быть умнее, и сам подвалил к нему после физики.

Лебедев глянул исподлобья, но согласился.

— Короче, батя мой — мудень, — через силу объявил Пашка на улице, куда они вышли подальше от чужих ушей. — Но тут я ничего сделать не могу, — в кармане завибрировал телефон, — и хера с два он меня послушает, если я скажу возвращаться. Так-то мне пофигу, потому что я с мамкой больше не живу. Но я же не бог, чтобы управлять им, блин.

Опять завибрировало в кармане.

— Он на маму орёт! Он толкнул её! Недовольный постоянно! Мне не даёт продохнуть! Моральный урод и выродок!

Зачесался кулак Лебедеву врезать. Только сам Пашка имел право говорить такую правду о своём бате, но уж никак не придурок, чья мамаша направо и налево раздвигает ноги!

— Короче, не впутывай меня в эту хрень, вот что, — просвистел Пашка. — Я же тебе не предъявляю за то, что…

Лебедев побелел, и Пашка счёл лучшим прикусить язык.

— Я пошёл, — мрачно отрезал он. — На алгебру не хочу опаздывать.

И он понёсся в школу почти бегом, тогда как Лебедев на второй урок не явился вовсе. И вообще в тот день свалил куда-то с концами.

Уже после Зинкиной алгебры Пашка нашёл две «G» на боку, перевёрнутый «игрек» и дракона, вибрировавшие во время разговора на улице.

Обществознание и кусок химии он посвятил изучению проблем, возникших в работе Весёлой фермы, хотя сидящий рядом Толик мешал довольно сильно.

Колупаться в памяти рабов пришлось основательно, и тунеядца он определил только с третьей попытки, ближе к звонку: им оказался Васин, которого предки увезли в Тамбов на свадьбу тётки. Надо теперь этому оболтусу новую работу искать, навряд ли ему будут рады после того, как он из кафехи на три дня слился.

Нажав Лидочке «не обращать внимания на Соколова» за пятьсот очков, Пашка всю литературу изучал вакансии для школьников и студентов, выписывая под биографией Салтыкова-Щедрина телефоны, по которым надо было звякнуть, чтобы назначить ему собеседования. Старая тетрадка была единственной, имевшейся в наличии, потому что её в начале урока вернула училка после проверки. Остальное добро осталось в логове матери.

Пашке очень нужно было не только вернуть в строй Васина, но и расширить Весёлую ферму. Уже в эту субботу оплаченный период пользования «Дополненной реальностью» истечёт. И на этот раз Пашка не обосрётся с продлением! Даже если игруха не поменяет тарификацию, и можно будет платить по неделям, пополнить должен Пашка баланс на несколько лет вперёд.

Он решил вбухать в своё божественное будущее минимум сто тысяч, во избежание дальнейших недоразумений. А чтобы позволить себе такое и продолжать приятную жизнь начинающего олигарха, прохлаждаясь в кафешках и без оглядки тратясь на Пионову, нужно было собрать финансовый запас.

Раньше Пашка подумывал подключить к ферме историка, но новости от Зинки его несколько охладили. Ладно, пусть себе занимается, чем хочет, пока не мешает. Интересно, нашлись там его бабы или нет?

Перед английским Пашка договорился о том, что Васин попробуется курьером в мак и придёт сегодня работать. На уроке он настроил Васина соответственно. Правда, ЗПшка там была чуть пониже.

А вот на практикум по алгебре Пашка вообще не попал. Ибо нагрянула внезапно прямо в школу его мамаша!

Бог Всемогущий едва успел предотвратить громкий, отвратительный, грозящий стать достоянием всей школы скандал. Она взялась орать, только лишь завидела Пашку вывернувшим из-за угла к кабинету, урок в котором стоял у 10-го «Г» по висящему в холле расписанию, с коим мамка, видимо, ознакомилась. А может, и у классухи спросила. Иначе откуда ей знать, что изгнанный сын вообще ходит на занятия?..

От неожиданности Пашка спустил пять сотен баллов на одну только команду «заткнись!», и лишь потом додумался набрать: «молча идти за сыном и выслушать его на улице».

И там, около трансформаторной будки, свирепствующий Пашка, то и дело разбивающий драконов и недоведённые «П», перепрошил в сердцах своей мамке всю систему!

Свёл в ноль склонность скандалить, херанул на максимум черту характера «миролюбие», а следом ещё «терпение», «радушие» и «отходчивость». Чуть выдохнув, добавил к перечню максимальных качеств «доброжелательность» и, после недолгого колебания, «уважение к себе».

Лишился семидесяти тысяч баллов, как последний лох!

Приложение дало в утешение сраную лису.

Напоследок вошёл Пашка во «взаимоотношения» и, стараясь не вчитываться в исходные данные, поднял на максимум в «Павле Андреевиче Соколовом, 14.02.2002» на сто процентов «уважение к», «дружеские чувства к» и «восхищение».

На счету осталось всего сорок четыре тысячи триста восемь очков. Писец траты незапланированные!

Дали новую лису.

Пашка поднял на мать глаза и прищурился.

— Хотела попросить тебя вернуться домой, — проговорила она со странным выражением лица. — Мне очень одиноко и страшно одной. Я надеялась, что ты мне поможешь пережить всё это. Прости, я очень сильно погорячилась.

Внезапно Пашка почувствовал в глазах жжение. Стоящая перед ним женщина внушала какой-то сакральный страх. Потому что это была не его мать. У неё даже выражение лица стало чужое.

Пашка сглотнул. Быстро вытер уголки глаз. Дыхание спёрло.

— Ты хочешь вернуться на урок? — спросила, выдержав паузу, мама.

— Нет. Пойдём… домой? — кое-как выдавил он.

По пути больше молчали, но мать сделала ещё одну будоражащую до мурашек вещь: взяла его за руку. Прежде Пашка вырвал бы ладонь и начал оглядываться в паническом ужасе: не дай бог кто такое непотребство слюнтяйское увидит! А теперь дошёл с матерью до самой квартиры, и оттого, как она сжимала то и дело пальцы, становилось внутри муторно и даже страшно.

Какая именно из новых настроек вызвала в итоге что-то вроде исповеди на кухне за обедом, он не знал, хотя, скорее всего, дело было в «дружеских чувствах к», хотя Пашка думал, тратя свои семь двести на данный пункт, что подразумевается забота о нём, а не такие вот излияния.

А в довершение долгой и слишком откровенной для общения с сыном истории переживаний и сомнений, мать добила тем, что попросила у Пашки совета, как ей быть дальше: попытаться вернуть отца или строить свою новую жизнь без него.

— Я устала от постоянных измен, но я знаю, что они для него ничего не значат. Не думаю, что он когда-либо был в курсе того, что я вижу всё это и понимаю. Но теперь принять его назад будет означать осознанное смирение. Я не знаю, какой пример для вас с Серёжей хуже. Я не знаю, что мне делать. Я просто хочу уладить всё это. Но и потянуть расходы на семью я одна не смогу. А твой папа, к сожалению, не станет помогать даже вам, если продолжит жить в чужом доме. Он и себе не всегда умеет помочь.

На секунду в башке дезориентированного Пашки мелькнула безумная мысль проговорить вслух дикие слова: «А ты его любишь?», но это было не просто слишком, это было слишком настолько, что пришлось бы игрой убирать на фиг кухонный пол и ещё пол у соседей снизу, чтобы срочно, вот просто немедленно провалиться сквозь землю.

Матери не просят у сыновей таких советов, блин! Ни обычные, по умолчанию, матери, такие, кокой была Пашкина до перепрошивки, ни даже барбиобразные с оладьями, сливками и голубикой!!!

Да что же он такое наладил ей на свою голову⁈ Почему она переваливает на младшего сына такую ответственность⁈ Ладно бы просто спросила, как поступить, так нет, она… она…

Пашка закусил губу. Словарного запаса не хватало, чтобы выразить собственные противоречивые чувства даже в собственной башке для самого себя.

А дело было в том, что взрослый человек, сидя перед ним, взвешенно и откровенно признавался в своей слабости, не пытаясь спрятать её за скандалом, обвинениями, придирками или громкими пустыми заявлениями. Взрослые люди, которых знал Пашка, всегда выделывались. Так или эдак. Они притворялись лучше, значимее, увереннее, умнее или опытнее, чем были на деле. Они прикрывали слабость, заставляя других себя бояться, или ненавидеть, или что ещё. В крайнем случае они просто не говорили правды.

Но вот так…

Кажется, Пашка был абсолютно не готов на «дружеские чувства к» по отношению к матери! Кажется, и от неё они были ему на фиг не нужны!

В голове всплыл мэмчик из кино об экзорцистах.

Но не менять же настройку опять за ещё десять тысяч баллов!

Лежащий между Пашкой и этой чужой неправильной мамой на столе телефон вздрогнул и на подсветившемся экране показалось уведомление с лисицей.

— Я найду работу и буду сам себя содержать, — произнёс он. — И помогать тебе.

Мать протянула вперёд руки и взялась за его пальцы, но Пашка снова не отдёрнул их, хотя подобные нежности, в семье не практикуемые, продолжали казаться запредельными.

— Я знала, что всегда смогу на тебя положиться, сынок. Прости, что всё это произошло так рано…

Пашка смотал из дома удочки, пообещав матери вернуться до полуночи, и дав слово самому себе это обещание выполнить.

Хотя, кажется, эта новая чужая мать внушала ему больший страх, чем когда-то, до появления игрухи, свирепствующий отец.

Первым делом, оказавшись на улице и продышавшись так, словно вынырнул из реки, Пашка позвонил Зинаиде. И вдруг вышло, что ей не нужно ничего объяснять:

— Я видела твою маму около кабинета. Очень рада, что вы помирились! Переживала за тебя. Соберу твои вещи, заберёшь, когда придёшь заниматься. Простофили мы с тобой: не уделили времени алгебре и геометрии. С другой стороны, наука не наука, когда на душе скребут кошки. Спасибо тебе, Пашенька, что повеселил старушку и за помощь по хозяйству спасибо огромное. Твоей маме очень повезло с сыном!

Пашка закусил губу.

Тем вечером он встретился с Пионовой у неё дома и устроили они очень опасный разврат, приставив к двери стул, хотя мама Люси была в квартире (правда, принимала ванну, что, как заверяла сама Люся, надолго). Пашка очень надеялся безумным поведением прогнать гаденькое, склизкое чувство страха перед возвращением к той, чужой матери.

От Весёлой фермы поступили исправные платежи, Васин наработал две с половиной тысячи, остальные по четыре. Игруха дала четыре цельные «П», четыре запятые, а ещё кривенькую «Т» и овна.

«Вы достигли 74-го уровня!»

Как ни крути, а к полуночи нужно было возвращаться домой.