Проект 018. Жизнь!

ГЛАВА I Фиксация

Осталось понять, какие условия являются благоприятными для достижения цели, а какие негативными. Для этого я охватил историю человечества от самого начала, до которого умозрительно можно дотянуться, до современной ситуации. Даже немного вперед забежал, сказав о Большом Брате, информация о котором впервые появилась две тысячи лет назад — в Апокалипсисе. Естественно, ее смысла невозможно было понять. Как невозможно было понять смысла информации в Торе, появившейся три с половиной тысячи лет назад. Даже сейчас информацию о том, что мировое господство достигается через ростовщичество и этому есть подтверждение в виде случившихся событий, мы все равно не хотим соединять в единый пазл. Потому что уж слишком это… Слишком…

Теперь к вопросу о благоприятных условиях для победы над смертью в обозримые сроки (а не в отдаленной перспективе, когда нас с вами не будет). Как было сказано, для этого на задаче нужно сосредоточить не только финансовый ресурс общества. Простое увеличение финансирования ничего не изменит. Нужны ресурсы, которые не купишь за деньги. В первую очередь нужен творческий, интеллектуальный и иные потенциалы.

Чтобы высвободить такие ресурсы и сконцентрировать их на цели (а не на новой модели телефона или торговой площадке), нужно создать атмосферу, похожую на ту, что была в ядерной физике середины XX века или во время зарождения религии.

Показатель такой атмосферы — участвующие в проекте люди понимают дело не как возможность карьеру сделать или денег заработать, а как миссию и предназначение. Из всех возможных вариантов они видят свою деятельность единственно достойной.

Государство располагает ресурсом, достаточным как для создания такой атмосферы, так и для реализации цели. Но природа государства такова, что оно не может в равной степени как быть эффективным хозяйственником, так и сосредоточить свой ресурс на преодолении смерти (а если сосредоточит, очень скоро его другие государства пожрут).

Чтобы направить ресурс, которым располагает государство, на победу над смертью, нужна сила, превосходящая государство. Никакие политические партии не могут выступить в роли такой силы. В теории они могут вокруг идеи бессмертия собрать критическое число единомышленников и прийти к власти. На практике это нереально по двум причинам. Во-первых, дискурс о смерти мощно заблокирован — люди попросту не услышат призыва. Во-вторых, если даже услышат, они не увидят, а чем могут быть полезны. В подсознании у всех мысль, что это дело ученых. А наше дело — сторона.

Но если опустить эти два соображения и представить, что такая партия состоялась и пришла к власти, она не сможет направить ресурс государства на решение поставленной задачи. Она сосредоточится на удержании власти, для чего будет вынуждена решать текущие социальные, экономические и политические вопросы. Опыт всех идеологических партий, пришедших к власти, подтверждает этот факт. Они никогда не занимались реализацией цели, ради которой создавались. Они сначала за власть боролись, потом удерживали ее.

Чтобы сосредоточить ресурс общества на достижении цели, нужно перестроить мировую модель по образу, нарисованному на однодолларовой купюре. С той разницей, что там верхушка абсолютно отделена от основания, а мне нужно построить модель, где верхушка частично соединена с основанием социальными лифтами, частично отделена жесткими фильтрами.

К фильтрам будет относиться, например, минимальный набор талантов, готовность принять иные понятия добра и зла. Идеальным фильтром было бы выявление в людях некой потенции, наличие которой давало право претендовать на членство в команде.

Не могу удержаться, чтобы снова не сказать о творчестве Стругацких. Удивительно, насколько пророчески они высказались относительно поднятой темы. Будто заглянули в будущее и увидели контуры процессов, необходимых для оживления дела. Одна из тем их творчества — история о том, как ученые открыли аномалию — «третью импульсную систему». Если ее активировать в мозгу, человек начинал развиваться невероятными темпами и превращался в людена — в сверхчеловека. Люден утрачивал человеческие привычки, эмоциональные связи с родными и близкими. Он не мог жить в обществе из-за интеллектуальной пропасти между ним и обычными людьми. Людену, слишком развитому человеку, в обществе обычных людей было так же, как человеку в стаде обезьян. Людены создали тайное общество и ставят задачу выявлять людей с этой аномалией в мозгу, активировать ее и, когда они в результате взрывного развития перерастут человека, принимать их в свое общество.

Я не знаю, есть ли природные предрасположенности, по которым можно уверенно сказать, что тот или иной человек имеет потенциал, превосходящий потенциал обычного человека. Равно как не знаю, возможно ли выявить такие предрасположенности (тема евгеники очень сильно испорчена гитлеровским идиотизмом). Но я уверен, что наличие жесткого фильтра обязательно и человек с талантами ниже минимума не должен попасть наверх по тем же причинам, по каким он не попадает в Кембридж.

Один из каналов, по которому в обход фильтров можно попасть наверх, — это родиться там. В церкви такая возможность перекрывается через запрет на секс. У нас этот канал контрабанды тоже должен быть заблокирован. Не через запрет на секс (это противоречит мировоззрению и стремлению к благу), а иным способом. Я полагаю, что это должно быть аналогом Древнего Китая, где одно время от лица, претендовавшего на высшие государственные должности, требовалась кастрация. В любом случае должно быть что-то невозвратное. В противном случае запрет будет очень скоро нарушен. А так возникнет сообщество людей, отличающихся от других на очень ощущаемом уровне. Как, например, если бы у них было три руки или еще какой явный признак.

Вершину социальной мировой конструкции я назвал Виртуальным государством. Оно повиснет над обществом в виде незримой силы, как недавно висела над миром церковь, и направит ресурс к бессмертию, как церковь его направляла на культ веры.

Виртуальное государство — это надгосударственное образование, висящее над миром. В качестве аналогов можно указать на церковь и ФРС. Чтобы понять, как будет рождаться Виртуальное государство, можно посмотреть на указанные аналоги.

Церковь при рождении опиралась на Римскую империю. Она распространилась на такую огромную территорию благодаря покровительству Рима. ФРС выросла под покровительством самой мощной мировой империи — США. Чтобы «Проект 018» повис над миром надгосударственной структурой, которую я назвал Виртуальным государством, ему нужно опереться на аналогичный плацдарм — очень сильное государство.

Галопирующее развитие коммуникативных технологий гарантирует, что сущность, аналогичная Виртуальному государству, родится и без меня. Нас ждет то, о чем сегодня сложно думать. Заря будущего нам видна не потому, что мы такие умные, а потому, что на плечах предыдущих поколений стоим. Каких-нибудь двести лет назад такие разговоры не могли восприниматься серьезно, потому что пиком развития был паровоз. Сегодня мы реально говорим о грядущем виртуальном мире, потому что отчасти уже живем в нем.

Но мне не нужна просто виртуальная сущность, выросшая в результате технического развития, разновидность плесени, только виртуальной. Мне нужно, чтобы эта сущность развивалась нацеленной на преодоление смерти. Нужна небиологическая форма жизни, аналогичная церкви в инженерном смысле. В первую очередь Виртуальное государство должно быть живой сущностью. Для реализации своего стремления к самосохранению у него должен быть только один способ — толкать человечество к бессмертию. Пока оно толкает, оно живет. Как только перестанет толкать — умрет. Здесь полная аналогия с любым идейным образованием — хоть религиозным, хоть светским. Пока церковь или партия толкают общество к цели, на которой они основаны, — они живут. Если перестанут — умрут. Так как никакая жизнь не хочет умирать, они всегда толкают. Примечательно, что не имеет значения, что думают люди, образующие тело небиологической формы жизни. В любом случае они будут делать то, что делают. А не они, так другие. Потому что конструкция выстроена таким образом, что понуждает людей двигаться заданным курсом.

Итак, первое требование к государству — плацдарму Виртуального государства — оно должно быть сильным. Слабое государство не может быть плацдармом Виртуального государства по той простой причине, что не удержит большую волну, которую неизбежно поднимет деятельность, направленная на преодоление смерти в описанном формате.

Как магнит притягивает железо, так Виртуальное государство будет притягивать элиту. Это породит новый глобальный центр, куда соберутся лучшие граждане из самых разных государств, в том числе и из демократических. Это означает, что Виртуальное государство через своих граждан будет прямо влиять на результаты выборов демократической страны. Это будет серьезно нарушать баланс сил не в пользу современных мировых лидеров. Чтобы их реакция не могла помешать деятельности Виртуального государства, оно должно иметь в основании не просто сильное государство, а с ядерным оружием. Здесь та же логика, что у Банка, искавшего себе плацдарм.

Второе требование исходит из того, что сильное государство согласится быть плацдармом Виртуального государства, если увидит в этом свою пользу. Виртуальное государство может эффективно действовать, если оно максимально свободно. Свобода возникает, если у него с плацдармом партнерские отношения, а не отношения начальника и подчиненного. Чтобы сильное государство пошло на такие отношения, оно должно видеть свою пользу. Должно ясно понимать, что сохраняет свою пользу, если сохраняет отношения с Виртуальным государством как с равным партнером. Если партнерство нарушается, его польза не просто исчезает, но и сменяется неприемлемым вредом.

Этот принцип отлично виден во взаимоотношениях ФРС и США. Благодаря свободе каждого каждый реализует свой потенциал. ФРС контролирует мировые финансы. США благодаря этому контролю имеют перед всеми другими странами на планете приоритет.

Как крокодилу полезна птичка, выковыривающая ему из зубов застрявшие кусочки пищи, а птичке полезен крокодил как источник питания, так США полезны ФРС, а ФРС полезна США. Разумный эгоизм, опирающийся на естественную пользу, является более надежной гарантией, что любые клятвы верности и неосмысленная преданность.

Перекладывая этот принцип на себя, я предпочту быть в компании людей с целью, в достижении которой каждый заинтересован лично, чем в компании людей, которые просто от щедрот души помогают, сами не имея личного интереса. И еще одно условие — достигнуть цели можно только всем вместе. В одиночку цель недостижима.

Крокодил не ест птичку не потому, что ему ее жалко или он ее накормить хочет, а потому, что заботится о себе. Не нуждайся крокодил в чистке зубов, он проглотил бы птичку. Птичка ковыряется в зубах крокодила не потому, что заботится о его здоровье, а потому, что есть хочет. Имей она другой источник питания, не полезла бы в пасть крокодилу. Обе стороны заботятся только о себе. Такая забота рождает прочный союз.

Интерес Виртуального государства в опеке сильного государства понятен. Осталось понять, какой интерес у сильной страны быть плацдармом Виртуального государства. Без ясного и четкого ответа на этот вопрос двигаться дальше нереально.

ГЛАВА II Плацдарм

В поисках ответа на поставленный вопрос вспоминаю образ стоящих на берегу моря локомотивов. Представлена вся линейка, от старых паровозов до новейших электровозов. Так же вспоминаю, что до цели можно только доплыть, доехать нельзя.

Для этой ситуации хорошим является тот локомотив, который можно переплавить в корабль с минимальными временными и ресурсными затратами. Ориентироваться нужно не на технические характеристики, а на материал, из которого изготовлены локомотивы.

Уровень развития не является решающим при выборе. Отставание в развитии восполнится за счет привлекательности идеи, когда на идею со всего мира потянутся заинтересованные люди. Главное, чтобы был минимум и потенциал к развитию.

Перечислю качества, необходимые для плацдарма. В этом государстве не должно быть устойчивого центра силы. Свято место должно быть пусто. Потому что, если оно занято какой-то силой, она будет активно противиться «Проекту 018».

Устойчивость возникает, если люди сплетены в монолит, в живую систему, где потеря любой детали не обрушивает конструкцию. Неважно, вокруг чего спаяны люди и какие контуры имеет образуемая ими организация. Важно, что они априори являются серьезной силой. Следовательно, они будут для проекта дополнительным препятствием.

Чтобы люди сплелись в монолит, им нужно то, вокруг чего они могут объединяться. Значит, в государстве-плацдарме не должно быть того кристалла, вокруг которого может возникнуть устойчивый центр силы. Не должно быть официального мировоззрения. Это значит, не может быть и глобальной цели. Должен царить идеологический вакуум. Цели политических партий не должны выходить за рамки быта и текущих вопросов. Лидеры партий должны искать прибыли — торговать мандатами и законопроектами. Члены партий тоже должны заниматься политической коммерцией (каждый на своем уровне).

В основании государства не должно лежать никакой религии. Большинство народа не должно быть религиозными. Максимум религиозность должна сводиться к обрядам, не касаясь сути. Если в обществе есть религия, разделяемая большинством, у населения есть ответ на вызов смерти — оно верит в эффективность религиозной технологии. Чтобы внедрить в такое общество мысль, что смерть можно победить своими руками, сначала нужно разрушить религиозную веру. Это потребует больших дополнительных усилий. Плацдарм должен иметь минимум препятствий.

Не должно быть национальных кланов, как это имело место, например, в Ливии, где устойчивую силу представляло племя, выходцем из которого был Каддафи. Не должно быть наследственной аристократии, которая суть клан родственников. Все эти силы будут бороться за свое положение, затрудняя трансформацию государства под плацдарм.

Не должно быть команд, сплоченных на манер средневековых цеховых общин, когда людей объединяло общее ремесло. Они представляли очень серьезную силу. Для сегодняшнего времени такими аналогами являются финансовые элиты. Они образуют тело Банка, являясь устойчивым центром силы. Из этого следует, что государство не должно быть демократическим — временная власть неизбежно выталкивает наверх Банк.

Власть в искомом государстве не должна меняться, но при этом оно должно себя позиционировать демократией. По формальным признакам это диктатура, но так как власть это отрицает, значит, она не сможет выстроить механизм наследования власти, что делает конструкцию в своей основе хрупкой (исчезает одна деталь конструкции, и следом вся авторитарная модель сыплется).

Еще одна характеристика страны, кандидата на роль плацдарма, — на данный момент она должна быть великой, чтобы народ был о себе высокого мнения. Или минимум в недавнем прошлом должна быть великой, чтобы народная память еще помнила имперские амбиции. Это позволит быстрее разбудить массы и активировать мессианские настроения элиты. Теплую воду быстрее довести до кипения, чем ледяную.

Итак, у меня получилось три основные характеристики. Во-первых, не должно быть центра силы. Ни религиозного, ни идеологического, ни национального или родового — никакого. Должна быть полная распыленность, но при этом демократии тоже не должно быть, потому что она рождает диктатуру Банка. Свято место должно быть пусто.

Во-вторых, государство-плацдарм или должно быть великим на данный момент, или в недавнем прошлом. Неважно, что лежит или лежало в основании этого величия. Важно, чтобы оно было или память о нем была очень свежа.

Третья, заключительная характеристика — государство-плацдарм должно иметь ядерный потенциал, гарантирующий ответ в случае вмешательства в дела Виртуального государства (которое будет так же под покровительством, как ФРС под опекой США).

В поисках страны с такими параметрами переберу все государства мира. Начинаю с развитых стран. Все они пребывают в идеологическом вакууме, все на данный момент сильные, у всех ядерное оружие. Не проходят они по параметру «свято место» — там оно занято Банком. Все они потому и развитые, что надеты на длинный кредит Банка.

Еще одним недостатком этих государств можно считать наличие в них устойчивых кланов. В некоторых странах они существуют со времен буржуазных революций. Их не видно поверхностному взгляду, но старые кланы являются устойчивой силой.

Следующим шагом рассмотрю страны, не относящиеся к развитым, но имеющие ядерное оружие. Это в первую очередь Китай, Индия, Пакистан, Израиль, Северная Корея. Сюда же можно отнести страны, официально не заявляющие о ядерном потенциале, но по косвенным признакам располагающие им (например, Иран, Колумбия, Индонезия и т. д.). Это относит их к категории сильных государств, но они не проходят по принципу «свято место». Там нет мировоззренческого вакуума, и потому свято место занято. В Китае оно занято компартией. В Индии, азиатских, восточных и арабских странах — религией.

Остальные страны, расположенные в Южной Америке, Африке, океанические государства не проходят по большинству параметров. У них нет ядерного оружия, их население религиозно. Развитие ниже минимума. О величии говорить тоже не приходится. Эти «независимые» страны или бывшие колонии, или они были великими так давно, что у народа подсознательная память на эту тему давно стерлась.

Вот и получается, что велика планета, а идеально соответствует параметрам только одно государство — Россия. В недавнем прошлом она была великой, и ее народ не успел этого забыть (как забыли египтяне, персы или итальянцы). Она вторая в мире по ядерному потенциалу после США. Она достаточно развита и имеет потенциал. У нее отсутствует мировоззрение и, как следствие, нет глобальной цели. Свято место пусто — не занято ни религией, ни идеей, ни Банком. Свою идеологическую пустоту она прикрывает лозунгами, оставшимися от коммунизма, и религиозными нравоучениями (сегодня они звучат, как, наверное, звучал бы голос ожившего зомби из могилы). В России нет демократии, и потому власть постоянная и сконцентрированная. Но это неустойчивая конструкция, и при выпадении одной детали (президента) она посыплется.

Если Россия станет плацдармом для Виртуального государства, как США являются плацдармом для Федеральной резервной системы, старый мир взорвется. Он и так уже дрожит от напряжения, как паровой котел на грани взрыва. Идея добавит котлу градус…

ГЛАВА III Аллюзия

Чтобы Россия стала плацдармом, как минимум ее нужно спасти. Это вытекает не из любви к России, а из желания реализовать цель. Если не будет России, не будет плацдарма для создания Виртуального государства, а без него я не вижу способа победить смерть. Так спасение России и преодоление смерти сплелись в одно целое.

СССР был мощнее России по всем параметрам. Плюс к этому у него была цель, что давало ему моральное право делать то, что без цели делать невозможно. Но эта вторая по мощности после США держава была уничтожена новейшими технологиями разрушения.

Сегодня не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы видеть — в стратегической перспективе вопрос времени, когда Россия будет раздавлена. Особенно если учесть, что технологии за прошедшее время стали еще более эффективными. США ни секунды не стояли на месте в деле использования этого оружия, которое не взрывает и не стреляет, а страны подчиняет.

Если закованного в самую прочную броню рыцаря расстреляли из огнестрельного оружия, можно ли надеяться, что его сын, облаченный в более слабые латы, устоит против того же врага с еще более мощным и усовершенствованным огнестрельным оружием?

Россия подобна феодалу, рыцарское войско которого расстреляли из пулеметов, а крепость разбомбила авиация. Но этот феодал не сделал никаких выводов. Он готовится к новой войне с тем же самым противником. За это время пулеметы и авиация врага стали еще мощнее. А наш феодал тратит свой бюджет на ковку новых лат и мечей, наращивает стены своего замка в высоту и толщину. Враг смотрит на действия феодала и косвенно поощряет его спускать интеллектуальный и материальный ресурс на мечи и стены.

Итог очередной битвы между феодалом и его старым противником предсказуем на 100 %. На одной стороне — закованный в броню с головы до ног феодал за стенами своей крепости. На другой стороне — противник с авиацией и огнестрельным оружием.

Россия в надежде защитить себя физической силой похожа на вождей Французской революции, надеявшихся силой заставить рынок принимать бумажные деньги. Какие они на них картинки ни рисовали, как контрреволюцию в крови ни топили, рынок все равно этих денег не принимал, а экономика продолжала разваливаться. Аналогично и с Россией, сколько бы она ни наковала мечей, каких бы ни построила крепостей, обороноспособность ее от этого не увеличивается. Бюджет расходуется, а защищенность остается такой же.

Современная Россия родилась в новой действительности, но мыслит категориями прошлой. Она по-прежнему считает оружием инструменты физического разрушения. Она полагает, что чем больше и лучшего качества сделает бронированных гробов, тем надежнее себя защитит. В результате ресурс идет на увеличение числа гробов, которые раз в год по Красной площади ездят (ездят они чаще, но вот по площади раз в год).

Я понимаю, как советские танки могли защитить СССР от железных дивизий вермахта. Но не понимаю, как танки, будь они даже в десять раз мощнее, могут защитить Россию от технологий, с помощью которых разрушили СССР, а теперь рушат Россию.

Война, как сказал один из киногероев, — это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает. Война отражает не только передний край технологической мысли, но и философии. Цветные технологии — это именно результат философского осмысления вопроса, а не продукт инженерной мысли. Инженеры подключаются потом, когда вопрос получил осмысление и утверждена доктрина.

Позавчера война велась в плоскости. Вчера появилась авиация и подводные лодки, и война из плоскости переносится в объем, что отражается на стратегии боя. Двухмерная логика неприменима к трехмерному бою.

Но глобально парадигма остается прежней — погоня за разрушительной мощностью и точностью оружия. Каждая сторона стремилась к механическому преимуществу над противником. Совершенствование войны выражалось в увеличении скорости и ударной мощи атакующих войск. Целью по-прежнему было нанесение врагу физического ущерба.

Развитие в этом направлении создавало количество. Достигнув критического числа, оно перерастает в качество. Возникла атомная бомба, биологическое оружие (говорят, даже климатическое есть). Насколько авиация не вписывалась в логику боя на плоскости, настолько атомное оружие (или биологическое) не вписывается в трехмерную логику — в бой в объеме. Принципиально иные виды поражения выходят за пределы объема.

Атомная бомба создала новую реальность, в которой логика трехмерного мира начала буксовать. Ядерное оружие породило стратегию неизбежного взаимного уничтожения и понимание, что в мировой ядерной войне победителей не будет. Это ведет к отказу от парадигмы физического разрушения противника.

Первыми это осмыслили США. Начался поиск нового способа ведения войны. Новая военная мысль берет за точку отсчета, что цель не разрушение противника, а подчинение. Следовательно, под оружием нужно понимать не то, что вчера понимали, не ударные технологии физического разрушения, а то, что подчиняет. Если пение песен ведет к подчинению, значит, песни — это оружие. Советская военная мысль продолжала биться в узком для новой эпохи старом коридоре, что оружие — это то, что физически разрушает.

Американское направление мысли рождает цветную технологию, перед которой СССР, продолжавший мыслить в формате механического представления о реальности, оказывается абсолютно беспомощным. Его попытки отразить атаку противника солдатами на танках явственно демонстрируют всю его беспомощность. С таким же успехом СССР мог бы по радиоволнам стрелять из этих танков — конечный результат был бы таким же.

Если бы атомная бомба не нарушила трехмерную логику боя, цветная технология не могла быть такой эффективной. Бомба создала условия, которых доселе не было, — прямое военное столкновение самых сильных исключалось, ибо было самоубийством.

СССР перед своим концом, когда был загнан в угол и понятия не имел, что делать, чтобы просто не сидеть, ввел войска в Афганистан. Ничего, кроме дополнительной дыры в бюджете, это не дало. А значит, ускорило его крах.

Абсолютно непонятно, на что надеется Россия, если наступательные средства врага и ее оборонительные усилия лежат в разных плоскостях. Сегодня информационно-экономическая анаконда так обвила медведя, что у того аж глаза из орбит вылезли.

Современная Россия словно копирует советские технологии. Понятия не имея, что делать, но, чтобы не сидеть сложа руки, она делает что умеет. А умеет она только грубой силой оперировать, как и ее родитель СССР. Как Союз вошел в Афганистан, и никто не знал, за что мы там воюем, что получим, если победим, и что потеряем, если проиграем. Все эти вопросы глушились общими словами про неведомый «интернациональный долг». Сегодня Россия вошла в Сирию. Вопросы все те же самые. Равно как и уровень понимания тот же самый.

Никакого облегчения этот шаг не может дать России, потому что нельзя ответить на новый вызов старыми технологиями. В глобальном смысле это тупиковая ветвь развития. Концентрировать ресурс в этом направлении — затягивать себе петлю на шее.

Советская экономика была второй в мире после США. Это давало основание СССР надеяться, что он может выиграть как мировую горячую войну, так и холодную. Горячая не состоялась, и потому невозможно ответить, кто бы вышел победителем из этой войны. Но холодную войну СССР проиграл — это исторический факт.

На сегодня экономика США продолжает оставаться на первом месте. Экономика же России в период нефтяного ливня опустилась на 5-е место. Когда поток нефтедолларов перекрыли, экономика опустилась на 9-е место.

СССР мог иметь надежду выиграть горячую и холодную войну. Экономическое отставание современной России не оставляет места для подобных надежд. Производство бронированных гробов лишь ускоряет собственное истощение и затягивает петлю на шее.

ГЛАВА IV Преображение

Почему Россия катастрофически отстает от Запада? Может, населяющие ее народы по качеству ниже западных народов? Нельзя так сказать, факты не позволяют. Мы даже с гирей на ноге в виде коммунизма и с властью, не имеющей понятия о государственном устройстве, насаждавшей утопию всеобщего колхоза, державшуюся исключительно на принуждении и терроре, занимали второе место в мире по экономике. Впереди нас бежала только Америка, на ногах которой не было никаких гирь. Но даже и в связанном виде СССР опережал США. Например, первым ввел современную систему пенсионного обеспечения и вышел в космос.

Чтобы уловить нерв ситуации, представьте людей на берегу моря, которым нужно достичь цели, расположенной на противоположном берегу моря. Самый короткий путь — пересечь море на корабле, но для этого нужно строить корабль. Никто не стал строить. Все гурьбой побежали к цели — по берегу вокруг моря.

Потом самые умные построили железную дорогу и встали на нее локомотивом. Эту дорогу назвали столбовой дорогой человечества. Кто вставал на нее, тот в самом лучшем случае мог быть вторым. Потому что первым шел тот, кто первым встал на рельсы.

В теории можно было бы построить вторую железную дорогу и быть на ней первым. Но первым в сухопутном забеге все равно оставался бы передовой локомотив, потому что за время строительства второй дороги он бы еще дальше уехал. Так что как ни крути, а по берегу никак не догнать лидера. Но если срезать путь по морю, всех можно обогнать.

Нужно строить не вторую железную дорогу, а судно. Пока Россия не откажется от логики догоняющего развития, она останется вагоном, прицепленным к локомотиву. По природе вещей вагон, чтобы обогнать локомотив, должен сойти с рельс, что означает катастрофу. Так что вагон всегда будет в лучшем случае вторым (в 2015 году он девятый).

Как медведь не стремится догонять певчих птиц в хореографии, ибо туг на ухо и не поет, а ревет, так России не стоит пытаться догнать французов в сфере моды, немцев в области автомобилестроения, а арабов в выращивании арабских скакунов. Русские автомобилестроители, виноделы, коневоды и модельеры никогда не догонят своих зарубежных коллег. Можно купить сырье, технологии и специалистов. Но нельзя купить культуру, главный ингредиент любого дела. Ее можно только вырастить за века и поколения. Но если даже Россия решит на этом сосредоточиться, те, кто впереди, за это время уйдут еще дальше. Так что или признавать второе место, или выбирать иной путь.

Делают французы вино или женское белье лучше всех, ну и пусть дальше делают. Выращивают арабы скакунов лучше всех, пусть выращивают. Создают немцы лучшие автомобили — и отлично, пожелаем им успехов. А сами будем искать свою нишу.

Современная Россия в некотором смысле подобна древнему Израилю. Пока он шел в военном направлении, несмотря на все усилия, был в хвосте мира. Ситуация кардинально изменилась, когда Израиль переосмыслил ситуацию и вышел в другую плоскость. Пока Россия не видит иной перспективы, кроме как катиться по уже проложенным рельсам, она в лучшем случае будет дышать в затылок тому, кто их положил и покатился по ним первым.

Последние становятся первыми не благодаря соответствию шаблонам, а благодаря нарушению шаблонов. Логика трехмерного мира для разворачивающейся ситуации не годилась еще со времен СССР. Россия должна оперировать логикой наступающего будущего, а не уходящего прошлого. Для этого нужно отказаться от традиционного социального, политического и экономического мышления, уйти от всех шаблонов, подвергнуть ревизии все ценности и мыслить в измерении будущего.

Запад подобен огромному судну, которое своим весом продавливает воду, делая после себя огромный водный коридор, по бокам которого стена воды — кильватер. Всем идущим в этом коридоре невозможно выйти за границы водных стен, создающих коридор.

Чтобы обогнать судно, первым делом нужно выйти из кильватера — отстать от передового судна. И только потом, оказавшись на ровной воде, совершить обгон. Пока Россия в кильватере Запада, обгон технически невозможен. С учетом, что Запад увеличивает скорость, глубина коридора будет увеличиваться. Однажды его стены обрушатся на Россию и утопят ее.

Маяковскому хотелось, задрав штаны, бежать за комсомолом. Россия хочется бежать за Западом с энергичностью Маяковского. Но все перевернется, если эта охота пройдет. Первое время в воздухе повиснет вопрос — а на что же теперь ориентироваться? За века мы привыкли к ориентации на Запад. Оставшись без него, кажется, попадем в прострацию…

Россия в некотором смысле в положении больного алкоголизмом человека, который отказывается признавать свою проблему. Он уверяет себя и окружающих, что может бросить пить, как только захочет. А не бросает, потому что не хочет. И продолжает пить.

Он опускается все ниже и ниже. И однажды достигает дна. На этом рубеже все делятся на два типа людей. Одни прилипают к дну, где их заносит илом. Другие приходят к мысли о лечении. Но пока дно не было достигнуто, им не от чего было оттолкнуться.

России длительное время не от чего было оттолкнуться. Сначала православная идея не позволяла ей оценить складывающуюся вокруг нее новую мировую реальность. Потом коммунистическая идея, суть то же христианство с равенством и братством, но без Бога.

Идеи оказывали России медвежью услугу. С одной стороны, они давали ей силы. С другой стороны, были гирей на ее ноге, заставляя реагировать на вызовы истории не так, как было бы эффективно по ситуации, а всегда компромиссно — с учетом идеи.

Когда Россия осталась без идей, она упала в другую крайность — в роли идеи начали выступать инстинкты и оставшиеся от прошлого шаблоны. Началось свободное падение. Банановая экономика и бессмысленность жизни способствовали ускорению процесса.

Благодаря нефтяным бананам и абсолютной бесцельности Россия достигла дна. Теперь перед ней две перспективы — или ее занесет ил истории, или она оттолкнется от дна и пойдет верх. Осталось определиться — куда толкаться?

Чтобы ответить на этот вопрос, России для начала нужно сесть на пенек и съесть пирожок. Сесть на пенек — это проанализировать ситуацию с чистого листа, отбросив все идеологии. Съесть пирожок — это определить свою стратегическую цель.

ГЛАВА V Дуализм

Как человек состоит из материального тела и нематериальной личности, так страна состоит из материальной территории со всеми ее активами и идеальной части (не в том смысле, что по качеству идеальная, а в смысле, что из платоновского мира идей).

Природа части предопределяет природу ее цели. Цель материального объекта всегда материальна. В первую очередь тело бежит от смерти; во вторую насыщает инстинкты. Чем больше силы, тем больше шансов достичь цели. Следовательно, тело стремится к силе. Сила волка — в зубах, зайца — в ногах (чем быстрее бегает, тем больше шансов выжить). У каждого свое понятие силы. У мужчин сила в одном, у женщины в другом. Что может сделать одна женщина, не может сделать стотысячная армия. Но несомненно одно — все ищут силы, чтобы насыщать свои желания. В этом смысле тело человека ничем не отличается от животного — оно хочет всего того же самого с поправкой на культуру.

Цель личности всегда идеальна. В первую очередь личность стремится к знаниям. Во вторую — к достижению целей, вытекающих из знаний. Реализация знаний часто требует силы нематериального формата — воли, потому что осмысленная цель часто противоречит желаниям тела. Чем больше воли, тем больше шансов достигнуть цели.

Перекладываю эту зарисовку на государство. Государство — небиологическая форма жизни. Его тело — территория и материальные ресурсы. Как и всякое тело, оно в первую очередь убегает от смерти и ищет насыщения своей природы. Чем больше у него силы, тем больше шансов, что его не раздавят соседи и его желания будут удовлетворены.

Сила государства — материальные ресурсы. Все остальное — следствие. Если есть материальный ресурс, можно привлечь на службу творческий, интеллектуальный и прочие ресурсы. Яркое доказательство — США. Материальный ресурс позволяет стягивать в себя необходимый нематериальный ресурс и в итоге быть впереди планеты всей.

Личностью государства, образно говоря, его душой, является институт — носитель идеи. Носитель может быть религиозным и светским, но его цель всегда идеальна. Он стремится к тому, чего нет в земном мире, что выводится из охвата и понимания целого мира.

Как одно тело неполноценно без личности, так одна личность неполноценна без тела (до конца непонятно, личность вообще может существовать вне тела или нет). Синтез тела и личности (государства и идеи) дает наибольший эффект. Но реализуется этот эффект, когда обе половины целого придерживаются принципа «кесарю кесарево, а Богу божье». Это означает, что каждый стремится к цели, соответствующей его природе, не пытаясь доминировать одновременно сразу в обеих областях — и в материальной, и в идеальной.

В этой парадигме самая эффективная модель рождается, когда государство стремится к своей цели, а душа государства, его религиозный или светский институт, стремится к своей цели, и никто не пытается использовать другого для достижения своей цели. Когда государство не использует, например, церковь для решения государственных вопросов, а церковь, если у нее есть такая возможность, не пытается использовать государство для достижения своих нематериальных целей (например, обращения народа силой в веру).

В свете этих размышлений я прихожу к выводу, что единственная цель государства — быть сильным в материальном смысле. Все, никаких иных целей у него не может быть. Его политику должно определять только это стремление. Цель государства — иметь силу.

За образец можно взять Римскую империю. Рим был самым сильным в мире, потому что в своих решениях не был связан религиозными или философскими ограничениями. Культ материальной силы был идеологией железного Рима. Будучи свободным от всех нематериальных идей, он принимал решения, ориентируясь только на эффективность.

Упадок Римской империи начинается, когда в ней появляется идеология, сделавшая из Рима инструмент достижения своих целей. В итоге империя сначала развалилась на две части, на Восточную (Византию) и Западную (примерно область современной Европы). В конце V века от престола отрекся последний римский император, и империя прекратила свое существование не только де-факто, но и де-юре. Осталась Византия, связанная христианским взглядом на мир. Разрываясь между действием по ситуации и по вере, она не имела шанса стать прежним железным Римом. Пытаясь совместить соответствие христианским установкам с решением государственных задач, сама себе противоречила и лукавила, что нашло отражение в ее внешней и внутренней политике.

Объяснения историков, что Римская империя развалилась из-за того, что изнутри ее разрушало движение рабов, а снаружи набеги варваров, не выдерживают никакой критики. Рим приходит в упадок, когда его связывает идеология. Теперь он вынужден действовать не по ситуации, а с учетом доминирующей идеологии. Но такая ситуация абсурдна. Представьте себе шахматиста, в котором в разгар партии проснулась любовь… к шахматным коням. И он уже не может ими жертвовать — из-за любви. Это неизбежно ослабит его.

Можно оспорить мое утверждение, указав на теократические государства, которые стали сильными благодаря идеологии. Наиболее ярко на это указывает арабский халифат, который без исламской идеологии не мог на свет появиться, вырасти и развиться.

Все верно. Но идеология помогла ему только на первое время. Потом, когда пришел черед отвечать на вызовы истории и хороший ответ предполагал от государства действие, не вписывающееся в идеологию (или прямо ей противоречащее, например кредиты), эти государства начали увядать. Вынужденные действовать в условиях идейных ограничений, они или шли путем полумер, или лицемерили, называя черное белым. Не в состоянии дать эффективный ответ на ситуацию, они все оказались на мировой обочине.

По-настоящему сильным государство становится, если не связано идеологией и в своих решениях ориентируется только на эффективность. Как только государство своим ориентиром объявляет религиозную или светскую идею, оно оказывается привязанным к линии идеологии, как персы к береговой линии. Оно не может действовать по ситуации, как СССР в свое время, связанный коммунистической идеологией, или столкнувшаяся с наплывом беженцев Европа, связанная гуманистическими установками (хотя, судя по шоу с забоем жирафов в зоопарке, общество готовят к эффективному решению проблемы).

Но при этом государство не может быть сильным, не имея никакой идеологии. Тот же Рим сделал своей идеологией максиму, согласно которой боги желают, чтобы он правил всем миром.

Государство без идеологии подобно человеку, в котором нет личности. Это просто туловище, которое хочет есть и пить. По-настоящему сильным это туловище не может быть. Оно суть плесень, ползущая за глюкозой и ориентируясь на сиюминутные выгоды.

Погруженное в идейный вакуум государство неизбежно проваливается в потребление. Население становится изнеженным. Все крутится вокруг насыщения и решения бытовых проблем. При наступлении проблем, простых в техническом смысле, оно оказывается беспомощным, как женщина с ружьем, на которую бежит волк. Одним выстрелом она могла бы решить проблему, но это в теории. На практике она связана идеей «животных убивать нельзя» и потому обречена умереть сама.

Государство без идеологии обречено разлагаться и в итоге умереть. Государство, подчиненное идеологии (неважно, полностью или отчасти подчинено), обречено костенеть в мертвых шаблонах и тоже в итоге быть сломанным ситуацией, на которую оно не может ответить, хотя имеет такую возможность.

В то же печальное положение попадает и идеологический институт вне государства. Без государства церковь или партия не могут полноценно существовать. В государстве их подчиняет власть, что сказывается на качестве идейного института (он тоже вынужден лицемерить и идти извилистым путем компромиссов между идеей и ситуацией).

Тупиковая ситуация. Когда государство и идеология вместе, они ослабляют друг друга. Когда отдельно, они умирают друг без друга. Идеальным вариантом было бы соединить эти две сущности так, чтобы они были вместе, но при этом не посягали на свободу друг друга. Но как реализовать этот вариант, если государство ставило себе на службу идеологию, в итоге делая хуже себе и идейному институту? Оно было крокодилом, который не мог удержаться, чтобы не сожрать птичку, ковыряющуюся у него в зубах.

Идеал реализуется с появлением Банка, деятельность которого находится в сфере финансов, т. е. за рамками материальной территории и, значит, вне зоны доступа государства. Америка как государство ориентирована только на умножение материальной силы. Любые идеологии для нее — инструмент, а не ориентир. ФРС имеет ориентиром нематериальную цель (когда сам печатаешь деньги, они не могут быть целью). Эти две сущности не могли влиять друг на друга. Каждый занимался своим делом, но при этом они образовывали единое целое. Крокодил больше не мог съесть птичку, что делало птичку сытой, а крокодила здоровым.

Виртуальное государство еще больше выходит за материальные границы, чем ФРС, и, таким образом, становится еще недоступнее для государства. Если при максимальном развитии ФРС власти США все равно имеют инструменты воздействия на нее (от которых изо всех сил воздерживаются, но имеют). Виртуальное государство в пике своего развития окажется полностью вне доступа государства (при условии, что все государства демократические). Основная причина — оно за пределом реальности, в виртуальном пространстве. Максимум, что у него может быть, — это малая территория типа Ватикана, но и от нее оно может отказаться.

На данный момент Россия слабее Америки, а Виртуального государства вообще нет, оно в проекте (а когда появится, первое время будет слабее Федерального резерва). Но в стратегической перспективе Виртуальное государство будет сильнее Банка.

Сила Банка была в соответствии золотой природе уходящей эпохи. Сегодня мир накрывает новая эпоха — информационная. Виртуальное государство более соответствует новой эпохе, чем Банк. Следовательно, в стратегической перспективе оно потенциально сильнее Банка даже в виде идеи. Как было сказано выше, идея — она как вирус, несмотря на свою материальную малость, может убить самое огромное животное.

Основное в глобальном противостоянии — не материальные ресурсы, а идея. У нее нулевые масса, объем, вес и энергия. Но идея может разрушить систему, в миллиарды раз превосходящую ее по физическим параметрам. В данном случае идея — это понимание, на чем основана сила Банка. Если устранить основание, у Банка нет шансов выжить.

Если Россия увидит возможность, ситуация перевернется наоборот. Пока она мечом машет, тогда как Банк ее радиацией облучает, она беззащитна. Но если Россия включит голову, и меч будет использовать только для самообороны, и сконцентрируется на поиске уязвимого места Банка, а потом ударит по нему, ситуация перевернется наоборот. Банк будет беззащитен перед Россией так же, как сейчас она беззащитна перед ним.

Корень чудовищного могущества Банка — монополия на эмиссию мировых денег. Она дает власть над энергией, которая достигается через контроль нефтеносных районов и управление мировыми ценами на энергоносители. Кто управляет деньгами и нефтью, тот сегодня может ввести в состояние анабиоза любую страну, вписанную в эту систему.

Чтобы прозреть и стать сильной, России нужно оставить мыслеформы прошлой эпохи. Нужно оставить идеологические шаблоны, рожденные прошлой эпохой. Нужно объявить единственной целью России рост государственной мощи, как было у Рима, а сейчас у США. Нужно соединить Россию и Виртуальное государство, как США с ФРС.

Связка «Россия + Виртуальное государство» потенциально сильнее связки «США + ФРС». Потому что эпоха тропиков закончилась. Самые огромные динозавры в ледниковый период гарантированно умрут. Выживает только жизнь, соответствующая среде.

ГЛАВА VI Сущность

Чтобы вы могли соотнестись с предложением к сотрудничеству, коим является эта книга, более детально передам, что я понимаю под Виртуальным государством. В первую очередь это непроницаемое ни для какого контроля виртуальное пространство.

Обеспечить эту непроницаемость можно двумя путями. Первый, фантастический на слух — выход в астрал с помощью определенных технологий (например, осознанные сновидения говорят, что это реально). Человеческое сознание представляет такую бездну, что, если развивать эту тему, возможно, Интернет третьего тысячелетия будет так же отличаться от того, что мы сегодня называем Интернетом, как паровоз от компьютера.

Так как это направление сегодня табуировано, я не буду на нем настаивать. Я лишь говорю о возможностях, о потенциальных перспективах. Это такая фантастика, что она может выкинуть человека в такие иные реальности, о которых он даже помыслить не мог.

Второй вариант — обеспечить непроницаемость — лежит в привычном технологическом векторе — создание децентрализованной площадки (как платежная система бит-койн). Чтобы закрыть такую площадку, потребуется уничтожить Интернет на всей планете.

Закрыть своим гражданам доступ на эту площадку также будет невозможно. В мире уже есть способы, не позволяющие властям отслеживать путешествия своих граждан в виртуальном пространстве (например, система ТОР). И они будут совершенствоваться.

Понятное дело, когда Банк осмыслит ситуацию, когда увидит, что результаты выборов во всех демократиях будет определять Виртуальное государство, на него последуют атаки, осуществляемые его представителями.

Но я не вижу их перспективы. Что может сделать государство, которое не хочет, чтобы его граждане вовлекались в Виртуальное государство? Вариантов мало, и все они не просто тупиковые, а самоубийственные для демократических стран. Если власть не может пресечь миграцию граждан в Сирию, чтобы они вступили в нежелательную организацию, то пресечь посещение виртуального мира для власти — нерешаемая задача.

В теории власть может отключить Интернет на своей территории, что нереально на практике. Может ввести мощные фильтры, как сделал Китай, но в перспективе это тоже тупиковый путь. СССР пытался ставить глушилки против информации с Запада, но все это бесполезно. Технический прогресс неизбежно преодолевает такие преграды.

И главное, системы типа ТОР делает лидер демократического мира — США. Чтобы у «цветного мяса» повысить дееспособность (и она реально повышается). Ради того, чтобы эти системы были неуязвимы, Америка тратит гигантский бюджет на их совершенствование. Два ведомства США соревнуются между собой, создавая искусственную конкуренцию.

Одному ведомству выделяют бюджет, чтобы обеспечить непроницаемость системы ТОР. Другому выделяют бюджет, чтобы оно искало, как нарушить эту непроницаемость. Кто преуспел, тот получает звания и премии. В итоге система всегда на переднем крае.

Виртуальное государство может использовать эти наработки для непроницаемости своих границ. И само совершенствоваться в этом направлении. Вставая на сторону США, я не вижу, как они могут бороться с этим явлением. Виртуальное государство же едет на той энергии, какую Америка поднимает, — на энергии свободы виртуального пространства. Она же не может нести эту свободу только в те страны, где планирует цветные революции делать, а своим гражданам отказывать в этой свободе. А раз так, значит, тупик.

Естественно, мир будет что-то делать, но я не понимаю что. Но что бы он ни делал, Виртуальное государство это будет только укреплять. Наличие врага — как конкуренция в экономике. Защита непроницаемости своих границ — это развитие. Мы станем таким же лидером в информационном пространстве, каким Банк является в финансовом мире.

Любой интернет-гигант мог бы обеспечить себе абсолютную непроницаемость, т. е. быть ни от кого не зависимым Виртуальным государством. Но он не может, потому что его контролирует власть того государства, на чьей территории расположен его головной офис.

В этих условиях у потребительской цивилизации нет шанса защититься. Для этого придется или все свободы свернуть, на что общество 100 % не пойдет, или Интернет вырубить, что так же нереально.

Главное отличие Виртуального государства от «Фейсбука» — оно абсолютно свободно. Как Банк никому не подчиняется, в том числе и США (у них партнерские отношения), так и Виртуальное государство не будет. Свобода от государственных институтов позволяет Банку иметь монополию на эмиссию мировой валюты и контролировать мировые рынки. Вследствие этой монополии у США самая сильная в мире экономика, армия и СМИ.

Свобода Виртуального государства от начальников в виде власти, партии, религии, юр. и физ. лиц позволит ему быть монополистом в сфере мировоззрения и удерживать мировое сознание точно так же, как Банк удерживает мировые финансы.

В наступающей информационной эпохе мировым лидером будет не тот, кто держит мировые финансы, а тот, кто держит мировое сознание. А самым сильным государством будет не то, на чьей земле Банк, а то, у кого в партнерах Виртуальное государство.

У Виртуального государства не будет своей территории, как ее не было у Израиля почти 2000 лет и как нет у христианства, оно в виртуальном пространстве. Но головной офис мирового христианства, Ватикан, расположен в реальном мире и имеет статус самостоятельного государства. Так и у Виртуального государства головной офис будет на территории, объявленной суверенной независимой страной. Но в отличие от Ватикана его целесообразно расположить в труднодоступной местности.

Когда Виртуальное государство станет фактом, оно купит эту территорию у какого-либо государства (как США купили Аляску у России) или получит на иных условиях. И встроится в мировую систему через признание его суверенитета ключевыми странами.

Отличие Виртуального государства от религии — в цели и технологиях. Религия ставит целью жизнь после смерти. Виртуальное государство ставит целью жизнь без смерти. Религия предполагает достичь поставленной цели с помощью мистических технологий. Виртуальное государство ориентировано достичь цели через рациональные технологии.

Религия вырастает из малой группы сторонников (секты). Секта — это место сбора первых людей, верящих, что новые мистические технологии эффективнее имеющихся. С их помощью они надеются победить смерть и обрести жизнь вечную.

Виртуальное государство тоже вырастет из малой группы сторонников (команды). В нашем случае команда — это кто верит и понимает, что предложенный план преодоления смерти бесконечно эффективнее всех остальных. Кто готов сделать главным делом своей жизни реализацию этого плана. (Кто не готов, пусть пока со стороны наблюдает.)

В нашем государстве будут культивироваться иные образ мышления, понятия добра и зла, нормы и табу. Помимо приятия новых правил получение гражданства сопряжено с утратой физической возможности иметь детей (как при принятии ислама, например, обязательно обрезание). Кто не обрезан, тот не может быть мусульманином. Кто способен иметь детей, тот не может быть гражданином Виртуального государства. Пока смерть не побеждена, естественная убыль населения восполняется извне (как в монастыре).

Все находящиеся на территории Виртуального государства люди будут делиться на пять групп. Первая — граждане. Вторая — кандидаты в граждане (на правах послушников в монастыре, проходящих испытательный срок). Третья — лица с официальным визитом. Четвертая — с научными, коммерческими и туристическими целями. Пятая — наемный персонал для хозяйственных работ (трудовые мигранты). На территории Виртуального государства запрещено пребывание лиц младше некоего возраста и беременных женщин (при выявлении беременности это скандал, как при беременности в женском монастыре).

Виртуальное государство официально будет находиться под протекторатом России. В обмен на защиту оно будет занимать сторону России во всех международных делах, но во внутренних делах Виртуальное государство будет полностью самостоятельным.

ГЛАВА VII Реванш

Россия подобна здоровенному тяжеловооруженному медведю с похмелья. Через одно плечо у него перекинут рюкзак с ядерными ракетами разной дальности и мощности. На другом плече висит рюкзак с традиционным оружием — танками и самолетами. Из кармана торчит бутылка водки. Начатая… Серьезный такой медведь.

Только с ним никто не собирается воевать той войной, к которой он готов. Его без шума и пыли убивают разными экономическими санкциями, социальными технологиями, информационным оружием и политическими инструментами.

Медведь похож на рыцаря, подвергшегося радиоактивной атаке. Его доспехи не в состоянии защитить от атаки новым оружием. У медведя клоками выпадает шерсть, чувствуется слабость, понос, рвота, головные боли и прочие симптомы скорой смерти.

Чтобы найти выход из положения, медведю нужно в первую очередь выйти из того забега, в котором ему навязали участие. Нужно понять, что наращивание военной силы — это не единственное и даже не главное направление усилий. Выход — в соответствии эпохе, а не в представлениях генералов, которые, как известно, всегда готовятся к прошлой войне.

Пока русский медведь с похмелья и бежит по заданной ему траектории, он подобен динозавру, у которого такая короткая память, что, если жертва на миг теряется из его поля зрения, он забывает, куда минуту назад бежал. Такая здоровенная махина ломится через тропическую чащу и вдруг понимает, что не понимает, куда бежит.

Нельзя начать решение проблемы, прежде не осознав проблемы. Русский медведь должен понять проблему. В первую очередь признать, что никакой цели у него нет. Все его действия следуют не из стремления к своей цели (он ее давно потерял из виду). Бежит он по инерции. Траекторию его пути определяют внешние силы, но никак не он сам.

Поняв это, прекратить бессмысленный бег, навязанный извне. Остановиться. Отдышаться. Осмыслить ситуацию. Установить причину своих проблем. Пока причина не установлена, бессмысленно тратить ресурс на борьбу со следствием.

Мало иметь желание вылечить больного. Еще нужно понимать причину болезни. Пока не установлена причина болезни, можно сколько угодно охать над больным, делать примочки и поправлять подушки, все это насколько благородно, настолько и бесполезно.

На видимом уровне угроза России исходит от США, НАТО, Запада. Если смотреть в корень, угроза исходит от Банка. Он является движком процесса. Америка или Европа для него, равно как и любые иные страны, инструменты. Он идет к своей цели. Россия стоит на его пути. Банк ее устраняет. Можно не сомневаться, если Россия по-прежнему будет распылять свой ресурс на вторичные проблемы, Банк ее со 100 %-ной гарантией раздавит.

Или Россия разрушит Банк, или Банк уничтожит Россию. Третьего варианта развития событий нет. Этот факт Россия должна положить себе на сердце и все действия соизмерять с этой реальностью. Равно как и все инициативы противника и третьих лиц.

Чтобы поразить Банк, нужно перестать мыслить категориями старой эпохи. Насколько глупо навыки, приобретенные в условиях тропиков, применять в условиях арктического холода, настолько глупо мышление, порожденное ушедшей эпохой, применять в новой эпохе. Новая эпоха требует нового мышления, новых представлений и образов. Чьи мозги застыли в прошлом, тот в новой среде недееспособен.

Чтобы мысль сразу шла в верном направлении, скажу, что силы Банка неистощимы, ресурсы неисчислимы. Грубой физической силой его в принципе невозможно сокрушить. Он как фантастический герой, которого пытаются поразить оружием разрушающей силы, вплоть до атомной бомбы, но он лишь впитывает разрушительную энергию оружия, становясь еще сильнее. Ничто так не усиливает Банк, как кровь, войны и революции.

Третья мировая война не поразит, а укрепит Банк. Воевать с ним пушками — это как с радиацией мечом воевать. Перефразируя слова Мальчиша-Кибальчиша из советской сказки, сорок королей да президентов с Банком бились-бились, да только сами разбились.

«В войне, как и в спортивной борьбе, попытка бросить противника наземь, не лишив его предварительно устойчивости и равновесия, приводит к излишней и непроизводительной трате сил, по сравнению с тем напряжением, которое испытывает противник. Успех при таком способе борьбы возможен только при огромном превосходстве в силах, и даже при этом условии он не будет решающим» (Лидцл Гарт).

США выиграли крупное сражение. Они расчленили СССР и занесли нож расчленить Россию. Но ряд непредвиденных случайностей спас страну от распада. Это не опечалило США. Они уверены в своей победе, как Гитлер, когда в 1941 году стоял под Москвой.

Конфуций говорил, что выход из сложной ситуации нужно начинать с называния вещей своими именами. Россия проиграла много битв. Враг разрушил Варшавский блок и забрал под свое влияние Восточную Европу. Враг уничтожил Советский Союз. Сегодня на шее России сжимается петля. Но война тоже еще не проиграна. У России есть потенциал.

Для реализации потенциала не хватало ключа — мировой идеи. Все национальные и региональные идеи малы, чтобы вскрыть потенциал. Религии имеют нужный масштаб, но в наше время они исчерпали себя. Свято место пусто.

Единственной идеей, обладающей соответствующим масштабом и способной занять пустое место, является идея победы над смертью. Единственный способ достичь ее быстро — это потенциал России совместить с идеей Виртуального государства. С наступлением информационной эпохи время США кончилось, а время России началось.

* * *

А.С. Пушкин («Евгений Онегин»)