Проект 018. Жизнь!

ГЛАВА I Вводная

Первая книга была посвящена поиску ответа на этот вопрос. В ней я пришел к выводу, что невозможно понять смысл жизни, прежде не поняв, что есть окружающий нас мир. Есть ли в этом мире Бог и загробная жизнь, или ничего такого нет, и единственная реальность — это то, что мы ощущаем, и когда умрем, погрузимся в небытие?

Если есть Бог и посмертное существование — рисуется один мир, из которого выводится один смысл жизни. Если Бога и загробной жизни нет — рисуется совсем другой мир, из которого выводится совершенно иной смысл жизни.

Приступая к поиску ответа, я исходил из того, что возможны два взгляда на мир — религиозный и атеистический. Каждый утверждает противоположное, и нужно было определиться, какой взгляд истинный.

Сначала я начал разбираться с религиозным мировоззрением. Оно утверждает, что в мире есть Бог и что со смертью жизнь не кончается, за гробом жизнь продолжается. Для того чтобы загробная жизнь была высокого качества, нужно соблюдать определенные заповеди. Но тут возникала серьезная проблема. Дело в том, что религий много, каждая заявляет себя истинной, но при этом все они утверждают разное.

Даже допуская, что среди множества существующих религий есть одна истинная, отделить ее от остальных, не истинных, не представляется возможным. У всех религий примерно одни доказательства своей истинности, и для разумного выбора нет места. Все сводится ко вкусовщине и традиции — неприемлемым технологиям поиска истины.

Чтобы окончательно поставить точку в этом вопросе, я детально рассмотрел одну из мировых религий — христианство. Помня правило, что неверное направление делает неверными все последующие шаги, я уделил внимание в первую очередь основам, из которых возникло христианство. И обнаружил, что это творение администрации Римской империи. В каких целях была создана эта религия — будет рассмотрено в этой книге.

Ошеломленный полученными результатами, я, бывший христианин, отказался от христианства в частности и от всех религий в целом. Понимать мир через религиозную призму оказалось попросту невозможным делом.

Тогда я попытался взглянуть на мир с позиций атеизма. Но тут обнаружил еще более печальную картину. Если религия может отринуть логику со здравым смыслом, сказать подобно христианскому святому «верую, ибо абсурдно», то атеизм ничего такого не может себе позволить. Он позиционирует своим основанием логику и здравый смысл.

Опираясь на научные открытия, совершенные в Средние века, атеизм заявил, что Бога нет. С тех пор наука далеко продвинулась вперед. Сегодня она понимает мир совсем не так, как его понимала наука позднего Средневековья.

Если атеизм заявляет своим основанием науку и если наука изменила свой взгляд на мир, значит, он должен взять за основание новые научные данные. Атеизм так и сделал — он согласился, что представления средневековой науки о мире ложные. Следующим шагом было закономерно ожидать, что атеизм заявит ложными и выводы, сделанные из ложного основания. Но научный атеизм делает немыслимое — он отрицает средневековое понимание мира, но сделанные из него выводы по-прежнему заявляет… истинными.

Столкнувшись с абсурдностью религиозного и атеистического подхода к пониманию мира, я на некоторое время попал в прострацию. Получалось, нельзя было опираться на их представления при поиске ответа о смысле жизни. Единственное, что оставалось делать в такой ситуации, — это самому ответить на вопрос, что есть мир.

В самых общих крупных штрихах я выполнил эту работу. Из моего понимания мира следовало, что Бог есть. Только это не «дедушка на облаке», а сила, о которой решительно ничего невозможно сказать. Следовательно, никаких выводов сделать тоже невозможно.

Так же невозможным оказалось прямо и непротиворечиво ответить, есть ли жизнь после смерти. Косвенные моменты указывали, что личность после смерти не исчезает, но все же это больше предположение, чем уверенно доказываемое утверждение.

Из моего мировоззрения непротиворечиво вытекало только одно — единственный смысл смертной жизни заключается в преодолении смерти. Также из него следовало, что, если загробная жизнь есть, ее качество зависит от ориентиров в земной жизни.

Если человек ориентирован на насыщение инстинктов и шаблонов, он живет, говоря в религиозной терминологии, греховно. Если же человек живет, имея ориентиром какую-то высшую цель (неважно какую), он живет, говоря в той же терминологии, свято.

Если есть загробное существование, образ жизни скажется на посмертном бытии. Если за гробом ничего нет, идея победить смерть становится еще актуальнее. Плюс к этому целеустремленный образ жизни скажется на качестве и продолжительности земной жизни. Медицинский факт — увлеченные идеей, наукой, творчеством люди живут дольше обывателей, чья жизнь сводится к поесть/поспать.

Вне зависимости от того, есть загробная жизнь или нет, смогу я победить смерть или нет, в любом случае я прихожу к выводу, что оптимально выстраивать свою жизнь под идею бессмертия. Но что это значит на практике? Встает закономерный вопрос — что я могу непосредственно делать в этом направлении, если я не ученый?

Погружение в тему показало, что решение вопроса лежит глубже научного решения. Чтобы иметь шанс победить смерть не в отдаленной перспективе, а при жизни, нужно не наукой заниматься, а создавать условия для науки. Притом не только для традиционной науки, но и расширять ее коридоры и горизонты, заходя в науку третьего тысячелетия.

Для создания таких условий нужен соответствующий ресурс. Обладает им только один институт на планете — государство. Но эта социальная конструкция построена из расчета, что человек смертный. Бессмертие разрушит государство. И так как государство является небиологической формой жизни, а всякая жизнь стремится к своему благу, оно в силу своей природы не может поставить вопрос о преодолении смерти. Поэтому ни одно из двухсот государств на планете не имеет на повестке дня цели бессмертия человека.

Из этого следовало, что нет смысла тратить время на поиск государственной власти. Борьба за власть в любом формате является тупиковым путем, потому что получение власти не означает концентрации ресурса на идее. Напротив, приход к власти связывает силы на удержании власти, а не на достижении цели.

После охвата ситуации в целом и ее последующего осмысления я пришел к выводу, что цель может быть достигнута только в одном варианте — если найдется сила, способная заставить государство направить свой ресурс на преодоление смерти.

На планете не существует политического, социального или религиозного института, способного заставить государство сконцентрировать ресурс на бессмертии. Единственный вариант решения вопроса — создание принципиально новой социальной конструкции.

Размышляя о природе этой конструкции, я пришел к убеждению, что традиционная социально-политическая модель не годится для этой задачи. Нужно что-то абсолютно новое, выходящее за пределы мира и недосягаемое для мира.

Представление о будущей модели дает пирамида, изображенная на однодолларовой купюре, — основание с оторванной верхушкой. Основание — это планета, все человечество. Оторванная верхушка со всевидящим глазом — это правящая миром сила.

Но если на долларе вершина абсолютно оторвана от пирамиды, что символизирует принципиальную инаковость верха и низа, то я вижу конструкцию, связанную с нижней частью пирамиды тонкими ниточками социальных лифтов.

Грубый аналог будущей социальной конструкции — церковь в инженерном смысле. С одной стороны, всякая религия висит над обществом. С другой стороны, она связана с обществом тесными узами, подпитывается от него людьми и разными ресурсами.

Я назвал будущую искомую конструкцию Виртуальным государством — сущностью за рамками материального мира. Чтобы правильно понять, что я имею в виду, необходимо ознакомиться с информацией, изложенной в этой книге. Пока же я могу повторить только то, что отчасти было сказано в первой книге. Виртуальное государство очень напоминает глобальную соцсеть. Но с той разницей, что оно в отличие от сети непроницаемо ни для какого контроля со стороны государственных, общественных и религиозных институтов.

Я уверен, что в результате технической и информационной эволюции неизбежно возникнет конструкция, подобная задуманному мной Виртуальному государству. Но чтобы оно возникло максимально быстро, нужно строить новую социально-политическую модель не с нуля, а имея основание в виде обычного традиционного государства.

На планете около двухсот государств. Чтобы перейти к практике, нужно определить, какое именно государство оптимально подходит на роль основания. Только после этого можно будет переходить к осмыслению конкретного плана действий.

С одной стороны, логика выбора очевидная: чем государство сильнее, тем уровень его науки выше, материальных ресурсов больше. Следовательно, на роль основания такое государство подходит лучше. С другой стороны, сильных государств много. По какому принципу из множества сильных государств выбрать оптимальное?

В роли плацдарма может выступить страна, во-первых, жизненно заинтересованная в появлении на планете принципиально нового глобального игрока. Во-вторых, способная противостоять давлению тех, кто увидит в Виртуальном государстве опасность.

В первой книге я сравнивал государства со стоящими на берегу моря локомотивами — паровозами, тепловозами, электровозами, из которых нужно выбрать один локомотив для переплавки его в корабль, чтобы море переплыть.

При такой постановке задачи выбирать объект нужно по качеству материала. Старый паровоз может оказаться предпочтительнее своих ультрасовременных коллег. Потому что паровоз из железа, которое можно переплавить в корабль. А его коллеги — из материала, не подлежащего переплавке. Следовательно, корабль из них не построить.

Аналогично и с государствами: одно является самым сильным и современным, но не может выступить в роли плацдарма для построения на нем надгосударственной сущности. Другое государство намного слабее, но в силу ситуации является идеальным плацдармом.

Если проект начать разворачивать не в том государстве, вне зависимости от качества первых шагов конечный результат всегда будет один — крах всех надежд. Учитывая, что второй попытки у меня не будет, вопрос выбора государства представляется архиважным.

Чтобы совершить полноценный выбор, где вероятность ошибки сведется если не к нулю, то к минимуму, нужно понять природу всех государств планеты. Нужно отказаться от поверхностного взгляда и не доверять никаким сиюминутным очевидностям.

Для этого нужно охватить всю историю человечества, от рождения до наших дней. Но не в мельчайших подробностях, чтобы не утонуть в них, а в максимально крупных штрихах. Нужно взглянуть на историю как на ураган из космоса — видеть только общий контур, размер и направление. Мелкие детали можно и нужно игнорировать.

ГЛАВА II Истоки

Возьму за точку отсчета первую письменную цивилизацию — шумеров. Впервые о ней узнали в конце XVIII века. Это самая странная цивилизация. Например, шумерский язык — единственный язык, не имеющий аналогов ни с одной языковой группой древних или современных языков. Шумеры появились в Междуречье, на землях между Тигром и Евфратом. Но откуда они пришли — на этот счет до сих пор нет единого мнения.

Темные пятна истории этой цивилизации способствовали и способствуют рождению множества разных версий, спекуляций и мистификаций. Мистификаторы создают густой туман, затрудняющий видение реальности и рождающий предвзятое отношение к теме.

Но как ни крути, а шумеры являются первой известной письменной цивилизацией. Это значит, что за точку отсчета истории цивилизованного человечества могут быть взяты только они. Других кандидатов на эту роль просто нет. Так что начну рассмотрение с них.

Шумерская цивилизация оставила множество глиняных табличек. Основная их часть посвящена экономическим и политических делам Древнего мира. Примечательно, что уже там встречаются операции банковского характера. На некоторых записаны удивительные по своему содержанию мифы, имеющие параллели с мифами всех древних цивилизаций.

Изложенная последовательность событий имеет удивительное сходство с Библией. Шумерские мифы говорят о возникновении небесных тел, об отделении воды от земли. Рассказывают, как на шестой день по образу и подобию высшей сущности был сотворен мужчина «для возделывания земли» и как из него сделали женщину. На седьмой день работа была завершена, и боги-творцы решили отдохнуть, устроив грандиозный пир.

Шумерские мифы утверждают, что человеку от его творцов досталась частица их божественной природы. Благодаря этой частице человек мог творить и мыслить. Но боги не хотели, чтобы эти качества проявлялись. Они заблокировали в человеке жажду знания, запрограммировали его на слепое вечное послушание и ограничили срок жизни.

Точно так же вскоре поступит современный человек, когда начнет делать роботов-помощников. На всякий случай он ограничит срок их жизни, если есть подозрение, что они способны к эволюции и могут после определенного уровня развития выйти из-под контроля.

Первые сотворенные люди были ничтожными и жалкими, лишенными абстрактного мышления и едва сознающими себя. Их интерес не шел дальше пищи, тепла и простых удовольствий. По сути, это были домашние животные, биороботы — обслуга для богов.

Мифы говорят, что человек был репродуктивно совместим с богами. Сотворенные женщины получились очень красивыми. Между ними и богами возникла интимная связь. На свет стали появляться незапланированные богами существа — полубоги/полулюди (греки называли таких полукровок героями).

Герои имели человеческий облик, но были крупнее, умнее и сильнее людей. Люди стали объединяться вокруг полубогов. Герои обучают их основам металлургии, медицины, архитектуры и счета. Так у людей появляется колесо, гончарный круг и самое главное — абстрактное мышление, которое ломало программу, установленную человеку.

Далее мифы рассказывают, что появление незапланированных героев нарушало план создателей. В поисках выхода боги собираются на совет, где решают утопить полубогов и людей со сбившейся программой. В живых планируют оставить только заблокированных программой людей — кто остался в покорности и в ком не проснулась жажда знаний.

Создатели находят человека с неповрежденной программой — послушного богам. За сто лет до потопа ему велят приступить к строительству огромного корабля, куда собрать таких же людей, как он сам, плюс каждой твари по паре, всяких зверей и растения.

Через сто лет завершается строительство судна. Начинает прибывать вода. Когда вся земля оказалась затопленной, все ее жители, все люди, звери и птицы утонули. Выжили только пассажиры ковчега. И еще непонятным образом выжила часть героев.

Когда вода сошла, пассажиры ковчега высаживаются на землю. Они начинают размножаться и вскоре расселяются по всей планете. Вокруг выживших полубогов опять собираются люди. Потоп не принес ожидаемого результата.

Создатели снова ищут решение. Мифы не говорят, какое боги находят решение, но, судя по всему, какое-то находят. Учитывая масштаб, в котором боги оперируют (по сто лет на одно только создание корабля отводят), новый план вытянут на многие тысячи лет.

ГЛАВА III Совпадения

Библия повторяет шумерские мифы. Она говорит, что человек был создан «…для возделывания земли… И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни. И стал человек душою живою» (Быт. 2, 5–7).

Шумерские мифы говорят, что в созданном человеке есть частица божественной природы, но боги заблокировали божественный потенциал человека, запрограммировав его на любовь к своим создателям, на слепое подчинение им.

Библия тоже говорит, что человек — потенциальный бог. Она утверждает, что он создан по образу и подобию Бога: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1, 26). То же говорят пророки: «Вы — боги, и сыны Всевышнего — все вы» (Пс. 81, 6); и апостолы: «Вы боги» (Ин. 10, 34).

Общий смысл — человек не Бог в прямом смысле, но имеет потенциал стать Богом. Потенциал заблокирован программой любви и послушания: «Возлюби Господа твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем, и внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая; и навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор. 6, 5–9).

Одна только мысль нарушить программу (заповеди) является грехом. Реализация этой мысли является смертным грехом. Так как нарушить программу может знание, людям запрещается доступ к источнику знания: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2, 16–17).

В Библии, как и у шумеров, отражен факт интимной связи первых людей и божеств: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал» (Быт. 6, 1–2). От этой связи рождаются полукровки: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени как Сыны Божии стали входить к дочерям человеческим и они стали рожать им; это сильные издревле славные люди» (Быт. 6, 4).

Древние греки называли рожденных от этой связи детей героями. У древних евреев эти плоды любви назывались исполинами (нефилимами). На древнееврейском языке это означает буквально «упавшие с небес». Церковь призывает понимать этот перевод не в прямом смысле, не как упавшие с небес, т. е. родившиеся от божеств, а упавшие морально.

Далее описывается, как разумное существо, по понятной причине выставленное в негативном образе змея, помогает человеку сломать программу и снять запрет на знание: «И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела» (Быт. 3, 1–6).

Люди со взломанной программой совершают категорически запретное действие — думают. Этому способствуют существа, названные в Библии Сынами Божьими, вокруг которых объединяются люди. Бог решает утопить всех таких людей и их покровителей. В живых планируется оставить только тех, у кого программа осталась нетронутой.

Для этой цели Бог привлекает человека по имени Ной, который «ходил перед Богом» (Быт. 6, 9), т. е. такого, у которого программа была цела (у шумеров этого человека звали Утнапиштим). Задолго до потопа Бог велит ему построить корабль, известный как Ноев ковчег, куда собрать людей с целой программой, а также животных всякой твари по паре (Быт. 7, 2–4).

В назначенное время вода начинает прибывать и заливает всю землю. Все живое погибло. В живых остались только пассажиры ковчега, от которых снова восполнилось все живое. Также непонятным образом выжила часть исполинов. Библия рассказывает, что они носили доспехи по 200 кг (1 Цар. 17, 4), спали на кроватях длиной 4,5 метра и шириной 2 метра (Втор. 3, 11). Но главное, вокруг них снова собираются люди. От общения с исполинами у людей снова ломается программа и, как следствие, открывается жажда познания.

Если смотреть в крупном масштабе, видна идентичность библейской и шумерской информации в части допотопной истории. Примечательно, что потоп упоминается практически во всех мифологических системах, развившихся до уровня космогонии.

Далее шумерские мифы говорят о новом плане богов по очищению Земли от людей со сбитой программой, постоянно жаждущих знания. Но по шумерской информации невозможно понять, в чем именно выражался этот план. По информации, содержащейся в Библии, можно увидеть контуры этого плана и направление.

Кажется, этот план покрыт непроницаемым слоем времени. Его невозможно увидеть, как невозможно невооруженным глазом увидеть контуры земли, покрытой многокилометровым льдом. Но если применить соответствующее оборудование, мы вполне способны под слоем льда разглядеть материковые очертания Антарктиды.

Все дело в том, как смотреть, в инструментарии. Если на историю человечества смотреть в соответствующем масштабе, видны его контуры. Предлагаю увидеть цельную картину от начала до наших дней.

ГЛАВА IV Начало

Библия рассказывает, что в шумерском городе Ур жил Авраам, прямой потомок Ноя. Однажды он услышал голос, призывающий к послушанию и обещающий взамен великие блага. Авраам соглашается. Ему устраивается проверка — голос просит принести в жертву сына. Авраам снова соглашается — берет своего ребенка и ведет его убивать.

Когда Авраам заносит нож над мальчиком, некая сила останавливает его руку. За верность и преданность неведомый голос еще раз обещает Аврааму великие блага и неисчислимое потомство. Он велит ему следовать в Ханаан (часть Израиля и Иордании).

«И сказал Господь Авраму: знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет, но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут с большим имуществом, а ты отойдешь к отцам твоим в мире и будешь погребен в старости доброй; в четвертом роде возвратятся они сюда» (Быт. 15, 13–16).

После этого Аврам получает имя Авраам, и с ним случается все обещанное. Ему даруется множество богатств, женщин, детей, скота и прочих земных ценностей. Патриарх в почетной старости кончает свои дни. Его племя живет текущей жизнью кочевников, вдали от цивилизаций и в послушании Богу.

Однажды у внука Авраама, у Иакова, пропал любимый сын Иосиф. Братья Иосифа сказали отцу, что его съели дикие звери. На самом деле они продали любимчика отца в рабство проезжим купцам. Просто из ревности.

Когда Иосиф оказался в Египте, его купил знатный чиновник. Жена этого чиновника соблазнилась красотой нового слуги и предложила ему вступить в связь. Иосиф отказался. Оскорбленная женщина оклеветала молодого человека перед мужем, обвинив его в попытке изнасилования. Так Иосиф попал в тюрьму.

Вместе с ним сидели два придворных египетских чиновника. Им обоим приснились странные и яркие сны. Иосиф растолковал сон первого как предвестие казни, а сон второго — как возвращение милости фараона и возврат ко двору. Все исполнилось в точности.

Однажды фараону приснился странный сон про семь тучных и семь тощих коров. Никто в Египте не мог его растолковать. И тут чиновник вспомнил об Иосифе, с которым сидел. Он рассказал фараону, как сокамерник растолковал ему сон, и все сбылось.

Фараон призвал узника и рассказал ему свой сон. Иосиф пояснил, что семь тучных коров означают большой урожай, который будет семь лет подряд, а семь тощих коров — это семь лет неурожая. Чтобы избежать голода в стране, нужно семь урожайных лет делать запасы. Так Египет приготовится к следующим семи неурожайным годам.

Фараон впечатлился рассказом толкователя и сделал его вторым человеком после себя. Иосиф стал правой рукой фараона и начал строить зернохранилища. Во время семи урожайных лет египтяне едва успевали собирать и складывать урожай. Затем последовали семь неурожайных лет. Иосиф продавал зерно и египтянам и иностранцам.

Неурожайные годы сказались и на родном племени Иосифа — начались проблемы с едой. Отец посылает своих сыновей в Египет купить хлеба. Когда они приезжают, Иосиф узнает их, но не подает виду. Он продает им хлеб, а когда они уезжают, кладет им в вещи кувшин. Так он создает ситуацию, позволяющую обвинить братьев в воровстве.

Когда братья уезжают, Иосиф посылает за ними погоню. Караван останавливают и обнаруживают в одном из мешков «украденный» кувшин. Всех возвращают назад. Братья клянутся в своей невиновности. Иосиф говорит, что готов отпустить их, если они привезут своего отца. Тем деваться некуда, и они соглашаются. В залог обещания Иосиф оставляет у себя самого младшего — Вениамина. Он обещает отпустить его, когда все вернутся.

Братья возвращаются домой и рассказывают отцу о странном происшествии. Делать нечего, Иаков вместе с сыновьями едет в Египет. Когда приезжают, Иосиф открывается им. После сцены примирения он приглашает всех своих родственников переехать в Египет. Те с радостью принимают предложение. Так потомки Авраама оказываются в Египте.

ГЛАВА V Инородцы

Под покровительством Иосифа для неграмотных диких кочевников открывается вход в высшую элиту страны. Пастухи начинают усваивать египетскую мудрость. Они держатся особняком от коренного населения и очень активно размножаются.

Так в Египте появляется инородная сплоченная община, управляемая образованными вождями. Когда покровитель умирает, община начинает терять свои позиции. За несколько поколений племя кочевников из привилегированного класса переходит в статус рабов.

За время проживания в Египте евреи умножились в тысячи раз, составив около двух миллионов человек (примерная минимальная цифра, взятая из исходящих из Израиля мужчин числом более полумиллиона). Еврейское население продолжало увеличиваться.

Фараон видит в держащихся особняком инородцах угрозу. В случае войны они могут соединиться с врагом. Могут начать доминировать над коренным населением. Считалось, что с такими темпами роста они в перспективе поглотят население Египта.

Упреждая эту ситуацию, фараон издает указ, предписывающий евреям умерщвлять своих детей. Народ сопротивляется этому указу. Так, одна женщина, работавшая при дворе фараона, не умертвила своего новорожденного ребенка, а в нарушение закона положила его в корзину, которую пустила по реке к месту, где купалась дочь фараона.

Дочь фараона увидела корзину. Она велела ее выловить и обнаружила там прекрасного кудрявого мальчика. Его назвали Моисей, что значит «найденный в воде». Найденыш под покровительством принцессы воспитывается и затем вводится в жреческое сословие, где научается «…всей мудрости Египетской» (Деян. 7, 20). Так Моисей становится жрецом.

В сорокалетием возрасте он заступается за раба-иудея, избиваемого надзирателем. Моисей заступается за жертву и случайно убивает стражника. Фараон узнает об этом и приходит в ярость. Моисей бежит от его гнева за пределы Египта. Он находит приют в племени кочевников. Следующие сорок лет своей жизни египетский жрец пасет скот.

В восемьдесят лет Моисей увидел горящий, но несгорающий куст. Голос из этого куста сказал ему, что с ним говорит Бог. Этот голос велит ему вывести народ из рабства и идти в Землю обетованную. За послушание обещает сделать его народ главным на земле.

Как некогда Аврааму, этот голос говорит Моисею: «Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Лев. 10, 3).

Моисей пытается уклониться от предложенной миссии. Он говорит, что люди ему не поверят, что он косноязычен и прочее. Голос обещает помочь ему словом и делом — научит, что сказать своему народу и фараону. Если фараон не поверит словам — поверит чудесам.

Еще голос обещает ожесточить сердце фараона, чтобы тот не отпустил народ раньше времени, пока не будут показаны все чудеса: «И сказал Господь Моисею: когда пойдешь и возвратишься в Египет, смотри, все чудеса, которые Я поручил тебе, сделай пред лицем фараона, а Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа» (Исх. 4, 21).

По замыслу, все десять казней должны свершиться над Египтом. Это нужно, чтобы показать стоящую за Моисеем силу: «Но для того Я сохранил тебя, чтобы показать на тебе силу Мою и чтобы возвещено было имя Мое по всей земле» (Исх. 9, 16).

Все развивается как по писаному. Моисей возвращается в Египет и говорит людям, что выведет их из рабства в Землю обетованную, где текут молочные реки и земля сочится медом. Народ соглашается. Далее бывший жрец просит фараона отпустить народ. Тот отказывается. Отпустить такое количество рабов — значит подорвать экономику страны.

Тогда Моисей угрожает правителю различными бедствиями (казнями). После каждой казни фараон порывается отпустить евреев с Моисеем, но Бог не позволяет ему сделать этого. Он, как и обещал, ожесточает его сердце. Фараон всякий раз отменяет свое решение.

Последняя казнь поразила первенцев египтян: «В полночь Я пройду посреди Египта, и умрет всякий первенец в земле Египетской от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая при жерновах, и всё первородное из скота; и будет вопль великий по всей земле Египетской, какого не бывало и какого не будет более» (Исх. 11,4–6). После последней казни фараон окончательно отпускает инородцев.

ГЛАВА VI Исход

Примерно 3500 лет назад Моисей вывел из Египта взрослых мужчин шестьсот тысяч (это без женщин и детей). «И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей» (Исх. 12, 37).

Но фараон снова изменил свое решение (и на этот раз по воле Бога «А Я ожесточу сердце фараона, и он погонится за ними, и покажу славу Мою на фараоне и на всем войске его; и познают Египтяне, что Я Господь. И сделали так» (Исх. 14, 4)). Он посылает за ушедшими рабами погоню. Чудесным образом море расступается перед беглецами, и они проходят по образовавшемуся в толще воды коридору. Когда же в этот коридор входят египетские воины, море смыкается, и они все погибают.

Гигантская армия числом более двух миллионов человек (шестьсот тысяч мужчин плюс у каждого несколько жен и детей) движется под предводительством Моисея за облаком. В какую сторону двигалось облако, туда шли и люди. Когда облако останавливалось, это был знак разбивать лагерь. Лагерь стоял на одном месте, пока облако снова не поднималось — это был сигнал к сбору. Когда облако начинало движение, весь народ шел за ним. Что это была за таинственная сущность, названная в Библии облаком, — про это не рассказывается.

Моисей говорил людям, что ведет их в Землю обетованную — «…в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед» (Исх. 3, 8). Для этого нужно пересечь пустыню. На самом деле Моисей не имел такого намерения. Он просто водил людей кругами по пустыне, маня обещаниями. Если бы он правда хотел перевести народ через пустыню, самым медленным шагом это можно было сделать за три месяца. Если бы люди не шли, а ползли, переполз (по аналогии с переходом) занял бы один-два года. Но их водили по пустыне сорок лет… Потому что их выводили из Египта в пустыню как биоматериал для производства потомства. Сам материал должен был остаться в пустыне.

Из более чем двух миллионов человек, вышедших из Египта, к концу пути осталось только два человека из тех, кто вышел, — Моисей и Иисус Навин. Все остальные были новыми людьми, не знавшими Египта и рожденными в пустыне.

Целью было создать в суровых условиях пустыни новый уникальный человеческий материал, не знавший над собой иной власти, кроме власти таинственного облака и представителя Бога — вождя Моисея. Очень похоже, что еще целью хождения по пустыне было восстановление нарушенной программы — выработки полного послушания.

Эта история примечательна особым отношением к золоту. Моисей перед исходом велит своим единоплеменникам обобрать египтян — взять у них под любым предлогом золото и присвоить его себе. «И сделали сыны Израилевы по слову Моисея и просили у Египтян вещей серебряных и вещей золотых и одежд. Господь же дал милость народу своему в глазах Египтян: и они давали ему, и обобрал он Египтян» (Исх. 12, 35–36).

Зачем беглецы несли с собой в пустыню египетское золото? В пустыне оно точно не нужно. Народ начинает думать, что, раз этот материал ни для каких практических целей не применяется, значит, он имеет мистическое значение, с ним связаны планы на будущее.

На волне этих мыслей народ, когда Моисей поднимается на гору говорить с Богом, отливает из золота фигуру и пляшет вокруг нее. Моисей застает народ за этим делом и обвиняет его в тяжком грехе перед Богом, за который жестоко наказывает.

Он говорит своим людям: «…возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек» (Исх. 32, 26–28).

Библия рассказывает, что Моисею на время путешествия были даны невероятные способности. Например, он мог словом воду из скалы вызывать. Некоторым вождям тоже были даны чудесные способности для освоения Земли обетованной. Например, звуком труб они могли рушить стены городов, где жили герои и сплотившиеся вокруг них люди. Иудеи в глазах полубогов-героев были «как саранча» (Числ. 13, 34), но они все равно побеждали исполинов. Захваченных в плен людей надлежало убивать без разбора возраста и пола: «…старика, юношу и девицу, и младенца и жен бейте до смерти» (Иезкл. 9, 6).

ГЛАВА VII Формула

Потомки египетских рабов строят свое государство. Его политика и экономика имеет основанием информацию, записанную Моисеем в отдельную книгу — Закон (или Тора, Пятикнижие). Закон обещает народу мировое господство: «Будете у Меня царством священников и народом святым:» (Исх. 19, 6). «Сделает тебя Господь Бог твой главою, а не хвостом, и будешь только на высоте, а не будешь внизу» (Втор. 28, 13).

Также Закон дает технологию достижения цели: «Будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы, и будешь господствовать над многими народами, а они над тобою не будут господствовать» (Втор. 15, 6 и Втор. 28, 12).

Ключевой момент этой оригинальной технологии: «Не давай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост, иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост» (Втор. 23, 19–20).

Если историю про облако, водившее иудеев по пустыне 40 лет, можно отнести к выдумке, то описание завоевательной технологии, основанной на ростовщичестве, — это несомненная реальность. Эту технологию можно и сейчас прочитать в Библии.

Читатели Библии обычно проскакивают слова о ростовщичестве, не обращая на них внимания. Что тут такого, — пожмет плечами читатель, — кредит был неотъемлемым элементом экономики Древнего мира. Задолго до евреев ростовщичество было у шумеров.

Если бы в Библии была информация о строении атома, что он состоит из ядра, вокруг которого вращаются электроны, что ядро образуют протоны и нейтроны, что расщепление ядра высвободит огромную энергию, — это было бы удивительно. Но информация про то, что с помощью ростовщичества можно установить власть над миром, еще удивительнее.

Многим покажется, что я перегибаю палку, когда говорю, что, если бы в Библии было описание атома, это было бы менее удивительно, чем информация о ростовщичестве как завоевательной технологии, но я настаиваю на своем утверждении и обосновываю его.

Если бы в Библии описывалось строение атома, это было крайне удивительно, но с натяжкой объяснимо. Например, если есть люди-рентгены, видящие внутренние органы человека, почему не быть людям-микроскопам, видящим строение атома. Да, объяснение притянуто зауши, но все равно это хоть какое-то объяснение. Но невозможно объяснить, как во времена написания Библии можно было увидеть в ростовщичестве завоевательную технологию.

Прежде чем не соглашаться со мной и приниматься за изобретения сумасшедших объяснений, как информация о том, что ростовщичество есть способ завоевания мира, могла оказаться в Библии, имейте в виду, что атом тысячи лет назад имел точно такое же строение, какое имеет сейчас. Это значит, что устройство можно было увидеть тысячи лет назад. Как увидеть — это предмет для фантазирования.

Но нельзя увидеть то, чего еще не было. Следовательно, нельзя включить фантазию, как тысячи лет назад древние могли увидеть то, чего не было. Утверждение, что через ростовщичество можно завоевать мир, верно при условии, если экономика мира насыщена деньгами и сильно закредитована. Во времена написания Библии такой экономики не было. Следовательно, технологии завоевания мира через ростовщичество тоже не было.

Библия утверждает, что «…чего нет, того нельзя считать» (Екл. 1, 15). Невозможно увидеть то, чего не существует. Следовательно, нет смысла фантазировать, как же древние могли увидеть технологию установления власти над миром через ростовщичество. Никак не могли. Но если так, возникает БОЛЬШОЙ вопрос — откуда более трех с половиной тысяч лет назад в иудейском Законе взялась информация, утверждавшая, что если иудеи будут давать чужим деньги в рост, а своим не будут давать, то станут во главе мира?

Технологию завоевания и удержания мира посредством ростовщичества даже сочинить не могли, как сейчас не могут сочинить, что, например, если население будет носить зеленую обувь, так экономический кризис сразу и кончится. Если кто выскажет подобные утверждения, общество сочтет это галлюциногенным бредом и не примет.

Во времена Моисея, когда вставал вопрос завоевания, единственным направлением, в котором могла течь мысль, было насилие. Идея, что ростовщичество эффективнее меча в плане завоевания мира, не могла найти места в сознании древнего человека.

Даже сегодня, когда экономика сильно монетизирована и закредитована, единицы видят в финансовых структурах машину завоевания мира. Для большинства это пустые слова. Основная масса людей по-прежнему уверена, что самые эффективные технологии завоевания — это насильственные технологии. А все остальное — это так… разговоры…

Современных военных можно сравнить с пещерными людьми, для которых оружием считалось то, что ударяет, — камень, дубина. А что режет и колет, разные ножи там — это не оружие, а кухонный инструмент для женщин. Или со средневековыми рыцарями, которые оружием считали режущее и колющее. А что взрывается — это хлопушки для фейерверков.

Технология завоевания, основанная на финансовых инструментах, имеет такое же преимущество перед современными военными технологиями, как огнестрельное оружие имеет преимущество перед холодным оружием, камнями и дубинами. С помощью финансов можно стать головой мира. С помощью силовых технологий эта задача не решаемая. Силовые технологии — это инструмент для решения менее масштабных задач.

Если для многих высказанное утверждение и сегодня не очевидно, если люди по-прежнему склонны считать, что единственная настоящая технология завоевания — это силовая технология, то три с половиной тысячи лет это не было очевидно еще более.

ГЛАВА VIII Рассеяние

Вожди народа видят цель «будешь господствовать», но довольно долго не видят способа достижения цели — «давай в рост». Хотя это была не аллегория, а инструкция. Такая же дословная, как, например, совет Бога иудеям самим не есть мертвечины, но и не выкидывать ее, а продавать иноземцу. «Не ешь никакой мертвечины; иноземцу, который случится в жилищах твоих, отдай ее, он пусть ест ее, или продай ему» (Втор. 14, 21).

Из-за отказа понимать информацию буквально евреи длительное время пытаются реализовать пророчество о господстве не предписанным способом, а традиционным — грубой силой. Ради этого они не жалеют ни свой народ, ни тем более чужой. Но, несмотря на все старания, это не просто не дает результата, это дает обратный результат.

Израиль систематически оккупируют то одни, то другие завоеватели. Последним его захватывает Рим. Элита поднимает одно восстание за другим, но все они подавляются. Израиль не может противостоять Риму на военном поприще.

Восстания демонстрируют высоту человеческого духа, чему в истории Израиля множество примеров. Например, когда в 70 году до нашей эры Рим, подавляя очередной бунт иудеев, поджег храм, оплот сопротивления Израиля, защитники храма предпочитали прыгать в самое пекло, нежели сдаваться в плен. Или когда Рим осадил крепость Моссада, не оставив защитникам шансов, все они плену предпочли бросить жребий, по которому решено было заколоть друг друга, а последний совершил самоубийство.

Но плетью обуха не перешибешь. Рим ломает сопротивление, превращая иудеев в почти таких же рабов, какими они были в Египте. С той разницей, что теперь рабы жили на территории Римской империи — в Иудее.

Ситуация вопиюще противоречит пророчеству о господстве над миром. В результате нечеловеческих усилий Израиль стал не главой мира, а его хвостом. В этом иудейская элита видит указание на то, что грубой силой нельзя реализовать пророчество.

У человека есть предел, выше которого он не прыгнет. Если на пределе возможностей нет результата, значит, человек не «мало делает», а «не то делает». Значит, реализовывать пророчество нужно принципиально иным способом. Но каким? Где искать ответ? Естественно, у того, кто дал пророчество. Израиль начинает искать ответ в уже наизусть заученном тексте. Он смотрит на него другими глазами и видит: «Будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы, и будешь господствовать над многими народами, а они над тобою не будут господствовать».

Причинно-следственная связь установлена: «будешь господствовать» вследствие того, что «будешь давать взаймы». Поскольку эта информация имеет статус абсолютной истины, иудеи начинают смотреть на ростовщичество не как на аллегорию, а как на инструкцию для дословного применения — как на технологию завоевания мира.

Это в высшей степени необычно. В те времена ростовщики не вызывали уважения в среде иудеев. Они нарушали религиозный запрет «не давай брату деньги в рост». Они наживались на жертве храму, продавая по грабительскому курсу полшекеля — монету без изображения императора, которой принималась жертва. Они поклонялись золоту больше, чем Богу. И самое главное — не укладывается в голове, как можно завоевать мир через ростовщичество? Это абсолютно непонятно и непостижимо для того времени.

Тем не менее иудейские вожди под давлением авторитета священного текста Торы начинают видеть в ростовщичестве не ремесло, а технологию установления власти над миром. В золоте теперь видят не ценность, а инструмент установления власти над миром.

Во исполнение плана иудеи рассеиваются по миру. Везде они работают по формуле: «Брату в рост не давай, а иноземцу давай». Это было новое слово. Единственным народом на Земле, сделавшим ставку на такую странную технологию завоевания, были иудеи. Ни у одного народа за всю историю не было подобной завоевательной технологии.

ГЛАВА IX Концепт

Максимально благоприятный режим для реализации ростовщической технологии возникает, если евреи устанавливают монополию на кредитование под проценты. Всем другим народам ростовщичество должно быть строго-настрого запрещено.

Оставалось понять, как сделать, чтобы иудеи были единственным народом с таким правом. Установить монополию через традиционные варианты — подкупить власть и провести такой закон — не получалось. Завтра власть поменяется, и следом отменится закон.

Монополия на ростовщичество должна быть непоколебимой, не зависеть от власти, от достигнутых с нею договоренностей и от любых факторов, которые могли измениться. Большим вопросом было не столько понять, как делать, сколько понять, что делать.

Представьте себя волшебником, единственное ограничение которого — он не может менять природу человека и социума. Все остальное может. И вот если бы перед вами стояла задача создать социальную конструкцию, где иудеи как народ имеют монополию на ростовщичество на века, какую бы вы создали конструкцию? Подчеркиваю, нет проблем с ресурсами. Есть проблема с пониманием, какую конструкцию строить.

Никакое традиционное решение не может создать ситуации, когда монополия иудеев на ростовщичество будет непоколебимой при любых условиях. Тут требуется не только очень оригинальное, но и масштабное решение, затрагивающее корни социума.

Анализ ситуации показывает, что поставленная задача решается на фундаментальном уровне — на уровне мировоззрения. В то время единственным вариантом мировоззрения был религиозный взгляд на мир. Следовательно, нужна была религия, которая объявляла бы ростовщичество одним из самых богомерзких преступлений для всех народов, кроме иудейского. Так как такой религии в природе не существовало, ее предстояло создать.

Характеристики новой религии определяли заявленные требования. Она должна вытекать из иудаизма, но при этом быть самостоятельной. Она должна признавать право евреев на ростовщичество. Но при этом сама она должна ориентироваться на новые тексты, где ростовщичество строго запрещено.

Следующий этап — сделать новую религию мировоззренческим основанием самой мощной империи планеты. Тогда монополия иудеев на ростовщичество будет независима от смены власти. При любом правителе все обращенные в новую веру будут признавать ростовщичество смертным грехом не по земным соображениям, а из страха перед Богом.

Если люди будут свято верить, что ростовщичество — богомерзкий грех, за который если власть не накажет при земной жизни, то загробного наказания точно не избежать, они будут сами поддерживать монополию иудеев на ростовщичество. Такого эффекта никакие административные меры в принципе дать не могли. Его давала только вера.

Чтобы понять, почему старые и новые правители будут вынуждены культивировать новую религию, если она будет мировоззренческим основанием социума, нужно сказать, что всякая власть стремится упрочить свое положение. Степень ее прочности зависит от уровня легитимности. Чем выше легитимность власти, тем она прочнее.

Высшая легитимность — это когда подданные верят в Бога и считают своего правителя властью от Бога. Более высокой легитимности нельзя даже представить. Следовательно, правителю, лицу, жизненно заинтересованному в своей легитимности, требуется, чтобы все подданные были, во-первых, верующими. Во-вторых, исповедовали не вообще религию, а официальную религию. В-третьих, как следствие, признавали правителя представителем Бога.

Значение легитимности видно на примере царствования Ивана Грозного. Народ в нем видел представителя Бога, а не просто сильного правителя. Это позволяло Ивану IV делать то, что правителю с недостаточной легитимностью в голову не придет делать.

Например, Иван Грозный мог отречься от царства, не опасаясь за свое положение. Так, в 1572 году самодержец российский заскучал и решил посадить вместо себя на трон некоего Симеона Бекбулатовича, крещенного в православие касимовского хана. Сам же стал зваться Иваном Московским. Все теперь должны были писать грамоты и челобитные на имя «царя» Симеона I. А Иван IV, поселившийся на улице Покровке, ездил в Кремль к «царю» на дровнях, как простой мужик. Он кланялся Симеону, держался смиренно и писал челобитные такого типа: «Государю великому князю Симеону Бекбулатовичу всея Руси Иванец Васильев со своими детишками с Иванцом и Федорцом челом бьют… Да окажи, государь, милость, укажи нам своим государевым указом, как нам своих мелких людишек держать: записывать ли их нашим дьячишкам по нашему указанию или ты велишь брать у тебя грамоты на них. Как укажешь, государь?» Когда Ивану эта игра наскучила, он отправил послушного «царя» в почетную ссылку — управлять Тверью.

Другой пример. Грозный, никого не предупредив, собрал своих людей и уехал за сто километров от Москвы — в Александровскую слободу, молиться в монастырь. Проще говоря, представитель Бога бросил свою «работу», и… гори все синим пламенем…

Какой сегодня правитель может помыслить такое? Он за власть держится руками и зубами. Во многих случаях еще и хвостом. Конкуренты на ходу подметки рвут, день и ночь думают, как занять его место. Сегодня власть — как чемодан на вокзале: чуть зазевался, и нет ее.

А Иван спокойно бросал свой «чемодан» где угодно. Ни у кого даже мысли не было в то время в русском царстве покушаться на власть Ивана. Пока царь сидел в монастыре и молился Богу, никто к его «чемодану» даже близко не подходил. Даже движения мысли в ту сторону не было. Образно говоря, весь «вокзал» охранял брошенный Ваней «чемодан». Почему? Да потому, что общество на тот момент считало власть Ивана Грозного властью от Бога, а не от силы.

Сила что… Силу любой дурак может получить, если ситуация удачно складывается и у него есть дух на такое действие. А вот получить власть по воле Бога (проявлением воли в то время считалась власть по праву рождения) человек не мог. Если только выдать себя за законнорожденного царя, но это уже совсем другая история.

Если большинство не считает власть законной, какой бы хорошей она ни была — она слаба. Если у правителя нет достаточной легитимности, как бы он ни накачивал население любовью и какие бы рейтинги себе ни рисовал, бунт против него очень вероятен. Вопрос лишь в том, как скоро найдутся силы, заинтересованные раскачивать ситуацию.

Практика показывает, что чем дальше маятник откачнется в одну сторону, тем «энергичнее» он пойдет в другую сторону. Чем больше массу искусственно накачивают любовью к правителю, тем с большей яростью та же самая масса его топчет.

Если же народ считает власть легитимной, ее положение намного устойчивее. Чтобы ее раскачать, никаких сил не хватит. Поэтому всякий правитель стремится увеличить свою легитимность. В эпоху господства религиозного мировоззрения это можно было делать только через религию.

Если сделать новую религию официальным мировоззрением империи — все, с этого момента замок защелкивался. Государственная машина начнет каленым железом выжигать старую веру, освобождая идеологическое пространство от старой религии.

Через определенное время новая религия станет традиционной. Теперь неважно, кто будет править этой территорией. Важно, что Париж стоит мессы. Если правителя зарежут и на его место сядет новый человек, это никак не затронет иудейскую монополию.

Общество признает нового правителя, если тот позиционирует себя помазанником божьим. Так как народ считает Богом того, кого заявляет Богом доминирующая религия, новый правитель будет вынужден признать священность традиционной религии. Значит, будет признавать заповеди Бога — установки, обеспечивающие монополию иудеев.

Любая империя по своей природе экспансивна — всегда стремится увеличить себя за счет завоевания новых территорий. Прирастая покоренными землями и народами, власть будет обращать новых подданных в новую религию. Если империя распространится на всю планету, все человечество будет обращено в новую веру. Это означает установление мировой монополии иудейского народа на ростовщичество. Подчеркиваю, не отдельных лиц, а именно народа. Грешники, готовые ради денег нарушать заповеди божьи, будут в любом народе всегда. Я же говорю в масштабе, где единицей является народ.

Вырисовалась такая последовательность: сначала создается религия, запрещающая ростовщичество всем, кроме иудеев. Далее она делается мировоззренческим основанием самого мощного государства. Третий шаг — обращение человечества в новую истину.

Новая религия должна была придать экспансии новый смысл. Раньше завоевания имели сугубо экономический смысл. Чужую территорию захватывали с одной целью — поживиться (разовая военная добыча плюс постоянные налоги с покоренных земель).

Новая религия должна была придать экспансии идеологический и метафизический мотив. Захват новых территорий теперь будет не банальным грабежом, только в больших размерах, а выполнением священной миссии — очищение мира от зла (от старых религий) и принесение в мир божественной истины. А материальная добыча теперь понимается не как цель алчных правителей и воинов, а как бонус от Бога за участие в священной миссии.

Игра выглядела беспроигрышной — или полная удача, или частичная. Полная удача — это если завоевал языческие земли и остался жив. В этом случае и богоугодное дело сделал (путевка в рай), и бонус получил (материальные ценности, отнятые от грешников).

Частичная удача — если язычники покорены, но сам погиб в бою. Тогда просто в рай попал, материальные бонусы мимо прошли. Сюда же относится, когда ничего не завоевал и погиб. Смерть в борьбе гарантировала попадание в рай. Так что, как ни крути, а новая религия давала имперской экспансии сакральный мотив — рай + земные бонусы.

Концепция понятна. Осталось преодолеть последнее препятствие — зачем правителю эта новая религия, если он вполне себе легитимен в рамках заветов предыдущей? Вопрос мог решиться только через создание условий, в которых правителю оптимальным ходом будет отказ от языческой религии и принятие новой.

ГЛАВА X Инструмент

Древний мир имел своих лидеров. Все они относительно намеченных преобразований имели свои плюсы и минусы. Оптимальным вариантом являлась Римская империя. На нее и было возложено бремя реализации изложенной концепции.

На территории Римской империи в самом начале I века в провинции Иудея появляется человек по имени Иисус Христос, сын плотника. С одной стороны, он позиционирует себя правоверным иудеем, признающим Закон. С другой стороны, проповедует крайне непривычные вещи, возбуждая против себя жреческую партию (саддукеев) и пророческую партию (фарисеев и ессеев).

У Христа появляются последователи, почитающие его за пророка. Они спрашивают его, как нам узнать, что ты от Бога. Он говорит, что в качестве доказательства явится им после смерти. Это настолько необычно, что ученики не совсем понимают, что он сказал.

Когда Христу исполнилось 33 года, римская власть под давлением элиты Израиля распинает его на кресте. После своей казни Христос приходит к своим ученикам во плоти и говорит, что воскрес, как и обещал при жизни. Пораженные ученики признают за Христом абсолютный авторитет. Учитель говорит им то, чего не мог сказать при жизни, — говорит информацию, противоречащую Закону. По иудейскому Закону (в Библии это пять книг — Бытие, Исход, Левит, Второзаконие и Числа) кровь имеет решающее значение. Не иудей по крови может принять иудаизм, но не может подняться на вершину иерархии.

Христос до казни подтверждал эту информацию. После казни он говорит, что кровь не важна. Что любой может подняться на самую вершину и попасть в Царство Небесное. Ученики теперь должны были идти и разносить эту истину по всей Вселенной.

Если бы Христос заявил подобное при жизни, ученики попросту разошлись бы. Они не были готовы слушать информацию, противоречащую Закону. Но когда информацию говорит воскресший из мертвых человек — это другое дело. Все идут на проповедь и все доказывают своей жизнью и смертью искренность своих намерений.

Так возникает новое учение. С одной стороны, оно выросло из иудаизма, признает содержащуюся в его текстах информацию исходящей от Бога и потому священной. С другой стороны, признание Христом Закона формальное. Бог заключил с Авраамом завет, в котором обещает, что только потомство Авраама, иудеи, есть сыны божьи. Этот завет Бог подтверждает Моисею, Давиду и прочим ключевым фигурам Израиля. Бог называет завет (договор) вечным и нерушимым. Христос отменяет нерушимый договор.

Это раскалывает иудаизм на две части. Одна часть продолжает ориентироваться на информацию, содержащуюся в Законе. Вторая часть иудеев берет за ориентир исходящую от Христа информацию. Если точнее, от сделанных его учениками записей. Сам Христос за всю жизнь не написал ни слова относительно своего учения. Оно и понятно, при жизни он не мог сделать интернациональных заявлений, а после смерти — только устно.

Иудеи, ориентированные на Закон, позиционируют себя сынами божьими. Иудеи, ориентированные на Христа, позиционируют себя рабами божьими. Первые стоят на том, что, если Бог заявил их избранным народом, он не может отменить обещания. Вторые под давлением авторитета воскресшего Христа говорят, что Бог может менять свои обещания.

Возникает прообраз нового учения. Оно пока еще не оформлено, последователи его понимают каждый на свой лад, но в нем есть главное — оно отделено от иудаизма, но при этом не отрицает священности иудейских текстов. Иудаизм и христианство не вместе, но и не раздельно (потом эту концепцию используют при формировании христианского Бога — его объявят трехликим, но при этом Лица Троицы будут не вместе, но и не раздельно).

Кто такой Христос — на этот вопрос за всю историю христианства так и не будет дано внятного ответа. С одной стороны, Христа необходимо позиционировать Богом. Потому что, если не Бог, невозможно исходящую от него информацию поставить выше Закона. Но, с другой стороны, если он Бог, во-первых, получается больше одного Бога — многобожие. Во-вторых, Бог не человек и, следовательно, не мог испытывать человеческих мучений. А это значит, что во время пребывания на кресте Христос не испытывал крестных мук, что рушит ключевой догмат теории искупления — жертва Христа за грехи человеческие.

Выход находят в теории, по которой Бог — это единство трех лиц: (ипостасей) Отец, Сын и Святой Дух — Троица. Согласно этому догмату Христос — во всей полноте Бог. Равно как и Бог-Отец и Бог — Святой Дух. Первый, второй и третий варианты идентичны друг другу. Вместе они образуют Бога. По отдельности тоже являются целым Богом, а не его частями. Но при этом Христос родился «прежде всех век». Святой Дух не рождался. Рожденная и нерожденная сущности объявляются одинаковыми, и это не лезет ни в какие ворота.

Сюда же добавляется упомянутый казус, возникающий при вопросе, какую природу имеет Христос, божественную или человеческую. Если только божественную, летит теория искупления. Если только божественную, летит теория Троицы. На Халкидонском соборе 451 года постановили считать, что у Христа две природы — божественная и человеческая. Иными словами, Христос совершенный Бог и совершенный человек. Но как при этом он может быть равен и идентичен Богу-Отцу и Богу — Святому Духу, если у них нет человеческой природы, только божественная, — богословы никогда не могли ответить на этот вопрос. Его всегда забалтывали, «заливая» огонь многословием и эмоциями. Но оставлю казусы христианского учения — им посвящено достаточно места в первой книге.

Новое религиозное учение, появившееся на территории Римской империи, начинает вбирать в себя людей всех кровей и вероисповеданий. Рим будет пытаться бороться с ним железом. Получив обратный эффект, он начинает поиск новых технологий. В итоге Рим установит контроль над новым явлением, сделав ставку на христиан, поклонявшихся одновременно двум богам, Христу и божеству — римскому императору.

Далее римская власть проведет Вселенский собор под председательством верховного языческого жреца Римской империи. На соборе присутствовали только те, кто согласился считать христианством информацию, одобренную верховным жрецом империи. Что жрец не одобрял, то относили к ереси. Так выработали все основные положения новой религии.

Новая религия была полностью подконтрольна Римской империи. Церковь по факту была министерством по делам христианства. При поддержке власти она объявляла всех христиан, не признающих мнение римского императора христианской истиной, еретиками.

ГЛАВА XI Бульдозер

Так новая вера стала государственной религией Римской империи. Начинается повсеместная христианизация населения. Все обязаны исполнять одни обряды, иметь одни символы и жить единым ритуалом. «Один Господь, одна вера, одно крещение» (Ефес. 4, 5).

В целях ускорения процесса власть объявляет, что крещение имеет волшебную силу. Если ранние христиане утверждали, что стать христианином можно только при условии, что понимаешь учение, государственные христиане утверждают, что христианское учение вовсе не обязательно понимать, чтобы стать христианином.

Формально официальная государственная церковь стоит на позиции, что человек, обращающийся в христианство, должен понимать учение. Но только каким образом это может сделать, например, младенец?

Чтобы обойти это очень неудобный и по здравому смыслу непреодолимый момент (не может младенец сознательно принять никакого мировоззренческого учения, будь оно хоть христианским, хоть научным или еще каким), государственная церковь пускается в зубодробительную логику. Согласно этой логике младенец принимает учение не головой, а сердцем. Такое несознательное, но еще лучше, чем сознательное, усвоение.

То же самое можно сказать о взрослых людях. Уровень понимания христианского учения у них не больше, чем у младенца. Да, они истории христианские знают, что какой святой в каком году совершил, ритуалы и традиции знают, но вот чтобы понимать суть учения — этого нет не то что у рядовых верующих, у профессиональных священников нет.

Но и этот неудобный момент церковь тоже обходит. Она вводит различие между принятием учения и постижением учения. Чтобы принять учение, его не обязательно понимать. Понимать нужно, только когда собираешься его постигать. А не собираешься, то и понимать не обязательно. Просто принимаешь, не понимая чего, и все нормально.

Если говорить по факту, церковь негласно считает, что обряд крещения действует на человека как лекарство, независимо от его воли и сознания. Это значит, если над любым человеком совершить обряд крещения, этот человек неизбежно становится христианином.

Новая технология превращения язычников в христиан запускает административную машину на полную мощность. Идет погоня за количеством, а не за качеством. Чиновники с мест «телеграфируют» в центр о достигнутых успехах: «Над таким-то числом язычников совершен обряд крещения. Точка. Согласны выполнять христианские обряды. Точка. Власть императора считают от Бога. Точка».

Неважно, что новообращенные понятия не имели о христианстве. Важно, что если обряд совершен над младенцем или человеком без сознания — все, с этого момента он считается полноценным христианином, обязанным подчиняться церковным положениям.

Технология массового обращения в христианство скопирована с армейской технологии привлечения новобранцев в армию. Там самое главное — привести человека к присяге. Как только полупьяный кандидат в солдаты (вербовщики часто опаивали жертвы) бубнил слова присяги, все, с этого момента он солдат. С него теперь можно требовать выполнения армейского устава. За нарушение устава предполагалось жесткое наказание.

Технологию массового обращения в христианскую веру будут использовать все христианские правители. Они не станут спрашивать, хотят люди креститься или нет. Да и как можно спросить о желании того, о чем понятия не имеешь? Над народом будут совершать обряд, который, по учению церкви, имеет силу из любого человека, в том числе слепого, глухого и немого, делать настоящего стопроцентного христианина.

Армейские новобранцы, вчерашние деревенские парни, обязаны выполнять приказы начальства. Новообращенные христиане обязаны жить христианской жизнью. Они и живут в меру своего понимания. Месиво из местных традиций, язычества и христианских истин, одобренных языческим жрецом на соборе, становится новой ступенью эволюции.

О сути учения неофиты знали столько, сколько среднестатистический коммунист или гуманист знает о сути коммунизма или гуманизма. Само учение уходит на второй план. На первом оказываются лозунги. Надо сказать, для массы лозунги всегда заменяли учение.

Параллельно с обращением своего языческого населения в христианство готовится обращение в новую веру всех живущих на земле людей. С этой целью Константин I, римский император и языческий жрец, председательствовавший на Первом соборе, собирает поход.

Немецкий исследователь Отто Зеек пишет: «Константин должен был увидеть здесь веление Бога, чтобы вновь возродить империю Александра, а христианство, как это было возвещено, распространить до последнего края земли».

Правитель Римской империи планирует начать с империи Сасанидов, второй после Рима. Она занимала огромную территорию (Ближний Восток, Северная Африка, Азербайджан, часть Армении и еще ряд территорий). Константин справедливо полагал, что, если завоевать эту империю, суммарная мощь Римской и Иранской империй создаст такую огромную силу, которая втянет в свою сферу влияния все остальные царства мира.

Кроме того, у Рима были старые счеты с Сасанидами, так что их уж точно нужно было облагодетельствовать первыми. Иранцы периодически воевали с Римом. Однажды вождь иранцев, Шапур I, царь царей, взял в плен римского императора Валериана I. Он обращался с пленником очень унизительно (например, использовал его как скамейку для посадки на лошадь). Когда Валериан предложил за себя огромный выкуп, Шапур приказал влить ему в горло расплавленное золото, снять с него кожу и сделать чучело.

В 337 году Константин, держа в одной руке крест, в другой меч, выдвинулся против родственника Шапура I — Шапура II. Предприятие расстроилось из-за болезни Константина. Римский император повернул назад, отложив благочестивые намерения до другого раза. Так, персы не вкусили сладости христианского мировоззрения. Но это уже была частность. Христианство начало уверенно расползаться во все стороны.

Кто не иудей, у того не было шанса избежать крещения. Все крещеные, от беззубого младенца до старика, официально становились друг другу братьями во Христе. По Закону иудеев, который государственное христианство признавало информацией от Бога, давать брату деньги в рост — значит совершать преступление против Бога.

Иудеи не являются братьями христиан, и, следовательно, давая им деньги в рост, они не преступление совершали, а исполняли предписание Закона: «Чужаку ДАВАЙ в рост». Ну и если мертвечина какая в доме завалялась, продай ее чужаку. Почему? Потому что «…ты народ святой у господа Бога твоего» (Втор. 14, 21).

Чем шире распространялось христианство, тем больше становилась область, где давать деньги в рост считалось богопротивным действием. Любой христианин, какой бы высокий социальный статус он ни имел, в душе считал ростовщичество грехом. Да, он мог искуситься деньгами и заняться этим ремеслом. Но он не мог не считать это дело грехом.

Единственным народом, не испытывавшим духовного дискомфорта от выдачи денег в рост, были иудеи. Христианство создало атмосферу, в которой с религиозной точки зрения еврейский народ в целом был естественным монополистом на ростовщичество.

ГЛАВА XII Ислам

В 395 году император Феодосий умирает, завещая западную часть империи одному сыну, а восточную — другому. Римская империя де-факто распадается на две части. Восточная часть сохраняет единство и именуется Византийской империей. Западная часть со временем превращается в совокупность автономных королевств. Де-юре это пока единая империя, объединенная единой церковью. В сознании граждан она продолжает оставаться и империей, и единой. Как политический символ она просуществует аж до XIX века (Священная Римская империя германской нации). Но де-факто Римской империи нет.

Мировая монополия требовала покрыть весь мир религией, запрещающей давать в рост деньги. Но первый мировой бульдозер погряз в проблемах и стал недееспособным. Для продолжения религиозной экспансии требовалась новая религия, которая была бы по ключевым позициям аналогична христианству. Она должна проповедовать братство с равенством, признавать иудаизм и запрещать ростовщичество всем, кроме евреев.

Начинается строительство нового «бульдозера». На Аравийском полуострове появляется неординарный человек — Мухаммед. Он беседует с представителями разных конфессий, в том числе с христианами и иудеями (как

Христос в свое время). Спустя время Мухаммед начинает слышать голоса и видеть видения.

Что это было, высшие силы, слуховые и визуальные галлюцинации или технологии лиц, заинтересованных в возникновении пророка, — на этот вопрос сегодня никто не ответит. Можно верить любой версии, но что есть истина — вопрос всегда будет открытый.

В начале VII века Мухаммед собирает всех своих родственников. Обычно в тех краях родственников собирали по кому-то важному случаю. Свадьба там, рождение, война. Но Мухаммед собрал родственников, чтобы объявить себя пророком.

Можно представить, какой эффект это произвело на собравшихся. Часть подумала, что человек не в себе. Но некоторые поверили. На этой встрече возникла формула «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его». С тех пор эта фраза имеет для мусульман сакральный смысл. Считается, что это Аллах через Мухаммеда сказал эти слова.

С одной стороны, Мухаммед не совершил чудес, подобных тем, что приписывают Христу. Он не ходил по воде, не кормил пятью хлебами пять тысяч человек, не оживлял мертвых. С другой стороны, он, будучи неграмотным человеком, даже не воином, а купцом, сотворил подлинное чудо — создал за малое время новую мировую религию.

Это действительно самое настоящее несомненное чудо. Попробуйте, не ходя по воде и не воскрешая мертвых, без ресурсов и поддержки, пропорциональной совершенному действию, при жестком противодействии со стороны языческой элиты, поднять и повести за собой столько народа! Мухаммед повел.

Он начинает объединять арабские племена в государство. Рождается новый мировой бульдозер. Начинается эпоха великих завоеваний. С абсолютного нуля Арабский халифат достигает размеров Римской империи. Мусульмане завоевывают империю Сасанидов, на тот момент ослабленную войнами с Византией, и ряд средних и второстепенных стран.

Силу завоевательному импульсу придает то, что ведутся они не ради обогащения, это вторичный бонус (как у Константина), а чтобы распространить истину (ислам) как можно шире. Ислам, как и христианство, твердо намерен покрыть истиной весь мир.

Исламская экспансия отличалась от христианской тем, что христиане откровенный грабеж оправдывали служением Богу. Например, европейцы в ограблении Америки видели справедливый бизнес — у индейцев брали золото и землю, взамен указывая путь в рай и ко спасению души. У мусульман цинизма такого масштаба никогда не было. Но если судить по результату, исламская экспансия ничем не отличалась от христианской.

На завоеванных территориях без разбора пола и возраста всех обращали в ислам по той же технологии, что и христиане. Избежать исламизации без серьезных последствий могли только люди Писания — иудеи и христиане. Судьба остальных — как минимум быть жестоко пораженными в правах. Как максимум — умереть за свою веру.

Когда над тобой занесен меч, спасти от которого может только произнесение спасительной формулы «Аллах велик», люди делали разумный выбор. Плюс исламизации способствовал экономический мотив: братьев по вере не облагали налогом.

Новоявленным мусульманам, как и новоявленным христианам, вовсе не обязательно было понимать мусульманское учение. Как при обращении в христианство, человека достаточно погрузить в воду, максимум окропить водой, и произнести над ним словесную формулу, так при обращении в ислам человеку достаточно было произнести формулу: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его» (в крайнем случае просто «Аллах акбар» — «Бог велик»). Все, с этого момента человек становится мусульманином.

Мусульманин был обязан подчиняться предписаниям исламской религии. А она гласила, что все люди братья. Мухаммед говорит: «Нет разницы между арабом и не арабом, между белым и черным, и люди равны между собой как зубцы гребня». Брат не может давать брату деньги в рост. Иудейская монополия на ростовщичество расширяется.

Справедливости ради стоит сказать, что религиозный энтузиазм быстро уходит. На смену абсолютному равенству приходит теория, что природные мусульмане (арабы) выше мусульман, недавно обращенных в ислам. Эта теория порождала трения между братьями, что неизбежно должно было вылиться в раскол. Но это будет потом. Пока вторая новая религии распространяется с быстротой лесного пожара, охватывая огромную территорию.

Все обращенные в ислам, от беззубого младенца до дряхлого старика, официально становились братьями друг другу. Иудеи и христиане не подлежали обращению в ислам. Следовательно, мусульмане не считали их братьями. Формально христиане и мусульмане могли бы давать деньги в рост друг другу (они же не братья). Но этого не было, потому что ростовщичество в исламе осуждалось еще жестче, чем христианство. Как показатель, это повод объявить войну: «Если вы не оставите занятие ростовщичеством, то Аллахом и Его Посланником вам будет объявлена война» (сура «Аль-Бакара», аят 289).

Исламские богословы говорят, что ростовщичество (лихва, риба) запрещено Богом: «Аллах дозволил торговлю и запретил ростовщичество» (сура «Аль-Бакара», аят 275). Ростовщики не могут попасть в рай, какие бы милости они ни творили. Отношение к ростовщичеству в исламе как у нас к маньякам — нет им прощения, как бы они ни каялись.

На ростовщичество в исламе было наложено полное табу. Стремительно росло число людей, считавших ростовщичество омерзительным, богомерзким занятием. Хотя люди, за деньги готовые совершать любые преступления, в том числе и против Бога, всегда были.

Уже в первых веках ислама появляются мусульманские банки, называемые кассами взаимопомощи и прочими эвфемизмами, но сути это не меняет. Просто слово «процент» в этих банках не употреблялось. Его заменяли долей в прибыли, премией и прочее.

Единственным народом, кто мог бы давать в рост и не совершать греха на исламских территориях, снова были евреи. Только иудеи не испытывали дискомфорта от выдачи денег в рост. Принявшие ислам грешили ростовщичеством и знали, что грешат.

Так возникла естественная монополия евреев на ростовщичество. Общество как бы охраняло монополию иудеев на этот вид бизнеса. Эта практика укоренились на огромных ключевых территориях. Теперь неважно, как христианство поделит планету с исламом. Важно, что, как бы ни поделили, власть в погоне за легитимностью будет культивировать для братьев запрет на ростовщичество. Со всеми вытекающими последствиями.

Христианство и ислам возникли при странных обстоятельствах, с массой темных мест. Эти две религиозные волны последовательно одна за другой накрыли все ключевые страны. Иудеи получили на откуп область финансов, которую добрые христиане и мусульмане считали греховной. Здесь аналогия с палачом, на эту должность всегда находили человека, но эта должность считалась презренной (хотя и высокооплачиваемой).

Ростовщичество обретает национальный характер. Банковское дело становится чем-то вроде Храма. Вокруг него выстраивается оставшаяся от классического иудаизма часть — фарисеи. С нее начинается другой иудаизм. Он хоть и называет себя ортодоксальным, но по факту это совсем иной иудаизм, имеющий не больше отношения к традиционному иудаизму, чем христианство. Прошлый иудаизм строился вокруг Храма и служил Богу. Новый иудаизм строится вокруг' нового Храма-Банка и служит финансам.