Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря

Глава IX. АПОКАЛИПТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА И ТЕКСТЫ МЕРТВОГО МОРЯ

Книги Ветхого завета, включенные в библейский канон, далеко не исчерпали собою религиозную литературу древней Иудеи. Наряду с ними суще­ствовало большое количество так называемых апокрифических произведений.

Библейская критика показала, что ветхозаветные книги пи­сались разными людьми в течение ряда столетий и много раз переделывались представителями духовенства в соответствии с их целями и задачами. Вместе с тем сочинения Ветхого завета постепенно приобретали характер «священного писания». В V в. до н. э. каноническое значение получило Пятикнижие. Во II в. до н. э. такое значение приобрели пророческие книги, а еще позднее (I в. н. э. ) —Писания. В конце I в. н. э. в связи с деятельностью Ябненского синедриона выработка ветхозавет­ного канона была в основном завершена.

Произведения, не вошедшие в иудейский ветхозаветный ка­нон, принято обозначать греческими терминами: апокрифы («скрытые», или «сокровенные», книги) или псевдоэпиграфы (книги с ложной надписью). Между апокрифами и псевдоэпи­графами нет существенных различий. Поэтому некоторые иссле­дователи не без основания считают возможным именовать обе группы произведений ветхозаветными апокрифами, в отличие от новозаветных апокрифов, т. е. раннехристианских произведе­ний, не включенных в новозаветный канон. До образования ветхозаветного канона апокрифы пользовались среди верующих таким же авторитетом, как и книги, включенные впоследствии в канон.

По своей тематике ветхозаветные апокрифы имеют много об­щего с канонической литературой, но отличаются от нее освеще­нием и трактовкой событий. В апокрифических произведениях в значительно большей степени, чем в канонических, содержатся народные верования и воззрения. Апокрифические книги отра­жали настроения и идеологию различных иудейских сектантских группировок. В этих книгах под религиозной оболочкой часто выступали радикальные социальные взгляды и стремления, борьба сектантов против официальной догматики. Поэтому иудейское духовенство осуждало и уничтожало апокрифы, а лю­дей, признававших их, преследовало как еретиков. Не случайно, от внеканонической иудейской литературы до нас дошли лишь относительно немногие памятники. Они уцелели благодаря ран­ним христианам, нашедшим в них идеи и взгляды, родственные своим верованиям. Почти все апокрифы дошли до нас не в под­линнике, а в поздних переводах.

Значительную часть апокрифической литературы составля­ют апокалиптические произведения. Они получили распростра­нение среди иудеев Палестины и диаспоры в последние два сто­летия до н. э. и в первые два века н. э.

К иудейской апокалиптике относятся книга Даниила, эфиоп­ская книга Еноха, Книга тайн Еноха (славянская книга Еноха), книга Юбилеев (Малое Бытие), Заветы двенадцати патриархов (Рувима, Симеона, Левия, Иуды, Иссахара, Завулона, Дана, Нафтали, Гада, Асира, Иосифа, Вениамина), IV книга Езры, сирийский апокалипсис Варуха, греческий апокалипсис Варуха, оракулы Сивиллы (кн. III—IV), Псалмы Соломона, Вознесение Моисея, Апокалипсис Авраама, Апокалипсис Езры, Апокалип­сис Илии, Апокалипсис Моисея, Жизнь Адама и Евы, Апока­липсис Седраха, Апокалипсис Софония, Завет Авраама, Завет Адама, Завет Исаака. Все эти произведения, за исключением книги Даниила, не включены в библейский канон.

Апокалиптические произведения написаны не теми лицами, которым они приписываются. На это обстоятельство обратил внимание Энгельс. Он писал: «Все апокалипсисы считают себя вправе обманывать своих читателей. Они... как правило, напи­саны совсем другими людьми, жившими большей частью гораз­до позднее их мнимых составителей, как, например, книга Да­ниила, книга Еноха, апокалипсисы Ездры, Баруха, Иуды и др., Сивиллины книги».

Из известных нам иудейских апокалиптических произведений самым ранним яв­ляется книга Даниила. В. научной литера­туре ее написание обычно относят к маккавейской эпохе. Шюрер полагает, что составление книги Даниила имело место в 167— 165 гг. Такого же мнения на этот счет в основном придержива­ются и другие историки. Как утверждает Раули, многое из пер­вой части этой книги было написано в III в. до н. э. Шюрер считает, что книга Даниила была написана частично на древне­еврейском, а частично на арамейском языке.

Самым обширным произведением иудейской апокалиптики является книга Еноха.

До конца XVIII в. она известна была только по отрывкам, сохранившимся в произведениях христианских писателей. В 1772 г. английский путешественник Яков Брус, находясь в Эфиопии, обнаружил в од­ном из местных храмов ее полный текст в эфиопском переводе. В 1821 г. эфиопская книга Еноха была издана на английском языке. Вслед затем она появилась в переводах и на другие евро­пейские языки. В библеистике текст эфиопской версии получил условное наименование «Енох 1». В 1886—1887 гг. в Египте был найден большой фрагмент из эфиопской книги Еноха на гре­ческом языке. В 30-х годах XX в. отрывки греческого текста «Еноха 1» были обнаружены среди папирусов кодекса Честер-Битти.

Вопрос о времени написания эфиопской книги Еноха вызвал большие споры в ученом мире. Смирнов утверждает, что эта кни­га, по всей вероятности, появилась в последние годы правления Иуды Маккавея, т. е. около 162 или 161 г. до н. э. По мнению Шюрера, книга Еноха в основном была написана во II в. до н. э. Клаузнер полагает, что наибольшая часть этой книги написана во время правления Йоханана Гиркана, приблизительно в 110 г. до н. э. Дубнов считает возможным отнести составление книги Еноха к I в. до н. э. По мнению Месселя, часть книги Еноха (гл. 37—71), известная под названием «Книги притч», была на­писана в промежуток времени от 63 г. до н. э. до 66 г. н. э.

При выяснении вопроса о времени написания книги Еноха необходимо иметь в виду, что она не является произведением од­ного автора. В книге много прибавлений и вставок, сделанных разными авторами с целью объяснения и развития содержащих­ся в ней идей. Есть данные для утверждения, что основная, перво­начальная часть книги Еноха была написана во второй половине II в. до н. э. (около 130—120 гг.). Почти все прибавления к ней были сделаны на протяжении последующих 50 лет. Вставка же о видениях Ноя относится, пожалуй, ко второй половине I в. до н. э.

Вопрос о месте написания книги Еноха не является таким спорным, как вопрос о времени ее написания. Большинство иссле­дователей признает палестинское происхождение этой книги.

Не подлежит сомнению, что сохранившийся эфиопский текст есть только перевод с другого языка. Ученых интересовал воп­рос о языке, на котором первоначально была написана книга Ено­ха. В данном случае речь идет о трех языках: еврейском, арамей­ском и греческом. Некоторые исследователи считали, что перво­начальным языком книги Еноха был греческий. Большинство же ученых отдавало предпочтение либо еврейскому языку, либо ара­мейскому. Так, например, Смирнов утверждал, что книга Еноха была первоначально написана на еврейско-арамейском языке. Шюрер и Буссе высказывались в пользу арамейского языка. Наоборот, Клаузнер утверждал, что первоначальным языком книги был еврейский. Дубнов допускал, что подлинник книги был написан частично на еврейском языке, частично на ара­мейском. При решении данного вопроса заслуживает внимания тот факт, что восемь фрагментов книги Еноха, найденные в четвертой кумранской пещере, написаны на арамейском языке. Этот факт можно, по-видимому, считать веским доводом в пользу того, что первоначально книга Еноха была написана на арамейском языке.

Книга Еноха дошла до нас и на славянском языке. В научной литературе славянская версия этой книги носит название «Енох 2» (или «Книга тайн Еноха»). В 1928 г. ан­глийский библеист Одеберг издал еврейскую средневековую версию книги Еноха. Она получила условное обозначение «Енох 3». Эта версия до сих пор крайне слабо изучена библеи­стами.

По своему содержанию и форме славянский «Енох» замет­но отличается от эфиопского текста. Поэтому есть основания для утверждения, что славянская книга Еноха, по существу, представляет собою самостоятельное произведение. На осно­ве текстологического анализа славянской книги Еноха напра­шивается вывод о существовании двух основных редакций это­го произведения: пространной и краткой. Пространная редак­ция представлена тремя списками, а краткая — шестью.

Среди ученых отсутствует единство взглядов по вопросу о взаимоотношении между пространной и краткой редакциями славянского Еноха. Вплоть до середины нашего века библеи­сты в подавляющем большинстве признавали пространную редакцию первоначальной, а краткую — позднейшей. Эти уче­ные считали, что текст краткой редакции представляет собою механическое сокращение полной редакции. В 1952 г. фран­цузский исследователь А. Вайан убедительно показал, что краткая редакция является более ранним этапом в развитии текста книги Еноха, чем пространная. Это предположение Вайана было полностью поддержано профессором Н. А. Ме­щерским. Являясь крупным знатоком апокрифической литера­туры, советский исследователь привел новые веские доводы в пользу первоначальности краткой 'редакции. Кстати, Н. А. Мещерский является автором ряда содержательных и ценных работ по кумранистике. В некоторых из этих ра­бот он прослеживает следы памятников из окрестностей Мертво­го моря в византийской, старославянской и древнерусской лите­ратуре.

Интересным представляется вопрос о месте первоначаль­ного появления славянской книги Еноха. По мнению одних иссле­дователей, ее древнейшая редакция возникла у южных славян, а по мнению других — в древней Руси. Н. А. Мещерский на основе изучения рукописной традиции текста краткой редак­ции и анализа языковых особенностей ее списков делает обо­снованное предположение о том, что эта первоначальная редак­ция возникла в древней Руси и что ее следует признать памят­ником русского извода старославянского языка.

Выясняя вопрос об источниках славянской книги Еноха, Н. А. Мещерский обращает внимание на тот важный факт, что она сохранила солнечный календарь, которым пользовались иудейские сектанты около начала нашей эры. Советский ис­следователь подчеркивает также наличие идеологической и фразеологической близости между кумранскими текстами и славянской книгой Еноха. По мнению Н. А. Мещерского, есть данные для предположения, что основным источником этой книги служило «какое-то иудейское произведение, создан­ное еще в дохристианскую эпоху в среде сектантства, близкого к кругам Кумрана».

Ученых интересовал также вопрос об оригинале славян­ского перевода. До недавнего времени считалось общепри­знанным, что этот перевод был сделан с недошедшего до нас древнегреческого текста. Однако в связи с кумранскими наход­ками эта традиционная точка зрения подверглась пересмотру. Н. А. Мещерский привел ряд убедительных доводов в пользу того, что краткая версия славянской книги Еноха была переве­дена в древнейшую эпоху на Руси непосредственно с древне­еврейского языка. Источником этого апокрифического произведе­ния Н. А. Мещерский считает иудейскую «Книгу тайн Ено­ха», которая, по его мнению, находится в связи с кумранскими текстами.

До середины XIX в. книга Юбилеев считалась потерянной. Незначительные сведения о ее содержании и характере сохра­нились только благодаря тому, что она часто упоминалась и цитировалась древними писателями и осо­бенно византийскими христианами. В полном виде книга Юби­леев была найдена в Эфиопии, на эфиопском языке.

Книга Юбилеев представляет комментарий к библейским книгам Бытия и Исхода, главным образом к книге Бытия. Она получила такое название благодаря тому, что ее автор считает время по юбилеям. При хронологическом определении собы­тий он указывает месяц, год, седьмину и юбилей. Согласно кален­дарю древних евреев, семь лет составляют седьмину, причем седьмой год считается субботним. По прошествии семи седьмин наступает юбилейный год. Цикл из 50 лет называется юбилеем. Немного отступая от общепринятого календаря, автор книги Юбилеев считает каждый юбилей из 49, а не из 50 лет.

Ученые по-разному определяют время написания книги Юбилеев. По мнению Раули, ее составление следует отнести к маккавейскому периоду, ко времени правления Иуды или Иона­тана. Клаузнер считает, что она была написана при Йоханане Гиркане, приблизительно в 110 г. до н. э. Такого же мнения в основном придерживаются Рислер и Тестюз. Порфирьев от­носит появление книги Юбилеев ко времени, продолжавшемуся от второй половины I в. до н. э. до половины I в. н. э. Шюрер и Трубецкой утверждают, что она была написана в I в. н. э. По мнению ряда исследователей, книга Юбилеев была напи­сана в Палестине на еврейском языке. Такое мнение под­тверждается тем, что все фрагменты этой книги, найденные в кумранских пещерах, содержат еврейский текст. С течением времени книгу Юбилеев перевели на греческий язык и уже с гре­ческого текста был сделан перевод на эфиопский и другие язы­ки. Бардтке считает вероятным, что эта книга была написана либо членами кумранской секты, либо людьми, находившимися с ней в духовном родстве.

Книга под таким названием содержит различные предания о двенадцати сыновьях библейского патриарха Иакова. Каждому из его сыновей приписывается особое завещание (завет). Оно включает биографию завещателя, нрав­ственные поучения, адресованные потомкам, предсказание их будущей судьбы. Апокалиптические части произведения содер­жатся преимущественно в завещаниях Левия и Нафтали. Со временем книга подверглась христианской обработке, следствием чего было включение в нее соответствующих вставок и добавле­ний. Это побудило некоторых ученых утверждать, что автор «Заветов» был последователем христианской религии. Однако для такого утверждения нет достаточных оснований. Шюрер убе­дительно показал, что основная часть сочинения носит иудей­ский характер, а христианские места обязаны своим происхож­дением руке интерполятора,

Вопрос о христианских интерполяциях приобретает большой интерес в связи с находками у Мертвого моря. Было обнаруже­но несколько фрагментов из Завета Левия на арамейском языке и один отрывок из Завета Нафтали на еврейском языке. Най­денные фрагменты дали возможность более точно определить те места Заветов, которые следует отнести к христианским интер­поляциям.

Бардтке обратил внимание на тот факт, что в 90-х годах XIX в. в Старом Каире были найдены фрагменты Заветов две­надцати патриархов в той самой генизе, в которой обнаружен Дамасский документ. Отсюда он делает заключение, что оба произведения имеют одинаковое происхождение, они были напи­саны людьми, принадлежащими к кумранской общине. На наш взгляд, не исключена возможность составления Заветов две­надцати патриархов в среде кумранитов. Однако для категори­ческих утверждений на этот счет ученые не располагают еще достаточными данными. Одно, по-видимому, не подлежит сомне­нию: Заветы двенадцати патриархов, как и другие апокалипти­ческие произведения, высоко ценились кумранитами.

Заветы первоначально были написаны в Палестине на еврей­ском языке. Со временем они были переведены на другие языки: греческий, армянский, славянский и др. Еврейский оригинал не сохранился, но некоторые переводы дошли до нас — полностью или частично.

О времени составления Заветов двенадцати патриархов в рас­поряжении ученых имеется мало определенных данных. Мейер относит их написание к очень раннему времени — к последним десятилетиям III в. до н. э. Клаузнер утверждает, что они были написаны во времена Йоханана Гиркана, приблизительно в 110—105 гг. Фридлендер относит их составление ко временам Помпея. По мнению Шюрера, иудейская основа Заветов по­явилась не позже I в. н. э. Дубнов считает, что их написание следует отнести к последнему столетию до разрушения Иеруса­лима римлянами. Порфирьев полагает, что Заветы восходят к концу I в. или началу II в. н. э. По мнению Нетшера, они были написаны в период между III в. до н. э. и III в. н. э.

Она является типичным апокалиптическим произведением, в котором очень заметно влияние книги Даниила. Первоначально это произведение появилось в Палестине на еврейском языке. Оно было переведено на греческий язык, а греческий текст в свою очередь послужил основой для переводов на другие языки.

Шюрер приводит ряд убедительных доводов в пользу того, что IV книга Езры была написана во время правления римского императора Домициана (81—96). К его мнению, по существу, присоединяются Буссе и Клаузнер. Первый относит написание IV книги Езры к концу I в. н. э., а второй считает, что она бы­ла написана приблизительно в 90 г. н. э. Рислер утверждает, что различные части этой книги были написаны в разное время. Наиболее древняя ее часть восходит к 30 г. до н. э., а оконча­тельная обработка текста имела место около 120 г. н. э.

Он дошел до нас в сирийском и греческом переводах. Поэтому в научной литературе принято говорить о сирийском и греческом апокалипсисах Варуха. Греческий текст содержит добавления христианских авторов. По мнению Клаузнера и Рислера, апока­липсис Баруха был первоначально написан на еврейском языке. Шюрер же считает, что нужно оставить нерешенным вопрос о первоначальности языка, на котором было написано это произ­ведение. Шюрер и Трубецкой полагают, что апокалипсис Варуха был написан после разрушения Иерусалима Титом. Клауз­нер относит его составление приблизительно к 80 г. н. э., а Буссе — к концу I в. н. э.

Шюрер говорит о родстве апокалипсиса с IV книгой Езры. По его мнению, между обоими произведениями имеется так мно­го соприкосновений в области мыслей и выражений, что необ­ходимо принять либо идентичность авторов обеих книг, либо заимствование материала одним у другого. Вместе с тем Шю­рер считает недостаточно обоснованным утверждение многих ученых о зависимости апокалипсиса Варуха от IV книги Езры. Он полагает, что эта книга появилась позднее апокалипсиса Варуха.

В древней Греции Сивиллами назывались полулегендарные пророчицы, которым при­писывалась способность предсказывать судьбу и угадывать будущее. Гераклит, Аристофан, Платон и Аристотель говорят лишь об одной Си­вилле, но в сочинениях более поздних писателей упоминаются двенадцать Сивилл. С именем этих пророчиц связывались раз­ные изречения и предсказания.

В странах античного мира широкой известностью пользова­лись так называемые Сивиллины книги, т. е. сборник изречений, приписываемых кумской пророчице Сивилле. Согласно преда­нию, она продала этот сборник римскому царю Тарквинию Гор­дому. В действительности Сивиллины книги были завезены в Рим из Кум в начале республиканского периода. Хранение и толкование этих книг было поручено особой жреческой коллегии, состоявшей первоначально из двух, а со времени Суллы из 15 человек.

В Риме Сивиллины изречения и предсказания служили мате­риалом для официальных гаданий. К ним по приказанию сената обращались в тех случаях, когда угрожала опасность государст­ву. Они же обычно использовались сенатом для установления новых религиозных обрядов и культов, для введения в римский пантеон новых божеств. В 83 г. до н. э. Сивиллины книги сго­рели во время пожара Капитолийского храма, служившего ме­стом их хранения. По распоряжению сената они были частично восстановлены. Новый сборник Сивиллиных предсказаний был сожжен около 400 г. н. э. по приказу Стилихона, фактического правителя Западной Римской империи.

Во II в. до н. э. александрийскими евреями был составлен сборник «пророчеств», который по форме представлял собою подражание образцам «языческих» оракулов. Это проявилось в первую очередь в том, что авторство сборника приписывалось мифической Сивилле. Со временем текст иудейских Сивиллиных книг подвергся изменениям и дополнениям. В него были сдела­ны и христианские добавления.

Они называются так потому, что богословская традиция приписывает их царю Соломону. Однако даже при беглом ознакомле­нии с их содержанием напрашивается вывод, что они не имеют никакого отношения к нему. Первоначальный текст псалмов был написан, вероятно, в Палестине на еврейском языке. До нас они дошли только в греческом переводе. По вопросу о времени их написания высказывались различные точки зрения. Одни иссле­дователи относили составление псалмов Соломона ко времени царствования Антиоха Эпифана, другие — ко времени правления Ирода. Однако подавляющее большинство ученых полагает, что они были написаны непосредственно или скоро после завоевания Иерусалима Помпеем. По своей литературной форме псалмы Соломона имеют много общего с каноническими псалмами, при­писываемыми традицией царю Давиду.

Это произведение сохранилось лишь частично в латинском переводе, сделанном с Моисея» греческого текста. Первоначально оно было написано в Палестине на еврейском или на арамейском языке. О времени его составления нет единой точки зрения среди ученых. По мнению Шюрера, Буссе и Тру­бецкого, «Вознесение Моисея» было написано вскоре после смерти Ирода. Клаузнер относит его составление к 7—10 гг., Рислер — к 17—29 гг., а Вуде — приблизительно к 30 г. н. э.

Он дошел до нас в старославянском переводе, но первоначально был написан на арамейском языке. В нем содержатся от­кровения о будущем потомков Авраама. По мнению Рислера, автор апокалипсиса принадлежал к ессейским кругам. С течением времени это произведение подверглось хри­стианской обработке.

По-видимому, это произведение было написано в период между 100 г. до н.э. и 100 г. н. э. Оно подверглось сильной обработке со стороны христианских авторов. Это касается в первую оче­редь тех мест произведения, где речь идет о приходе мессии.

Дошел до нас в греческом и армянском переводах. Первоначально он был написан на еврейском языке. По своему содержа­нию апокалипсис Моисея в значительной мере совпадает с дру­гим произведением, известным под названием «Жизнь Адама и Евы».

В научной литературе это произведение носит и другое название: «Книга Адама и Евы».

Первоначально оно было напи­сано на еврейском языке. С него был сделан перевод на грече­ский язык, а с греческого текста — на другие языки. В упо­мянутом произведении можно обнаружить некоторые хри­стианские добавления.

По своему содержанию это произведение имеет много общего с IV книгой Езры и с апокалипсисом Варуха. Оно со време­нем подверглось христианской обработке. Не представляется возможным установить время написания апокалипсиса Седраха. На основе некоторых данных ученые приходят к заключению, что дошедший до нас греческий текст этого апокалипсиса восхо­дит к еврейскому тексту.

Цитата из него приводится в одном из сочинении Климента Александрийского.

Рислер утверждает, что автор этого произ­ведения происходил из ессейских кругов. С течением времени апокалипсис Софония подвергся христианской обработке.

Написание этого произведения относится ко времени, предшествующему возникновению христианства. Завет сохранился в двух редакциях: краткой и пространной. Пространная редакция носит на себе отпечаток христианской обработки. Обе редакции дошли до нас на греческом языке. Однако первоначальным язы­ком произведения был еврейский или арамейский.

В научной литературе это произведение фигурирует и под другим названием: «Апокалипсис Адама». Фрагменты этого произведения дошли до нас на сирийском, арабском и греческом языках.

Текст этого Завета дошел до нас в араб­ском и эфиопском переводах. Как и некоторые другие апокалиптические произведения, он со временем подвергся обработке со стороны христианских авторов.

По вопросу о причинах появления иудей­ской апокалиптики нет единой точки зре­ния в исторической науке. По мнению ряда ученых, она выросла на почве иудейской религиозной литературы, принявшей но­вую форму под влиянием жестоких пре­следований Антиоха Эпифана. Эти ученые полагают, что идеи иудейской апокалиптики развились органи­чески из предшествующих мессианских представлений. Другие исследователи считают, что происхождение иудейской апокалиптики объясняется в первую очередь влиянием религиозной идео­логии и литературных образцов соседних восточных народов, результатом проникновения в иудейскую религию элементов восточных культов, в первую очередь иранской религии.

По мнению Буссе, при первом же взгляде бросаются в глаза большие совпадения между иранской апокалиптикой и иудей­ской. В обеих мировая драма понимается как борьба бога против сатаны, в обеих существующий эон имеет определенную продолжительность. В иудейской апокалиптике она определя­лась в 6000 лет, а в персидской — в 12 000 лет. И в персидской, и в иудейской апокалиптике развитие мира делится на опреде­ленные периоды, а идея воскресения мертвых соединена с идеей мирового большого суда. Наконец, и там, и здесь мировая драма заканчивается победой бога над злыми духами и уничтожением их. Как полагал Буссе, местом соприкосновения иудейской и персидской религий была Вавилония, а временем соприкосно­вения — приблизительно начало правления диадохов.

Возникновение иудейской апокалиптики было в первую оче­редь результатом социально-экономических условий жизни еврейского населения в Палестине и в диаспоре в последние два века до нашей эры и в I в. н. э. В апокалиптической литературе получил свреобразное отражение протест угнетенных масс про­тив социального гнета, против официального жречества, связан­ного непосредственно с храмовым культом. В ней отразилась также борьба между политико-религиозными группировками по различным социальным и религиозным вопросам.

Нам неизвестны имена лиц, участвовавших в создании апо­калиптической литературы. Можно, однако, высказать предпо­ложение, что они принадлежали к ессейским кругам. В апока­липтических произведениях имеются места, проникнутые симпа­тией к убогим и нищим. В них встречаются также выпады против царей и иных могущественных лиц, приобретших свои богатства путем насилий и преступлений. В книге Еноха упре­ки в адрес богачей высказаны в следующих словах: «Горе вам, вы — грешники, ибо ваше богатство позволяет вам казаться праведными, но ваше сердце изобличает вас, что вы грешники»; «Горе вам, приобретающим себе серебро и золото не по прав­де»; «Горе вам, строящим свои дома пóтом других».

Иудейская апокалиптика имеет глубокие корни в ветхозавет­ных преданиях и верованиях. Одной из идейных предпосылок ее возникновения было развитие эсхатологического элемента в пророческих книгах. В них все больше выдвигалась вера в бу­дущий век, с которым связывалось торжество праведности и справедливости. Эта вера постепенно усиливалась в связи с ухуд­шением положения народных масс. В апокалиптических произ­ведениях использованы предсказания пророков о «последних днях», об окончании мира, о новом времени и мессианском цар­стве, о суде, о вознаграждении и наказании, о воскресении и т. д. В них не трудно обнаружить также внешнее подражание древним формам пророческой литературы. Везде находим почти те же формальные основания для пророчеств, перенесение дати­ровки предсказаний в глубокую древность. Определенное влия­ние на развитие иудейской апокалиптики оказали также ре­лигиозные воззрения соседних восточных народов. Авторы апокалиптических произведении заимствовали ряд мотивов из вавилонской, персидской, египетской мифологии и литературы.

Новые идеи и воззрения вступали в различные комбинации с прежними взглядами и представлениями. К этому следует добавить собственные комментарии и вымыслы авторов апока­липтических произведений. Более поздние апокалипсисы в значительной степени явились результатом компиляции и пере­работки более ранних апокалипсисов. Все это приводило к переплетению и смешению разнообразных идей, взглядов и пред­ставлений. Поэтому не следует удивляться тому, что мнения ученых относительно содержания и характера апокалиптических произведений значительно расходятся между собою.

Эта литература носит причудливый и свое­образный характер. При ее чтении неод­нократно наталкиваемся на экстазы, виде­ния, сновидения. Автор апокалиптического произведения обычно прикрывается именем какого-нибудь знаменитого в прошлом лица. Он утверждает, что является тем человеком, которого бог избрал для сообщения ему небесных тайн, стремлений и действий ангелов и злых духов. В апокалип­тическом произведении излагаются пророчества относительно будущего мессианского времени, описываются конец мира, по­следний суд, блаженство праведников в раю и мучения грешни­ков в аду. Откровение божественных тайн, как правило, проис­ходит во сне или видении, в которых ярко проявляется элемент таинственного. Правда, в книге Юбилеев отсутствует элемент видения или сна. Однако эта книга по своему характеру не мо­жет быть признана полностью апокалиптической.

Носителями откровения обычно выступают ангелы, небесные посланцы. Через их посредство бог говорит с человеком, полу­чающим откровение. Ангелы объясняют такому человеку все виденное им и отвечают на его вопросы. Пожалуй, нет ни одного подлинно апокалиптического произведения, в котором не фигу­рировали бы ангелы-посланцы. Правда, в Вознесении Моисея носителем откровения является мифический Моисей. В Сивил­линых оракулах пророчества произносит одна только Сивилла. Однако эти произведения не являются типичными образцами апокалиптической литературы в полном смысле слова.

В иудейской апокалиптической литературе можно установить наличие двух центральных мотивов: интерес к будущим време­нам, в первую очередь к будущему еврейского народа, и интерес к космологическим вопросам, к тайнам мира. В некоторых из апокалиптических произведений преобладает первый мотив, в других — второй мотив. Так, например, в книге Даниила тай­нам Вселенной уделяется очень мало внимания. В ней не прояв­ляется также особого интереса к мифологии. Наоборот, автора книги Еноха интересуют по преимуществу тайны мира, небеса, ангелы и демоны. Интерес к будущему еврейского народа играет у него подчиненную роль.

В символические картины и видения часто включалось и опи­сание совершившихся реальных событий с целью дать истори­ческую перспективу предсказаниям и вызвать большее доверие к содержанию апокалиптических произведений. Авторы этих произведений уделяют большое внимание историческим обозре­ниям, которые они обычно начинают со времени создания мира и составляют их преимущественно на основе библейских сообще­ний. Автор книги Даниила начинает изложение своих пророче­ских видений со времени происхождения мировых царств, а ав­тор книги Еноха начинает изложение одного из своих видений с Адама и падения звезды (ангела).

В апокалиптической литературе намеки на реальные истори­ческие события являются очень таинственными, а цифровые дан­ные — символическими. Имена, за редкими исключениями, не упоминаются, они заменены псевдонимами. Вслед за изложением некоторых исторических фактов автор апокалиптического произ­ведения переходит к предсказаниям, которые большей частью носят фантастический характер и находятся в соответствии с эсхатологическими ожиданиями иудеев. Переход автора от обо­зрений исторических событий к предсказаниям служит нередко свидетельством времени составления произведения. Однако часто остается невыясненным, что имеет в виду автор под прошлым, настоящим и будущим.

Авторы апокалиптических произведений рассматривали и изображали историю мира и человечества с телеологической точки зрения, она представлялась им как движение к определен­ной цели, заранее установленной и предуказанной богом. Авторы апокалипсисов, пытаясь включить развитие мира в хронологиче­ские рамки, вычисляли различными путями его общую продол­жительность. Она обычно определялась ими в 6000 лет. Вместе с тем эти авторы делили развитие мира на определенные пери­оды. Установление их количества и продолжительности произво­дилось на основе старых предсказаний, древних традиций и про­извольных выдумок. В книге Даниила мы находим деление ми­ровых событий на четыре периода (царства). Это деление получило отражение в сирийском апокалипсисе Варуха. Автор IV книги Езры делит мировую историю на 12 периодов.

В апокалиптических произведениях большую роль играют различные животные и птицы, фантастические фигуры, мифи­ческие и полумифические существа, как, например, левиафан и бегемот. Фигурирующие в них животные имеют своих прото­типов в некоторых ветхозаветных произведениях. То же самое можно сказать и в отношении таких существ, как левиафан и бегемот.

Одной из особенностей апокалиптической литературы явля­ются часто встречающиеся в ней символические понятия и таин­ственные имена. К ним относятся, например, такие названия, как Такео, Гог и Магог. По-видимому, символическое значение имеют и такие загадочные понятия, как «время» и «времена». К ним следует добавить такие таинственные выражения и слова, как «головы и рога», «крылья», «лес, родник, виноградная лоза и кедр», «светлые и черные воды», «растение справед­ливости». С помощью символических понятий авторы апока­липтических произведений нередко стремились затемнить свою мысль.

Все отмеченные нами выше особенности апокалиптической литературы не были основными и главными. Наиболее сущест­венные ее черты заключались в появлении новых религиозных идей и взглядов, в изменении содержания пророчеств, в возник­новении и развитии новых мессианских представлений.

В иудейской апокалиптике большую роль играли дуалистиче­ские идеи. Проявлением этих идей было резкое противопостав­ление света и тьмы. Не менее резко «мир будущий» (olam ha-ba) противопоставлялся «миру нынешнему» (olam ha-seh). В изображении авторов апокалиптических произведений сущест­вующий мир находится под властью сатаны, он погряз в зле и грехах, подлежит конечному упразднению. Наоборот, будущий мир будет находиться под властью бога и его помазанника, в нем воцарятся справедливость и законность. В соответствии с та­кого рода представлениями в апокалиптической литературе исто­рия людей и мира в целом делится на два больших периода: существующий эон (век) и новый эон (век). Новый эон по самому своему существу противоположен старому эону.

В апокалиптических произведениях можно обнаружить идею предопределения. Согласно книге Юбилеев, на небесных таб­лицах (скрижалях) начертаны все мировые события вплоть до последнего суда. Не менее ясно проходит эта мысль в книге Еноха и в Заветах двенадцати патриархов.

Интересным представляется вопрос о мессианских представлениях в апокалиптической литературе. Жрецы и иные служи­тели храмового культа неизменно стремились связать мессиан­ские идеи с основными догматами иудейской религии. Они утвер­ждали, что только еврейский народ может надеяться на приход мессии, только на него распространится божественная миссия спасителя. В изображении жрецов благодаря приходу мессии будут побеждены все крупные державы, угнетавшие Иудею на протяжении веков. В Палестине соберутся все рассеянные по зем­ле иудеи, которыми отныне будет управлять сам мессия. Все на­роды мира вынуждены будут признать силу бога Яхве. При всем стремлении жречества придать мессианским надеждам сверхъестественный характер они в основном оставались в рам­ках земной действительности, т. е. отношений существующего материального мира. Идеальное царство будущего мыслилось в пределах территориальных границ Палестины.

В апокалиптической литературе к старым представлениям иу­деев о мессии присоединились новые взгляды и идеи. Иной харак­тер приобрела надежда на спасение в результате прихода мессии. Ожидание спасителя и осуществление мессианских чаяний свя­зывается уже не столько с судьбой еврейского народа, сколько с судьбами всех народов и мира в целом. Приход мессии начи­нает соединяться с конфликтом двух противоположных мировых эпох или эонов. Авторы апокалиптических произведений стре­мятся убедить своих читателей в том, что благодаря чудодейст­венному акту бога существующий мир будет уничтожен и нач­нется новый мир, наступит мессианское царство. Мировая драма завершится большим судом. Представления об этом суде также подвергаются изменениям. Из ожидания суда над врагами Израиля возникает идея суда над всеми народами. Более того, утверждается взгляд, что перед божьим судом предстанут не только люди существующего поколения, но и всех предшествую­щих поколений.

Ожидание будущих времен и надежды на приход мессии приобретают все более универсальный и трансцендентный ха­рактер, переносятся в сверхъестественное, в сверхмировое. Гря­дущее божье царство обнимает не одну Палестину, а всю Все­ленную. Соответственно этому мессия вырисовывается как судья и управитель не одних иудеев, а всего человечества. Вместе с тем его изображают в виде надмирового владыки, ведущего борьбу не столько с земными силами, сколько с небесными, с ангелами и с демонами. С изменением мессианских представлений подвер­галась также изменению идея построения нового Иерусалима и нового храма. Из земного города Иерусалим превращался в не­бесный город с небесным храмом.

В апокалиптических произведениях можно отметить некото­рые различия в воззрениях на мессию. В некоторых из них он вовсе отсутствует. Таковы Книга тайн Еноха (славянский Енох), книга Юбилеев, Вознесение Моисея, апокалипсис Езры. Мессия отсутствует также в древнейших частях эфиопской книги Еноха (1—36 и 91—104) и в отдельных частях апокалипсиса Варуха. В этих книгах проводится мысль о том, что с наступлением «кон­ца дней» и «великого суда» сам бог воцарится в Иерусалиме, после чего он без всякого посредничества мессии осуществит суд над людьми.

Однако и в тех апокалиптических произведениях, где мессия фигурирует, представления о нем не были одинаковыми. Так, в одних из них он выступает как центральная фигура божьего суда. В других же он играет менее активную роль, не говоря о том, что начинает выполнять свою спасительную миссию лишь после осуществления божьего суда. В некоторых памятниках апокалиптической литературы мессия представляется царем из дома Давида, или из колена Иуды. В Заветах двенадцати пат­риархов проводится мысль о том, что он произойдет из рода Левия. Правда, в двух местах этого же произведения говорится о принадлежности мессии к роду Иуды. По существу в Заве­тах двенадцати патриархов содержится учение о двух мессиях, которое в более ясной и четкой форме изложено в кумранских текстах.

О различии воззрений на мессию и неодинаковости представ­лений о нем свидетельствует и то, что авторы апокалиптических произведений именуют его по-разному: Помазанник, Избран­ник, Сын божий, Сын человеческий. Особого внимания заслуживает последнее наименование, так как в нем ярко отра­зились религиозные воззрения ряда авторов апокалиптических произведений. Новым мессианским представлениям мало соот­ветствовало старое изображение спасителя в качестве отпрыска Давида. Царь из рода Давида мало значил там, где шла речь о будущем эоне, о мировом суде, о борьбе с дьяволом и победе над ним. Результатом этого было то, что в апокалиптической литературе фигура спасителя в таком виде либо целиком исче­зает, либо по крайней мере отступает на задний план. Возникает новое представление о мессии, как о сыне человека, равном анге­лам и приходящим с небес. В качестве мирового судьи мессия по существу оттесняет бога на задний план.

В апокалиптической литературе большое место занимают эс­хатологические представления, мечтания относительно «послед­них времен». Эти представления не отличались ясностью и определенностью. В одних произведениях наступление конеч­ного времени не отрывается полностью от земли, от материаль­ной действительности, в других — оно целиком связывается с не­бесами, с потусторонним миром. В «притчах» книги Еноха гово­рится о появлении общины праведников и полном исчезновении злых людей на земле. В апокалипсисе Варуха, в славянской кни­ге Еноха и в IV книге Езры изображения будущих времен вы­глядят одухотворенными и потусторонними.

Уже в ветхозаветной канонической литературе содержится идея полного уничтожения существующего мирового порядка и наступления нового времени на место старого. В представле­нии ряда авторов канонических книг «конец дней» будет воз­вещен великими знамениями на земле и на небесах. Для выра­жения этих чаяний и мечтаний входили в употребление соответ­ствующие образы и фразы. Вместе с тем в ветхозаветных произведениях проводится мысль о том, что в «конце дней» произойдет божий суд над всеми народами. Эти идеи и пред­ставления были широко использованы авторами апокалиптиче­ских произведений.

В апокалиптических произведениях проводится основная мысль о будущем суде над миром, о вознаграждении избран­ных и праведных и наказании нечестивых. Представления о будущем суде не были одинаковыми. В большинстве апокалип­тических произведений предполагается один грядущий суд, а в IV книге Езры говорится о двойном суде: один до наступ­ления мессианского царства, а другой после него.

В апокалиптической литературе настойчиво проводится мысль о том, что перед установлением божьего царства на земле мес­сии или самому богу придется выдержать последнюю отчаянную борьбу с враждебными им силами. Авторы апокалиптических произведений по-разному представляли предводителя этих сил. Одни считали его врагом божьим (сатаной), другие — врагом мессии (антимессией), третьи — нечестивым царем.

В некоторых апокалиптических произведениях олицетворе­нием темных и враждебных сил выступает Велиар (Велиал). Одни авторы отождествляют Велиара с сатаною либо считают его одним из помощников сатаны, другие рассматривают его в качестве противника мессии. Велиал часто встречается и в вет­хозаветной (канонической) литературе, где он выступает в ро­ли нечестивого человека, действует как носитель зла и безза­кония. Кстати, и в Новом завете Христос противопоставляется Велиару.

Идея конечного торжества бога над злыми духами развива­лась вместе с ангелологией и демонологией. В апокалиптических произведениях много места занимают ангелы. В них упоми­нается несколько разрядов ангедов: херувимы, серафимы, офанимы и т. д. В апокалиптической литературе говорится о су­ществовании архангелов, т. е. начальствующих ангелов: Уриэля, Рафаэля, Рагуэля, Михаила, Сариэля, Гавриила и Иерахмиеля.

Наряду с ангелами в апокалиптической литературе большое место занимают демоны, сатана и злой дух под именем Азазеля. Все эти существа неоднократно упоминаются и в канонических ветхозаветных книгах. Следует подчеркнуть, что в большинстве из них ангелы фигурируют лишь как безымянные исполнители тех или иных поручений бога. Только в книгах Иезекииля и Захарии они не ограничиваются выпол­нением определенных его поручений, а действуют подчас по своей собственной воле. Однако и в этих книгах ангелы еще не вполне четко выступают как отдельные индивидуумы. Только в книге Даниила они уже наделяются определенными именами и действуют более или менее самостоятельно. Так, здесь фигу­рируют ангелы под именами Гавриила и Михаила.

Кстати, в Талмуде ветхозаветное учение об ангелах полу­чило дальнейшее развитие. Из бесчисленной и безличной массы ангелов выделялись все новые и новые ангелы, которые наделя­лись определенными функциями и соответствующими именами.

Талмудисты усердно вносили в библейское повествование уча­стие ангелов, даже там, где в тексте о них ничего не упоми­нается.

Вера в существование ангелов и демонов является насле­дием анимистических воззрений, весьма широко распространен­ных на ранних стадиях развития человеческого общества. Пер­вобытный человек был уверен в существовании душ у людей, животных и даже неодушевленных предметов природы. В его представлении эти души могут оторваться от своих телесных носителей и превратиться в совершенно самостоятельные сущест­ва — в духов. С разложением родового строя создавалась слож­ная иерархия духов, являвшаяся фантастическим отражением социальной дифференциации общества. Она предшествовала бо­лее поздней иерархии богов, свойственной многобожию и возник­шей ко времени образования классов. Вместе с тем божества и духи постепенно распадались на две категории — на добрых и злых, находящихся в постоянной борьбе друг с другом.

Кроме ангелов, в иудейской апокалиптике большое место занимают так называемые праотцы (или праведные), к которым в первую очередь причисляются такие мифические лица, как Адам, Енох, Ламех, Ной, Авраам, Моисей, Илия. По существу, праотцы выступают как сверхъестественные существа. Они вос­ходят на небо, беседуют с ангелами и с самим богом, являются носителями откровения и спасения. Некоторые из них, например Енох и Илия, ожидаются вновь на земле. В небесной иерархии между праотцами и ангелами нет резкой границы. Более того, в отдельных случаях праотцы занимают более высокое положение, чем ангелы.

В апокалиптической литературе проявляется большой инте­рес к личному спасению и индивидуальному возмездию. В ней мессианские чаяния часто связываются с судьбой отдельных лиц. Развитие религиозных верований в таком направлении не было случайным явлением. С углублением социальной дифференциа­ции общества и обострением классовых противоречий отдельный человек все отчетливее выступает в религиозном сознании как объект забот и попечений со стороны бога. Возникает и разви­вается вера в то, что в небесных книгах записано о делах каж­дого отдельного человека. На основе этих книг и будет опре­делена его судьба во время предстоящего божьего суда. Правда, нет оснований говорить, что в мессианских представлениях на­циональный элемент был полностью вытеснен индивидуальным. В этих представлениях большое место продолжал занимать на­род в целом.

В связи с индивидуализацией мессианских чаяний и воз­никновением понятия о личном возмездии развивалась идея вос­кресения отдельных людей. Эта идея возникла лишь на опре­деленном этапе развития религиозных представлений. В Первой книге Царей рассказывается о том, что пророк Илия посредст­вом молитвы возвратил жизнь одному юноше (отроку). Нечто подобное совершил его преемник Елисей. Во Второй книге Царей находим рассказ о том, что он воскресил умершего ребен­ка. В другом месте этой книги рассказывается, что один мерт­вый ожил после того, как его случайно бросили в гроб Елисея и он при падении коснулся костей пророка. Во всех этих слу­чаях отсутствует представление об общем воскресении мертвых, речь идет лишь об отдельных «чудесах».

В пророческой литературе вера в воскресение мертвых выра­жена яснее и определеннее. Так, в одном месте книги Исайи написано: «Оживут мертвецы твои, воскреснут мертвые тела». В книге Иезекииля содержится предсказание коллективного вос­кресения «всего дома Израилева», но здесь еще отсутствует идея индивидуального воскресения отдельных людей. По су­ществу в этой книге лишь высказана мысль об эвентуальной возможности осуществления воскресения мертвых в отдельных случаях, но здесь еще не находим идеи всеобщности воскресения. По вопросу о воскресении мертвых представляет также интерес одно место из книги Иова: «Искупитель мой жив, и он в послед­ний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю бога». На основе вышеприведенного места можно, по-видимому, сделать заключение, что автор книги Иова допускает индивидуальное воскресение людей.

В книге Даниила идея воскресения мертвых ясно выступает наружу. Она содержится также во Второй Маккавейской книге, в книге Еноха и в некоторых других апокалиптиче­ских произведениях. Однако мысль о воскресении мертвых отсутствует в книге Юбилеев, в Вознесении Моисея, в славян­ской книге Еноха (см., впрочем, 66, 7), в Первой Маккавейской книге, в книгах Иисуса Сираха, Юдит, Товита и Варуха, в Псал­мах и в Притчах. В книге Екклесиаста идея воскресения мертвых высмеивается, как неосуществимая и нелепая мечта. По сооб­щению Иосифа Флавия, фарисеи верили в воскресение мерт­вых. В этом они расходились с саддукеями, которые отвергали такую веру, как и вообще всякое загробное воздаяние. В Иудее, как и на всем древнем Востоке, люди не представляли себе жизнь без тела, без телесного облачения. Поэтому воскресение мертвых они понимали как плотское, или телесное воскресение.

Идея воскресения мертвых развивалась на протяжении дли­тельного времени. Она постепенно усложнялась и вместе с тем получала все более широкое распространение. Ко времени воз­никновения христианства эта идея являлась центральной в иудейской религиозной литературе. Однако и тогда представле­ния о воскресении мертвых оставались довольно неясными и неопределенными. Под давлением религиозных воззрений гре­ков все больше прививалась идея о жизни души после смерти.

Все это приводило к тому, что потусторонняя жизнь изобража­лась то полностью в телесном виде, то спиритуалистически, как жизнь духов умерших людей.

Таким образом, в иудейских апокалиптических произведе­ниях утверждаются следующие идеи: дуалистическая борьба света против тьмы, предопределение богом всех мировых собы­тий, смена существующего эона новым эоном, всемирный суд над всеми народами, мессия, как сын человека, тысячелетнее царство, вечное блаженство благочестивых и муки грешников, воскресение мертвых.

Отмеченные нами отличительные признаки иудейской апокалиптики могут быть приняты лишь с некоторыми оговорками. Следует помнить, что эти признаки присущи далеко не всем апокалиптическим произведениям. По каждому отдельному во­просу памятники апокалиптической литературы часто отклоня­ются друг от друга. Так, например, одни из них не упоминают мессию, другие ничего не говорят о воскресении мертвых. В не­которых произведениях наряду с представлениями о всемирном суде и спасении всех народов можно отметить и узкую нацио­налистическую тенденцию. Она, в частности, проявляется в при­знании спасения для одних иудеев и в сохранении традиционных представлений, связанных с Иерусалимом и храмом. Следова­тельно, при определении характерных черт иудейской апокалиптики не следует придерживаться какой-то закостенелой схемы. Необходимо иметь в виду, что весьма разнообразны были пред­ставления о последних временах, о будущем суде и о самом мессии. Это в значительной степени объясняется тем, что ста­ринные предания подвергались многократной обработке пред­ставителями различных группировок в соответствии с их со­циальными чаяниями и политическими надеждами.

Как выше было отмечено, на побережье Мертвого моря найдены фрагменты ряда апокалиптических произведений. Это гово­рит о том, что они высоко ценились кумранитами. Не исключена возможность, что авторами некоторых из них были члены кумранской общины. Почти во всех рукописях Мертвого моря можно обнаружить идеи и взгляды, содержащиеся в апокалип­тической литературе. В этом отношении особенно выделяется Дамасский документ. В нем широко заимствованы понятия и вы­ражения из книги Еноха, из Заветов двенадцати патриар­хов, из книги Юбилеев и из некоторых других апокалиптических произведении.

Тексты Мертвого моря, как и апокалиптические произведе­ния, проникнуты дуалистической идеей о непримиримой борьбе царства света и добра против царства тьмы и зла. Здесь и там большое место занимает учение о предопределении. В кумран­ских рукописях, как и в апокалиптической литературе, содер­жатся идеи о греховности людей, о необходимости божьей помо­щи человеку, если он хочет очиститься от грехов. В обоих видах сочинений проводится мысль, что по вине людей существующий мир окажется во власти злых духов.

В кумранской литературе, как и в иудейской апокалиптике, содержатся такие загадочные понятия, как «время» и «време­на». Здесь и там высказывается надежда на появление нового времени, которое будет лучше предшествующего. Одно время отделено от другого великим судом, а смена миров рассматри­вается как проявление триумфа бога. В Комментарии к Авва­куму говорится о суде над языческими народами. Эту мысль находим и в некоторых апокалиптических произведениях. В кумранской литературе, как и в апокалиптической, фигури­рует мессия, который именем бога выполняет важные функции. Учение о двух мессиях, содержащееся в Заветах двенадцати патриархов, находится и в кумранских текстах. В обеих группах произведений используются одни и те же термины и выражения для обозначения мессианских чаяний. Понятие «сын человече­ский», встречающееся в апокалиптической литературе, имеется и в кумранских рукописях.

Много общего между кумранской литературой и апокалипти­ческой имеется в области ангелологии и демонологии. Здесь и там большое место занимают ангелы. В иудейской апокалип­тике олицетворением злых сил часто выступает Велиар (Велиал). Это имя неоднократно встречается и в текстах Мертвого моря. В книге Юбилеев в роли сатаны часто фигурирует князь Мастема. Слово «мастема» можно найти также в Дамасском документе и в Уставе общины. Правда, не вполне ясно, идет ли речь в этих произведениях о собственном имени или нарицательном. Во всяком случае, в них, по-видимому, подра­зумевается какое-то сверхъестественное отрицательное существо, нечто вроде «ангела тьмы».

В Дамасском документе время исчисляется по юбилеям и седьминам. То же самое можно обнаружить в книге Юби­леев. В этой же книге содержатся основы того календаря, которого придерживались кумраниты. В рукописях Мертвого моря, как и в Заветах двенадцати патриархов, высоко оце­нивается деятельность жрецов. Важность соблюдения суббот­него покоя одинаково подчеркивается в Дамасском документе и в книге Юбилеев. Авторы кумранских текстов предостере­гают сектантов от корыстолюбия, алчности и упрямства, от обмана, лукавства и лжи, ст проявления гнева и злобы по отно­шению к членам общины. Подобные предостережения имеются также в Заветах двенадцати патриархов. В кумранских руко­писях осуждается распутство. То же самое можно обнаружить в апокалиптической литературе. Устав общины строго запре­щает члену секты ходить голым перед своим товарищем. Не­пристойность обнажения тела подчеркивается также в книге Юбилеев и в Заветах двенадцати патриархов.

По некоторым вопросам взгляды авторов кумранских текстов и апокалиптических произведений далеко расходятся между со­бою. Однако основная схема является у них одинаковой.