Промзона. Снежная Королева

Глава 15

Герду бросило в жар от одной мысли, что скоро помещение наполнится дымом, и они со Сказочником начнут задыхаться. Когда потеряют сознание или просто ослабнут, их, вероятно, как-то вытащат охотники. Её — чтобы сделать одной из женщин гарема, а Сказочника — чтобы убить с особой жестокостью. Хотя, вряд ли Сказочник будет дожидаться такого исхода, схватит свою саблю и рванёт на ублюдков в попытке продать свою жизнь как можно дороже. В любом случае, все варианты паршивые.

Ощущая, как рассудок заволакивает мороком отчаяния, Герда выстрелила из арбалета. Попала всё в ту же перегородку. Знала, что ни в кого не попадёт, но нажала на спусковой крючок, чтобы хоть как-то ослабить нервное напряжение. Она понимала, что скоро ей придётся попросить Сказочника сделать страшное, то, от чего его наверняка покоробит и причинит боль, которая в сотни раз хуже физической. Согласится ли он убить её? Сама она не была уверена, что сможет себе перерезать горло. Вчера в этом не сомневалась, а теперь боялась, что дрогнет.

— Ничего, ничего, — бормотал Сказочник. — Дым — это палка о двух концах. Мы не видим их, но и они не будут видеть нас. Ещё ничего не кончено, Герда. Что-нибудь придумаем.

Он выдавал желаемое за действительное. Герда это чётко сознавала. Знал, что это всё, конец, но пытался успокаивать.

Охотники в коридоре суетились. Куда-то убегали, возвращались.

— Охота продолжается! — выкрикнул Себастьян. — Слышишь, солдат? Твоя голова займёт самое почётное место в моём зале славы! Ты это заслужил, такого азарта я давно не испытывал! Спасибо тебе! Серьёзно. Ты наполнил мои серые будни яркими красками! Будто в прошлое меня вернул!

— Наслаждайся, мразина, — процедил Сказочник.

— Сегодня в честь тебя я устрою пир! — продолжал Себастьян. — Буду пить, гулять и вспоминать эту охоту! И моя новая жёнушка будет со мной.

Несмотря на всю его браваду, Герде показалось, что он тоже пытался выдавать желаемое за действительное. Ему вовсе не радостно. У него большие проблемы, ведь он лишился троих охотников. Его бравада показная, за ней прячется злоба.

Тёмный коридор озарило пламя, а потом через всё помещение полетели горящие шары из промасленной ветоши и привязанными к ним болтами для тяжести. Пылающие снаряды врезались в стены, падали и чадили чёрным едким дымом.

Герда выстрелила. Она видела в коридоре лишь мельтешение теней, но это была хоть какая-то цель. Выстрелила из другого арбалета. Перезарядила. Опять выстрелила и с удовлетворением услышала вопли. Попала! Впрочем, это ничего не меняло. Прилетело ещё несколько шаров. Помещение стремительно заволакивало дымом, каждый вдох стал походить на пытку.

— Сказочник, — решилась Герда. — Ты должен кое-что сделать. Я сама, наверное, не смогу... — она закашлялась. — Ты видел, что Себастьян сотворил с теми женщинами...

— Я... я сделаю это, Герда, — в голосе Сказочника сквозила боль. Вероятно, это были самые трудные слова, которые он произнёс в своей жизни. — Сделаю.

Дым становился гуще.

— Эй, кабанчики! — насмешливо выкрикнул Себастьян из коридора. — Вы не думаете, что пора выходить? Я жду вас! Самое время в этой охоте поставить финальную точку! Ну же, давайте, надо уметь проигрывать!

Герда взяла нож и вложила в руку Сказочника. Она знала, что друг сделает всё быстро. Мгновение боли, и её больше не будет на этом свете. Жалко только, что не удалось спасти Кая. Жалко, что даже сейчас, на пороге смерти, она не верила в небеса, где могла бы встретиться со своими близкими. Но, по крайней мере, она верила, что там, за чертой, нет никаких страданий. Там ничего нет.

— Пора, — выдавила Герда, задыхаясь.

Она закрыла глаза, перед внутренним взором возникли образы из прошлого. Речка, палатка, костёр, чистое небо. Отец играет на гитаре и поёт песенку про ёжика с дырочкой в правом боку. Мама с улыбкой на губах помешивает уху в котелке. Как же хорошо тогда было. Лучше уйти из жизни именно с этим воспоминанием. А может, там, за чертой, всё же что-то есть?

В голове темнело, словно дым умудрился проникнуть в само сознание. Лёгкие отказывались делать очередной вдох. Ну почему Сказочник тянет? Пора, пора...

Раздался выстрел — громкий, мощный. Кто-то закричал. Ещё выстрел. Топот, возглас боли.

— Сказочник! Герда! — голос был знакомый.

— Карл, — прохрипел Сказочник. — Это, мать его, Карл! Давай выбираться отсюда.

Он помог Герде подняться, хотя сам едва держался на ногах. Прошли всего пару метров и силы кончились, оба упали. На грани потери сознания Герда увидела силуэты. Люди. Они подняли, понесли, кашляя и чертыхаясь.

— На свежий воздух их! — кто-то командовал. — Живо на свежий воздух!

Перед глазами всё расплывалось, но Герда разглядела лицо Клары.

— Потерпи, девочка, скоро полегчает.

Их со Сказочником вынесли с завода, положили на землю. Герда раскашлялась, потом её стошнило. Дали флягу с водой. Несколько жадных глотков и действительно полегчало, в голове прояснилось.

— Я.... жива? — Герда понимала, что это наиглупейший вопрос, но не могла не спросить. Ей не верилось, что она выжила. Дождик моросил, вокруг люди суетились, а всё равно не верилось.

— Жива, жива, — отозвалась Клара. — Мы вовремя успели. Ещё бы пара минут... ну да ладно, не будем об этом. Главное, успели.

Герда заплакала. В последний раз она рыдала, когда умерли родители, с тех пор годы прошли. Думала, что стала сильной и ничего больше не сможет довести её до слёз. Ошибалась.

Клара прижала её к себе, погладила по голове.

— Всё хорошо. Всё позади.

Герда чувствовала себя маленькой девочкой, которая по своей наивности бросила вызов грозному монстру по имени Промзона. Считала себя храброй. Глупая девчонка. Не знала, что это место просто создано для того, чтобы наказывать глупых и наивных.

— Всё позади, — шептала Клара. — Ты жива.

Всхлипнув в последний раз, Герда от неё отстранилась. Минута слабости прошла и стыдно немного стало за слёзы. Поглядела по сторонам. Вокруг валялось много трупов, неподалёку под присмотром Воронов толпились калеки.

— Что произошло? — спросила Герда.

— Ты о мёртвых? — Клара сделала неопределённый жест рукой. — Нам пришлось. Когда мы сюда явились, несколько десятков этих уродов на нас бросились. Хозяев защищали. Вопили, камнями швырялись. Полные психи. Нам ничего не оставалось, как их перебить.

Сказочник пришёл в себя. Выпил воды.

— Не понимаю. Как вообще вы тут очутились? Нет, я, конечно, рад, но... как?

— Ворон, — догадалась Герда. — Абрахас.

— Какой к чертям ворон? Какой Абрахас? И я не впервые от тебя о вороне слышу. Что за дела, а? Ты знаешь то, чего я не знаю?

Клара посмотрела на Герду удивлённо.

— Ты так ничего ему не рассказала? Утаила, потому что посчитала, что это не твоя тайна? Уважаю. Но Сказочнику могла бы и рассказать. Он свой.

— Рассказать что? — Сказочник злился, несмотря на то, что жизнь продолжалась.

Герда вздохнула.

— У Клары есть ворон, но... он, по-моему, вовсе не ворон. Он — это какое-то чудо. Его зовут Абрахас. В последнее время он был рядом с нами, помогал. Когда те мутанты на нас напали, он закаркал, разбудил. Можно сказать, благодаря ему мы выжили. И когда охотники нас схватили, я тоже видела ворона в небе. Знаю, в это трудно поверить, наверное, поэтому я ничего не рассказывала. Ну, и потому что боялась раскрывать тайну Клары, конечно. Прости. Я должна была.

— Всё верно, у меня есть ворон, — подтвердила Клара. — Я могу видеть его глазами. И слышать. А услышала я, как местный главарь назвал моего мужа динозавром и пообещал, что устроит на него охоту. Так что не обольщайтесь, Карл твой друг, Сказочник, но он собрал своих людей и сюда заявился не ради вас. Вернее, вы не главная причина. Он пришёл на разборки.

На крыше завода каркнул ворон. Сказочник поглядел на него, покачал головой.

— Ох-ре-неть. А ещё меня сказочником называют.

— Ты не веришь? — брови Клары приподнялись.

— Да верю я, верю. Мне доводилось видеть вещи и более безумные. А то, что с тобой что-то не так, не считая перьев на голове, я всегда подозревал, — он перевёл взгляд на Герду. — И это всё? Надеюсь, больше ничего от меня не скрываешь?

Герда вздохнула.

— Есть кое-что. Но давай об этом потом. Мне сейчас нужно как-то свыкнуться с мыслью, что я ещё жива.

Она закрыла глаза и подставила лицо под морось дождя. Как же хорошо, что шёл дождь, он словно бы смывал все страхи, боль, отчаяние. Впереди её ждал нелёгкий разговор со Сказочником, придётся рассказать ему про полёт над промзоной, про базу мутантов и эксперименты над детьми. Возможно, он опять будет злиться, что не поведала об этом раньше. Но она больше не будет бояться, что он не поймёт и как-то неправильно отреагирует. Всё поймёт и отреагирует нормально, потому что друг. Потому что они вместе пережили такое, от чего до сих пор кровь стыла в жилах. Страх и отчаяние сближают.

С завода вышли вороны во главе с Карлом, они вели троих охотников.

— Где Себастьян?! — выкрикнул Сказочник.

Карл подошёл, держа в руке дробовик.

— Сбежал, паскуда. Троих мы грохнули, ещё трое сдались, а ихний главарь, как сквозь землю провалился.

— Да как так-то? На заводе выход только один.

— Ну, получается, не один. Мы там всё обыскали, нашли какой-то люк в полу, но открыть не смогли. Похоже, утырок через этот люк и свалил, и как-то заблокировал его с той стороны. Предусмотрительный, зараза. А вы вообще, как?

Сказочник наградил его злобным взглядом.

— Как мы? Знаешь, неплохо. Но было бы лучше, если бы ты нам не посоветовал топать через бетонный завод. Спасибо на добром слове.

Карл виновато улыбнулся.

— Да ладно, Олежек, мы же пришли, помогли. Вчера вечером сорвались и всю ночь чапали, даже на отдых ни разу не останавливались. А то, что здесь такие беспредельщики окопались, так я вообще был без понятия. Ещё год назад тут только шваль всякая водилась. И я, кстати, предупреждал, что здесь могут быть всякие отморозки. Так что ты давай, без претензий ко мне. Как говорится: хорошо то, что хорошо кончается. А чтобы нервишки поправить, так у меня это... самогоночка есть. Будешь?

— Буду, — последовал ответ.

Карл достал из рюкзака объёмную флягу. Сказочник плеснул самогонку на рану на руке, скривился от боли, зашипел сквозь зубы, после чего приложился к горлышку и сделал несколько больших глотков.

— Фух... кажись полегчало

Он протянул флягу Герде. Та, отказалась — смысла не было пить, алкоголь на неё не действовал. Хотя ей очень хотелось забыться, как-то затуманить в памяти страшные минуты, проведённые в затянутом дымом цехе.

Клара подозвала одного из Воронов. Тот вынул из сумки аптечку, обработал перекисью рану Сказочника, умело перевязал. После этого отправились на бетонный завод. Калеки поглядывали на конвоируемых охотников с презрением, теперь все понимали, что они никакие не демоны, а обычные люди. Одного из охотников трясло, у него подкашивались ноги и выглядел он жалким.

«Жизнь продолжается», — подумала Герда. Она вспомнила, какие мысли у неё были, когда шла в противоположную строну, к охотничьим угодьям. Тогда весь мир ей казался равнодушным. Мир, где каждый сам за себя. Но, как выяснилось, это не так. Клара тому пример. А значит, всегда нужно надеяться до последнего, даже когда кажется, что смерть неминуема. Хороший урок. Видимо, всё же есть во вселенной сила, которая присматривает, оберегает. Не всегда, но хотя бы изредка. Очень хотелось в это верить.

Дождик прекратился, когда дошли до бетонного завода. Небо расчистилось и засияло солнце. Влага обострила запахи земли, трав.

Охотников связали, бросили возле ржавого остова грузовика. Карл заявил, что ещё подумает, что с ними делать. Осмелевшие калеки расхаживали вокруг бывших хозяев, по привычке кривлялись, строили рожи. Похоже, такое поведение въелось в их сознание, и они уже не могли вести себя иначе. В сторонке стоял одноглазый, с тревогой поглядывал на Сказочника, но тому до него не было никакого дела, наказывать за предательство он явно не собирался.

Карл и несколько воронов зашли в цех. После некоторых сомнений Герда последовала за ними, хотя всё в ней буквально кричало, что лучше оставаться там, где свежий воздух, где светит солнце. Но она посчитала обязанной увидеть женщин из гарема Себастьяна. Возможно, сможет им как-то помочь, утешить.

И снова она ощутила запахи крови и нечистот. Вспомнилась ночная галлюцинация: шествующий через цех крылатый демон. Жутко стало, холодок пробежал по спине, словно не в цех вошла, а очутилась в ином измерении, где таятся невообразимые кошмары. Тёмное царство охотника Себастьяна. В таком состоянии она дошла до конца помещения.

И увидела их.

Двенадцать женщин. Удивительно, что они вообще ещё были живы. Переломанные, истерзанные. Себастьян изгалялся над ними изощрённо — срезал кожу, дробил кости, прижигал. Возможно, в каждой из этих несчастных он видел жену, которая его предала.

Герда опустилась на колени перед одной из них, чувствуя, как к горлу подкатил горький комок.

— Мы вам поможем. Сейчас вас освободят и...

— Убейте нас, пожалуйста, — взмолилась женщина.

— Убейте, — слабо произнесла другая. — Убейте...

Герда поджала губы, отвернулась, с трудом сдерживая слёзы. Она осознала, что для этих женщин не существует будущего. И свобода для них — это только смерть. Себастьян нанёс им слишком серьёзные раны, а самые глубокие — те, что не видно. Он исполосовал их души.

Карл положил ладонь на плечо Герды.

— Тебе лучше уйти, девочка, — в его голосе сквозила печаль. — Не стоит смотреть на то, что здесь будет.

— Убейте, убейте, — шептали несчастные. Некоторые протягивали дрожащие руки, словно прося подаяние.

Герда сделала порывистый вздох.

— Я должна остаться.

Карл наморщил лоб.

— Это глупо. Недостаточно настрадалась?

— Я должна была стать одной из них. Себастьян так решил. И... я должна разделить их боль. Должна быть рядом, когда... когда они уйдут.

Герда посмотрела на женщину, перед которой стояла на коленях. Та улыбалась. И это было поразительно. От этой улыбки сердце защемило, она словно бы говорила: «Всё хорошо. Мы скоро будем там, где нет боли и страха. Мы станем свободными».

Карл жестом руки подал сигнал и вороны вынули ножи из чехлов. Герда закрыла глаза, а когда открыла, уже всё было кончено. Двенадцать трупов. Двенадцать женщин, которые наконец обрели покой.

«Я буду о вас помнить, — мысленно сказала Герда. — Буду помнить всегда. Пока жива».

— Вынесите их отсюда, — отдал приказ Карл. — Мы их похороним. Как полагается. Они это заслужили.

Вышли на свежий воздух. Герда ощущала лютую тоску, ей казалось, что с теми женщинами умерла частичка её самой. Карл допил самогон из фляги, поморщился, словно закусил лимоном.

— Я всякого повидал на своём веку, но это... Если бы знал, что здесь такой беспредел творится, давно этих охотников в грязь втоптал бы. Двенадцать. И я приказал их убить. Там ведь некоторые были девчонки совсем.

Он сжал кулаки и зашагал к связанным охотникам. Те, увидев его свирепое лицо, задёргались, один из них заскулил. Карл налетел точно коршун. Долго бил ногами, руками. Выдохся. Окинул взглядом застывших калек.

— Что смотрите, крысы? Крови хотите? — он всплеснул руками. — Будет вам кровь. Теперь эти твари ваши.

Отошёл, сел на автомобильную покрышку, вытер испарину со лба. А калеки начали приближаться к охотникам — медленно, словно бы примеряясь, оценивая. Уродливая толпа, для которой всемогущие хозяева превратились в жалкие ничтожества. Безглазые, безрукие, лишённые носов, ушей и языков — все они накинулись на охотников. Грязные ногти вонзились в плоть, в ход пошли зубы. Это была месть калек за пережитые унижения, за боль, за собственную трусость, но главное, за разочарование в тех, кого считали демонами. Охотники орали, кровь хлестала из разорванных вен, мясо сдиралось с костей, вырывались жилы. Садисты превратились в жертв, а жертвы в садистов.

Когда калеки пресытились собственной злобой и расползлись точно тараканы, Карл поднялся с покрышки, подошёл и помочился на то, что осталось от хозяев этой территории. Это был финальный аккорд его презрения.

Женщин похоронили за оградой, на пустыре. Никто не говорил траурных речей. Просто вырыли двенадцать могил, положили в них завёрнутые в тряпьё трупы, закопали. Постояли немного и вернулись на территорию бетонного завода, где уже был разбит лагерь — высились палатки, на кострах готовился ужин. Карл решил, что лучше провести ночь здесь и утром отправиться к складам.

Вечером, сидя у костра, Герда рассказала Сказочнику обо всём, ничего не утаила. Тот потом долго молчал, переваривая услышанное, после чего произнёс:

— Электричество, эксперименты над детьми... Для нас с тобой это ничего не меняет. Наш путь продолжится. Я понятия не имею, что мы будем делать, когда туда придём, но что-нибудь придумаем.

Как же Герда была ему благодарна. Он произнёс именно те самые слова, которые она хотела услышать.

— Я боялась...

— Что я решу, что наш поход бесполезен?

— Да, наверное.

Сказочник улыбнулся, глядя на угли в костре.

— Знаешь, Герда, я уже давно убедился, что безвыходных ситуаций не бывает. И сегодняшний день это отлично подтвердил. Мы продолжим наш поход и спасём твоего брата. Ну, по крайней мере, попытаемся. В жизни не так много вещей, из-за которых стоит рисковать, но то, что мы делаем — это правильно. С тех пор, как я вернулся с фронта, это самое правильное, что я делаю.

— Странно, — Герда глотнула из кружки напиток из травяного сбора. — В начале нашего похода ты как будто был другим. Мне тогда казалось, что тебе на всё и всех плевать. Кроме себя. И потом меня не раз удивляло, что ты продолжаешь идти со мной, не остался с Воронами, где ты мог бы жить вполне неплохо.

Сказочник издал смешок.

— Остаться с Воронами. Не буду тебе врать, поначалу была у меня такая подлая мыслишка. Когда мы только зашли в промзону.

— И что же случилось?

— А случилась Цветочница. Там, в её доме, ты мне жизнь спасла. Поверь, для меня это много значит.

— Так ты просто считаешь себя мне обязанным?

— Нет, не только. Насчёт этого мы в расчёте. Просто я понял, что вся моя нынешняя жизнь, это полная хрень. Знаешь, о чём я мечтал в последнее время? О диване. Присмотрел в одной квартирке на окраине города хороший такой диванчик и всё собирался его в свою квартиру притащить. Не мечта, а полное дерьмо. А после того, как ты мне жизнь спасла, я вдруг вспомнил, кем был раньше. Отличным оперативником. Меня уважали. И паскудно так стало от самого себя, от от того, что всё это в прошлом. Раньше у меня была цель, я не плыл по течению. И я всё растерял. Ни цели, ни какого-то смыла. А ты мне это вернула. Я без понятия, что нас ждёт впереди, Герда, но для меня сейчас главное то, что есть сейчас. А сейчас я как будто прежний оперативник, я словно бы вернулся из прошлого. А тот говнюк, мечтающий о диване... он исчез. Надеюсь, навсегда.

Герда впервые за последнее время испытывала что-то похожее на радость. Потому что Сказочник был рядом.

— Наш поход продолжится.

— Даже не сомневайся.