Промзона. Снежная Королева

Глава 7

У Герды появились сомнения, что выстрел из ружья сможет распугать псов. У неё было единственное, хоть и столь же сомнительное решение — бежать сломя голову обратно в цех. Собаки разумеется успеют покусать, но, возможно, получится всё же выжить. Ей пришла в голову жуткая мыль, что псы объявились неспроста — их прислала мёртвая Цветочница. Не желает упускать тех, кого наметила себе в жертву, стоит сейчас в тени невидимым призраком и ехидно смотрит.

Сказочник направил стволы ружья на Малыша.

— Послушай меня, парень... уходи и стаю свою забирай. Мне не хочется тебя убивать. Что, чуешь кровь своей хозяйки? Бой был честным, поверь, и она проиграла. Ты ведь сам боец, должен это понимать.

Понимать? Герда поверить не могла, что Сказочник разговаривал с псом, как с человеком. И вот же странность: собаки перестали рычать, скалиться, хоть и были по-прежнему напряжены и явно готовы в любой момент броситься в атаку.

— Дай нам пройти, Малыш, — Сказочник говорил твёрдо, но без приказного тона. — Так будет лучше для всех нас. Теперь ты здесь хозяин, решай. Подумай о своей стае. Прежде, чем кто-то из твоих псов вцепится мне в глотку, я успею уложить трёх или четырёх. А тебя грохну первым. Ты ведь знаешь, что за штука у меня в руках? Конечно же знаешь. Если выстрелю, будешь кормом для своих же псов, а то, что от тебя останется, сожрут крысы. А потом, без такого лидера как ты, стая распадётся. Оно тебе надо?

Малыш отвёл взгляд от Сказочника, затем, после короткой заминки побрёл прочь. Остальные псы направились следом.

Гарда, которая всё это время стояла, затаив дыхание, медленно выдохнула.

— Что вообще это было? Ты... ты их уговорил? Такое ощущение, что они поняли каждое твоё слово.

— Это вряд ли, — ответил Сказочник. — Но они точно поняли, что без боя мы не сдадимся. Малыш умный пёс, он сообразил, что лучше для его стаи. И главное, он отлично знает на что способно ружьё в руках человека. Думаю, это был самый важный аргумент. Но расслабляться нам не стоит, будь начеку.

— Ещё как буду, — заверила Герда, всё ещё сомневаясь, что псы оставили их в покое и не вернутся. Слишком уж невероятна была эта мирная развязка. Только что балансировали на лезвии ножа, а теперь вроде как всё обошлось. Похоже, «невероятное» для промзоны — обычное дело.

Прислушиваясь к каждому звуку, они двинулись дальше. Вечер был душный. На темнеющем небе начали появляться искорки звёзд, краешек луны показался над чёрным гребнем леса за оградой.

Ни на секунду не теряя бдительности, Герда и Сказочник вышли к свалке металлолома. Со стороны жилища Цветочницы раздался многоголосый тоскливый собачий вой. Стая, во главе с огромным сенбернаром, оплакивала свою хозяйку.

Сказочник оглянулся, поглядел на луну, вздохнул.

— Да уж... денёк у нас тот ещё был. Врагу не пожелаешь. Не самое удачное начало нашего похода, но... — он задумался, какими словами закончить фразу, однако решил вообще её не заканчивать.

Герда догадывалась, что он изначально намеревался сказать: «...но дальше будет лучше». Промолчал, потому что не хотел обманываться на этот счёт. Не верил, что дальше будет лучше. И она не верила. Лучше так, чем тупой оптимизм. Впрочем, и уныния подпускать нельзя. Надо просто идти. Несмотря ни на что.

И они шли устало по озарённой лунным светом свалке, слушая траурную песню собачьей стаи. Так и добрались до складов, где у освещённой факелами проходной им встретились охранниками с татуировками воронов на шеях. Те узнали, Сказочника, пропустили, не задавая вопросов, лишь на Герду поглядели удивлённо, девчонки её возраста тут были не частые гости, а эта девчонка ещё и в одежде окровавленной, словно после битвы.

Следуя по территории банды, Герда убедилась, что здесь вполне полноценное поселение. Несмотря на поздний час, повсюду расхаживали люди. Кто-то сидел на скамейках возле костров, разожжённых в обрезанных железных бочках. Из кирпичного здания с корявой вывеской «бар» доносился хохот, явно обкуренный мужик в трусах и в шапке-ушанке методично бился лбом об стену, удивлённо произнося: «ой!» при каждом ударе. Из темноты, завидев Герду, выскочил шустрый старичок с неопрятной бородой. Вприпрыжку приблизился и начал пискляво допрашивать: «Ты кто такая? Кто такая, а? Кто такая?..» Сказочник на него прикрикнул, однако тот не отставал: «Кто такая? Ну скажи, кто ты такая?..» Лишь крепкий пинок смог его прогнать — он нырнул обратно в темноту и словно растворился в ней.

Возле одного из костров кто-то бренчал на гитаре, а жирная, абсолютно лысая женщина пыталась двигаться в такт музыки — танцем это трудно было назвать. Сидя на корточках, на неё завороженно глядела девочка лет семи, больше похожая на дикую зверушку — чумазая, босая, с всклокоченными волосами и в драной одежонке.

Герда и Сказочник свернули к железнодорожному полотну с навсегда застывшими на нём ржавыми вагонами и локомотивом, под которым тощий пёс лениво грыз кость. Справа высились ряды приземистых бетонных зданий с металлическими воротами — складские помещения. На фоне звёздного неба темнел башенный кран, словно гигантский страж этого места.

Вышли к площади, окружённой различными строениями, от убогих, до вполне добротных. На некоторых зданиях красовались вывески: «Лепила», «Дом траха», «Товары на обмен». Герда с удивлением отметила, что здесь даже ресторан был и у него имелось название «Гнездо ворона», словно чтобы его не перепутать со множеством других местных ресторанов. Площадь озаряли десятки факелов, а в центре на постаменте торчали две виселицы. На одной болтался труп, на другой, с петлёй на шее, висел мужик, кончики ступней которого с трудом умещались на тонкой шаткой деревянной колоде. Руки были связаны за спиной, глаза почти вылезали из орбит. Бедолага изо всех сил старался сохранить равновесие, дабы не сорваться с колоды и не стать таким же мёртвым, как его собрат по несчастью.

Сказочник проследил за взглядом Герды.

— Не обращай внимания. Такие наказания тут вещь обычная. Накосячили ребята вот и расплачиваются. Скорее всего, скрысятничали что-то у своих же, а Карл таких воров терпеть не может.

Это зрелище Герду вовсе не шокировало. Когда-то и в Речном стояли подобные виселицы. Вешали пленённых мутантов, которые совершали набеги на поселение. Трупы или отрубленные головы на кольях потом выставляли на окраинах города для устрашения. Отголоски средневековья в двадцать первом столетии. Кто-то говорил: «Так надо!», а кто-то исполнял, фанатично веря, что так действительно надо.

— И вот ещё что... — Сказочник замялся, ему явно не нравилось то, что он должен был произнести. — Ты убила Цветочницу. Я понимаю, это твоя заслуга, но... давай скажем Карлу, что это сделал я. Так будет лучше. Она была его поставщиком наркоты, её смерть станет для него очень хреновой новостью. И ему плевать, что она людей жрала. Меня он не тронет, а тебя он не знает, может и наказать. А сказать про убийство этой твари нам всё равно придётся. Уже завтра утром о её смерти станет известно, а Карл не дурак, запросто свяжет наше появление и её гибель с нами.

Герда пожала плечами.

— Хорошо, скажем, что ты убил, — она не слишком понимала, отчего Сказочник так стушевался. Думает, что, хоть и из хороших побуждений, но отнимает у неё славу за героический поступок? Глупо. Ей такой славы не нужно.

— Вот и договорились, — подвёл он итог, явно довольный, что Герда легко согласилась с его предложением.

Они уже было направились к двухэтажному дому со множеством деревянных пристроек, как из «Гнезда ворона» вышел явный мутант с носом, похожим на свиное рыло и жёсткой щетиной вместо волос. Он окликнул:

— Сказочник! К Карлу топаешь? Он здесь, в ресторане.

Герда рассудила, что, если бы она пришла в это поселение одна, у неё были бы большие проблемы. Так что польза от её спутника вполне ощутимая.

Сказочник поздоровался с мутантом, назвав его «Степанычем», затем взглянул на Герду с весёлым прищуром.

— Что, не ожидала, что в промзоне мы станем по ресторанам ходить? Тут, знаешь ли, тоже цивилизация.

Ей захотелось напомнить ему об одной цивилизованной и образованной библиотекарше, но решила промолчать.

Вместе со Степанычем они зашли в «Гнездо ворона».

Тут царил полумрак. Свечи горели только в высоких канделябрах на сцене и в подсвечниках на одном из столов, за которым сидели мужчина и женщина. Больше людей в зале не было. Мужчина, увидев вошедших, тут же вскочил.

— Сказочник, мать твою! Решил-таки навестить старого приятеля? А это кто с тобой? Никак подружкой обзавёлся, бродяга? Одобряю, одобряю.

— Никакая я не подружка, — буркнула Герда, не очень понимая, что именно одобряет этот тип. Её внешний вид, окровавленную одежду, мог сейчас одобрить только сумасшедший.

Подошли к столику. Сказочник улыбнулся, похлопал приятеля по плечу.

— Карл, рад тебя видеть, — затем переключился на женщину, церемонно наклонился, поцеловал ей руку и произнёс елейно: — Кларочка, ты как всегда очаровательна. Хорошеешь с каждым днём, с каждым часом, минутой. Я тебе говорил, как Карлу очень повезло с такой женой?

— Говорил, причём десятки раз. Болтун, — рассмеялась Клара и игриво отмахнулась от него как от назойливой мухи.

Герда отметила, что лесть Сказочника не была лживой. Женщина действительно отличалась какой-то тёмной завораживающей красотой. Тонкие черты лица, острый подбородок, глаза чёрные, в их глубинах словно бы звёзды мерцали. На первый взгляд могло показаться, что на голове у неё причудливый головной убор из птичьих перьев, но это всё же были очень странные волосы, отливающие синевой перекалённого металла. Мутант. Подобных Герда ещё не видела. А вот Карл в отличие от Клары выглядел обыкновенно: невысокого роста, коренастый, с мясистым носом и с короткой с проседью бородой. Герда иначе себе представляла главаря банды, контролирующей большую часть промзоны. Впрочем, она уже на примере Цветочницы убедилась, что внешность бывает обманчива.

Карл пару раз хлопнул в ладоши, выкрикнул:

— Эй, там, на кухне! Тащите ещё тарелки и жратвы, у нас сегодня гости! — поглядел на Степаныча, который, войдя в зал, так и остался стоять возле двери. — А ты давай-ка шустренько приведи артистов. Музыки хочется, песен. Эх, — размашисто махнул рукой, — гулять так гулять! Хоть повод появился, а то сидели тут как на поминках. И кстати, Сказочник, что за юное создание ты к нам привёл? Если она не подруга, тогда кто?

— Я Герда из Речного, — гордо вскинув подбородок, ответило «юное создание», не желая, чтобы её кто-то представлял. — И мне нужна помощь. Ваша помощь.

— Вот как? — хмыкнул Карл. — Ты не первая из городских поселений, кто пришёл сюда за помощью. Что, тебя тоже изгнали? Приюта ищешь, работы? Ну, душа у меня широкая, шире некуда, считай, что уже нашла и то и другое. Работать тебя определим в «Дом траха» и жить будешь там же...

— Не гони лошадей, — прервала его Клара, холодным тоном. — Вечно ты делаешь поспешные выводы, — она глядела на Герду пристально, в чёрных глазах вспыхивали и сгорали искры. — Эта девочка не ищет никакую работу, тем более, в твоём чёртовом «Доме траха». И никто её не изгонял.

— Вот именно, — зло буркнула Герда. Ей было слегка не по себе от взгляда этой женщины. Та будто читала её точно открытую книгу. — Никто меня не изгонял. Я здесь, чтобы найти младшего брата. Его похитили.

Карл нахмурился.

— Садись и рассказывай. Кто похитил, когда?

И Герда рассказала, ничего не упустив. За это время на столе прибавилось тарелок, еды и напитков. Явились артисты.

— Да, фургон с оленьими рогами по нашей территории не раз проезжал, — вздохнул Карл. — Мутанты с глазами как лёд. Они появились в промзоне года два назад. Впервые проехали на пяти грузовиках. Что везли? А хер его знает, всё тентами было закрыто. Потом они ещё раз десять приезжали, уезжали. Обычно мы так запросто никого на свою территорию не пропускаем, но я как увидел этих ребят, так сразу понял: с ними лучше не связываться, ничего им не предъявлять. У каждого из них был калаш, да и сами они выглядели как опытные бойцы. До меня доходили слухи, что они обустроили базу на севере промзоны. А вот что там творится, да и нахрена им детей похищать — это я без понятия. Туда, далеко на север, мои люди не заходят. И честно, я понятия не имею, как вам помочь. Хотите, десяточек патронов для вашей ружбаньки подкину, припасов в дорогу дам. Могу совет дать, какими путями до той базы лучше добраться, правда у меня большие сомнения, что вообще доберётесь. Вам придётся пройти по слишком опасным территориям.

— И на том спасибо, — угрюмо поблагодарил Сказочник.

Герда была разочарована. Хотя, чего она ждала? Того, что главарь банды выделит вооружённый отряд для её сопровождения? Сделает то, что не сделал мэр? Да с чего бы?

Клара коснулась её руки.

— Не расстраивайся. Я подумаю, как мы сможем вам помочь.

— Верно, — подтвердил Карл. — Мы об этом ещё подумаем. А сейчас вам надо расслабиться, похоже у вас был херовенький день, — он поднял руку и щёлкнул пальцами. — Эй, где там артисты? Песен хочу, душа требует!

После небольшой задержки на сцену вышли Степаныч с баяном, женщина со скрипкой и тощий тип с выбеленным лицом, зачёсанными к затылку чёрными блестящими волосами и в явно самодельном нелепом фраке.

— Видали! — оживился Карл. — Это вам не хухры-мухры! Не ожидали, что у меня тут есть настоящий Вертинский? Ну, почти настоящий. У нас, знаете ли, здесь тоже культура, не хуже, чем в ваших Речном и Солнечном. У нас ещё и Петросян есть. Ну, почти Петросян. Анекдоты так травит, что животы надорвёте. А где, кстати, он?

— Приболел чуток, — ответил Степаныч. — Диарея.

— Хоть какая-то хорошая новость, — усмехнулась Клара. — Терпеть не могу этого пошляка.

— А, да и хер с ним, — махнул рукой Карл. — Обойдёмся сегодня без сасранцев. Давай, Александр Николаевич, начинай. Выдай мою любимую.

Почти Вертинский поклонился, сделал одухотворённое лицо и, после исполненного Степанычем и скрипачкой небольшого проигрыша, самозабвенно запел, немного картавя:

— «В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,

Когда поёт и плачет океан

И гонит в ослепительной лазури

Птиц дальний караван...»

Карл прикрыл глаза, заслушавшись.

— Мой батяня обожал Вертинского. Батя был вор авторитетный, полжизни на зоне отбарабанил, а всякую уголовную лирику на дух не переносил. Слушал Магомаева, Петра Лещенко, Вертинского... Помнишь моего батяню, Сказочник?

Тот фыркнул.

— Его забудешь. Весёлый был вор. Гулял так, что весь город на ушах стоял.

— Эх, были же времена, — мечтательно улыбнулся Карл. Он открыл глаза, посмотрел на Герду. — Мы ведь с Олежеком в одном дворе росли. На бокс вместе ходили, за одной партой в школе сидели. Дружбанами были не разлей вода. А потом наши дорожки разошлись, я в криминал подался, а он — в менты. Вот такие иной раз кренделя судьба выписывает. На какое-то время дружбе нашей конец пришёл. Однажды даже я его чуть не пристрелил, рука не поднялась. А он меня после этого перед своими отмазал. Всякое было. А теперь мы как в старые времена, снова друзья, верно, Олежек?

Сказочник видимо сообразил, что пока Карл в благодушном настроении, сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать об убийстве людоедки.

— Мы, когда сюда добирались, к Цветочнице попали.

— Да? — всё ещё улыбаясь, произнёс Карл. — Хорошая тётка, полезная. Котлетки отличные делает, она меня как-то ими угощала. Очень гостеприимная дамочка.

Сказочник отодвинул тарелку, поморщился.

— В общем это... я Цветочницу грохнул.

Улыбка медленно сползла с лица Карла, словно одна маска сменилась другой.

— Что? Как это грохнул?

— Топором зарубил.

— Ты зарубил топором Цветочницу?

— Ну да, так уж вышло, — Сказочник откинулся на спинку стула, развёл руками. — А что мне было делать? Она нас с Гердой сожрать собиралась. Натурально — сожрать, сделать из нас котлеты и схавать. Ты в курсах, что она была людоедкой?

Лицо Карла стало пунцовым. Набычившись, он выдавил:

— Да мне насрать, кем она была, у всех свои недостатки, главное, что она травку нам забористую поставляла! И настойки шикарные делала! А ты взял её и замочил? Ты хоть представляешь, что будет, когда мои люди об этом узнают? Да они тебя...

— Стой, не горячись, — Сказочник поднял руку в примирительном жесте. — Она на наших глазах одному из твоих людей ноги отпилила. Он был ещё живой, а она пилила, а потом топором и ножом разделывала. Как тебе такое, а?

Прежде чем Карл успел ответить, Клара поспешила вставить своё слово:

— Это, разумеется, всё меняет. Наши люди на первом месте. За такое мы сами должны были бы Цветочницу казнить. Правила есть правила.

Герда испытала к ней симпатию, за её попытку разрядить накалившуюся ситуацию.

Псевдо Вертинский заканчивал песню:

— «В бананово-лиловом Сингапуре, в бури,

Запястьями и кольцами звеня,

Магнолия тропической лазури,

Вы любите меня».

Он поклонился и затянул другую песню.

Карл вздохнул.

— Ладно. Раз так, то будем считать, что ты оправдан, Сказочник. Хотя, был бы на твоём месте кто-то другой, казнил бы к едрене фене, несмотря на правила. Потеря Цветочницы — это охерительная потеря. Ты даже не представляешь. Для многих здесь травка — это единственная отдушина, а кто, скажи на милость, теперь нам будет её выращивать? Мы сами пробовали, чахлая растёт, беспонтовая.

— Цветочница эту травку трупами удобряла, — буркнула Герда.

— Что, серьёзно? — Карл почесал затылок. — Вот значит, в чём её секрет. Отлично, возьму на заметку. Может, и у нас теперь дело с выращиванием на лад пойдёт. Ну а чего трупам-то пропадать, верно? А тут — польза, — он взглянул в сторону кухни и выкрикнул: — Эй, там, бухло тащите! Пить буду!

— Тебе нельзя! — строго сказала Клара. — У тебя завтра утром битва, забыл?

— Ничего, справлюсь. С похмела я ещё злее. Разделаю этого утырка, как нефига делать.

Сказочник удивлённо приподнял брови.

— Что ещё за битва?

Карл усмехнулся.

— Да, очередной молодой выскочка решил мой трон занять, вот и бросил мне вызов. По нашим законам — имеет право. У некоторых тут мыслишки нехорошие в бошки закрадываются. Есть, знаешь ли, такая тема. Думают, что я старею, что я уже не тот как прежде. Всё чаще в последнее время мне вызов бросают. Шатается трон, шатается. А тут ещё ты со своей дохлой Цветочницей. Эх, не вовремя. Ну ничего, завтра все увидят, что я ещё ого-го какой. Нельзя допускать смену власти, только не здесь! — он ударил кулаком по столу. — Придёт к власти кто-то другой, и кранты поселению. Все склады за день разграбят. Будет полная анархия. Молодым хочется движухи, мало им набегов на торговые караваны, они войны хотят. Войны с Речным, с Солнечным, с окрестными коммунами. Только я могу всё здесь под контролем держать. Только я, истинный король промзоны. Без меня не будет ни законов, ни правил. Мутанты с обычными людьми перегрызутся, кровища затопит территорию Воронов.

Герда подумала, что Карл по части самомнения дал бы громадную фору даже мэру Речного. Когда принесли выпивку, он залпом осушил стакан настойки, снова налил и опять так же быстро выпил. Его глаза заблестели.

— Эй, Веритнский, твою мать! Ну что ты тоску наводишь? Не видишь, твой король загрустил чуток. Давай «Лилового негра»! Хочу «Лилового негра»!

Степаныч тут же растянул меха баяна и начал играть. Вертинский запел:

— «Где вы теперь? Кто вам целует пальцы?

Куда ушёл ваш китайчонок Ли?..

Вы, кажется, потом любили португальца,

А может быть, с малайцем вы ушли...»

— Вот, это другое дело, — одобрил Карл, — а то тянули, понимаешь ли, тут кота за яйца. А душа ведь требует.

Застолье длилось ещё около часа, Ветринский спел «Лилового негра» ещё раз пять, затем Клара категорично заявила, что на сегодня хватит, пора всем на боковую. Гостей пообещала разместить в их доме, в гостевой комнате, и дала распоряжение Степанычу подыскать для Герды на складе чистую одежду.

Вышли из ресторана. Бедолага на виселице всё ещё стоял на колоде, пытаясь удержать равновесие. А босые ноги трупа, что висел рядом, обнюхивал тощий тощий пёс.

— За что с ними так? — поинтересовалась Герда.

— А потому что они крысы! — осоловело прорычал Карл. — У своих воровали. У меня! Они неделю назад ко мне припёрлись, умоляли в банду взять. Ну, я и взял. Они, мудаки такие, мне поклялись, что воровать не будут. Я их охранниками на склад пристроил. А они взяли да украли целых десять пачек макарон быстрого приготовления. На самый деликатес, собаки сутулые, покусились, на «Роллтон»! А на складе этих макарон и так мало осталось, теперь только по праздникам по пачке выдаём, да и то не всем, а только тем, кто большую пользу поселению приносит. А эти гниды украли. Не знали, что я за новенькими слежу, у меня везде глаза. И вот итог — висят. Но знаете что? У нас тут всем даётся второй шанс. Если вот этот крендель до утра продержится на колоде, то жить будет. Отпущу на все четыре стороны.

Герда сомневалась, что тот продержится до утра. Было похоже, что он уже стоял из последних сил.

Из «Дома траха» вышли две женщины в цветастых платьях с глубокими вырезами. Одна из них весело выкликнула:

— Никак Сказочник к нам пожаловал? Зайдёшь проведать старых подружек? Мы ведь соскучились.

Обе засмеялись. Губы сказочника растянулись в широкой улыбке.

— Эльвирочка, ну как я могу не зайти, не проведать? Сам себя уважать перестану, если не проведаю, — он объявил уже тихо: — Так, спать буду там и до утра меня не беспокоить.

Бодрой пружинистой походкой он направился к местной обители порока.

— Да уж, — вздохнула Клара. — Некоторых людей лишь могила исправит.

Герда зевнула. От усталости она с ног валилась. Ей только и хотелось, что добраться до кровати и забыться крепким сном.

И это желание осуществилось уже минут через пять. Заснула на диване в гостевой комнате, стоило лишь закрыть глаза. Впрочем, как следует отдохнуть не удалось, скоро её разбудила Клара.

— Я знаю, как тебе помочь, — тихим таинственным голосом сказала она. — Ты хочешь узнать, жив ли ещё твой брат?

— Что? Как это? — спросонья Герда туго соображала.

— Есть один способ. Одевайся, пошли. Если твой брат жив, ты его увидишь.