Промзона. Снежная Королева

Глава 22

Как вообще Сказочник мог исчезнуть? И сабля его тоже пропала! У Герды всё это в голове не укладывалось. Ну не в состоянии он был просто взять и уйти с такой-то раной. Да и зачем ему уходить? Бред какой-то! И следов его нет. Словно в воздухе растворился.

Прибежала запыхавшаяся Потеряха, пожала плечиками, мол, понятия не имея что творится. А вот Герда начала догадываться. Антошка! Без Смотрителя тут явно не обошлось. Только он способен заставить человека исчезнуть. Вот только какой в этом смысл? Неужели Сказочник умер, и Антошка распылил труп на атомы? Нет! В такую вероятность Герда отказывалась верить. Мысли путались, нарастала паника. Что теперь делать? Хотелось кричать, топать ногами, требовать ответов у развалин, у камней, у зарослей бурьяна, у всего, куда падал взгляд. Это было сродни сумасшествию. Герда ощущала себя так, будто её лишили самого дорогого, того, без чего жизнь перестала иметь смысл. Она всё отдала бы, лишь бы Сказочник вернулся — пускай израненный, больной, но чтобы он был здесь, с ней.

Потеряха тихонько подошла к ней, взяла за руку. Этот жест мог означать лишь одно: успокойся, всё в порядке. Герда не понимала, почему зубастая девочка не нервничает, не волнуется. Неужели ей плевать на то, что Сказочник исчез? А может, она что-то знает, чувствует? Возможно, действительно всё в порядке и исчезновение друга — это вовсе не плохо?

Герда постаралась отринуть нехорошие мысли, решив не признавать Сказочника мёртвым. Пока не увидит его труп — ни за что не признает! Он жив — и точка! Даже если эпидемии и войны снова обрушатся на планету, и уничтожат остатки человечества — Сказочник останется для неё жив. Пока она дышит — так и будет, и никак иначе.

А насчёт того, что теперь делать? Герда теперь без труда ответила себе на этот вопрос: нужно идти дальше, на север, к Каю. Вот только надо принять одно важное решение.

Она взглянула на Потеряху.

— Прости, но дальше я пойду одна, — эти слова дались тяжело. С подобной тяжестью, вероятно, смертельно больные люди принимают яд, чтобы избавить близких от обузы заботы. Кажется, что поступаешь правильно, однако червь сомнений безжалостно грызёт рассудок.

Потеряха лишь глазами захлопала, она явно не понимала, что её подруга имела виду, несмотря на то, что слова «...дальше пойду одна» были очень даже конкретными.

— Я просто не вынесу, не прощу себя, если и с тобой что-нибудь случится, — пояснила Герда. — Уходи. Продолжай искать то, что потеряла. Надеюсь, ты это найдёшь, но уже без меня. Так будет лучше для нас обоих.

Потеряха сердито сдвинула брови, мотнула головой, решительно отвергая эту идею. Герде больше всего сейчас не хотелось повышать на неё голос, но других вариантов она не видела:

— Уходи! — выкрикнула почти истерично и указала пальцем в сторону развалин. — Мне не нужна твоя помощь, слышишь?! Без тебя обойдусь!

Она оправдывала себя тем, что вся эта грубость — во благо, что поступает правильно. Вот только тошно было от собственного голоса, от обиженного чумазого личика Потеряхи. Хотелось сквозь землю провалиться от накатившего точно лавина чувства вины. Но менять своего решения она не собиралась. И меньше всего её сейчас заботило то, что без этой зубастой девчонки ей придётся тяжко — любой мутант станет смертельной угрозой. Главное, чтобы Потеряха больше не подвергалась опасности. Надо было подумать об этом раньше, но лучше поздно, чем никогда. Нужно признать, что Антошка оказался прав, когда намекнул, что она эгоистка и всегда на первое место ставила свою цель, а друзья были для неё лишь полезными инструментами для достижения этой цели. Однако инструменты ломаются, даже самые прочные. Сказочник тому отличное свидетельство.

Герда принялась собираться, игнорируя упрёк в глазах Потеряхи. Расцепила ремешки на волокушах, попыталась из распоротого рюкзака сделать что-то вроде вещь мешка. Получилось так себе, но это было лучше, чем ничего. Сложила в эту непрочную и неудобную сумку бутылки с водой, припасы, взяла арбалет, стрелы и зашагала прочь.

Потеряха засеменила следом.

Тяжко вздохнув, Герда остановилась и прошипела злобно:

— Уходи! Что б я больше тебя не видела! Прочь! — и добавила, сузив глаза до щёлочек и выплёвывая слова точно ядовитую слюну: — Ты! Мне! Не нужна! Проваливай, сейчас же! Видеть тебя больше не хочу!

Потеряха уселась на землю, обиженно выпятив нижнюю губу. На глазах блеснули слёзы. Она будто бы вопрошала: «За что ты так со мной? Что я сделала плохого?» У Герды сердце сжималось от её вида, девочка походила на щенка, которого ни за что, ни про что выгнали на улицу.

«Был бы Сказочник рядом, таких решений принимать не пришлось бы», — мелькнула мысль.

Герда рассудила, что теперь всё, что ей придётся делать, будет с оглядкой на то, что Сказочника нет рядом. Нужно только с этим свыкнуться.

— Уходи, — уже без злости промолвила. — Прошу тебя, Потеряха, уходи.

Она и сама готова была разрыдаться. Впрочем, держалась, призвав всю свою силу воли. Смотреть на девочку стало невыносимо, а потому резко развернулась и зашагала дальше, решив больше не оглядываться.

«С Потеряхой всё будет хорошо, — постаралась себя заверить Герда. — Теперь — обязательно будет. Она найдёт кусочек янтаря и проживёт ещё много, много лет. Она — девочка-воин. Дитя нового мира. То, что плохо для обычного человека, для неё — пустяк...»

Мысленно повторяя эту ободряющую мантру, Герда уходила всё дальше. И не оглядывалась, боялась, что, если опять увидит лицо девочки, то не выдержит, вернётся, обнимет, начнёт просить прощение. Нет, ни в коем случае нельзя оглядываться. Нельзя! Так и шла по испещрённой трещинами бетонке, пока не завернула за угол забора. Впервые в жизни она чувствовала себя невероятно одинокой. Словно кроме неё на свете совсем людей не осталось. Да, был, разумеется, брат, но он сейчас воспринимался, как что-то призрачное и очень далёкое. Суждено ли им встретиться? Ещё вчера, пока рядом с ней присутствовал Сказочник, она дала бы однозначный и твёрдый ответ: «Да!» Но сейчас... уныние посеяло сомнения. Промзона, если не уничтожила, то по крайне мере надломила ту решительную девчонку, которая сражалась с Цветочницей и противостояла охотнику Себастьяну. Хотелось бы Герде стать прежней, но это казалось нереалистичной задачей. Во всяком случае, пока.

Подавленная, уставшая от собственных мыслей, она дошла до того здания, где ночью мутанты ранили Сказочника. Устроила привал. Скоро, как и вчера, снаружи послышались хрюкающие звуки. Опять дикие твари! Проклятое какое-то место. Герда зарядила арбалет, вынула из ножен ножик и забилась в угол. Она не питала иллюзий, понимала, что, если сюда завалится стая монстров, шансов на выживание у неё не будет. Сказочника и Потеряхи нет, помочь некому. Оставалось лишь сидеть тихо, точно мышка, а коли придётся драться... что ж, так тому и быть. Если драться — то яростно, изо всех сил. Так, как всегда бились её друзья. И никаких мыслей о том, чтобы принять смерть со смирением. Нет уж. Уныние на глупое смирение не распространялось.

Раздался вопль, сменившийся хрипами, звуками какой-то возни. Герда напряжённо прислушивалась. Там что, происходит сражение? Кто бьётся с мутантами? Неужели Потеряха? Но она обычно постоянно выдавала что-то вроде боевого клича, а сейчас её голоса не было слышно.

С внутренней дрожью Герда подползла к оконному проёму, осторожно выглянула. Неподалёку лежало два трупа. Свежие трупы, вчерашних мертвых мутантов давно утащили их собраться, дабы сожрать — не пропадать же мясу. Но кто с этими двумя расправился? Приглядевшись, Герда рассмотрела, что у одного было разорвано горло.

Потеряха! Это точно её работа. Ох глупая девчонка. Не послушалась, не отправилась восвояси, решила помогать тайно. Герда ощущала жгучую смесь благодарности и злости. И куда Потеряха опять запропастилась? Наверняка пряталась где-то неподалёку, наблюдала из укрытия. А коли снова случится опасная ситуация — встрянет, ринется в бой.

И, возможно, погибнет. На рожон ведь всегда лезла. Если раньше они со Сказочником друг друга прикрывали в бою, то теперь ей придётся полагаться только на себя.

— Да что б тебя, — проворчала Герда, раздосадованная тем, что никак не может повлиять на ситуацию. Потеряха слишком упрямая и преданная, чтобы просто взять и уйти. Вот она истинная цена дружбы — страх за тех, кто тебе дорог. Приемлемая цена, если только ты находишься не в промзоне.

Герда прошлась взглядом по убогому ландшафту. Потеряха могла прятаться где угодно. Позвать её? Только затем, чтобы снова прогнать? Похоже, придётся смириться, что маленькая защитница и дальше будет следовать по пятам.

Немного передохнув, Герда снова двинулась в путь. Спина болела, мышцы ныли — транспортировка раненого Сказочника не осталась без последствий. Солнце вовсю палило, пространство вокруг расплывалось в дрожащем мареве. Впереди показалось большое и длинное здание какого-то завода. Герда решила туда не соваться, обошла строение, пробираясь через заросли крапивы и чертополоха. Временами она останавливалась, прислушивалась, надеясь, что Потеряха выдаст себя шорохом или иными звуками. Но нет. Если дикая девочка и следовала за ней, то очень осторожно.

За зданием завода простиралась территория, заваленная чёрными от копоти обломками бетонных плит и различным хламом. Повсюду были воронки от бомб, затопленные мутной болотистой водой. Герда вздохнула: очередное препятствие. Попытаться обойти эту неприглядную местность? Поразмыслив, решила, что это не лучшая мысль. Во-первых, много времени потеряет и совсем вымотается, а во-вторых — не факт, что получится найти обходную тропу. Уж лучше напрямик, она была уверена, что именно так поступил бы Сказочник. Да и территория эта небольшая, метров двести всего.

Опасных двести метров.

Герда выпила воды, плеснула немного на лицо, чтобы взбодриться. И полезла через обломки бетона, из которых торчала ржавая арматура. Один неосторожный шаг — и можно брюхо распороть, или ноги переломать. Продвигалась очень медленно. Перебралась через нагромождение исковерканных плит, затем, прыгая с кочки на кочку, обогнула воронку. От водоёмов исходил гнилостный запах, обострённый до предела зноем. Герде казалось, что эта вонь плотная и липкая точно патока, от неё слезились глаза, каждый вдох вызывал у организма решительный протест.

Метров сто прошла. Немного отдохнула и двинулась дальше. Сквозь марево уже хорошо проглядывалась противоположная сторона этой территории. Там был небольшой пустырь, за которым высился забор с колючей проволокой. Скорей бы туда добраться. Герду подташнивало, от гнилостного запаха начинала кружиться голова.

Ещё один завал. Перелезла, цепляясь за арматуру, однако поздравить себе с очередной маленькой победой не получилось, потому что поскользнулась на покрытой какой-то слизью бетонной плите и покатилась прямиком в воронку. Плюхнулась в зловонную жижу, ощутив, как паника взорвалась в сознании. Принялась барахтаться, судорожно хватая ртом воздух вместе с грязью. Ей показалось, что кто-то схватил её за лодыжки и теперь пытался утянуть вниз, в тёмные глубины омута. Закричала, отчаянно дрыгая ногами и загребая руками жижу. Рядом, из взбаламученной мути, всплыл раздутый труп мутанта. Герда завопила ещё громче, изо всех сил пытаясь приблизиться к краю воронки. С плеча съехала лямка арбалета и вроде как легче стало двигаться. И плевать, что лишилась оружия, сейчас главное — выбраться! Вещь мешок тоже мешался, пришлось и его скинуть. Отпихнув от себя труп, Герда подалась вперёд, ощутила под ногами осклизлое пологое дно. Мощный отчаянный рывок — и ухватилась рукой за кочку, подтянула тело, выбралась из омута и, не дав себе ни секунды на передышку, поползла, потому что была уверена, что из воронки сейчас вылезет нечто чудовищное, разгневанное на то, что жертва пыталась сбежать. Возможно, уже вылезло и вот-вот схватит. Оглядываться, дабы в этом убедиться, она не решалась, но воображение и страх буквально вопили, что монстр там, позади. И она ползла, ползла, кашляя и отхаркивая попавшую в рот грязь. Затем вскочила, совсем как зверушка прыгнула на автомобильную покрышку, потом на гнилую катушку для кабеля, на которой едва удержалась, после чего соскочила на сухую землю пустыря. Побежала. Лишь возле забора пришла в себя, посмотрела назад...

Не было там никакого чудовища. Только труп мутанта плавал кверху брюхом, да жабы на кочках возмущённо квакали, будто ругаясь, что кто-то посмел нарушить их вонючую идиллию.

Герда немного прошла вдоль забора, затем её ноги подкосились, и она рухнула на траву. Вяло подумала, что ей опять повезло избежать смерти. Жизнь продолжалась. Вот только у неё нет больше припасов, воды, из оружия остался только нож и сама она с головы до пят в грязи. Хорошо хоть разучилась жалеть себя, а то сейчас этой самой жалости не было бы предела. Закрыла глаза, представила, что Сказочник рядом. Что бы он сейчас сделал? Обругал, разумеется. За то, что она такая неуклюжая в омут свалилась. Как же хотелось услышать его ругань. Пускай бы он крыл её последними словами — плевать. Лишь бы слышать.

Вспоминая Сказочника, Герда долго лежала на траве с закрытыми глазами. Ей пришлось очень постараться, чтобы заставить себя подняться. Она чувствовала себя древней старухой, в чьём теле едва-едва теплилась жизнь. А ведь когда работала в городском поселении на строительстве свинарника и вкалывала по двенадцать часов в сутки, то считала, что сильнее уставать просто невозможно. Ошибалась. Борьба за выживание в промзоне выматывала похлеще любой работы.

Вдалеке пророкотал гром. Герда очень надеялась, что скоро пойдёт дождь. Невыносимо хотелось смыть с себя зловонную грязь, которая уже подсыхала, превращаясь в коросту. А ещё надо было подыскать место для ночёвки.

Уже вечерело.

Дождь пошёл, как она и загадывала. Да не просто дождь, а мощный ливень. Грязь с кожи, волос и одежды он отчасти смыл и на этом его польза для Герды закончилась. Она брела, пригнувшись и вздрагивая при каждом громовом раскате. Молнии разрывали пространство, по земле струились потоки. Но что это впереди? Она разглядела сквозь пелену дождя строение, похожее на трансформаторную будку. Одна стена была разрушена, как и половина крыши. Хоть и убогое, но всё же укрытие. Выбирать не приходилось. С трудом волоча ноги, Герда проследовала в строение, нашла более-менее сухое место среди груды битых кирпичей. Уселась, осознав, что в ближайшее время просто уже не сможет подняться. Даже если монстры нагрянут — нет, не сможет. Это был предел её сил.

Герда свернулась калачиком, упорно заставляя себя не думать о том, насколько всё плохо. Но голод и холод прорывали эту блокаду. С прошлого вечера ничего не ела. Мокрая одежда мерзко липла к телу. Где бы найти хотя бы искорку позитива? То, что день прошёл, а она по-прежнему жива — уже не походило на позитив. Всего лишь факт и не более того.

Дождь шумел. Герда представила, что сквозь этот шум пробивается голос. Ей даже начало казаться, что это действительно так. Голос Сказочника. Друг рассказывал очередную сказку и в его повествование вплетались громовые раскаты и вспышки молний. О чём же эта история? О чудовищах и тех, кто их побеждает, о других мирах, о хороших и о плохих людях, о том, что добро и зло не всегда то, чем кажутся. И о том, что никогда нельзя терять надежду.

Уснула.

И ей снился дождь.

А утром, после пробуждения, Герду ждал сюрприз. Крупная дохлая крыса, которая явно не померла своей смертью. Она лежала на большом листе лопуха и всем своим видом словно бы говорила: «Я здесь, чтобы меня съели».

— Спасибо, Потеряха, — прошептала Герда, сглотнув слюну.

Чувствовала она себя неважно. Знобило, в горле першило, глаза слезились. Падение в воду, ночная непогода и мокрая одежда оставили свои плачевные последствия. И, хотя с помощью мутации её организм отлично справлялся с исцелением ран и неплохо боролся с вирусами, однако и у его возможностей были ограничения. Ох как не вовремя всё это. Отлежаться бы, пока недомогание не отступит. Но такой вариант подходил для поселения, а не для промзоны.

Герда посмотрела на крысу. Чтобы идти дальше, необходимы силы, а значит нужно подкрепиться. Сырое крысиное мясо ей есть не приходилось. Впрочем, иных вариантов не было, о костре приходилось только мечтать.

— Ничего, — подбодрила она саму себя. — Всё в порядке. Раз надо, значит надо.

«Раз надо, значит надо». После шествия четырёх всадников эти слова для большинства людей стали точно заклинание от демонов сомнений. И Герда не была исключением.

Вынула из ножен ножик, умело сняла с крысы шкуру — в голодные времена ей доводилось делать это много раз. Срезала с тушки небольшой кусок сочащегося кровью мяса, сунула в рот, принялась сосредоточенно жевать. Не так уж и плохо, на вкус... как крыса. Проглотила и желудок даже не попытался взбунтоваться. Срезала кусок побольше. Теперь уже ела с жадностью.

Насытилась.

Остатки мяса завернула в лопух, решив взять его с собой — на всякий случай. Вдруг у Потеряхи не будет больше возможности предоставить подобный сюрприз? Маловероятно, но всё же... Лучше подстраховаться.

А теперь — в дорогу.

Держа в руке свёрток, Герда вышла из строения. Утро было пасмурным, влажным, ветреным. Серое небо грозило снова разразиться дождём. Похоже, ненастье решило надолго сместить жаркие летние дни. В воздухе так и витал тот сырой запах перемен, какой бывает перед длительным периодом непогоды.

«Может, это и к лучшему», — рассудила Герда, подумав, что хотя бы в воде недостатка не будет. Хотелось, конечно, и солнца, чтобы окончательно обсохнуть, но тут уж что есть, то есть.

Поглядев по сторонам, она двинулась на север. Теперь у неё, как и у Сказочника, был свой внутренний компас, не позволяющий сбиться с пути.

Только север.

И только бы дойти. Доплестись. А коли совсем станет погано — доползти, ведь кроме конечной цели у неё больше ничего не осталось. Вообще ничего.