Промзона. Снежная Королева

Глава 24

Далёкий свет в океане тьмы. Герда его иногда видела и в такие моменты сознавала, что ещё существует, что не канула в бездне небытия. Порой она слышала голоса — невнятные, как будто бы доносящиеся сквозь толщу воды. Это были короткие мгновения, когда она почти приходила в себя, пыталась зацепиться за реальность, но тщетно, болезнь снова уносила её в сюрреалистическое измерение, где правил бред, порождающий жуткие образы. В этом измерении всё двигалось, скрежетало, источало жар. В этом мире страшных иллюзий обитало существо, имя которому Промзона. Оно было исполинским, мощным, бесформенным. Его плоть состояла из гнилого мяса, растрескавшихся бетонных плит, ржавого железа, рассохшихся проводов, замшелых досок. Из огромных ран хлестали потоки крови, из сотен кривых пастей вырывался вой вместе с потоками желтушного пара. Вечно голодное существо, ненасытное. Герде не хотелось его видеть, но болезненный бред диктовал свои правила. Более того, она иной раз ощущала себя этим самым чудовищем, видела всё его глазами, жаждала изощрённой не людской пищи, будто становилась с ним одним целым. Ей казалось, что это её раны извергают водопады крови, что это её рты издают звериный вой. И не было сил избавиться от наваждения.

Снова свет — размытый, далёкий. И опять Герда ощутила себя воскресшей, хоть и не совсем живой, в мутном сознании проступили невнятные разрозненные воспоминания. Попыталась зацепить их, собрать воедино, но получилось не очень хорошо. Перед внутренним взором появилось и исчезло лицо какого-то мужчины — усталое, поросшее белёсой щетиной. Всплыло слово «Сказочник». А вот и девочка, похожая на дикую зверушку. И слово «Потеряха». И всё. Далёкий свет стал крошечной точкой и померк во тьме.

Мир бреда затянул, не желая отпускать. Снова жар, скрежет, кошмарные образы. Железобетонный кровоточащий монстр ворочался в хмуром пространстве, стонал, выл. Красные молнии вонзались в его раны, а боль ощущала Герда. Всё это длилось долго, потом страшное измерение словно бы туманом затянуло и наступил покой.

Она услышала голоса, они пробились сквозь плотную завесу тьмы. Женский говорил что-то про мутацию, мужской лишь поддакивал, соглашаясь. «Я жива», — подумала Герда и ухватилась за эту мысль, как утопающий за спасательный круг. Раньше, когда она видела свет, это было робкое осознание, теперь — чёткое понимание. Жива. Жива! Теперь надо постараться, чтобы кошмары снова не взяли верх. Нужно открыть глаза.

Не получилось. Веки оказались необычайно тяжёлыми.

Попыталась разомкнуть губы. И, кажется, вышло.

Женский голос произнёс:

— Она приходит в себя. Сильная девочка.

Мужской:

— Удивительно, что вообще выжила.

Оба голоса были лишены эмоций. Герде подумалось, что так могли бы говорить бездушные роботы. Её обнадёжило, что она уже способна размышлять. Уставший от бредовых видений рассудок очищался от шлака ирреальности, настраивался на явь. Впрочем, это походило на балансирование на краю пропасти. Состояние было слишком шаткое. Кошмары могли в любое мгновение выползти из бездны подсознания и утянуть во мрак. Нужен якорь. Надо вспомнить о чём-то важном, чтобы окончательно закрепиться на краю. Что-то важное. Имена, лица... Сказочник! Да, да, его звали Олег Лукоев и он рассказывал интересные истории! Вспомнила! Он был друг. А ещё Потеряха, дикая зубастая девочка. И Кай. Вот он якорь. Много якорей.

— Кай, — прошептала Герда, закрепив в сознании образ брата.

Женский голос:

— Вы слышали? Она произнесла имя одного их наших подопечных.

Мужской:

— Похоже, она забрела к нам не случайно. Кай. Это тот способный мальчик, которого интересуют растения. Возможно, наша пациентка его сестра, а значит, она не местная, а из городского поселения. Если так, то ума не приложу, как она умудрилась пройти через всю промзону.

— Да, загадка. Ну ничего, расспросим её, когда в себя придёт.

Герда опять отметила, что в этих голосах не было ни удивления, ни иных эмоций. Так бездарные актёры зачитывают свои роли. Она снова предприняла попытку открыть глаза. С трудом, но получилось. Увидела мутный свет, какие-то размытые силуэты. Зрение никак не могло сфокусироваться.

— Тихо, тихо, — произнёс мужской голос. — Не бойся, ты в безопасности. Болезнь проходит, организм восстанавливается, всё самое страшное позади.

Герда не чувствовала себя в безопасности. Ей вспомнилось, что последних, кого видела, были мутанты с белыми волосами. Враги. Те, кто похитили Кая. И сейчас она в их власти. Что дальше? Вылечат и станут проводить эксперименты, как над другими детьми? А слова «...всё самое страшное позади», это для отвода глаз, чтобы она не паниковала. Вот только, какие у неё варианты? Слишком слаба, даже для малейшего сопротивления. Значит, нужно вести себя смирно, набираться сил, а потом... что-нибудь придумает.

Она снова сомкнула веки, потому что свет причинял боль. Принялась вспоминать всё произошедшее с ней в промзоне, дабы освежить рассудок, избавиться от остатка морока и окончательно закрепиться в реальности. Некоторые события не хотелось возрождать в памяти, душа их отвергала, но Герда упорно рисовала в сознании образы Цветочницы, Себастьяна, диких мутантов. То страшное, что с ней случилось, доказывало, что нет безвыходных ситуаций, а сейчас такие свидетельства были необходимы. Неизвестно, с чем скоро придётся столкнуться. Нужно быть готовой ко всему.

Уснула, а когда очнулась и открыла глаза, сумела разглядеть обстановку комнаты, хотя зрение и не полностью восстановилось, всё виделось как сквозь мутное стекло.

Больничная палата, белые стены, светильники на потолке, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задвинутые жалюзи на окнах. И запах чистоты с нотками лекарств. Герда уже и забыла, как пахнет чистота, это было из разряда того, что, казалось бы, навсегда затерялось в прошлом. Но обманываться не стоило, благоприятные впечатления — это вовсе не показатель, что здесь всё нормально. У Цветочницы тоже были красивые клумбы и стихи она читала, а на деле оказалась кровавой тварью.

В палату вошла женщина, приблизилась к койке.

— Гляжу, идёшь на поправку.

Герда напряглась, ощутив прилив ненависти к той, кто похитил Кая. На языке крутились ругательства. Но выдавать себя сейчас агрессивными выпадами было бы глупо. В данный момент злость — не помощница.

— Я знаю, кто ты, — продолжила женщина. — Сестра одного из наших подопечных. Кая. И ты пришла спасти его. Кстати, он недавно был здесь, стоял возле твоей койки, пока ты спала. И могу тебя заверить, с ним всё хорошо. Вот уж кого не нужно спасать, так это его.

Ложь. Герда её словам не верила. Она глядела в глаза этой беловолосой, далеко немолодой женщины, и думала, что, если бы у Зимы были глаза, они выглядели бы именно так. Изморозь во взгляде, в интонациях голоса. С Каем всё хорошо? Его не нужно спасать? Чушь! Пустые бредни! За время своего путешествия по промзоне Герда сталкивалась с разными проявлениями лжи, но эта была самая мерзкая. Ну ничего, она научена опытом, её теперь так просто не обмануть.

— Вижу, ты сомневаешься, — сделала вывод беловолосая. — И я тебя понимаю. Твоего брата похитили у тебя на глазах. Ты проделала такой опасный путь, думая, что он попал в лапы злодеев. Но некоторые вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд. Скоро ты всё поймёшь. А пока отдыхай. Тебе надо набираться сил. Твоя жизнь висела на волоске, ты провела в бреду больше двух недель...

— Я хочу увидеть брата, — выдавила Герда, осипшим голосом.

Женщина кивнула.

— Скоро ты его увидишь и убедишься, что я говорила правду. И, к слову, у меня будет к тебе одно предложение, которое может изменить твою жизнь. Надеюсь, ты примешь верное решение.

Нечто подобное Герда уже слышала от Смотрителя. Всем от неё что-то нужно.

Женщина подошла к окну, открыла жалюзи, дав полный доступ солнечному свету. Затем проследовала к двери. Прежде чем выйти, повернулась.

— Меня зовут Алиса. И я тебе не враг.

Когда она покинула палату, Герда сначала села на койке, затем попыталась встать. Болезнь забрала много сил, ноги едва держали. Но нужно было расхаживаться, приходить в себя. Если будет просто валяться и скрежетать зубами от злости, то скоро с ума сойдёт от неизвестности и бездействия. Шаг, другой. У неё получалось. Доковыляла до окна.

Снаружи снова властвовало солнечное лето, период ненастья закончился. Беловолосые люди расхаживали возле зданий. Охранники с автоматами. Территория была чистой, ухоженной, кое-где со снежными наносами. Снег. И тут же сочная зелёная трава. Герда напряжённо вглядывалась сквозь чистое стекло окна, пытаясь понять, как такое вообще возможно. Чудо? Нет, что-то ей подсказывало, что ничего чудесного тут нет и объяснение этой странности должно быть вполне логичным.

Дверь открылась, в помещение вошёл мужчина в белом халате и с таким же холодным взглядом, как у Алисы.

— Не стоило подниматься. Ты ещё слишком слаба.

Его слова подразумевали осуждение, но в интонациях голоса это не ощущалось.

— Хватит, належалась, — парировала Герда. — Вы можете мне объяснить, что это за место? Почему вы все так странно разговариваете? Почему на улице снег?

Мужчина медленно моргнул и выглядело это так, словно закрытие и открытие век для него было полностью осмысленным действием. Руки он держал по швам, лицо абсолютно ничего не выражало.

— На все вопросы тебе ответит Алиса. Впрочем, насчёт снега я могу дать пояснение. Это вовсе не снег, а специальный порошок, который не позволяет крысам и вредоносным насекомым проникать на территорию базы. Разработка наших учёных. У нас здесь особое отношение к чистоте. А сейчас ложись, отдыхай. Я принёс тебе витамины, прими их, пожалуйста, они тебе сейчас крайне необходимы.

Он поставил на тумбочку, где уже находился стакан с водой, мензурку с двумя пилюлями. Герда посмотрела на мензурку с подозрением. Однако успокоила себя тем, что, если бы её хотели напичкать какой-нибудь гадостью, то уже давно это сделали бы. Наверняка эти пилюли действительно содержали витамины.

— Я приму, — пообещала.

Мужчина снова неспешно моргнул, развернулся и вышел. Герда проследовала к койке, села. По крайней мере, на один вопрос она получила ответ. То, что казалось снегом, вовсе не снег. Никакого чуда. Наука. Впрочем, этого и следовало ожидать. А ещё она узнала, что здесь особое отношение к чистоте. Но что ей давала подобная информация? Пожалуй, только то, что местные беловолосые мутанты полная противоположность всем существам, что населяли промзону. Цивилизованные, умные. А потому, не менее опасные. Ум — не показатель доброты.

Она проглотила пилюли, запив их водой. Затем снова поднялась, прошлась по палате. Ноги слушались всё лучше. Ей вспомнилось, как огромный монстр швырнул Потеряху об забор. Выжила ли девочка после такого удара? Разумеется, выжила! Герда во многом сейчас сомневалась, но только не в этом. Потеряха жива, как и Сказочник! Эта вера была главным её якорем.

Через некоторое время вернулась Алиса, с собой она прикатила инвалидное кресло.

— Садись, пора тебе показать, как у нас тут всё устроено.

Герда мотнула головой.

— Я сама, своими ногами, — не хотелось ей выглядеть слабой.

— Не спорь.

Пришлось смириться. Герда рассудила, что перечить этой женщине всё равно что перечить айсбергу — совершенно бесполезное занятие. Да и ни к чему было сейчас показывать норов.

Уселась в кресло. Алиса выкатила её из палаты в коридор, затем на улицу и повезла по аккуратной без единой трещинки дорожке к соседнему зданию. Герда с любопытством глядела по сторонам. Всё было каким-то непривычным, точнее, такое уже давно стало непривычным. Выкрашенные в синий цвет скамейки, подстриженный кустарник, выбеленные стволы яблонь. В городских поселениях тоже старались соблюдать некоторые нормы, но до такой степени не заморачивались. Никому там и в голову бы не пришло тратить краску на скамейки или приводить в порядок слишком уж разросшиеся кусты. Герде вспомнилось слово «аккуратисты». Так вот к местным обитателям оно подходило как нельзя лучше.

Она обратила внимание на широкую площадку, на которой высились мачты с тёмными панелями. Солнечные батареи! Такие Герда видела только на фотографиях, и жители Речного и Солнечного о подобной технологии могли только мечтать. Так вот значит откуда тут электричество. Тайное становилось явным, но от этого не менее интересным. Одно было непонятно: зачем столь цивилизованным мутантам похищать детей и проводить над ними какие-то эксперименты?

— Зачем вы крадёте детей? — не удержалась Герда от вопроса, специально словом «крадёте» подчеркнув своё негодование.

— Они — наше будущее, — отозвалась Алиса.

Казённая фраза, скучная, ничего не объясняющая. Как строки на плакате. Антипатия к этой женщине у Герды усилилась, хотя, казалось бы, куда уж дальше.

Справа возле КПП стояли охранники с автоматами. Там же, неподалёку, располагалась автостоянка с десятком грузовиков и тем самым фургоном с оленьими рогами, на котором увезли Кая. Этот автомобиль совсем не вписывался в общую картину, он вносил элемент какой-то дикости в царящий вокруг порядок.

Алиса подвезла Герду к дверям двухэтажного здания. Пояснила:

— Это наш учебный корпус.

— Мой брат здесь?

Алиса проигнорировала вопрос. Открыла двери, закатила коляску внутрь. У Герды снова мелькнула мысль подняться с этой инвалидной хрени, в ней она чувствовала себя не в своей тарелке, но передумала, любая заминка отделяла её от встречи с братом.

Подъехали к стене, часть которой была застеклена, а за ней располагался просторный школьный класс. Обычные парты, обычная чёрная доска с аккуратно, словно по линейке, выведенными мелом буквами: «ВЕЧНОСТЬ». Необычными были только ученики. Дети с белыми с синеватым отливом волосами и с глазами, похожими на осколки льда. Все сидели так, будто палку проглотили, руки покоились на партах. Одинаковые позы, безучастные лица, взгляды были прикованы к преподавателю — долговязому мужчине, которой о чём-то монотонно вещал со столь же нечего не выражающим лицом.

— Кай! — выкрикнула Герда.

Он сидел за первой партой, она его увидела, узнала, несмотря на то, что волосы у него были белые как у остальных детей, а в глазах словно бы блестел лёд. Попыталась подняться, чтобы забежать в класс, обнять брата, однако Алиса не позволила ей это сделать — вцепилась в плечи, буквально вжала в инвалидное кресло.

— Спокойно, Герда. Не будем нарушать учебный процесс. Прояви терпение.

Терпение? Герда готова была взорваться от переизбытка эмоций, даже голова слегка закружилась. Она наконец-то нашла брата! Наконец-то! Нашла! Пережила такое, что и врагу не пожелаешь, не раз ощущала дыхание смерти, но добралась до цели! И эта дамочка сейчас призывает сохранять терпение, словно речь идёт о кусочке торта, который лучше не есть сразу, а оставить на десерт? Да пошла она!

Герда снова попробовала подняться. Алиса буквально впечатала её в кресло — несмотря на преклонный возраст она была необычайно сильной. И что теперь? Драться с ней? Укусить, как наверняка сделала бы Потеряха?

— Терпение, — повторила Алиса и холода в её голосе было больше, чем в январской вьюге.

Оставив Герду в коридоре, она зашла в класс. Все ученики как по команде повернули в её сторону головы, затем дружно поднялись, проскандировали хором:

— Здравствуйте, госпожа Алиса.

— Здравствуйте, дети, — отозвалась она и добавила: — Кай, пойдём со мной, тебе нужно кое с кем встретиться, — посмотрела на преподавателя. — Прошу прощения. Продолжайте урок.

Ученики снова заняли свои места. Алиса вместе с Каем вышли в коридор. Герда вскочила, едва не упала, с трудом удержавшись на ногах, затем бросилась к брату, обняла.

— Я нашла тебя, нашла! — её голос дрожал, в глазах блеснули слёзы. — Нашла!

Кай стоял точно истукан.

— Рад тебя видеть, Герда.

Но он не был рад. Он произнёс эти слова только потому, что они были уместны в данной ситуации. Они не содержали никакого посыла. Пустые слова, бездушные. Герда это чувствовала. Она ещё крепче прижала его к себе.

— Что они с тобой сделали, Кай? Что они сделали? Ну ничего, мы всё исправим, ты станешь таким же, как прежде. Мы вернёмся домой и всё у нас будет отлично.

— Со мной всё хорошо, Герда, — отчеканил мальчик. — И я не хочу никуда уходить. Теперь здесь мой дом.

— Глупости, — нервно усмехнулась она. — У нас есть свой дом. Ты помнишь те растения, что выращивал на подоконнике? Они, конечно же, давно завяли, но это ничего. Пустяки. Мы вырастим новые, ещё красивее. А ты помнишь, как прятался от меня, когда я с работы приходила? Это ты так играл, а я злилась, потому что уставала на работе. Но я больше никогда не буду на тебя злиться, обещаю. А ещё мы собирались пойти в Солнечное, в театр, на новое представление. Ты так хотел его посмотреть.

Кай кивнул.

— Я всё помню, Герда. У меня хорошая память, — он взглянул на Алису. — Можно я вернусь в класс?

— Какой, к чертям, класс?! — разозлилась Герда. Её пугала и раздражала отстранённость брата. — Тебя похитили! Я шла за тобой через всю промзону! Я — твоя сестра! Почему ты такой... равнодушный? — она понимала, что этот вопрос стоит задавать вовсе не ему, но не сдержалась. — Неужели ты ничего не ощущаешь?

Ей казалось, что из него вынули всё светлое, хорошее и ничем эту пустоту не заполнили.

— Иди в класс, Кай, — промолвила Алиса.

Мальчик отстранился от сестры, развернулся и зашагал к дверям класса. Герда замотала головой, словно отрицая то, что видели её наполненные слезами глаза.

— Нет, это не мой брат. Это не Кай. Это не может быть он.

— Это он, — заверила Алиса.

Герда уставилась на неё с лютой ненавистью, процедила:

— Что, мать вашу, вы с ним сделали?!