Прорыв

Глава первая

Алия

― Он ― обуза, которая не нужна этой команде, Джейкоб! ― кричит дядя Лу на моего отца, ударяя кулаком по большому овальному столу для совещаний. Лицо дяди ярко-красное, маленькая вена на лбу быстро пульсирует.

Я смотрю на отца, который выглядит его полной противоположностью. Спокойный, расслабленный, откинувшийся в кресле, словно ему нет никакого дела ни до чего на свете. Если бы мне нужно было дать кому-то совет, то он заключался бы в том, что никогда не стоит играть с моим отцом в покер. Его лицо бесстрастно в любой ситуации. Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз видела, чтобы он улыбался или смеялся. Наверное, когда еще была жива моя мама. Пятнадцать лет назад. Это долгий срок, чтобы не улыбаться.

Если бы на папу кричал кто-то другой, а не его родной брат, я бы поспешила сбежать из этой комнаты. Платье «Alexander McQueen» и брызги крови не слишком хорошо сочетаются. А мне нравится этот наряд.

― Насколько я знаю, это моя команда, Лу, ― возражает папа, приподняв одну бровь.

― Папа, дядя Лу, возможно, прав. Кинг ― это практически неизбежный судебный иск. Этот парень станет причиной негативной прессы и всего остального, что не нужно команде, которая хочет взять Кубок в этом году. ― Это говорит мой старший брат Грейсон, он же нападающий «Ванкуверских рыцарей».

― Он лучший снайпер лиги со времен Халла¹, только у этого парня лучше бросок. Я хочу его. Мы подпишем с ним контракт, ― говорит папа с категоричностью, означающей, что никто не смеет продолжать с ним спорить.

― А что насчет этого? ― Дядя Лу указывает на экран телевизора, установленный на стене в конце конференц-зала.

На экране ― ухмыляющееся, наглое лицо Лиама Кинга. Он раскинулся на черном кожаном диване в обнимку с тремя полуголыми хоккейными зайками². Но не его сомнительный выбор девиц привел СМИ в бешенство. Нет, именно белый порошок и свернутая стодолларовая купюра, лежащие на столе перед ним, вызвали настоящий ажиотаж.

Я годами гадала, что происходит за закрытыми дверями этого конференц-зала. Сказать, что я разочарована тем, насколько будничной и скучной была эта встреча, значит преуменьшить. Не знаю, чего я ожидала, но когда отец позвонил и сказал, что я нужна ему, я сразу же ухватилась за возможность стать частью команды. Как единственной девочке в семье, мне никогда не позволялось быть среди мальчиков. Я не должна была разбираться во внутреннем устройстве бизнеса моего отца. Не нужно было быть гением, чтобы понять, как моя семья сколотила свое состояние.

Мы не выбираем семьи, в которых родиться. Мы просто должны научиться жить с ними, верно? Согласна ли я со всем, что делают мой отец и братья? Нет, но они ― моя единственная семья, и я люблю их, невзирая на кровь на их руках. В отличие от матери, мой отец всегда был рядом. Он никогда не оставит меня одну и не отдаст на съедение волкам.

― Для этого у нас есть Алия. Она будет нянчиться с Кингом и следить за тем, чтобы он не привлек негативного внимания прессы, ― говорит отец.

― Подожди… что? ― спрашиваю я. И беру свои слова обратно. Кажется, мой отец готов отдать меня на съедение волкам ― просто эти ублюдки замаскировались под группу брутальных хоккеистов.

― Ни в коем случае. Разве мы смотрим не на одни и те же гребаные фотографии, папа? Этот мудак и на дюйм не приблизится к моей сестре. Он бабник, который видел больше заячьих задниц, чем сам Багз Банни. ― Грей стремительно поднимается на ноги, при этом его стул падает назад.

― Сядь на место. ― Голос отца повышается. Что можно сказать о Джейкобе Монро? Этот человек не терпит истерик. Ни от кого. Особенно от моих братьев. К моим настроениям и вспышкам он относится гораздо снисходительнее. Но к их? Не очень.

Мои губы подрагивают. Это опека старшего брата. А еще я рада, что кто-то наконец-то сказал Грею заткнуться, когда речь заходит о его властном поведении со мной.

― Неужели ты думаешь, что я подвергну свою дочь риску, Грейсон? Ты будешь выходить на лёд вместе с Кингом. Ты его товарищ по команде, и я верю, что ты вселишь в него страх перед дьяволом ― пусть этот ублюдок точно знает, что будет, если он хоть пальцем тронет твою сестру, ― отвечает отец.

Н-да, моя радость продлилась недолго. Я должна была догадаться, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

― Ты же понимаешь, что я сижу прямо перед тобой, ― говорю я.

― К чему ты клонишь? ― спрашивает папа.

― У меня есть свой разум и своя воля. Насколько я знаю, мы живем в двадцать первом веке. Если я захочу, чтобы вся эта чертова команда трахнула меня, я могу и сделаю это, ― говорю я ему.

Мой отец моргает. Дважды. Его пальцы сжимаются вокруг ручки, которую он держит. Удивительно, что она еще не сломалась под давлением. Бросив ручку на стол, он встает и подходит к панорамному окну от пола до потолка за своим столом.

― Иди сюда, Алия, ― говорит он, глядя сквозь стекло.

Я поднимаюсь на ноги и выпрямляю спину. Я не отступлю. Эти мужчины должны понять, что я уже не маленькая девочка. Мне двадцать четыре года. Я должна иметь возможность принимать собственные решения. Я подхожу к отцу, его взгляд устремлен на каток внизу.

― Видишь лед? ― спрашивает он.

― Да, ― отвечаю я.

― Какого он цвета? ― Он не смотрит на меня. Его глаза прикованы к катку.

― Белый, ― говорю я ему.

― Белый, ― повторяет он. ― Если ты позволишь кому-то из игроков команды дотронуться до тебя, лёд окрасится в красный цвет от их крови, и тебе придется придумать креативный способ объяснить, куда пропала целая команда игроков НХЛ, ― говорит он, прежде чем обратить на меня свой ледяной взгляд.

Я сглатываю. Мой отец уже не в первый раз угрожает убить любого парня, к которому я проявлю интерес. Я очень хорошо научилась скрывать тот факт, что хожу на свидания. Я считаю, что это бессмысленно ― вступать в противостояние с моей семьей, пока я не буду уверена, что парень заслуживает этого.

― Я бы так не поступила, папа. Ты же знаешь, ― говорю я ему. Может, я и делаю громкие заявления, но я из тех девушек, которые ходят минимум на три свидания. Я не прыгаю в постель с первым, кто мило улыбнется.

Эта мысль заставляет меня повернуться и взглянуть на фотографию Лиама Кинга. У него действительно привлекательное лицо и милая улыбка. Хотя я уверена, что эти идеально белые зубы ― фальшивые. Он же хоккеист, в конце концов. Однако это не уменьшает трепета, который возникает у меня в животе, когда я смотрю на него. Обычно у меня иммунитет к хоккеистам. Я провела рядом с ними всю свою жизнь. Но в Лиаме Кинге есть что-то такое, что проникает под мою кожу и пробуждает потребность, которую я не собираюсь признавать, в самой глубине моего естества.

― Наверняка найдется кто-то более квалифицированный для этой работы, чем я, папа. Поручи кому-нибудь другому сделать это, пожалуйста, ― практически умоляю я его.

― В этом мире мало людей, которым я доверяю, Алия, и так получилось, что ты ― одна из них. Мне нужно, чтобы ты сделала это для команды. Для меня. Все, что нужно, ― это проследить, чтобы он держался подальше от вечеринок, клубов, всего, что он считает веселым, ― говорит отец, его губы подергиваются. Не усмешка, но самое близкое к улыбке, что я видела у отца.

Я стону. Я не могу ему отказать. Последний раз, когда я слышала, что кто-то пытался это сделать, я больше никогда его не видела. Так как я не уверена на сто процентов, что именно с ним случилось, мое воображение предлагает несколько идей.

― Он будет здесь завтра утром. Я хочу, чтобы ты встретила его в квартире, когда он приедет. Представься. Обязательно дай ему наставления, Алия. Покажи ему, кто здесь хозяин, ― говорит папа, протягивая мне листок бумаги.

― Хорошо, но я хочу повышение зарплаты. ― Я поворачиваюсь и иду обратно к столу.

― Ты даже не числишься в штате. ― Грейсон качает головой.

― Ну, теперь, наверное, числюсь. ― Я улыбаюсь ему. ― Кто знает, Грей? Может, у меня талант к этой работе. Теперь я смогу чаще проводить время с тобой и твоими маленькими друзьями-хоккеистами.

― Ради всего святого, Лия, не подходи к моим друзьям. ― Грей хмурится.

― Достаточно. Алия, я уверен, что тебе есть чем заняться до завтра. ― Отец выпроваживает меня.

― Да, у меня полно дел. Мне нужен новый гардероб, может быть, что-то шикарное. ― Я подхватываю сумку и выхожу из комнаты, слыша за спиной стоны и ворчание Грейсона.

У меня потеют ладони. Какого черта я так нервничаю?

Он просто спортсмен, такой же, как и все остальные, которых ты встречала раньше. Конечно, он сексуальнее, чем должен быть любой человек, но он всего лишь мужчина.

Я смотрю в зеркало в золотой оправе, которое висит в холле моего нового друга… Нет, не друга.

Подопечного? Нет.

Цели? Возможно.

Кем бы он ни был, я жду в его квартире. Я поправляю белую повязку, которая и так идеально сидит на моей голове. Мои длинные темные волосы, разделенные центральным пробором, спускаются свободными волнами. На мне культовое черно-белое платье от «Chanel» в сочетании с черными туфлями «Louboutin Mary Jane». Я достаю из сумки нюдовую помаду и наношу ее уже в пятый раз за последние полчаса.

Он опаздывает. Почему он опаздывает?

Я могу предположить, что этот идиот сошел с самолета и сразу отправился на вечеринку. Возможно, он уже где-то валяется в отключке. Это может быть хорошо. Если я облажаюсь еще до встречи с ним, возможно, отец поймет, что я не гожусь для этой работы, и назначит кого-то другого.

Дверь открывается, я поворачиваюсь и натягиваю на лицо улыбку. Лиам Кинг ― который, заметьте, в реальной жизни намного крупнее, ― останавливается прямо при входе.

― Черт, простите, мэм. Я думал, это моя квартира, ― говорит он, глядя на ключ в своей руке.

― Так и есть, и меня зовут Алия, а не мэм. ― Я улыбаюсь, протягивая ему руку, стараясь при этом оставаться профессионалом. Быть профессионалом ― это правильно. Я могу быть вежливой, не пытаясь оседлать этого человека, как родео-быка в местном баре. ― Я ― твоя приветственная команда, твой новый лучший друг, правда.

― Они приставили ко мне гребаную няньку? ― рычит он, коротко пожимая мне руку. Затем взваливает на плечо огромную сумку и проходит мимо меня. ― Ты можешь идти. Мне не нужен надсмотрщик, ― говорит он.

― Вообще-то нужен, ― говорю я, цокая каблуками по мраморному полу, пока бегу за ним через квартиру. Он идет по коридору, открывает несколько дверей и наконец выбирает одну. Я следую за ним и резко останавливаюсь. Это не просто комната. Нет, это его… спальня.

Черт! Прекрати, Алия, прекрати! Не смотри на эту кровать. Не представляй его сверху на тебе на этой кровати.

Лиам поворачивается. Он переводит взгляд с меня на кровать, а затем снова на меня. Его губы растягиваются в улыбке.

Черт, это нехорошо. Я делаю шаг назад, осознавая свою ошибку. Профессиональная вежливость не включает в себя посещение мужской спальни.