Прорыв

Глава тридцать восьмая

Лиам

Я оглядываю дом, шагая за Алией по коридорам. Все выглядит нормально. Судя по звукам, я ожидал увидеть все разбитым и расстрелянным. Но кроме нескольких пулевых отверстий в стенах, которые я заметил, здесь нет ни одного осколка стекла. Мы пробыли в этой комнате несколько часов. Так долго, что я потерял счет времени. Знаю только, что сейчас утро. Значит, прошло не меньше половины дня.

Это уже совсем другой уровень. Тот факт, что мне пришлось провести ночь в безопасной комнате со своей девушкой, потому что ее семья занимается преступной деятельностью, должен заставить меня бежать. Но этого не происходит. Я не могу придумать ничего, что заставило бы меня бросить ее.

Когда мы входим в столовую, ее отец сидит во главе стола, а все три ее брата занимают места по одну сторону. Мы обходим стол, и Алия садится напротив них на стул, ближайший к ее отцу. Я занимаю место рядом с ней.

― Мы действительно это делаем, пап? ― спрашивает Винни.

― Да, ― отвечает Джейкоб. ― У вас двоих сегодня игра. Вы справитесь? Я уже придумал для вас обоих оправдания за то, что вы пропустили утреннее катание, ― говорит он, переводя взгляд с меня на Грейсона.

― Я в порядке. ― Я киваю.

― Ты в порядке, Грей? ― Джона толкает Грейсона в бок.

― Грей, что случилось? ― спрашивает Алия у брата, когда тот стонет от прикосновения.

― Ничего, просто поцарапался, ― отвечает ей Грей.

― Тебя подстрелили? ― Алия задыхается, встает со стула и бросается к другому концу стола. ― Покажи мне. Почему здесь нет врача?

― Все в порядке, Лия. Этот ублюдок только поцарапал меня. Я получал и более серьезные травмы, играя в хоккей, ― говорит Грей, отмахиваясь от ее рук.

― Все равно тебе не стоит играть сегодня, если ты уже травмирован, ― говорит Алия, а затем поворачивается к отцу. ― Папа, скажи ему, что он не может играть.

― Лия, если я не буду играть, кто позаботится о том, чтобы твой парнишка не разбился насмерть на льду? ― Грей смеется.

― Как мне удавалось оставаться в живых до того, как я присоединился к «Рыцарям», просто непостижимо, ― говорю я.

― Мы играем с Монреалем. Ты действительно думаешь, что они не бросят в бой все, что у них есть? ― спрашивает он меня.

― Мы играли с ними уже три раза. Я выжил. ― Я пожимаю плечами. Мы также выиграли все три раза, когда встречались с моей бывшей командой. Я нисколько не сомневаюсь в том, что выиграю снова. Они могут делать все, что угодно. Я справлюсь.

― Как хочешь. Я позволю тебе сегодня самому разобраться с ними. ― Грей пожимает плечами.

― Не делай этого. Если он пострадает, я надеру тебе задницу, Грей, ― угрожает брату Алия, возвращаясь на свое место.

― Алия, со мной все будет в порядке, ― говорю я ей.

― Если нет, я надеру задницу тебе и ему, ― отвечает она, указывая с меня на Грея.

― «Рыцари» ― главный претендент на Кубок в этом году. Пусть так и остается, ― говорит Джейкоб.

― Мы выиграем Кубок, ― подтверждаю я.

― Если ты достаточно долго удержишься от того, чтобы не избить своего старого тренера, ― усмехается Винни.

Прежде чем я успеваю ответить на его замечание, Алия берет вилку и бросает ее через стол в своего брата. Он легко уворачивается, и вилка ударяется о кафельный пол позади него.

― Винни, ради всего святого, неужели мы не можем просто насладиться семейным ужином? ― ворчит Джейкоб.

― А что я? Это она бросила в меня вилку. ― Винни показывает на свою сестру.

Я смотрю на них. Какими бы отморозками они все ни были, мне потребовалось посидеть с ними за обеденным столом, чтобы понять, что они ― семья. Они яростно преданы друг другу и ссорятся как черти. У меня никогда не было такого детства. Мы всегда были вдвоем с братом и иногда с мамой. Мне нужно позвонить Мэтти сегодня и узнать, чем он занимается на каникулах.

― Ты это заслужил, ― говорит Джейкоб Винни, а затем обращается к дочери. ― И, Алия, милая, тебе нужно поучиться целиться. Его голова достаточно большая, чтобы ты не промахивалась.

Я хихикаю себе под нос, за что получаю еще один взгляд от Винни. Джона и Грей смеются, а Алия берет свой нож, осматривает его, затем смотрит на брата, словно собирается бросить и его.

― Если ты хотя бы подумаешь об этом, я достану старые фотоальбомы, особенно тот, где тебе было тринадцать, у тебя были брекеты и ты была уродливой, как черт, ― говорит Винни, и Алия опускает нож обратно на стол.

― Ты не могла была некрасивой, ― говорю я ей.

― О, я точно была некрасивой, ― подтверждает она, кивая головой.

― Нет, не была, ― говорит ее отец.

― Спасибо, папочка. ― Она улыбается ему.

Все стихает, когда на наших тарелках появляются блины, бекон и яйца. Мы едим почти в тишине, Джейкоб расспрашивает о команде, пытаясь вытянуть из Грея информацию об остальных ребятах. Когда Грей в ответ только отрицательно качает головой, Джейкоб поворачивается ко мне, но я тоже уклоняюсь от вопросов, словно они хотят украсть у меня шайбу при ничейном счете.

― Что толку от того, что вы двое в команде, если вы не хотите рассказать мне ни одной сплетни? ― спрашивает Джейкоб.

― Ну, я выигрываю игры. Не знаю, для чего он там нужен. ― Я ухмыляюсь, глядя на Грея.

― Я капитан.

― Команды, которой владеет твой отец. ― Я смеюсь. Я прекрасно знаю, что Грейсон заслужил это звание. Но все равно забавно дразнить его тем, что это благодаря его отцу.

― Пожалуйста, скажи мне, что мы обменяем его в конце сезона, ― бормочет Грей себе под нос.

― Если вы его обменяете, я тоже уеду, ― быстро говорит Алия, и я ухмыляюсь.

― Он умрет рыцарем. Я не позволю твоей сестре покинуть город, ― говорит Джейкоб своему сыну.

― Ладно, это было здорово и все такое, но нам пора идти. У меня есть планы. ― Алия встает со своего места, и это мой сигнал следовать за ней.

― Какие планы? ― спрашивает Джона. Он был молчалив, просто наблюдал за всеми, словно делал заметки.

― Планы, которые не включают тебя, Джона. И разве ты не должен быть в университете? ― отвечает она.

― Я бы там и был, если бы Винни не провалил сделку, ― жалуется Джона.

― И на этой ноте мы уходим. ― Алия наклоняется и целует отца в щеку. ― Увидимся вечером, папа.

― Я хочу, чтобы ты была рядом с игроками, желательно в туннеле, Алия. А не у штрафной скамейки с твоими подругами.

― Почему?

― Потому что я хочу, чтобы ты была рядом, ― огрызается Джейкоб чуть резче, чем обычно.

Не буду врать. То, что Алия будет находится рядом с ним, ― неплохая идея. Мне всегда нравится, когда она рядом.

Прошла половина второго периода. Монреаль выигрывает одну шайбу. Грей был прав. По какой-то причине сегодня они жаждут крови. Почему именно сегодня, я понятия не имею. Но если они хотят крови, то они ее получат. Только она будет не моя.

Я врезаюсь левым плечом в Гаррисона, их лучшего защитника. Его тело ударяется о борт. Грей уже рядом, борется за шайбу. В конце концов он отбирает ее и отдает Джеймсону, который посылает шайбу прямо над перчаткой вратаря и в сетку. Звучат сирены, вспыхивают красные огни, и Джеймсон исполняет свой танец вокруг защитной зоны.

Гаррисон толкает меня.

― Придурок, ― шипит он, направляясь к скамейке запасных. Это был человек, которого я когда-то считал своим другом. Я был на его свадьбе, на крещении его сына. И как только меня обменяли, он забыл обо всем этом.

― Да, конечно, это я придурок, ― усмехаюсь я.

― Да, так и есть. У нас все было схвачено. Кубок был наш, а ты решил выйти из себя, и все потому, что твоя мать ― грязная шлюха, ― ворчит он.

― Что, блядь, ты только что сказал? ― спрашиваю я, одновременно роняя клюшку и сбрасывая с рук перчатки.

Я успеваю нанести один удар, прежде чем Грей оттаскивает меня назад.

― Он того не стоит. Он пытается добраться до тебя, Кинг. Оставь это, ― говорит он.

― Отвали. Я убью его на хрен, ― кричу я.

― Нет, не убьешь. Ты отсидишь на скамейке штрафников и сделаешь так, чтобы это выражение на лице моей сестры исчезло. ― Он толкает меня в сторону скамейки.

Я оборачиваюсь и вижу Алию. Она стоит рядом с отцом. Ее пальцы прижаты к губам, и я знаю, что она грызет ногти. Она так делает, только когда нервничает. Я произношу губами извинение. Я знаю, что она ненавидит борьбу в хоккее. Я понимаю. Но это часть игры. Я сажусь на скамейку и не свожу с нее глаз на другом конце катка. Она расслабляется, как только я ухожу со льда. Как только истекают три минуты, я отправляюсь в погоню за шайбой.

Рыцарям удалось не дать Монреалю забить во время игры в большинстве, и вскоре после того, как я снова выхожу на лёд, звучит сирена, возвестившая об окончании второго периода. Все уходят с площадки и направляются в свои раздевалки. Я остаюсь в коридоре с Алией.

Беру ее ладони и осматриваю ногти.

― Тебе нужно перестать их грызть, ― говорю я ей.

― Я знаю, ― отвечает она. ― Ты в порядке?

― Никогда не было лучше. ― Я улыбаюсь. ― У меня самая сексуальная девушка в мире.

― Это вопрос вкуса. ― Она смеется.

― Только мой вкус имеет значение.

― А у меня, оказывается, самый сексуальный парень в мире, ― говорит она.

― А я-то думал, что тебя привлекает моя искрометная личность, ― притворно обижаюсь я.

― У тебя есть личность? Где? ― спрашивает она, осматривая туннель, но ничего не находит.

― Забавно. Пойдем туда, ― говорю я, уводя ее в раздевалку. Только когда я захожу туда и вижу всех парней в разных стадиях раздевания, мне хочется выпроводить ее обратно. ― Алия, закрой глаза.

― Кинг, иди сюда, ― зовет меня к себе один из тренеров.

― Иди, пока тебя не уволили, ― говорит Алия, толкая меня в его сторону.

К концу третьего периода у нас ничья, и игра переходит в овертайм. Три на три, Грей, Джеймсон и я против тройки лидеров Монреаля.

Мы наносим пять бросков по воротам, и каждый из них ловит вратарь. Монреаль наносит два броска по воротам. Звучит сигнал таймера, и мы начинаем серию буллитов. Вратарь Монреаля хорош, но наш лучше. Они забрасывают один мяч в сетку, а мы ― два, и Грейсон забивает победный гол.

В молодежной лиге тебя учат важности уважения в спорте. Видимо, в Монреале эти уроки не прижились, раз игроки соперника ― те самые, которых я когда-то считал семьей, ― проносятся мимо меня, не касаясь моих перчаток. Когда Джеймсон и Грей замечают, что они делают, мои товарищи по команде опускают кулаки и следуют дерьмовому примеру Монреаля.