Глава шестая

Лиам

Мой новый тренер ненавидит меня ― нет, проигнорируйте это. Моя новая команда ненавидит меня. Понятно, что мне здесь не рады, но я не собираюсь их переубеждать. Я здесь для того, чтобы выигрывать игры, просто и ясно. И это то, что у меня хорошо получается.

Это я доказываю всем этим ненавистникам прямо сейчас, продолжая выполнять бесконечные указания, которые выкрикивает мне тренер. Каждый раз я попадаю шайбой в сетку. Даже когда этот ублюдок выставил против меня двух вратарей, я все равно умудрился зажечь этот красный огонек.

Я твердо решил, что у меня все получится. Я не идиот. Я знаю, что эта команда ― мой последний шанс на профессиональную карьеру. Если я не справлюсь, то вряд ли смогу найти даже работу тренера в молодежной лиге.

Мои бедра горят, когда я катаюсь по льду так хорошо, как только могу, стараясь быть быстрее и лучше остальных. Монро, гребаный Грейсон Монро, впечатывает меня в борт. Он же сын владельца и старший брат моей няни. А также парень, в чьем доме я ночевал прошлой ночью, опасаясь, что няня узнает, если я уйду.

Как только я врезаюсь в стену, я поднимаю глаза на трибуны, не ожидая встретить ее взгляд, устремленный прямо на меня. На ее слишком красивом лице появляется легкая улыбка.

Черт, Кинг, возьми себя в руки. Я мысленно ругаю себя. Я не могу думать о ней или о том, что она чертовски красива. Или о том, что я хочу узнать, каково будет чувствовать ее обнаженное тело, прижатое ко мне. Держу пари, я могу заставить ее зажмуриться от удовольствия, заставить ее выкрикивать мое имя так громко, что его услышит весь город.

Я качаю головой и устремляюсь за Монро ― ни за что на свете он не отберет у меня шайбу. Мне удается догнать его как раз в тот момент, когда он замахивается для удара по воротам. Подлетев к нему, я отбираю шайбу и несусь на другой конец площадки. Я чувствую, как он наступает мне на пятки, пока я уворачиваюсь от остальных бесполезных ублюдков, пытающихся меня остановить. Я обхожу их, как будто они не более чем оранжевые конусы на льду. Я не вижу препятствий, когда катаюсь на коньках. Ничто не может меня остановить.

Шайба попадает в сетку, и я поворачиваюсь к разъяренному Грейсону Монро. Он недоволен, что я только что обошел его, но мне плевать. Как я уже сказал, я здесь не для того, чтобы делать его счастливым. Хотя должен признать, что есть одна Монро, на чьем лице я хотел бы увидеть счастливую, довольную, улыбку после оргазма…

Я смотрю на трибуны, но ее там уже нет. Неужели она не видела, как я забиваю?

Какого черта я хочу, чтобы она увидела это? Я работаю не для того, чтобы произвести впечатление на девчонок. Мне это не нужно. Я знаю. Это звучит отстойно, но правда есть правда. Почему именно эта девушка занимает мои мысли, я понятия не имею. Наверное, потому что мне нужно перепихнуться. Если бы она не разрушила мои планы прошлой ночью, я бы сегодня не был так взвинчен. Не трахаться и спать в доме, где мне явно не рады ― да, сегодня я буду ночевать в своей собственной квартире, сколько бы гребаных пауков в ней ни было.

― Марш в душ. Завтра в то же время. Не опаздывайте, ― кричит тренер команде. Как раз, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти со льда, я слышу, как он зовет меня по имени. ― Кинг, задержись, ― ворчит он.

Все мои силы уходят на то, чтобы не закатить глаза. Вместо этого я стискиваю зубы, прикусывая капу. И смотрю ему в лицо. Я знаю, что меня ждет. Это не первый раз, когда тренер ненавидит меня с первого дня. Они все чертовски злятся, что я хорош в своем деле. Я облегчаю им работу. Я приношу победы. Любой нормальный человек подумал бы, что это заставит их полюбить меня. Но нет, они ненавидят меня по неизвестным мне причинам.

Он не торопится. Я могу сократить расстояние, но не сдвигаюсь ни на дюйм. Он хочет поговорить со мной? Он может, блядь, доставить сюда свою задницу. Он останавливается в двух футах передо мной, и ему приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть мне в лицо.

― Ты думаешь, что у тебя божий дар, не так ли? ― спрашивает он.

― Нет, тренер, ― отвечаю я. Считаю ли я, что хорош в своем деле? Да. Но божий дар? Нет, черт возьми. Я, блядь, выложился на полную, чтобы стать таким.

― Ты здесь временно. Ты это знаешь, и я это знаю. Не обживайся, сынок. Этой команде не нужен такой игрок, как ты, ― выплевывает он.

― Такой игрок, как я? ― Я показываю на свою грудь. ― О, ты имеешь в виду игрок, который забивает? Игрок, который выигрывает чемпионаты? Не секрет, что эта команда каждый год попадает в плей-офф, а потом вылетает.

― Игрок, который принесет только негативную прессу и сопутствующие ей негативные эмоции. Небольшой совет? Владелец этой команды не будет мириться с этим. И я не из тех тренеров, которые будут терпеть твое дерьмо, не то, что твой последний, ― говорит он прямо перед тем, как пройти мимо меня.

Что ж, по крайней мере, теперь я понимаю, почему он меня так чертовски ненавидит. Интересно, если бы они узнали причину, по которой я выбил всю дурь из своего тренера, они бы все равно так вели себя? Он, блядь, заслужил это. Не связывайся с моей семьей. Мне плевать, кто ты.

Я последний в раздевалке. Все остальные уже ушли. Опустив сумку на пол, я быстро одеваюсь. Я устал, но еще мне чертовски скучно. Должно же быть хоть какое-то занятие в этом богом забытом городе. Что-то, что могло бы меня развлечь. Я беру свой телефон и совершаю ошибку, взглянув на экран. Десять пропущенных от мамы. Пять текстовых сообщений, которые я не собираюсь читать в ближайшее время.

Я, может, и не позволяю никому другому лезть в мою семью, но это не значит, что я не имею права злиться на нее. Честно говоря, я не уверен, что когда-нибудь смогу смотреть на свою мать и не испытывать ярость после того, что она сделала.

Запихнув телефон в карман джинсов, я перекидываю сумку через плечо и выхожу из раздевалки. Только для того, чтобы замереть, увидев, что предстает передо мной за дверью.

Алия Монро сидит, скрестив ноги, на полу, прислонившись к стене напротив выхода. Рядом с ней стоит большой стакан с кофе и лежит ее огромная сумка «Dior». Она планирует поход? Потому что, клянусь, она могла бы уместить в ней палатку и спальный мешок.

Я наклоняю голову и наблюдаю за ней. Она либо еще не заметила меня, либо очень старается сделать такой вид, не отрывая взгляда от экрана своего телефона и просматривая что-то в социальных сетях.

Я прочищаю горло, заставив ее вздохнуть, закатить глаза, а затем медленно поднять их, чтобы встретиться с моими.

― Я надеялась, что ты там утонул или поскользнулся и сломал себе шею, ― говорит она таким ровным голосом, который заставляет меня сомневаться, шутит ли она, или эта девушка всерьез желает мне телесных повреждений.

― Обычно мне не свойственно разочаровывать женщин, но не в данном случае. Что ты здесь делаешь? ― спрашиваю я, оглядывая пустой коридор.

― Жду тебя. А что еще я могу делать? ― отвечает она.

― Почему?

― Потому что мой отец, похоже, считает, что ты ― лучшее, что было с тех пор, как изобрели электричество. И он поручил мне следить за тем, чтобы ты не попал в неприятности.

― Лучшее с тех пор, как был нарезан хлеб, ― поправляю я ее.

― А?

― Правильно говорить ― это лучшая вещь с тех пор, как был нарезан хлеб, а не электричество, ― объясняю я.

― Да, но это глупо. Нарезать хлеб легко. Ты знаешь, как трудно жить в современном мире без электричества? Не думаю, что это было бы весело, ― говорит она.

Я не говорю ей, что знаю, как трудно жить без электричества ― чертовски холодно, вот как. Когда я рос, моя мама притворялась, что это игра. Мы с братом все понимали, но терпели блэкаут, когда отключали электричество. Я очень сомневаюсь, что маленькой принцессе хоть раз в жизни приходилось обходиться без тех современных удобств, которые есть в ее распоряжении.

― Я проголодался. Где здесь можно хорошо поесть? ― спрашиваю я, желая сменить тему.

― Тебе повезло. Так получилось, что еда ― одно из моих любимых времяпровождений. ― Алия улыбается, поднимаясь на ноги, затем поворачивается и нагибается, чтобы поднять сумку и стаканчик кофе.

Когда она выпрямляется и поворачивается обратно, я не скрываю, что рассматривал ее задницу. Ее восхитительную попку в форме сердца, которая идеально поместилась бы в моих ладонях. Если она выставляет ее передо мной, я буду смотреть.

― Готов в любое время, ― говорю я с ухмылкой.

― Поехали. Я поведу, ― говорит она, шагая впереди меня. ― И перестань пялиться на мою задницу, ― добавляет она, слегка покачивая бедрами.

― Эта задница создана для того, чтобы на нее пялились, милая, ― бормочу я достаточно тихо, чтобы она меня не услышала.

Загрузка...