Прощай, мафия!

Глава 17 Рикошет

Василиса Андреевна Егорова как раз собственноручно наливала чай своему новому итальянскому другу Пауло Лучано, когда в ее кабинет вошел секретарь и доложил о приезде Натали Крушинской.

— Пусть подождет, — небрежно сказала хозяйка, ни на минуту не переставая медово улыбаться итальянцу. — Я приму ее, когда этот идиот напьется чаю. Оказывается, он в своей Италии спал и видел, как бы ему попить чайку по-русски.

В подтверждение ее слов итальянец с глуповатой улыбкой ухватил бараночку и сунул ее в стакан с кипятком. Очевидно, в его представлении русские пили чай именно так. Вообще, со своей любовью ко всему русскому Пауло Лучано порядком достал Василису Егорову. Она, несмотря на внешность деревенской бой-бабы, была человеком деловым, современным и абсолютно космополитичным. Видите ли, мама Пауло Лучано родилась в России, и, хотя она навсегда покинула родину в трехлетнем возрасте, незадолго до революции, это обстоятельство оказалось для итальянца достаточной причиной, чтобы вложить деньги в российский бизнес. Сама Василиса никогда не принимала решений, руководствуясь подобными пустяками. Но если у кого-то разыгралась ностальгия — отчего бы не подыграть? Василисе очень были нужны деньги Лучано, и она не задумываясь привязала бы фальшивую косу и обрядилась в сарафан и кокошник, лишь бы угодить итальянцу.

Мирное чаепитие, сопровождаемое приятной дружеской беседой, неожиданно было прервано вторжением Крушинской. Ждать в приемной она не пожелала.

— Здравствуй, Наталья, — гостеприимно поднялась ей навстречу Василиса. Со стороны казалось, что она страсть как рада видеть Крушинскую. — Налить тебе чайку? Кстати, познакомьтесь. Это Наталья Крушинская, директор модельного агентства. Ее девочки обязательно будут участвовать в показе последней коллекции Андреади. А это Пауло Лучано, наш будущий партнер по бизнесу, — представила своих гостей друг другу хозяйка.

На учтивый поклон итальянца Натали ответила небрежной улыбкой. Она явно не была расположена к светской беседе.

— Объясни мне, что происходит, Василиса? — начала Натали, и тон ее не предвещал ничего хорошего. — Сначала появляется эта статья, в которой говорится, что коллекция не погибла и показ состоится точно в срок. Затем мне звонит София и просит провести кастинг. А сегодня утром я приезжаю в Дом моды Андреади — я повторяю, Андреади! — и вижу, что там вовсю хозяйничает Полонская. Рабочие готовят зал для показа, в мастерских полно рабочих, вовсю идет раскройка, а на завтра, оказывается, уже намечены первые примерки. Вдобавок по всему Дому болтаются сомнительные личности, с виду типичные бродяги, везде суют свой нос. Пожар пожаром, но в Доме полно ценных вещей, а с попустительства Софии начинается настоящее разграбление. В чем дело, а, Василиса?

— Не волнуйся, Натали. Эти сомнительные личности никакие не бродяги и не воры, а декораторы и дизайнеры. А еще на сегодня намечено прослушивание джазового квартета. Их всех пригласила София. Ей нужно воссоздать на сцене атмосферу тридцатых годов.

— Ей нужно воссоздать что? — приложила руку к уху Натали.

— Атмосферу тридцатых годов, времен расцвета итальянской мафии, — терпеливо повторила Василиса, будто и правда поверившая во внезапную тугоухость Крушинской. — Ты разве не знаешь, что последняя коллекция Андреади называется «Прощай, мафия!»?

— Какая к черту мафия! Какая к черту коллекция! — взревела Крушинская, да так, что итальянец подпрыгнул на месте и испуганно захлопал глазами.

— What happened, Vasya? — спросил он. — Why is this woman so crying?[8]

— It's nothing, Paul. She is just a little bit deaf[9], — объяснила она и приложила руку к уху, повторив жест Крушинской.

— Нет никакой коллекции! — продолжала разоряться Крушинская. — О чем ты говоришь?! Она погибла! Сгорела в огне!

— Знаю, — преспокойно отвечала Егорова. — Новую коллекцию сделает София. А мы выдадим ее за коллекцию Андреади. Кстати, я уже видела эскизы. Они великолепны, и единственное, чего им не хватает, так это подписи Андреади. Так что показ состоится в намеченный день, чего бы мне это ни стоило. А ты, дорогуша, лучше бы о кастинге беспокоилась.

— Ах, вот что ты задумала, гадюка, — прошипела Крушинская. — Мало ты денег срубила при жизни Андреади, так теперь решила и на его смерти наварить? Только ничего у тебя не получится, дорогуша! У меня есть снимки его последней коллекции. И я опубликую их во всех газетах и журналах, чего бы мне это ни стоило. Тебе не удастся выдать жалкие тряпки Полонской за гениальные творения Александра Андреади!

— Врешь! — с перекошенным от злобы лицом выкрикнула Егорова. — Нет у тебя никаких фотографий.

— Нет, не лгу. Можешь полюбоваться прямо сейчас, — насмешливо ответила Натали, вытащила из сумочки толстую пачку фотографий и швырнула на стол Василисы.

Призрачные надежды, что угрозы Натали окажутся блефом, растаяли как дым. Василиса сразу узнала коллекцию Андреади: ей довелось видеть ее на стадии эскизов. Тщательно разработанная операция по спасению сделки, после того как идиот Андреади решил поиграть в обиженного гения, оказалась на грани срыва. И все только потому, что истеричная фанатка Андреади ухитрилась каким-то образом отщелкать его последнюю коллекцию.

— Я не понимаю тебя, Наталья, — проникновенным голосом начала Василиса. — Как ты можешь защищать Андреади после того, как он так тебя унизил? Десять лет морочил тебе голову рассказами о том, что он гей, а сам в это время волочился за молоденькими моделями! И даже женился на одной из них. Если это не плевок в душу, тогда как это называется?

— Все это ложь, — дрогнувшим голосом сказала Натали. — Андреади никогда не любил Ингу. Он был привязан только к Мике… по-своему, эгоистично, но все же привязан. Ты отлично это знаешь.

— Пусть так, — согласилась Василиса. — Но другие-то этого не знают! И считают, что Андреади просто использовал тебя, пока ты ему была нужна, а потом выбросил, как старый рваный башмак. В глазах всего мира моды ты сейчас посмешище номер один. И вместо того, чтобы отомстить Андреади, продолжаешь рабски ему служить?

— Ты просто не знаешь, что такое дружба. У тебя никогда не было друзей: только деловые партнеры и малолетние любовники. Откуда тебе знать, что дружба не заканчивается смертью одного из друзей?

— Поменьше пафоса — ты не на похоронах, — цинично посоветовала Василиса. — И потом… если вы с Андреади были такие друзья, почему же он ничего не оставил тебе, а все до копейки завещал Мике? Разве друзья так поступают? А, Наталья?

— Андреади завещал мне нечто более ценное: свое доверие и право защитить его честное имя.

— Вот так наследство! — от души расхохоталась Егорова. — Прям кот в сапогах, не меньше. Ладно, Наталья, будет глупости говорить. Ты деловой человек, я деловой человек, давай поговорим о деле. Сколько ты хочешь за эти фотографии?

— Они не продаются, — ледяным тоном отрезала Натали. — И я советую тебе остановить подготовку шоу и честно объявить, что никакого показа не будет. А иначе я опубликую фотографии на следующий же день после представления лже-коллекции Андреади. Представляешь, какой разгорится скандал? И какие неустойки выставят тебе люди, купившие за баснословные деньги тряпки бездарной портнихи? — продолжала она, явно наслаждаясь своей властью над Василисой. — И не пытайся подсылать ко мне в офис воров, я тебя знаю. Негативы в надежном месте.

За время ее речи Василиса Егорова будто уменьшилась в размерах. Она была напугана, это факт. А Натали, вполне удовлетворенная произведенным эффектом, направилась к выходу. Возле самой двери она обернулась.

— Да, кстати, дорогуша, — добавила она с ядовитой ухмылкой. — У меня для тебя еще одна новость. И боюсь, тоже не очень хорошая. Сегодня в Доме моды, среди праздношатающейся публики, я увидела Мику. Да-да, представь себе. На твоем месте я бы наняла еще одного охранника. Кажется, вы расстались не слишком большими друзьями?

Натали ушла, оставив после себя запах ненависти и скорого несчастья. Это почувствовал даже итальянец, который перестал улыбаться и тревожно поглядывал на Василису. А та нервно барабанила пальцами по столу и даже не пыталась делать вид, что все в порядке. Чтобы загладить напряженную паузу, Лучано взял оставленные Крушинской фотографии и внимательно их просмотрел.

— Not bad collection, — небрежно сказал он. — Who is it's author?[10]

— Once a beginner[11].

— It's not bad collection, but no more. I wouldn't risk to put money in it. Though such dress appears to be interesting to me, — ткнул пальцем он в одну из фотографий. — Especially that detail[12], — добавил он и обвел что-то красным маркером.

В этот момент в кармане у Лучано зазвонил мобильный. Беседа шла на итальянском, поэтому Василиса не поняла ни слова; ей показалось, что говорил он о звездах, потому что в разговоре несколько раз мелькнуло английское словечко «star».

После разговора настроение Лучано резко переменилось. Да и сам он изменился: враз перестал быть похожим на бестолкового прожигателя жизни, болтающегося по белу свету в поисках развлечений. Более всего он сейчас напоминал Василисе босса сицилийской мафии, той самой, эпитафию которой собиралась исполнить своей коллекцией София Полонская.

Лучано откланялся. А Василиса в глубокой задумчивости налила себе чаю и машинально сунула в чашку баранку. И тут взгляд ее упал на фотографию, которую отметил итальянец.

— Черт меня подери! — не веря своим глазам, воскликнула Василиса. — А итальяшка-то сумел углядеть самую суть. Ну, держись, подруга! Этими фотографиями ты собиралась похоронить меня? Как бы не похоронили тебя саму! Где тут у меня был телефончик симпатичного следователя из прокуратуры? Черт, никакого порядка в столе. И зачем только я держу секретаря, — ругалась она, перебирая пачку визиток.

Скоро телефончик был найден. Василиса быстро набрала нужный номер.

— Алё? Прокуратура? Мне бы Кирилла Фролова…

Натали Крушинская примеряла перед зеркалом шляпку, когда ей сообщили о приезде следователя.

— Нельзя сказать, что вы вовремя, — недовольно поморщилась она. — Я как раз собираюсь на похороны Инги Скворцовой.

— Я не отниму у вас много времени, — сказал Фролов. — Десять — пятнадцать минут. Все зависит от того, насколько вы будете честны со мной.

Если Натали и напряглась, то виду не подала.

— Хорошо, — вздохнула она. — Присаживайтесь. Чай, кофе?

— Нет, спасибо. У вас ведь мало времени?

— И то правда. Так о чем вы хотели меня спросить?

— Наталья Юрьевна, — официальным тоном начал Фролов, — скажите, пожалуйста, почему вы скрыли тот факт, что накануне пожара были в Доме моды Андреади?

Такого вопроса Натали явно не ждала.

— Я? В Доме моды Андреади? — засуетилась она. — С чего вы взяли, что я там была?

— То есть вы хотите сказать, что не были там?

— Конечно не была.

— Отлично, — кивнул Фролов, будто и не ждал другого ответа. — В таком случае скажите, кто делал эти фотографии? — Он разложил перед Натали знакомую пачку снимков последней коллекции Андреади.

Отпираться Крушинская не стала.

— Я.

— Андреади был в курсе этой фотосессии?

— Да, конечно. Если хотите знать, он сам попросил меня об этом.

— И когда она состоялась?

— Когда? — наморщила лоб Натали. — Дайте подумать. Нет, лучше я посмотрю в еженедельнике. Так будет надежнее.

Несколько минут Натали сосредоточенно изучала записи в своем рабочем дневнике.

— 18 сентября, — наконец торжественно объявила она.

— Этого года? — уточнил Кирилл.

— Ну, разумеется. Что за глупый вопрос?

— Возможно, мой следующий вопрос покажется вам еще более глупым. Вы, случайно, не в курсе, в мастерской Андреади есть часы?

— Часы? Конечно, есть.

— Вы это точно помните?

— Абсолютно точно. А в чем дело?

— Это хорошие часы? Надежные?

— Великолепные. Если я не ошибаюсь, подарок одного японского модельера. Настоящее чудо техники. Показывают не только время, но и дату, а также температуру, влажность воздуха… О, черт, только не это! — вдруг схватилась за голову Натали и выжидательно посмотрела на Фролова.

Продолжать игру «ты врешь, а я киваю» следователь не стал.

— Именно это, — грустно сказал Кирилл. — Не верите, посмотрите сами.

Из пачки фотографий Фролов ловко выудил одну. Ту самую, которую выделил Пауло Лучано. Это было лучшее платье из коллекции Андреади. И чтобы выхватить его красоту в полном объеме, Натали сняла модель в нескольких ракурсах. Это была ошибка, потому что в объектив попали и японские чудо-часы Андреади, которые четко зафиксировали дату и время. Василиса не просчиталась — Натали угодила в силки, сотканные собственными руками.

— Нам придется вернуться к самому началу, — скорбно сказал Фролов. — А я ведь предупреждал, что продолжительность нашего разговора будет зависеть от вашей честности. Итак, повторяю вопрос: почему вы скрыли от меня, что в день пожара были в Доме моды Андреади?

— Потому что вы меня об этом не спрашивали, — мрачно ответила Натали.

— Теперь спрашиваю. Вы там были?

— Да.

— И что вы там делали?

— Фотографировала коллекцию Андреади.

— По просьбе Андреади?

— Именно.

— Когда вы начали свою съемку?

— Часов в восемь.

— И как долго она продолжалась?

— Часа два, не больше.

— Значит, из Дома моды вы ушли в десять часов вечера? — уточнил Фролов.

— В десять. Но может быть, и пять минут одиннадцатого, — раздраженно отозвалась Натали. — Я не смотрела на часы.

— Кто-то может подтвердить ваши слова? — спросил Кирилл.

— Нет. Мне как-то и в голову не пришло искать свидетелей. Зато никак не меньше тридцати человек могут подтвердить, что в двадцать минут одиннадцатого я уже была в агентстве.

Рассказ Крушинской косвенно подтверждался показаниями Софии Полонской, которая утверждала, что в десять часов вечера в мастерской Андреади горел свет, а в пятнадцать минут одиннадцатого во дворе уже было темно. Кирилл Фролов был доволен. Но самые главные вопросы к Крушинской были еще впереди.

— Итак, из Дома моды Андреади вы ушли в десять вечера, — повторил Фролов. — И больше туда не возвращались?

— Конечно нет, — удивленно ответила Натали. — Чего мне там делать?

— Что делать? Да мало ли что, — неопределенно пожал плечами Фролов. — А хоть бы проверить, не погасла ли свечка, которую вы оставили в мастерской, предварительно обрызгав все вокруг бензином. Конструкция-то дилетантская, ненадежная. Сквознячок подует, свечечка погаснет, и пиши пропало. Все планы насмарку.

— Что за бред вы несете? — вытаращилась на него Натали. — Какая свечечка? Уж не хотите ли вы сказать, что это я подожгла мастерскую Андреади?

— А почему бы и нет, Наталья Юрьевна?

— Какая поразительная чушь! Я бы в жизни не причинила вред Александру. Спросите кого угодно! Всем известно, как я отношусь к Андреади.

— А я уже спросил, Наталья Юрьевна, — вкрадчиво ответил Фролов. — И не сомневаюсь, что вы не смогли бы причинить вред модельеру Александру Андреади, который долгие годы отказывал вам во взаимности из-за своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Но я совсем не уверен, что этот мораторий распространяется на Александра Андреади, который собирался жениться на модели Инге Скворцовой.

— Думайте что хотите, — устало вздохнула Натали. — Я уже устала обсуждать этот бред. Вы еще скажите, что я из ревности убила Ингу Скворцову.

— А может, не из ревности? А может, Инга видела вас в тот вечер возле Дома моды и догадалась, что вы имеете отношение к поджогу? Может, она вас шантажировала?

— Инга в тот вечер была возле Дома моды? — удивленно спросила Натали.

— Была. Она заезжала туда, чтобы забрать мобильный телефон, который забыла у Андреади во время дневного показа.

— Как интересно, — задумчиво проговорила Натали.

— Что именно? — поинтересовался Кирилл, но Натали его будто не слышала.

— Вы что-то спросили? — наконец очнулась она. — Ах да. Все очень интересно. Особенно мобильник, который якобы забыла Инга. Дело в том, что во время съемок мобильный был у нее в сумке. Ей кто-то звонил, и я зашла в студию, чтобы сообщить об этом. При свидетелях, — подчеркнула она.

— Может быть, у нее было два мобильных телефона?

— У нее был один телефон, — заверила следователя Натали. — Это могут вам подтвердить ее друзья и знакомые. Если Инга и вправду была в тот вечер у Андреади, то по другой причине.

— Возможно, — согласился Фролов. — Но, честно говоря, это не снимает мои подозрения в ваш адрес.

— Все ваши подозрения — это чистой воды домыслы, — заявила Крушинская. — У вас нет ни одного факта.

— Да, конечно, — согласился Фролов. — Но посудите сами, уважаемая Наталья Юрьевна. Только у вас были и мотив, и возможность совершить поджог в Доме моды Андреади. Только у вас были и мотив, и возможность подменить кокаин на героин в сумочке Инги Скворцовой. Если поглядеть на дело с этой точки зрения, то чистой воды домыслы медленно, но верно превращаются в жизнеспособную версию.

— Я понимаю ваше желание поскорее найти виновника, но я уверяю, вы идете по ложному пути. Я не поджигала Дом моды Андреади и не убивала Ингу. Хотя бы потому, что Инга приносила моему агентству фантастический доход. И знаете, что… Пожалуй, я скажу вам, кто убил Ингу Скворцову. Конечно, не потому, что очень хочу вам помочь. Просто надеюсь, что тогда вы оставите меня в покое.

— Любопытно послушать.

— Инга была звездой. И как у всякой звезды, у нее были поклонники. В том числе и один сумасшедший. Этот парень преследовал ее буквально по пятам. Караулил и днем и ночью, везде, где бы она ни появилась. Правда, он ничего не требовал от нее, для него было величайшим счастьем, если Инга соглашалась сесть в его машину. Вот он ее и убил. Когда узнал, что Инга вышла замуж. Он был сумасшедшим. Полным параноиком. А такие вполне способны убить из-за ревности. Вспомните хотя бы Дугарову.

— Дугарова призналась в убийстве своего мужа.

— А вы спросите этого парня! Может, и он признается в том, что убил Ингу.

— Чтобы спрашивать, нужны основания. А все ваши обвинения в адрес неизвестного поклонника Скворцовой — это, извините, домыслы. Более того, — насмешливо прищурился Фролов, — ваши попытки обвинить другого человека производят впечатление, что вы пытаетесь отвести подозрения от настоящего преступника… то есть от вас.

— Вы чертовски проницательны, — усмехнулась Натали. — И что вы собираетесь со мной делать? Посадите в тюрьму?

— Для начала мы поедем в прокуратуру, и вы дадите подписку о невыезде. А заодно и побеседуем в менее приятной, но более располагающей к откровенности обстановке.

— Заманчивая программа. А нельзя ли перенести ее часика на два? Я все же хотела бы попасть на похороны Инги, — сказала Натали, пристально глядя следователю в глаза.

Кирилл Фролов задумался. Отвлеченно от расследования Наталья Крушинская очень нравилась ему. Сильная, умная, волевая женщина, которую не сломят ни жизненные невзгоды, ни чужие мнения. Сегодняшний разговор окончательно его в этом убедил. И породил противоречивое чувство: Кирилл не сомневался, что Натали по уши завязана в этом деле, и в то же время был уверен, что она не причастна ни к убийству, ни к поджогу.

А с другой стороны: кто же еще? Он ведь ничего не придумал, когда сказал, что только у нее были убедительный мотив и возможность совершить оба преступления.

— Вы можете поехать на похороны, — наконец ответил Кирилл.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Но как воспитанный человек я не могу не проводить вас на это мероприятие.

— Боитесь, что сбегу? — усмехнулась Натали.

— Нет, мне просто приятно ваше общество, — ответил Кирилл. И ни на йоту не покривил душой.