Прощай, мафия!

Глава 20 Мафия против Старцевой

Как назло, следующий день выдался для Старцевой напряженным, как никогда. Расследования расследованиями, но от повседневной работы в газете ее пока никто не освобождал. Часам к пяти Анна поняла, что назревает катастрофа. В восемь вечера она должна быть в «Микеланджело», соблазнительная как вишня в шоколаде, а у нее еще гора работы, которую она должна закончить до сдачи номера в печать. Поняв, что за три часа подрубить все хвосты и съездить домой переодеться она не успеет, хоть умри, Аня позвонила Ирине:

— Ирка, выручай! Ты не могла бы подвезти одежду и косметику ко мне на работу? Я ничегошеньки не успеваю.

Ирка, которая в это время блаженствовала в ванне, с медово-яичной маской на лице, чертыхнулась, но согласилась. У Старцевой появилась надежда.

Часам к семи производственная запарка улеглась. Чтобы, не дай бог, не попасться коллегам на глаза после чудесного перевоплощения из журналистки в путану, Старцева спустилась на другой этаж, где арендовало офисы рекламное агентство, и уединилась в кабинке туалета.

Несколько минут она внимательно разглядывала свое лицо. М-да, после сегодняшнего напряженного дня она скорее похожа на взмыленную лошадь, чем на ночную бабочку. Придется основательно потрудиться, чтобы хотя бы внешне соответствовать роли, которую ей сегодня придется сыграть. При одной мысли об этом к горлу подступила легкая тошнота…

Вместе со шмотками и косметикой Ирка передала глянцевый журнальчик, заложенный на странице, где была сфотографирована на какой-то вечеринке известная музыкантша и скандалистка Кортни Лав. По мнению подруги, ее макияж идеально подошел бы Анне в сегодняшней ситуации.

В обычной жизни Старцева почти не красилась и большой сноровки в этом деле не имела. Она трижды взмокла, извела килограмм косметики и миллион нервных клеток, пока добилась желаемого результата. Анна долго сличала свое отражение в зеркале и фотографию в журнале. Особой схожести с Кортни Лав не наблюдалось, но то, что обе они выглядели устрашающе, — это факт. Анна с трудом представляла себе, как с таким лицом можно появиться в приличном обществе, но перекрашиваться в нечто более человеческое у нее элементарно не было времени.

Кожаные шорты, сапоги на шнуровке и длинный плащ довершили кошмарную картинку.

— Я выгляжу как последнее дерьмо, — вынесла себе приговор Аня. — И чувствую себя точно так же. Так что в данном случае — налицо полная гармония формы и содержания.

Старцева затолкала свои вещи в рюкзак и выскользнула из туалета. Рабочий день в рекламном агентстве уже закончился, коридоры пустовали. Что не могло не радовать Старцеву, которая больше всего на свете боялась, как бы ее не застукали в таком виде. Она мысленно похвалила себя за то, что предусмотрительно ушла со своего этажа: сотрудники газеты не отличались особой дисциплинированностью, в это время в редакции еще полно народу.

Крадучись она добралась до холла и вызвала лифт. Дверцы раздвинулись, и тут Старцева поняла, что раньше времени начала себя нахваливать. В кабинке стоял человек, видеть которого Анна хотела меньше всего на свете.

— Старцева, ё-моё, ты бы предупреждала, что ли! — испуганно воскликнул Ветров и непритворно схватился за сердце. — Так ведь и инфаркт можно получить.

И почему некоторые люди имеют привычку появляться исключительно не вовремя, думала Старцева, стараясь не замечать изучающего взгляда Ветрова. Она молила Бога, чтобы поездка поскорее закончилась — так ей было не по себе.

— Куда это ты, подруга, намылилась в таком виде? — спросил Андрей.

— Отвяжись, Ветров.

— И все-таки?

— Говорю, отвяжись.

— В ночной клуб? На маскарад? На концерт группы «Kiss»? — гадал Ветров.

Понимая, что отделаться от него не удастся, Анна решила рассказать ему всю правду. Почти всю.

— Натали предложила мне поучаствовать в одном очень интересном проекте. Сегодня кастинг. И я должна выглядеть максимально сексуально и агрессивно. Вот и все.

— Сказать, что ты с блеском выполнила условие, — не сказать ничего, — заметил Ветров. — В любом борделе тебя бы оторвали с руками и ногами. Нет, не обижайся, выглядишь, ты, конечно, супер, но появляться в метро в таком виде не рекомендуется. Как честный человек я просто обязан отвезти тебя на этот кастинг.

Они вышли на улицу, и взгляды прохожих, которые Анна беспрестанно ловила на себе, убедили ее в том, что Ветров нисколько не преувеличивает опасность. И потом, она уже опаздывала, а богатые люди, как верно заметила Натали, ждать не любят.

Аня молча села в машину и отвернулась к окну. Она любыми путями хотела избежать разговора с Ветровым.

— Куда ехать-то? — спросил Андрей.

— В отель «Микеланджело». Знаешь, где это?

— Что, кастинг будет проводиться в «Микеланджело»? — удивился Ветров. — Что это за кастинг такой? И что это вообще за работа, может, объяснишь?

— Объясню, если пройду кастинг, — отрезала Старцева, достала из сумки плеер и надела наушники, давая понять, что разговор окончен.

Ветров удивленно покосился на нее, но ничего не сказал. В другой раз он бы до смерти обрадовался, что Старцева помалкивает, когда он ведет машину, но сегодня ее молчание настораживало. Она явно что-то задумала… Но не применять же к ней допрос третьей степени?

Они подъехали к небольшому уютному зданию отеля «Микеланджело». Это была маленькая гостиница на несколько десятков номеров, буквально источающая запах роскоши, денег и всевозможных удовольствий. Здесь никогда не останавливались случайные клиенты. Парковка перед входом в отель была забита такими шикарными, модными авто, что джип Андрея сразу показался деревенским тарантасом.

— «Микеланджело», — объявил Ветров тоном заправского таксиста.

— Спасибо.

— Тебя подождать? — спросил Андрей.

— Нет, не стоит. Кастинг может затянуться до поздней ночи, — сказала Старцева и быстро вышла из машины.

В вестибюль отеля, отделанный мрамором и зеркалами, Анна ворвалась без пятнадцати восемь. Роман Калугин уже сидел в огромном кожаном кресле, пил кофе и читал газету. Увидев Анну, он поспешил ей навстречу.

— Потрясающе выглядишь, — заметил он. — Может, тебе и правда попробовать себя в модельном бизнесе? Отличные способности к перевоплощению!

— Да не трави ты мне душу, — попросила Старцева. — Я и так чувствую себя липкой от всех этих взглядов. Расскажи лучше, что у тебя?

— Все в порядке. Я познакомился с горничной, которая обслуживает этот номер и два соседних. В них как раз никто не живет, и она позволила мне подождать тебя там. С ней легко было поладить. Оказывается, девчонка спит и видит стать моделью. Пообещал взять ее на съемку, и все дела.

— Оказывается, это очень выгодно — быть модным фотографом, — заметила Старцева.

— Да, среди горничных, официанток и продавщиц супермаркетов я пользуюсь бешеной популярностью, — со смехом отозвался Роман.

— Теперь понятно, почему ты ушел из фотожурналистики, — пошутила в ответ Анна.

Калугин недобро взглянул на Старцеву и резко замкнулся. Остаток пути они провели в молчании.

— Теперь налево, — сообщил Калугин, когда лифт привез их на последний этаж. — Я все разведал. Кстати, горничная сообщила, что номер, куда ты идешь, арендован только на сутки. Снял его какой-то страшно крутой господинчик, во всяком случае, управляющий отелем буквально ковром стелился, чтобы ему угодить. Ну и повезло же тебе, Старцева. Денег у него наверняка пруд пруди, — взахлеб рассказывал он. — Сумеешь понравиться дяденьке, уж он тебя отблагодарит.

— Ты что, спятил? — уставилась на него Старцева. — Думаешь, я буду с ним спать? Я иду туда исключительно ради того, чтобы выяснить, кто занимается шантажом в «Натали».

— Ну, так одно другому не мешает, — подмигнул ей Калугин. — Кстати, вот и твой номер. Не будь дурой, Старцева, — посоветовал он напоследок и легонько подтолкнул ее к двери.

Обдумывать непонятное поведение Калугина было уже некогда. Старцева надавила на ручку и вошла в номер. Странно, но там ее никто не ждал. Пусто! Тем лучше, подумала Старцева. Пока хозяин не вернулся, у нее есть время заняться тем, ради чего она сюда и пришла.

Раньше ей никогда не доводилось бывать в таких роскошных апартаментах. Высокие потолки, медового цвета кожаная мебель, хрустальная люстра, зеркала, керамические вазы с экзотическими растениями… В центре шикарной гостиной стоял огромный белый рояль. В номере была еще и спальня, обставленная белой мебелью, кабинет в сдержанном английском стиле, а также ванная комната с джакузи.

Старцева бродила по номеру как зачарованная, заглядывая в каждый уголок, поочередно присаживаясь то в кресло, то на стул, то на кровать. Она даже подумала, а не нырнуть ли ей в джакузи? А что, в этом нет ничего противоестественного, вполне соответствует духу встречи! И тут вспомнила, зачем, собственно говоря, сюда пожаловала.

Дура, выругала себя Старцева. Чем пялиться на чужую роскошь, лучше бы проверила, побывала здесь Натали или еще нет.

По правде говоря, Старцева сама не знала, что искать. Она плохо представляла себе устройство, с помощью которого можно вести скрытую съемку. Нужно было спросить у Калугина, думала Анна. Он фотограф, наверняка в курсе, как выглядит эта штуковина.

Следуя простой обывательской логике, Старцева отправилась в спальню: если шпионское устройство и правда существует, то искать его нужно именно там. Чтобы не терять время попусту, Анна улеглась на огромную кровать и прикинула, с какой точки оператору было бы удобнее вести съемку.

Однозначно: сидя на люстре, постановила Старцева, и в ту же минуту увидела миниатюрную камеру: именно в том самом месте.

— Кустарщина, — разочарованно протянула Аня, встав на цыпочки и разглядывая крошечный фотоаппаратик, прикрепленный скотчем к ножке люстры. — Дилетантская работа. И как ее до сих пор не застукали?

По правде говоря, Старцева излишне критично оценила работу шантажиста: камера хоть и не была невидимой, но в глаза все же не бросалась. Ее бы обнаружил только тот, кто знал, что искать.

Итак, камеру она обнаружила. Но что делать с этой находкой? И как доказать, что аппарат принадлежит Натали? Может, не стоит изобретать велосипед: снять камеру из укрытия, отдать на дактилоскопическую экспертизу и по отпечаткам пальцев установить хозяина? Способ слишком простой и совсем не в ее стиле, но, может, это как раз тот случай, когда ее привычка оригинальничать совсем не уместна?

Проблема состояла в том, что дотянуться до люстры ей было не под силу даже на высоченных каблуках. Не хватало каких-то пятнадцати сантиметров до вожделенного фотоаппарата.

— Вот наказание мне с этим ростом! — воскликнула Анна. — Ни в моделях, ни в репортерах делать нечего!

Можно сбегать в гостиную, принести стул. И если она не рухнет с этого сооружения, у нее появится шанс сделать карьеру… хотя бы в эквилибристике.

Старцева с разгону влетела в гостиную, схватила стул и только тогда заметила, что в номере кое-что изменилось.

В глубоком кресле, положив ногу на ногу, восседал высокий худощавый человек лет пятидесяти, седой и пышноволосый, с пронзительными серыми глазами. И бесцеремонно разглядывал Старцеву. Одет он был в добротный серый костюм в полоску, вокруг шеи незнакомец повязал светлый шелковый галстук, на коленях его лежала светлая шляпа, а к ручке кресла была аккуратно приставлена трость. На стеклянном столике, между вазой с цветами и пепельницей, лежал гигантских размеров пистолет.

Анна в момент получила ответ на вопрос, который изматывал ее последние два дня: что же в ней такого необыкновенного, если какой-то важный господин готов заплатить любые деньги за возможность побыть с нею наедине. И Зотов, и Наташа Белостоцкая подробно описали своих заказчиков, так что Старцевой не пришлось долго ломать голову над тем, кто же сидит перед ней.

— Пауло Лучано, — прошептала Старцева. От страха у нее всегда пропадал голос.

— Нет, нет и еще раз нет, — категорически заявил на это итальянец без малейших признаков акцента. — Пауло Лучано я только в Италии или для деловых партнеров. Для русских друзей — Павел Петрович Лучков. Мы ведь подружимся, не так ли? — с надеждой спросил Лучков.

Не сводя глаз с огромного пистолета, Старцева кивнула. А кто бы не кивнул?

— Поставьте стул на место, — предложил Лучков. Она и правда продолжала стоять, мертвой хваткой вцепившись в спинку стула. — Кстати, на него можно сесть.

Старцева послушно села и, как первоклассница, сложила руки на коленях. Этот примерный вид очень вязался с нарядом валютной проститутки.

— Итак, вы нашли коллекцию Андреади? — спросил Лучков.

Не в силах сказать ни слова, Старцева мотнула головой.

— И что вы собираетесь делать с этой находкой, а? — прищурился итальянец.

Кое-какие планы у Старцевой имелись, но поделиться ими с Лучковым она не могла при всем желании: ее голос упорно не желал возвращаться.

— Что с вами? — встревожился Лучков. — Вас что-то смущает? Может, моя охрана? — За спиной Лучкова возвышались два здоровенных лба. — Так это мы быстро поправим. Подождите в спальне, пока я побеседую с дамой.

Охранники удалились.

— Теперь все в порядке? — участливо спросил Лучков.

— Пистолет, — прошептала Аня.

— Пистолет? Этот, что ли? — показал он оружие. — Успокойтесь. Это зажигалка. Ужасная пошлость, терпеть не могу таких штук, но она часть интерьера этого номера. Не выбрасывать же ее в окно! А вы правда подумали, что я разгуливаю с пистолетом в кармане? Я бизнесмен, а не гангстер. Впрочем, это не важно. Итак, что же вы собираетесь делать с найденной коллекцией?

У Старцевой всю хворь как рукой сняло.

— Я думаю, что коллекцию нужно вернуть в Дом моды Андреади, — нагло заявила она, быстро позабыв все страхи. — И на заявленном показе выставить ее, а не ту коллекцию, что Василиса Егорова собирается выдать за последнее творение модельера.

— Этого делать нельзя, — твердо сказал Лучков.

— Почему?

— Потому что Дом моды Андреади не имеет никаких прав ни на саму коллекцию, ни на ее показ.

— Что это значит? — не поняла Старцева.

— Вы давно работаете репортером криминальной хроники? — спросил ее Лучков.

— Несколько месяцев, — ответила Аня.

— Так мало? — удивился Лучков. — И уже поддались искушению думать, будто все люди вокруг вас воры и преступники, — вздохнул он.

— Что вы хотите сказать? — растерялась Аня.

— Только то, что вы, очевидно, уверены, будто я украл эту коллекцию и спрятал ее в закрытом на ремонт ателье.

— Разве это не так?

— Это не так, — мягко возразил Лучано. — Кстати, вы хорошо знали Андреади?

— Лично не знакома, — призналась Анна. — Мы птички, которые летают в разных небесах.

— Это понятно, — кивнул Лучано. — Но вы читали что-нибудь о нем? О нем ведь много пишут. Кажется, уже была даже издана его биография.

— К сожалению, я еще не успела с ней познакомиться, — с сожалением ответила Аня. Зачем дяде итальянцу знать, что она и не собиралась этого делать?

— Значит, вы не знаете трогательной истории о бедном портном из захудалого ателье, который по ночам рисовал модели, достойные мировых подиумов, а днем шил ситцевые платья, чтобы заработать деньги на создание своей коллекции?

— Замечательная история, — согласилась Аня. — Хоть сейчас кино снимай. Но какое отношение все это имеет к нашему разговору?

— Эта замечательная история, которую вы справедливо назвали достойной кинематографа, происходила в том самом ателье, где вы нашли коллекцию. Впоследствии Андреади его выкупил.

— Ну и что? — все еще не понимала Старцева.

— Вам не кажется странным это совпадение? То, что якобы украденная мною коллекция хранилась в ателье Андреади?

Да, хорошенькое совпадение. И есть только один способ объяснить это обстоятельство.

— Уж не хотите ли вы сказать, что в газетах написана правда? Что Андреади, опасаясь неведомых врагов, предусмотрительно спрятал свою коллекцию?

— Не свою, а мою, — поправил ее Лучков. — Андреади продал мне эту коллекцию, и поверьте, за очень достойные деньги. А я, в свою очередь, попросил до времени спрятать ее в каком-нибудь укромном месте.

Заявление Лучкова, что модельер Андреади и есть тот самый человек, по вине которого исчезла коллекция, звучало дико. Зато теперь с легкостью объяснялись вещи, которые раньше казались необъяснимыми.

Например, странная женитьба модельера Андреади на модели Инге Скворцовой.

А также его завещание, в котором он ни словом не обмолвился о молодой женушке.

И наконец, тот факт, что вместо тела Андреади найдена только бабочка со сложенными крылышками, которую волной очень кстати выбросило на берег.

И все же Анне было непросто отказаться от прежних версий.

— Я вижу, вы мне не верите? — прервал ход ее мыслей Лучков. — Я готов привести доказательства. Вот, не угодно ли взглянуть? Расписка Андреади.

Аня развернула предложенный ей документ:

«Я, Александр Андреади, передаю господину Пауло Лучано свою коллекцию в полную собственность и отказываюсь от всех прав на нее, в том числе и авторских, за гонорар в размере 1 000 000 долларов».

Число, подпись… Все точно! Это действительно расписка Андреади. В газеты попала фотокопия прощального письма Андреади, и Аня сразу узнала этот витиеватый почерк и сложную, с множеством петель и петелек, подпись модельера. Конечно, из принципа можно еще поспорить, мол, записка фальшивая, но Старцева делать этого не стала. Кто она и кто Пауло Лучано? Такой человек не станет утруждать себя враньем журналистке. Вот только зачем он рассказал ей правду?

— Вы когда-нибудь слыхали об «эффекте бабочки»? — спросил он ее, и Аня вздрогнула, потому что совсем недавно она говорила об этом с Зотовым и Софией. — Бабочка уже взмахнула крылом, но тайфун еще не начался. А из-за вашей страсти к правдоисканию может и не начаться. А он должен начаться. Вы хорошая девочка, и мне не хочется применять к вам жесткие меры. Но вы должны пообещать мне, что ничего не будете писать ни о найденной коллекции, ни о деле Андреади вообще. Во всяком случае, до тех пор, пока не начнется тайфун. Обещаете?

— Обещаю подумать, — ответила Анна.

— Подумайте, — согласно кивнул Лучков. — Только не сегодня.

— Почему?

— Помилуйте, но разве мы для этого собрались? — всплеснул руками Лучков. — Я стар, но не настолько, чтобы в обществе молодой хорошенькой барышни говорить и думать только о делах.