— Чисто сработано. Рана на шее ровная, словно скальпелем горло перерезали — от уха до уха. И очень глубоко, для такого ранения сильная рука нужна. И нож очень хороший!
Саша на руках вынес из морга бледно-зеленого Ямана и присоединился к распивающим чудесный турецкий кофе Женьке с Элкой. Его байки из склепа вызвали у глубоко дышащего переводчика нервный спазм — парень тут же убежал куда-то в кусты.
— Бедный турка. Видели бы вы, как его там колбасило, — сочувственно посмотрел вслед убегающему Саша. — Угораздило его глаза в самый неподходящий момент открыть, когда все уже почти закончилось и разобранный по частям детектив лежал на столе в очень неприглядном виде…
Элку с Женей передернуло.
— Сань, ты давай без подробностей, ладно? — Крепкий кофе комом встал у Ёлки в горле. — Если тебе не сложно, ты как-нибудь поделикатней тошнотворные моменты обходи, ага?
— Как скажете, атаман! Вообще-то там и рассказывать особенно нечего. Как я уже сообщил, глубокая ровная рана. Работал явно профессионал. Причем, скорее всего, убийца или был с детективом знаком, или же подкрался совершенно незаметно — нашего бедолагу схватили сзади и, зажав рукой рот, очень быстро полоснули по горлу. Тот даже напрячься не успел.
К столику подошел уже синевато-зеленоватый Яман. Он, чуть покачиваясь, добрел до стула, рухнул на него и жестом подозвал к себе официанта — шустрого паренька в аляповатой одежде. Чего-то сказав подбежавшему мальчишке, переводчик повернулся к Элке и совершенно измученным голосом спросил:
— Вы вообще кто такие, что с вами надо по публичным домам, полицейским участкам и моргам таскаться? Мне сказали, что надо будет переводить для дочери одного очень-очень высокого начальника, одного из самых высоких в России. Что девушка просто отдыхать приехала, а вы тут такую историю замутили!
— Да, я простая дочь очень высокого начальника. Я вообще с сутенерами и полицией в первый раз дело имею! И никто из нас не знал, что поиски моей подруги перерастут в такую историю. — Элка сочувственно пожала плечами, мол, извини, дружище, что мы тебя в это втянули.
К столику прискакал давешний мальчик-официант. В руках у него был поднос, на котором стояли запотевшая бутылка воды и три стакана. Парнишка ловко расставил все это на столике, чего-то спросил у Ямана и, услышав в ответ что-то непонятное русскому уху, опять ускакал на кухню.
— И что вы дальше собираетесь делать? — поинтересовался Яман у Ёлки.
Девушка вопросительно посмотрела на Сашу. Мол, раз ты у нас сегодня главный по неприятным ситуациям, ты и говори. И Саша проговорил:
— А что тут можно сделать? Будем искать пропавшую девушку, какие еще могут быть варианты? У тебя других знакомых детективов больше нету? А то сам понимаешь, на полицию полагаться — дело бесполезное. Как говорит Элла Александровна, бесперспективняк.
Яман только открыл рот, чтобы высказать свое мнение по этому поводу, как перед столиком словно из-под земли вырос официант. Он что-то вежливо промурчал на турецком и поставил на стол перед переводчиком пепельницу. Туда же — на стол — водрузил нераспечатанную пачку сигарет и зажигалку.
— Ты же вроде не куришь? — удивилась девушка, наблюдая, как переводчик срывает с пачки шуршащую прозрачную пленку.
— Закуришь тут с вами. Как бы еще и не спиться! — горестно вздохнул Яман. — Слушайте, а может, тяпнем на нервной почве?
— Нет, нам нельзя. Мы на работе. Ты, кстати, тоже! — пресек соблазнительный призыв Александр.
— А я бы тяпнула. Нервы — ни к черту, — поддержала турка Элла. — Угости сигареткой, а?
Переводчик одним щелчком выбил из пачки сигарету, протянул ее девушке и чиркнул зажигалкой.
— Я думал, что после твоего приключения с куревом у нас вообще будет завязано! — Женя ухмыльнулся, глядя, как глубоко затягивается прикуренной сигаретой Элка.
— Ёпт, у нас же в подвале негр связанный валяется! — Элка чуть не поперхнулась дымом. — Как-то мы об этом уроде подзабыли. Он там у нас не сдохнет?
— Я его перед отъездом развязал, водой холодной окатил и в чулане наглухо запер, — сообщил Саша. И добавил: — Я Стиву строго-настрого запретил к этому чулану подходить. Так что наш любопытный повар туда носа не сунет, а значит, пусть себе эта тварь еще немного поваляется. Мы с ним потом разберемся. Или, может, полиции его сдадим? Нам-то он на фига нужен?
Как гласит народная мудрость: вспомни парапланериста — он на голову и упадет. Стоило только упомянуть представителей закона, как у Саши в кармане завибрировал мобильник. Терминатор вытащил аппарат из кармана, глянул на высветившийся номер и включил громкую связь.
— Это начальник полиции. Попереводи, ладно? — попросил он Ямана за секунду до того, как нажать кнопку ответа.
Переводчик кивнул. В знойном турецком воздухе зазвучал голос начальника полиции.
— Господа, у меня для вас хорошая новость! — Бравый полицейский вещал так позитивно и радостно, что казалось, над телефоном парит довольная физиономия толстяка в униформе.
— Внимательно вас слушаем! — вежливо подал голос Александр.
Яман перевел.
— Мы только что задержали убийцу частного детектива! В настоящий момент он находится в полицейском управлении и готов давать показания!
— Прекрасно! — в тон полицейскому отреагировал Саша. — Мы сейчас к вам приедем. Большая просьба не начинать допрос без нас. Сами понимаете, дело не только касается убийства гражданина Турции, но и затрагивает интересы представителей России. Так что, если не сложно, отложите беседу с подозреваемым до нашего приезда.
— Конечно, — недовольно прогундосил голос из трубки. — Конечно. Через сколько времени вы прибудете?
Ямановский красавец-«мерседес» подкатил к точке назначения ровно через тридцать пять минут. Через сорок ребята и Элла уже сидели в небольшой темной комнатенке. Одну из стен этой комнатенки занимало огромное, прозрачное только с одной стороны зеркало. Через него, сидя перед ним на стульях, наша троица и переводчик и наблюдали допрос подозреваемого.
Мужичонка, по словам полицейских, добровольно сознавшийся в убийстве детектива, представлял собой убогое зрелище. Маленький, сухонький, с довольно молодыми глазами на изрезанном морщинами лице, чем-то неуловимо похожий на сурка или какого-то такого грызуна. Человек то и дело подергивался, сидя на привинченном к полу стуле. Казалось, он вот-вот соскочит с неудобного сиденья и примется энергично нарезать круги по комнате. Руки его нервно вздрагивали и ни на минуту не останавливались — он то теребил полы своей заношенной рубашки, то ковырялся у себя в ногтях, то принимался царапать грязным ногтем и без того не идеальную поверхность стола.
Говорил этот сусликоподобный тип тоже очень нервно. Периодически срывался на истеричное повизгивание, то и дело натужно кашлял и кряхтел.
— Я его убил, потому что мне нужны были деньги! — елозя задницей по стулу, заявил преступник.
— А если поподробней? — Ведущий допрос полицейский заглянул в распечатку. Похоже, вопросы он вычитывал оттуда.
— Мне нужны были деньги. Я увидел богато одетого мужчину, пошел за ним, подгадал удобный момент и зарезал. Забрал кошелек.
Сидящие в зазеркальной комнате переглянулись. Как-то слишком уж непринужденно рассказывал об убийстве человека этот странный тип.
— Сколько денег вы взяли у убитого? — полицейский продолжал зачитывать вопросы по бумажке.
— Да немного! — махнул рукой преступник. — Что-то около двух тысяч лир. Я уже не помню!
И тут произошло нечто странное. Полицейский опять сунул нос в бумажку, что-то пробубнил себе под нос, ловко подсунул под руку обвиняемого протокол — и велел его подписать. После того как мужичонка вывел под текстом загогулину, офицер чего-то рявкнул и в комнату вошли двое людей в форме.
— Саша, а они уже допрос закончили! — недоуменно уставился на большого телохранителя Яман. — Этот, в погонах, велел увести подозреваемого!
Элка хмыкнула и поинтересовалась у все того же Саши:
— Слушай, я, конечно, на настоящих допросах ни разу не была, но в кино это все выглядит немного по-другому. А про такую ерунду, как следственный эксперимент, я вообще даже спросить стесняюсь.
Александр спокойно кивнул и попросил Ямана:
— Ты им, пожалуйста, вот в этот микрофончик скажи, что допрос еще не окончен и что у меня есть пара вопросов к подозреваемому.
Терминатор, нажав на кнопку на небольшом пульте, вмонтированном в стол, показал переводчику на торчащий из этого же стола микрофон.
Яман выполнил его просьбу — чего-то пробурчал в микрофон и, услышав в ответ такое же бурчание вдруг, неожиданно для всех, по-турецки рявкнул так, что Ёлка подпрыгнула на стуле. Спокойные, как удавы, телохранители удивленно воззрились на переводчика.
— Они мне сказали, что допрос окончен и обсуждению это не подлежит. А я сказал, что, конечно, не подлежит, потому что если они сейчас надумают с нами спорить, то очень об этом пожалеют. И будут спорить тогда со своим начальством. Похоже, мне поверили.
Дверь в комнату распахнулась, и в небольшое помещение влетел взбешенный толстячок, начальник полиции. Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на откровенно хамский крик, он прорычал:
— Что вы себе позволяете? — Лицо главного копа побагровело, на виске пульсировала вена. — Вы кто такие, чтобы отдавать здесь приказы?
— Вообще-то мы считали себя вашими друзьями! — прижал руку к сердцу Александр, задушевно обращаясь к толстячку. — Мы рассчитывали на ваше благосклонное к нам отношение! Извините, если мы каким-то образом превысили ваш кредит доверия с нами и добросердечного отношения к нам! Мы ни в коем случае не хотели хоть как-то обидеть такого уважаемого человека, как вы!
Яман один в один повторил интонацию театрально раскаивающегося Терминатора. И трюк сработал. Шеф полиции замолчал, слушая волшебную музыку подхалимажа. Как всякий восточный человек, главный полицай тоже оказался падок на лесть.
А Сашка продолжал заливаться соловьем — и так он это натурально делал, что даже циничная-прециничная Ёлка заслушалась!
— Господин офицер, я приношу свои извинения за то, что посмел вмешаться в ход допроса! Вы поймите, под вашим началом работают высококлассные профессионалы, которым достаточно нескольких минут для того, чтобы составить полную картину произошедшего. Мы же в деле расследования преступлений абсолютные профаны! То, что ясно вам и вашим специалистам с полуслова, для нас совершенно непонятно! Именно поэтому мы хотели попросить вас, если это, конечно, возможно, немного задержать преступника, чтобы мы могли задать ему несколько вопросов…
Основной трюк заключался в том, что всю эту пафосную галиматью Александр произносил (а Яман пафосно переводил) при нажатой кнопке переговорного устройства. То есть если не все, то некоторая часть подчиненных шефа полиции весь этот радиоспектакль слышали — и, таким образом, в авторитете его усомниться у них не было никакой возможности. Все они стали свидетелями того, как их суровый офицер построил по росту этих наглых русских с огромным парнем во главе! Выходит, их босс круче некуда, а русские эти — лохи чилийские, которых можно только пожалеть. Их великодушный начальник, конечно, так и сделает…
Смутившийся начальник участка замолчал на несколько секунд, соображая, как же ему себя вести, а потом, краем глаза увидев горящую лампочку на пульте и сообразив, что все транслируется в прямом эфире на некоторую часть его офиса, заулыбался и впал в состояние щедрого великодушия.
— Так вы хотели переговорить с задержанным! — не менее театрально прикинулся веником толстяк. — Так в чем же дело? Нет проблем! Все что угодно для моих друзей!
Белозубо щерясь, он скорчил физиономию влетевшему вслед за ним подчиненному. Подчиненный был тупым. И физиономии он не понял. Пришлось объяснять словами.
— Живо приволоки обратно этого дебила! — заорал на рядового шеф полиции. — Нашим русским партнерам надо у него уточнить некоторые детали. Бегом, я сказал!