Глава 39

— Тащи сюда это туловище. Да не грохочи ты так! Тише, я сказал! Давай запихивай его на заднее сиденье. Да что ж ты фырчишь, как одичавший трактор. Одичавший, это значит дикий, не домашний. Нет, Яман, таких тракторов не бывает. Это я образно выразился. Слушай, давай попозже твоим образованием займемся, а? Обещаю, как только отсюда уедем, я тебе столько метафор расскажу, что тебя все саратовские гопники за своего принимать будут…

Двери припаркованного у ворот Renault раскрылись.

На водительское место сел Шурик. Рядом с ним устроился Женька. Справа, в широко распахнутую дверь, нехилый турок впихнул связанную по рукам и ногам совершенно безвольную тушку. Уборщик. Парень вел себя тихо, — не дергался, не брыкался.

— Блин, размером с кролика, — ворчливо комментировал процесс запихивания тельца в темный салон автомобиля переводчик. — Но такой неудобный. И это он еще живой. Да садись ты уже, туловище!

— Что значит «это он еще живой?» — спросил переднего сиденья Женька.

— Я бы замучился его в виде трупа таскать! — чертыхнулся переводчик. Он ногами утрамбовал уборщика поглубже, глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и забрался следом. — Это же никаких сил не хватило бы!

— А мы бы его в ковер закатали. Так гораздо удобней, — хмыкнул опытный Саня и завел двигатель. — Ёлк, ты там нормально устроилась? Смотри, у тебя еще есть время передумать. Ну, и извиниться перед нами…

С заднего сиденья раздалось пыхтенье, но извинений не последовало.

Ближний свет фар выхватил и мрака кусок асфальта, и автомобиль, тихо зашуршав шинами, потихоньку покатился. Все, назад пути нет. Едем. И будь что будет…

Первые минут пять ехали в полной тишине — каждый думал о своем. Все четверо прекрасно понимали, что ничем хорошим эта поездка для них не закончится. Либо их бандиты поубивают, как собак, либо Ёлкин папа по приезде головы поотрывает. И ведь что хуже — неизвестно!


Вчерашнее появление Ямана на кухне было встречено по-разному. В отличие от телохранителей Элка переводчику обрадовалась — мол, вот он, знак судьбы. И эта турецкая сволочь, ни минуты не думая, заняла Элкину сторону! Переводчик яростно начал убеждать обоих телохранителей в том, что надо действовать. В конце концов, сама судьба послала им этого курдского подростка. Не окажись он в их доме, не сжульничай он в кости — ничего бы этого не было бы! Все же уже успокоились, домой ехать собрались! Знак свыше, нельзя отвергать. Надо и дальше устроить судьбе проверку — а вдруг этот прохиндей заговорит и наговорит полезного? Против знаков свыше не попрешь. Грех это…

Сошлись на промежуточном варианте. Допросить уборщика, а там видно будет.

Все получилось так, как в ужасных снах не снилось телохранителям. Видимо, судьба в этот день играла не за их команду.

Уборщик оказался родом аккурат из тех мест, где обитал род Рашханов. Знак этого рода малолетний курд опознал по рисунку Евгения сразу. Более того — его собственный клан находился в давней, чуть ли не кровной вражде с кланом Рашханов. Поэтому моральных терзаний, что выдает своего, уборщик не испытывал. И Осмали Рашхана, человека, похожего на телохранителя Женю, он тоже знал. Да кто его в тех краях не знает!

Правда, на предложение Элки поработать проводником в горной местности ответил бурным отказом… Но, едва услышав о деньгах, что получит за работу, сменил бурный отказ на столь же бурное согласие. Потому как деньги-то немаленькие, тем же уборщиком не один год ломаться придется, чтобы их заработать.

Вот так все и решилось.

Ребром встал вопрос: что делать с Яманом? Ёлка про себя надумала так: если он не поедет с ними, то в подвал его вместо уборщика. На всякий пожарный. Хотя бы для того, чтобы, не дай бог, панику не поднял. А Яман взял и согласился. Причем сразу. Не раздумывая…


— Ну и ладно! — после довольно длинной паузы, повисшей в салоне автомобиля, высказал общее мнение Шурик. — Чему быть, того не миновать. Эл, я в последний раз повторяю, что вся эта твоя затея — абсолютная глупость и ничем не оправданный риск. Единственная причина, по который мы тут все сейчас сидим, — это нежелание вытаскивать тебя из более глубокой… ммм… попы, в которую ты попадешь, если начнешь самодеятельничать. Ты это понимаешь?

Элка мрачно вздохнула. Честно говоря, ее мучило только одно — то, что она этих троих во всю эту заваруху втянула.

— Мужики, вы меня извините, что я вас на это подбила, но я видела, во что бедные девки превращаются после этих подпольных притонов. И если я смогу хотя бы одну из них спасти — я это сделаю. А вы этого тушкана так и будете с собой в невменяемом состоянии возить? — Она ткнула бесчувственную тушку уборщика. — Чем вы его вообще накачали?

Женька нахохлился, отвернулся от пассажирки и едва слышно ответил:

— Чем надо, тем и накачали. А что, ты его предлагаешь в полном сознании до места везти? А не дай боже он где-нибудь на полпути одумается и голосить начнет, полицию на помощь призывать? Не, нам такой кордебалет не нужен. Мы его полудохленького довезем до той точки, где заканчивается цивилизация, а дальше проведем реанимационные действия. Раньше чем у подножья суровых турецких гор он нам не нужен вовсе…

Элка понимающе кивнула. Ну, не нужен так не нужен, чего ж свою точку зрения навязывать? Но дурацкие вопросы задавать не перестала:

— А куда мы сейчас едем? Прямо в горы? — Она завертела головой, пытаясь в кромешной тьме разглядеть пейзажи за окном. — Между прочим, во время сборов вы велели мне под ногами не путаться и обещали рассказать все по дороге! Ну, так чего, мы в горы едем, да? Это же, наверное, далеко? Мы разве сможем туда на машине добраться?

— Нет, конечно. Мы сейчас едем в аэропорт, где сядем в самолет и полетим до следующего промежуточного пункта, — влез в разговор уставший молчать Яман. Он, в отличие от Элки, в сборах принимал непосредственное участие — хотя бы на правах человека, который может разговаривать на языке принимающей стороны. Поэтому он был в курсе происходящего.

— А там как? Или самолет прямо в горах приземлится? У деревни международных террористов? — Элка понимала, что трындит, как сорока, и всех этим своим трындежом раздражает. Но так у нее сейчас выходило нервное напряжение — словесным поносом.

А переводчик, казалось, только обрадовался возможности поговорить.

— Нет, мы долетим до ближайшего аэропорта — «Ван». А уже там возьмем напрокат машину и поедем к логову террористов. На подъезде оставим машину и пойдем ногами. Потому что светиться нельзя… — Яман пожал плечами и кивнул головой, указывая на телохранителей. Мол, это большие парни так решили!

— Здорово! А сколько это времени займет? Завтра к вечеру на месте-то будем?

Шурик горестно застонал:

— Элла, ну хоть какие-то представления о географии у тебя в голове есть?

— Не-а. А что?

— А то, что мы через час сядем в самолет плюс часа два лету. Даже если прибавить несколько часов на всякие покурить-пописать, документы оформить, то максимум сегодня к обеду будем на месте. Блин, чего тебе дома-то не сиделось, а? — вздохнул Терминатор.

Все было именно так, как сказал Сашка. Через сорок минут ребята дружной ордой грузились в небольшой самолет местных авиалиний. Яман, Женька и сам Шурик с якобы пьянущим уборщиком на плече и сильно смахивающая на придурковатую белку дочь российского министра Элла Александровна.

При посадке, правда, чуть было не возникла проблема — девушка в форменном костюме попыталась не допустить погрузки в самолет бесчувственного тела, но умничка Яман, соблазнительно щебеча, рассказал ей прямо на ходу придуманную историю о том, что он сопровождает группу русских туроператоров, что ребята новые маршруты по стране прокладывают и что лететь им надо обязательно! Ибо туристы, на которых они тут все работают, — это же основа турецкой экономики! И что помощник его — тут переводчик ткнул пальцем в заранее развязанного и невнятно мычащего курдчонка — напился с непривычки, а ехать надо, не бросать же его под кустом!

Шурик скалил зубы в доброжелательной улыбке, Элка нервничала и поэтому злилась, а всем вокруг казалось, что ругается она из-за плохого турецкого сервиса. Женька же вообще на все плюнул и молча наблюдал за этим цирком, не пытаясь повлиять на ситуацию.

В итоге стюардесса сжалилась, Элка выдохнула, а Шурик перекинул бесчувственное тело на другое плечо — так караваном в салон самолета и зашли. Последним по трапу взбирался Яман. Он, видите ли, отвлекся на время — телефончик у очаровательной стюардессы клянчил, на ужин зазывал.

— Яманчик, какой ужин? — устроившись в кресле и пристегнув ремни, шепотом поинтересовалась у переводчика Ёлка. — Мы ж навряд ли оттуда живыми вернемся.

— Вот если вернемся — тогда и поужинаю. А если не вернемся, мне не будет стыдно за обман — мне вообще ни за что стыдно не будет. Как у вас говорят? «Мертвые не потеют». — И, задорно улыбнувшись, затянул напрочь прицепившийся к языку «Владимирский централ».

Очень, прямо скажем, оптимистично…

— Кстати, Женьк, а мы билеты обратно на когда купили? — просунув нос между передними креслами, подергала телохранителя за рукав неуемная Ёлка.

— А мы обратно билеты не купили, — металлическим голосом ответил ей тот. — Тебе объяснить почему?

Элка замотала головой. Не, не надо объяснять. Пусть это будет… ну, как бы это сформулировать… Ну, например, если их убьют, а билеты уже куплены — то деньги пропадут. То есть они как будто бы экономят.

Хотя не, плохой вариант. Да ну его на фиг, лучше вообще не думать. Ну, не купили — и не купили. Потом придумают, как из этой дыры выбираться. С их-то деньгами выберутся, куда денутся.

Почти все время полета ребята молчали. Каждый думал о своем. Но, похоже, никто не жалел о том, что они затеяли. Или жалел?

Перед самой посадкой Сашка вдруг привстал в кресле, достал из глубокого кармана Элкин дорогущий телефон, снял с него инкрустированную драгоценными камнями крышку, вытащил аккумулятор — и все это добро вот так вот, по запчастям, отдал девушке.

— На, возьми. Не дай бог чего со мной и Женькой случится, соберешь телефон обратно и позвонишь куда надо. ПИН-код — год твоего рождения. Пока ничего не случилось — не вздумай его собирать.

— Ого! А зачем ты его заныкал? Я вообще про него забыла, — округлив глаза, удивилась Ёлка. — Мне показалось или он был выключен уже до того, как ты его разобрал?

— Честно? Он был выключен. Мы с Женькой до последнего думали запереть тебя в подвале. И уехать одним, без тебя. Раз тебе так важно спасти девчонку — мы бы ее спасли, но ты бы при этом сидела бы дома, в безопасности. Мы тебе даже выключенный телефон оставили бы. Ты же ни ПИН-кода своего не знаешь, ни одного номера не помнишь, поэтому самостоятельно никуда позвонить не смогла бы и, соответственно, панику посеять у тебя не получилось бы. А там, глядишь, и мы вернулись бы. Ну, или ты сама бы как-нибудь выкрутилась. Короче, я тебя таким способом хотел обезвредить. Ясно?

Всё понятно. Сволочь ты, Александр, но умный. Но говорить это вслух она не стала — незачем обстановку накалять. И без того не по себе.

Небольшой самолетик довольно аккуратно коснулся посадочной полосы. Шасси мягко зашушрали по бетону. Угу. Первая точка нашего путешествия. Оказывается, шустрая мужская троица основательно подготовилась к набегу на запрятанное в горах курдское селение. На автостоянке у аэропорта их уже ждал накануне зарезервированный джип.

Первым делом в салон закинули вновь стреноженного уборщика — всем просто надоело таскать эту обмякшую тушку.

Когда Шурик распахнул заднюю дверь машины и принялся укладывать в багажник немногочисленный скарб, Элка увидела, что на полу лежит что-то, по форме очень похожее на плоские ящики. И это что-то было довольно грамотно закрыто брезентом.

— Сань, а это… — полюбопытствовала девушка.

— Не твое дело! — отрезал Шурик, наивно полагая, что своей резкостью отобьет у Ёлки желание совать нос не в свои дела.

— А, понятно… — протянула та, которой все всегда было интересно. — А вы оружие тоже через Интернет забронировали? Как билеты и машину? Это тут такая услуга есть — зарезервируй авто и получи ящик с боеприпасами в подарок?

Женька аж подпрыгнул!

— Эллочка, пожалуйста, перестань вслух говорить свои дурацкие мысли, — максимально ласково попросил он.

— Да ладно! Нас же тут никто не понимает! — махнула рукой Ёлка, но…

К ребятам подошел высокий мускулистый красавец — короткие пшеничные волосы, белозубая улыбка… А навстречу ему шагнул Шурик — радостный такой, как будто брата увидел!

— Дорово, вояка! — на чистом русском языке сказал подошедший. — Сколько лет!

— Родька! Привет, чертяка! — расцвел Саня.

Мужчины (ну, то есть этот белобрысый и Шурик) неуклюже обнялись, похлопали друг друга по спинам. У Ёлки отвисла челюсть. Ну ни фига ж себе у Санечки знакомые! И в каких неожиданных местах они водятся. Мда, маленькая у нас планета. Блин, даже на краю света, в горах, на русском языке осторожно трепаться надо.

— Вы чего, на охоту собрались? — улыбался тем временем тот, кого звали Родька. — И красотку эту с собой тащите? Оставьте девчонку нам, не мучайте ее! Оставайтесь здесь, красавица! Эти искатели приключений вернутся и заберут вас. Поверьте, по этим горам лазать — одно мучение, только ножки стройные зря попортите.

В этих его словах не было ни малейшей пошлости, никакого дешевого заигрывания. Просто человек от всей души предложил девушке свою компанию на то время, пока ее мужчины по горам с ружьями ползают.

— Спасибо, но нет! — очаровательно улыбнулась предложение Ёлка. — Это как раз я их на охоту вытащила. Я страсть как это дело люблю!

И еще раз улыбнулась. Не, ну бывают же девушки-охотники? Вот, может, и Ёлка из таких! Может, ее хлебом не корми — дай с берданкой по тайге побегать. Парень пожал плечами — мол, как хотите, и, похлопав Шурика по плечу, попрощался:

— Удачной охоты! Ежели кого подстрелите, сначала мне покажите, я скажу, можно ли этого зверя на общественном транспорте вывозить или он к отстрелу запрещен. Если запрещенный, будем думать, что с ним дальше делать. Ну все, пока! Жду!

Сашка поблагодарил доброго самаритянина, пожал его крепкую мускулистую руку и взглядом велел всем грузиться в машину.

— Сань, а это кто? — Ёлка подергала сидящего спереди Терминатора.

— Родька Булев. Мы с ним в армии служили вместе. Периодически связь поддерживаем. Тут вот случайно узнал, что их взвод в этих местах сон мирных граждан по контракту охраняет, позвонил, попросил с арсеналом помочь.

— Сашка, а почему ты нас не представил? — не затыкаясь ни на минуту, Ёлка засыпала телохранителя вопросами.

— А зачем?

— Ну, вроде так принято. Вот хорошо, ты мне сейчас сказал, как его зовут. А если бы я из тебя эту информацию не вытащила, я бы даже не знала, как к этому молодому человеку обращаться. Вдруг мне от него что-нибудь понадобиться — а я даже окликнуть его не смогла бы.

Шурик мрачно посмотрел на экран навигатора, остановил машину, заглушил двигатель и только после этого удосужился ответить:

— Не дай бог, чтобы тебе что-то когда-то понадобилось от этого человека.

Ёлка понимающе кивнула. Ага, мол, военная тайна и все такое. Но любопытничать не перестала:

— А он правда, что ли, думает, что мы на охоту едем? Он не догадался, зачем нам ружья?

— Он не думает. Его попросили положить что надо в багажник — он положил. А зачем нам это надо, ему категорически все равно. Меньше знаешь — меньше под пытками выдашь.

Элка выбралась из машины вслед за Шуриком и Женькой. Яман, тихо матерясь на фьюжне из русских и турецких неприличных слов, за шкирку вытаскивал из салона уборщика.

— Ну, давай, милый!

Ловко подхватив скованные наручниками, безвольно висящие руки малолетнего курда, Шурик вытащил из кармана заранее заготовленный шприц и ампулу.

Снял с иглы защитный колпачок, надломил стеклянный носик ампулы, ловко втянул ее содержимое в шприц и вколол непонятную мутноватую жидкость в вену связанного парня.

— Ну, дорогие мои… — осторожно опустив безвольное тело на землю, проговорил Терминатор. — У нас есть пять минут на передумать. Через шесть минут этот Сусанин придет в себя и поведет нас по лесу. Назад дороги уже не будет.

Время пошло.

Загрузка...