Просто вернись...

Глава 12

Глава 12. Мир людей. Много лет назад

Большой глиняный чан был полон воды. Он стоял в дальнем темном углу на задней террасе дома родителей. Воду отстаивали для приготовления зелий. На дне его в темноте мерцал большой кусок серебра.

Перед тем, как наполнить водой, девочки — Кара и Кастия — мыли его после предыдущего использования. Помывка получилась очень веселой. Помыть дно чана доверили Кастии как самой маленькой, Она в него забралась полностью и усердно возила мочалкой с мыльным корнем по дну, подражая сестре. Выныривая из своего укрытия, она бросала в нее мыльными хлопьями.

Девочка не отличалась меткостью, а снаряды, к тому же, были слишком легкими, поэтому редко долетали до Кары, чаще повисая на бортах лежавшего на боку чана.

Кара, которой на днях исполнилось целых тринадцать лет, что было поводом считать себя взрослой, все равно с удовольствием снисходила до совместных забав с младшенькой. Желая ее порадовать, она часто поддавалась, подставляясь. После каждого "попадания" обе — и метательница, и "жертва" — заливались веселым смехом. Чтобы не стать единственной промокшей под мыльным обстрелом, Кара время от времени ответно "попадала" в сестру. Чему та нисколько не противилась.

Солнце поднималось все выше на небосводе, и неожиданно сначала один, потом второй и третий его лучики осветили угол террасы, в котором девочки резвились. С любопытством обнаружив мыльную пену, солнышко обрадованно рассыпало по дощатому полу и даже перилам разноцветные пятнышки.

Кастия наконец дотерла свою зону ответственности и попой вперед вылезла из чана, сообщив:

— Все! Я помыла. Там теперь все чисто, — ее счастливая мордашка в обрамлении влажных кудряшек вызвала улыбки присутствующих.

Девочка росла старательно и упорной. Она успешно училась, посещая занятия бабушки и Каты. Все, что ей рассказывали, она впитывала как губка. Мать Ялмы была права, после первых месяцев, когда девочка отдавала очень много окружающим, наступил спад.

Больше не было странного свечения и толп желающих к ней прикоснуться. Все закончилось постепенно. Жизнь вошла в обычную колею. Дети учились, а взрослые занимались своим делом.

— Ты — умница, дорогая, — подражая матери, мелодично пропела Кара, подавая руку и помогая сестре подняться.

Кастия еще не вышла из того возраста, когда смеются не столько потому, что действительно смешно, а скорее "за компанию". Поэтому видя улыбающиеся ей лица, она рассмеялась, поднялась и, оглядываясь вокруг (в отличии от сестры, она еще не знала, что последствия уборки тоже им убирать), оттерла влажным рукавом лобик и заодно откинула назад волосы с лица.

Она была первой, кто увидел, как среди деревянных перил появилась маленькая мохнатая белая лапка. Как раз рядом с большим клоком мыльной пены, которая каким-то чудом еще не сорвалась вниз, на траву. И осторожно ее попыталась потрогать, но чего-то испугалась и исчезла. Затем повторила попытку.

Если бы лапка была серой, то вряд ли бы ее заметили. Но белый мохнатый носочек… Лапку было хорошо видно в тени столбиков. Вслед за первой появилась еще одна, а затем серая мохнатая головка с ушками и огромными желтыми глазками. Дальше всего миг и на террасу подтянул тельце и свою мохнатую пятую точку с тонким хвостиком котенок. Совсем крошка. Серый мохнатый с белыми чулочками на передних лапках.

— Ой, какой ты хорошенький! — пропищала Кастия и шустро на четвереньках направилась к незванному гостю.

Кара, собиравшая мокрые тряпки и переливавшая остатки воды в одно ведро, чтобы освободить второе для чистой воды, обернулась. Увидев пушистого малыша, она осторожно направилась за сестрой.

Котенок, развернувшийся к странному пузырчатому пятну, которое привлекло его сюда, неожиданно оказался в ловушке в углу террасы. К вящему удовольствию Кастии, которая села в шаге от него прямо на пол и весело сообщила:

— Попался, пушистик!

Кара присела рядом с сестрой и осторожно протянула руку к пленнику. Котенок вытаращил глазки и испуганно попятился. Уперевшись в стену позади, он присел на задних лапках и негромко, но протяжно хыкнул.

— Какой ты маленький и мохнатый! — захихикали девочки.

— Он шипит, мам, — сообщила Кара, полуобернувшись к матери. Ялма, вытирая руки полотенцем, подошла поближе и предупредила:

— Девочки, осторожно. Он, видно, не ручной. Раз шипит, значит боится… Смотрите не подставляйте руки, он может оцарапать. И не кричите…Вы его пугаете..

— Он такой милый, — прошептала Кастия, начиная умиленно сюсюкать, — Откуда ты появился, малыш?

Мохнатый гость на увещевания не поддался, а приподнялся столбиком, готовясь защищаться. Крошечная мохнатая лапка, выпустив такие же небольшие, но очень острые коготки, мазнула в воздухе.

Вторая в этой демонстрации силы не принимала участие. Было впечатление, что малыш ею балансирует для равновесия. Видя, что захватчики продолжают улыбаться и значительно тише хихикать, он снова хыкнул и отчетливо зашипел.

Кастия протянула ручки, но маленькая лапка вновь угрожающе поднялась. Девочка отдернула руки и жалобно сказала:

— Мы тебя не обидим, крошечка… Мама, можно мы его у себя оставим? — она посмотрела на мать, которая, закусив губу, задумалась насколько им нужен котенок.

Во дворе уже жили серая красавица и крупный лобастый черный кот, которые регулярно пополняли кошачий генофонд острова своими потомками. Ещё не забылось, что буквально только луну назад Ялме пришлось раздавать их очередных деток. К счастью, желающие находились.

Тем временем, котенок снова зашипел, не сводя огромных глазенок с захватчиц и желая их напугать, но лишь привлек к себе внимание и новый виток восхищенных аханий. Ялма с сомнением посмотрела на процесс приручения и покачала головой.

— Он — дикий, Кастия, — сказала она, — Его сначала поймать надо, но он готов драться, защищаясь…

Тут между столбиком перил и стеной просунулась поцарапанная и загорелая почти до черноты рука, ловко ухватила не ожидавшего такого поворота котенка и вытащила его с террасы.

Девочки синхронно взвизгнули, вскочили и уставились поверх перил на того, кто утащил у них из под носа мохнатого агрессора. Ялма тоже удивленно заглянула за угол.

— Испугались? — весело, но с некой долей ехидцы поинтересовался Верт. За прошедшее лето он сильно вытянулся, догнал и немного перегнал отца. И несмотря на то, что жевал он постоянно, сметая все съестное за пару мигов, был худющим как столб на площади, на котором развевался островной флаг.

"Не в коня корм", говорила Велла когда-то про своих сыновей в том же возрасте. Сколько не съедали они, но жирок на костях не задерживался. Все уходит в рост. Сколько еще времени пройдет прежде, чем все утрясется? По подсчетам Ялмы, несколько лет. Ее муж и братья стали не такими худыми лишь после достижения двадцати-двадцати пяти циклов.

Рядом с Вертом стоял его друг Террин, такой же длинный и худой, загорелый, казалось бы, еще больше, чем товарищ. Из-под шапки спутанных черных кудрей сверкали неожиданно светлые то ли серые, то ли синие глаза, на которые начинали засматриваться островные девчонки.

Он-то и утащил малыша. А теперь прижал к себе мохнатый задиристый комочек и грубовато поглаживал вечно расцарапанными пальцами по головке между испуганно дергавшихся ушек. Тельце котенка вздрагивало при каждой ласке. Он уткнулся мордашкой в рубашку. Не вижу — значит ничего нет страшного, так, очевидно, он посчитал.

— Вы уже вернулись с моря? — удивилась Ялма, — Где отец и Ярет?

— Там, идут, — неопределенно махнул рукой Верт и, потянувшись к другу, погладил котенка по голове, — Откуда вы его взяли? У кого-то кошка окотилась? — деловито поинтересовался он, — Это же не от наших…

Ялма предупреждающе сверкнула глазами. Мол, сам разносил, разве уже забыл?

— Его Вито не затреплет? — поинтересовался Террин, покосившись на выскочившего из дома большого пса.

Парень осторожно отцепил коготки от своей рубашки и поднял кроху на уровень глаз, чтобы разглядеть его мордашку.

— Не отпускайте его во двор, пока он не подрастет…, — добавил он.

— Он на нас шипел и говорил вот так: "ххх…", — Кастия с невероятным удовольствием сообщила это и изобразила кошачье хыканье.

Все вокруг рассмеялись, а Кара, обняв сестру за плечики, рассказала:

— Он еще лапкой драться хотел. А коготки такие острые…

— Поцарапал? — быстро поинтересовался Верт у сестер, разглядывая нарушителя, который был возвращен к приятно для него пахнувшей рубашке и снова пытался в нее зарыться.

— Нет, — покачала головой Кара, а старший брат удовлетворительно кивнул. Хорошо, мол.

— Мог запросто расцарапать, — глубокомысленно заметил Террин, — он — дикий. Раз не ваш. Значит, от соседской кошки. Помнишь, Верт, мы видели, что она в тот сарай, — он подбородком мотнул в сторону, — лазает. Теперь понятно зачем….

— Сколько у нее их там? Как думаешь? — оживился Верт, оглядываясь по сторонам и явно собираясь лезть проверять.

— Что ты собираешься делать, Верт? — спросила сразу же Ялма, положив на перила полотенец и бросив взгляд в сторону уличной калитки, откуда должен был появиться муж.

— Пока посмотреть, — спокойно пояснил сын, пожав плечами, — Если еще есть, то надо их достать и раздать..

— Мама хотела крысоловку хорошую, — сообщил Террин, — а этот котенок — кот. Они не умеют ловить.

— Если кошка соседская, то она — охотница, — деловито вставила Кара, желая показать, что она тоже взрослая, а заодно и привлечь внимание, — ее дети тоже должны уметь ловить. Она — серая, как котенок.

— Если их мать научит, — уточнила Ялма, — сами по себе котята редко могут научиться.

Она скептически посмотрела на котенка в руках мальчишки и подумала, что явно этот кроха у них останутся. Вон как глазенки дочек горят, а Верт — взрослый мужчина, "почти как папа" — достанет остальных.

И их надо раздать. Обязательно, потому что иначе в их доме кошек будет больше необходимого. Это сезонное, а точнее круглоцикличное пополнение кошачьей популяции становилось хроническим.

Мать Террина, Сатия говорила, что-то про нового лекаря животных, который вроде бы знал, как заговорить эту напасть. Что ж, стоит обратиться, очевидно.

— Мам, можно мы котенка у себя оставим? — жалобно повторила Кастия, все не сводившая глаз с пушистого серого комочка, который сжался до шарика в руках Террина.

Наконец заметив этот взгляд, а скорее просто наигравшись с живой игрушкой, парень снова отцепил от себя котенка и быстро сунул его в руки девочки со словами:

— Держи, мелкая, своего охотника…, и тут же неожиданно сам зашипел не хуже крохи, — Ах, ты, гаденыш…., — сказал и затряс рукой, по которому испуганный зверек все же успел полоснуть острыми коготками.

На его пальцах расцвели новые тонкие красные нити. Террин отвернулся и зачерпнул ковшом из ближайшего ведра воды. Потом стал поливать водой из него на расцарапанную руку над ближайшей клумбой. Потом еще раз и еще.

— Сильно поранил? — с жалостью спросила Кара, вытаскивая тонкое полотенце и подойдя к склонившемуся над цветами парню.

— Жить буду, — небрежно ответил тот, стряхивая капли с руки, и не подавая вида, что кошачьи когти зацепили по одному из пальцев прямо под ногтем. Ух, зараза мелкая!

— Кас, будь осторожна! — одновременно с этим воскликнули Ялма и Верт.

Кара обернулась посмотреть на сестру, потом снова посмотрела на спину отвернувшегося парня и решила постоять рядом с ним.

Кастия, между тем, ловко сцапала зверька и прижала к себе. Соседство влажного платьица, вовсе не так вкусно пахшего, как предыдущая ткань, котенку не понравилось.

Он истошно запищал. Девочка тоже испуганно пискнула, а Ялма выхватила котенка у дочери и завернула в полотенце. Кошачий писк разом прекратился.

Кара, позабыв о раненном соседе, который уже вернул ковшик на место и неторопливо направился к присутствующим, подбежала к сестре. Кастия глянула на нее, мать и брата, уже и не помня, почему кричала.

Во двор как раз вошли Хаид и Ярет. Увидев происходящий беспорядок и крик, мужчина в два прыжка оказался рядом с женой. Ярет бежал следом за отцом. Рядом взволнованно запрыгал Вито, заглядывая в лица хозяевам, будто спрашивая: Что случилось?

— Что случилось? — напряженно спросил Хаид, озвучив и свои мысли, и вопросительный взгляд умного пса.

Ялма приподняла в недоумении брови, нагнувшись, погладила собаку, утихомиривая. Затем подняла узелок из полотенца, в котором находился мохнатый нарушитель и показала мужу.

— У нас кот появился, пока вы были на работе, — сообщила она, понимая, что теперь котенка не сможет отдать никому. Девочки его уже присвоили. Особенно, Кастия, которая не сводила с него глаз.

— А я думал, что ты мышь увидела, — хохотнул муж, забирая у жены комок из полотенца, чтобы посмотреть нового члена семьи. Мальчишки обидно захихикали.

Ялма обиженно нахмурилась на такое предположение. Когда-то давно, в их общем детстве она однажды при Хаиде испугалась мыши. Не мыши в общем, а ее неожиданного появления. Взвизгнула, когда та выскочила откуда-то, и бездумно запрыгнула на табуретку. А он расхохотался. Прошло уже множество лет, а он продолжает над ней посмеиваться и подтрунивать. Припоминать тот досадный случай.

— И вовсе я не боюсь мышей, — в сотый уже раз буркнула она, наблюдая, как комок из полотенца в руках мужа начинает раскручиваться.

Котенок оказался не в меру любопытным и неосторожным. Пушистая головка с ушками уже появилась из складок полотенца. Оглядевшись по сторонам и не найдя ничего опасного, он бесстрашно спрыгнул на деревянный пол. Прямо в лужицу. Подпрыгнул на месте, отпрыгнул в сторону и затряс намокшей лапкой. Сначала одной, потом другой. Старательно с них стряхивал воду.

Девочки испугались. Но помня слова матери и не желая напугать малыша, закрыли ротики ладошками, чтобы приглушить визг, потому что к самостоятельному зверьку сунулся любопытный нос Вито.

В отличие от людей, котенок не испугался, как в прошлый раз. Смело шагнув в огромной угрозе, он поднял лапку и… заехал по носу Вито, оцарапав его. Пес, не ожидавший такого развития событий и не опасавшийся подвоха от такой крохи, обиженно заскулил.

— Он еще и пса побил, — восхищенно присвистнул Верт, и, толкнув друга локтем, добавил, — а ты говорил, что Вито его порвет. Еще кто кого…

Все дружно рассмеялись, а Ялма обняла крупное тело пса, обхватив его голову, чтобы посмотреть ранения храброго воина.

— Ну-ну, Вито, дай посмотрю, — просила она, удерживая приплясывающего и поскуливающего пса, — ты же храбрый, а он — такой маленький. Стыдно, Вито…

Хаид перехватил собаку за ошейник и зажал его, помогая жене.

— Террин, он тебя сильно расцарапал? — спросила Ялма, разглядывая глубокий порез на собачьем носе, — Давай залечу ранки?

— Немного, — ответил тот, осторожно оглядывая раны, — но ничего страшного. У меня больше было, а это…так, смех один…Само заживет.

— Хорошо, — мимолетно улыбнулась женщина.

Кара и Кастия бросились к маленькому нарушителю, желая его взять на руки. Котенок не дался ни одной из них, деловито прошествовав по полу и обходя клочки мыльной пены. Девочки следовали за ним, заинтересованно наблюдая.

У особенно большой лужицы, чистой, абсолютно без пены, котенок остановился и зачем-то окунул в нее лапу. Намочил. Отпрыгнул. Затряс мокрой конечностью, стряхивая предательницу-воду.

— Мам, что он делает? — спросила Кара, полуобернувшись.

Ялма, подлечив собаку, отпустила ее и обернулась. Котенок, на удивление всех, снова окунул лапку в лужицу, чтобы снова начать отряхивать ее, разбрызгивая капли вокруг. Вито снова попытался сунуться в мелкому, но Ярет его обхватил за шею. Пес обрадовался и увлеченно начал облизывать лицо мальчика в благодарность за внимание и заботу.

— Не понимаю, — женщина покачала головой, наблюдая за зверьком. Хаид хмыкнул и сообщил:

— Он воду не видит. Когда солнце отражается, поверхность колеблется. Ему любопытно, что это.

— Как это, не видит? — спросил Террин, вслед за Вертом перегнувшись через перила, наблюдая за котенком, — Как можно не видеть воду?

Мельком заметив, что с руки снова вот-вот закапает кровь, спрятал ее за спину и отступил назад, придумывая повод уйти. Интересного уже поубавилось. В сарай они теперь вряд ли попадут, а терпеть причитывания, а Ялма это устроит, если увидит, что все немного серьезнее, чем он сообщил, не хотелось. Не любил он этого, хоть и признавал, что есть весомая польза вовремя вылечить ранки.

Ничего, по дороге заглянет к своему дядьке. Он хоть и не людей лечит, но свой и, главное, мужчина. Значит, трястись не будет. Молча обезболит, почистит, залечит. Было б полегче, как он сообщил Ялме, можно было бы и не лечить. Но ему придется.

— Очень просто, — ответил мужчина, понимающе переглянувшись с женой, — кошки могут не видеть воду.

— Это лечится? — деловито поинтересовалась Кара, явно задумываясь, как это сделать. Или в каких записях это искать.

Кастия неожиданно вмешалась. Она протянула руки, взяла котенка и прижала к груди. Погладив его по головке, сказала:

— Это не лечится, но и не опасно. Моя взрослая подруга, которая очень любит животных, говорит, что это тоже проверка…

— Что за проверка? Какая взрослая подруга? — осторожно спросила Ялма, а Хаид нахмурился. Верт, Террин и Кара переглянулись.

Когда Кастия очнулась в свой первый день на острове, то ничего не помнила. Прошло уже три года, но по-прежнему не было ни воспоминаний, ни объявившихся привычек или знаний. И вот вдруг девочка сказала про какую-то "взрослую подругу".

Кастия увлеченно гладила котенка, который совсем осмелел, оттолкнулся лапками от мокрой ткани и держался независимо. Заметив, что окружающие молчат, девочка подняла голову и оглядела всех. Увидев напряжение на материнском лице, растерялась и медленно ответила:

— Не знаю. Я помню, что она была. Очень высокая и красивая, но строгая. Вокруг нее всегда были животные и птицы. И она их очень любила. "Больше, чем людей", — так обычно отвечала.

Ясное личико девочки стало грустным. Кастия обвела взглядом окружающих и добавила:

— Я больше ничего не помню. Только это…Даже не помню, как ее зовут… и как она выглядит…

Ялма резко отвернулась, а Хаид отошел в сторону, поднимая так и лежавший на полу чан. Мальчишки недоуменно переглянулись и, поняв, что больше интересного не ожидается, потихоньку стали отступать к сараю, где надеялись найти кошку с котятами.

— Так, всем стоять, — скомандовала Ялма, — Мыть руки. Быстро. Скоро будем обедать…

Террин снова с сожалением покосился на вожделенное строение, где возможно обитала та самая кошка. Хотя, если честно, она была предлогом. Там Хаид хранил снасти и крючки, и Верт обещал другу их показать.

— Мне домой пора. Родители уже ищут, наверно. Спасибо за приглашение, — сказал он, показав, что его родители не зря гоняют своих мальчишек, следя за их манерами, — но я пойду домой.

И ретировался. Быстро пробежав по дорожки, выскочил в калитку и исчез из вида, бросив через плечо:

— Верт, вечером… Не забудь!

— Что за планы, сын? — небрежно спросил Хаид Верта, который оживленно изображал, что у него дела в другом месте.

— Да так…, — не смог отвертеться от ответа тот, — дела, — и тут же добавил, — Ничего серьезного. Правда..

Ялма посмотрела на дочерей. Кастия играла с новым членом семьи, а Кара с тоской во взоре проводила взглядом убежавшего парня, и, отметив, что ее помощницы насквозь промокли, сказала:

— Быстро переодеваться, девочки. Не дай боги, простудитесь…

— А чан ополоснуть? — спросила Кара, уже готовая бежать в дом, но сохранявшая спокойствие, как и подобало в ее серьезном возрасте.

Хаид качнул головой, отмахиваясь от каких-то мыслей, сказал:

— Мы с мальчишками сами это сделаем. А вы потом уберете здесь…, — он посмотрел на мокрый и мыльный пол террасы, — Идите переодевайтесь, хозяюшки. Нас кто-то обещал покормить обедом, — и улыбнулся жене, направляясь к выходу с террасы, прихватывая ведро по дороге, чтобы набрать чистой воды.