Простой советский спасатель 5

Глава 1

«Хочешь большой и светлой любви, селянка, приходи без кузнеца, угу, — шутил про себя, поднимаясь по лестнице. — А кузнеца-то как раз и нет. Лену точно не потащу, разве что журналиста отыскать и в засаде оставить. Но нет, не буду. Мало ли что может приключиться, вешать на себя ответственность за жизнь другого не хочу, привык сам за все отвечать. Так проще и верней».

«Приходи сегодня в девять к башне…» Пока поднимался, выучил текст наизусть. В голове вертелась какая-то мысль, но мне никак не удавалось ухватить её за хвост. Так, дорогой друг Леха, что мы имеем? А имеем мы предложение, от которого не можем и не хотим отказаться.

Вопрос в другом: как обезопасить себя от внезапного удара в спину, точнее, по голове? Снова валяться в больничной койке мне не хочется. Случайно оказаться трупом (тьфу-тьфу три раза!) тоже желания не возникает. Значит, надобно прибыть на место заблаговременно и понаблюдать за вечерними движениями вокруг башни. Вот и план начал вырисовываться.

Я перемахнул через три ступеньки и через минуту оказался возле дверей нашей с Женькой комнаты. Толкнул створку, оказалось заперто. Ну, ясный красный, проводить дома внеплановый выходной — это не про Жеку. Повезло, так повезло. Болтать с другом, рассказывать, где был и что делал, не хотелось.

Скинув рюкзак, я огляделся. В комнате по-прежнему фигурировал бардак, видимо, соседу тоже некогда навести порядки хотя бы на своей половине. Ну да леший с ним. Сейчас по-быстрому в душ, потом яишенку сварганю и приберусь на скорую руку. Главное, вещи свои собрать в кучу, отсортировать грязное для стирки, разложить по полкам чистое. Ну, и в тумбочке чистоту навести. Ага, и найти время постираться.

Я прихватил мыльно-рыльное и потопал в душ, по дороге прикидывая, где бы раздобыть один помидорчик и хотя бы одну луковицу, чтобы намудрить нечто похожее на шакшуку. Прислушался и заодно принюхался к ароматам в коридоре. Кухня на нашем этаже пустует, да и вряд ли у парней отыщутся такие изыски. Значит, после душа загляну к девчонкам, может, поделятся, что партия послала. Точнее, родители.

Летом в общаге остаются в основном сельские, чтобы подработать. Домой уезжают только на выходных, чтобы родителям помочь, и то не каждую неделю. Ну и привозят в воскресенье домашние гостинцы. Кто пирожки бабушкины, кто свежие овощи с салом, бывает и курочку притащат. Так что летние посиделки в пустой общаге случаются обычно воскресными вечерами.

Прислушиваясь к редким и в основном мужским голосам, которые раздавались откуда-то издалека, представил себе яишню с помидорчиками и лучком, и чуть слюной не захлебнулся. Эх, жалко болгарского перца ни у кого не найду. Настоящая шакшука она делается из томатов, перчика, лука, включая зеленый, на подсолнечном масле с обязательным добавлением зиры, петрушечки, томатной пасты и сахара. Готовить такую меня научил друг, когда вернулся из Израиля, закончив работу по контракту.

Уж не знаю, насколько правда, что это истинно израильский рецепт, но вкусно до такой степени, что язык в трубочку сворачивается. Я сглотнул набежавшую слюну, едва не проглотив, фантазируя под холодным душем на тему еды. Горячую воду по старой доброй летней традиции уже отключили. Мотив всегда один — профилактические работы.

Сколько себя помню, наш дом, в котором жил с родителями, всегда отключали в июне на месяц. Еще и холодную по часам давали. Когда я купил квартиру и переехал в новый микрорайон, долго привыкал к тому, что мне больше не нужны запасы воды, она льется из кранов круглосуточно.

Самое странное, в военном городке, в котором прожил все детство и часть юности, даже после развала Советского Союза график подачи живительной влаги не изменился. Все лето жители домов согласно расписанию от водоканала по очереди греют воду, чтобы после одуряющей жары, вернувшись с работы или моря, иметь возможность ополоснуться.

Закрутив кран, промокнув тело полотенцем, чтобы сохранить остатки прохлады, я потопал обратно. В комнате развесил полотенце и плавки на стуле на просушку, натянул свежие шорты и отправился на этаж к девчонкам.

— О, Лесаков! Ты-то мне и нужен! — раздался за спиной громкий девичий голос. — Ты от меня прячешься, что ли? Сам согласился, а теперь в кусты? Не выйдет! — девушка вещала с уверенностью диктора на телевидении. — Стоять!

Я офигел от приказного тона, но остановился и оглянулся. В коридоре, уперев руки в крутые бока, стояла дородная казачка, ну просто кровь с молоком. Черная коса толщиной с мою руку, воинственно перекинутая на высокую грудь, вздымалась вместе с этой самой грудью и напоминала удава, готового кинуться на меня по приказу хозяйки, если вздумаю бежать.

Я стоял, вопросительно глядя на… атаманшу, (отчего-то называть её девчонкой язык не поворачивался, уж больно взрослой и грозной выглядела). Черт, еще бы вспомнить, кто это и что ей от меня надо.

— Ну?

— Что ну? — переспросил я, потихоньку закипая. Хотел добавить про коня, которого не запрягали, но решил пока не хамить, посмотреть, что дальше будет.

— Лесаков, ты из меня дуру-то не делай, — грозно продолжила чернокосая. — Две недели назад у нас с тобой разговор был?

— Хм… был? — уточнил я.

— Был! — отрезала девушка. — Ты согласился?

— Я? — черт, на что я там уже согласился!? Мне не надо, уже не хочу! Куда меня студент втянул на этот раз?

— Ты! — ткнув в меня пальцем, подтвердила грозная воительница. — Почему тебя на репетициях ни разу не было? — громогласно затребовала объяснений студентка.

В моей голове со скрипом завертелись шестерёнки, отматывая время назад, в самые первые дни моего попадания в семьдесят восьмой год. Я пытался вспомнить, когда и что успел пообещать этой бесподобной мадам.

Что-то такое было в момент моего пробуждения в студенческой комнате, Женька что-то бубнел, шумел и удивлялся моей глупости. Точнее, глупости настоящего Лесакова. «Поднимайся, Нептун ты недоделанный! Тебя уже и комсорг искала. Ты что, на Нептуна подписался? Ну, ты даешь! Мало тебе баб, на русалок потянуло?» — раздалось где-то на заднем плане.

Точно, комсорг! Комсорг Нина! Вот только еще одной Нины на мою голову мне не хватало, вместе с русалками, сценариями и Нептунами. Кстати о другой Нине… опять я её продинамил, кажется. Черт, не видать мне плотских удовольствий в этом времени, как своих ушей. Эх!

— Отвечай, Лесаков! — командирским тоном потребовала Нина.

«Хозяйка! Пули свистели над головой… — пронеслось в голове. — Надеюсь, босоножки не просвистят», — окидывая взглядом сердитую деваху, я рискнул пойти на абордаж.

— Ниночка, душа моя, ну какие репетиции? Ты разве не знаешь, что у нас на пляже творилось? — прижав ладони к сердцу и улыбнувшись своей самой нежной улыбкой, запел я соловьем.

— Лесаков! — гроза застопорилась, девчонка переступила с ноги на ногу, градус агрессии чутка понизился.

Верной дорогой идёшь, дорогой товарищ Лесовой, тьфу ты, Лесаков!

— Ниночка, День Нептуна когда? Правильно, в конце июля, — увещевал я фурию. — Успею я на твои репетиции. С другой стороны, ну зачем тебе я? Кем ты меня назначила? Нептуном? Ну, какой из меня Нептун, ты посмотри на меня! Нептуном тебе надо Бороду… Бородатова брать. Вот это настоящий царь морей! А я максимум карасик… золотой, — я улыбался во все свои тридцать два зуба и четко осознавал: не прокатит. Нина хоть и смягчилась, но у нее на меня свои планы.

— Лесаков! Не заговаривай мне зубы! — голос у девчонки смягчился, но уступать она не собиралась. — Ты сейчас куда?

— Я? Слушай, а у тебя помидорчика нет? А то так жра… есть хочется, что переночевать негде… — просительно простонал я, заглядывая в черные глаза.

— Чего? — опешила Нина.

— Помидор ищу, Ниночка, и луковчику. Поделишься? А я с тобой шикарным завтраком поделюсь.

— Так время уже к ужину… — девушка с недоумением меня разглядывала. Пытаясь понять, шучу я или прикалываюсь. В смысле, что за околесицу несу.

— Ну, значит, устроим полдник. Так что, есть помидор? — я резко сменил шутливый тон нашего диалога на деловой.

— Есть, — машинально ответила Нина.

— Отлично пошли, — в этот момент я подобрался к красавице и подхватил её под руку, которая расположилась на аппетитном бедре.

— Лесаков. Ты чего это? — дернулась Нина, но я крепко держал её за локоть.

— Ниночка, радость моя, кушать очень хочется. Пошли за луковицей, а? Я тебя таким блюдом угощу, пальчики оближешь!

— Да ну тебя, дурной, — фыркнула девушка, но руку не отняла. — Пошли уже. Только за это придешь на репетицию! Сегодня! — комсорг тут же попыталась взять быка за рога.

— Сегодня никак! У меня уже планы на остаток дня. А вот… когда там следующая?

— В субботу, — машинально ответила Нина.

— Ну, вот, а в субботу я весь твой! Честное комсомольское!

— Смотри, ты обещал! — покосилась на меня Нина и отрезала. — Жди здесь.

— Так точно, — отрапортовал я, вытянувшись в струнку.

— Юморист, — не выдержала девушка, с трудом удерживая серьезное выражение лица.

«Фух, кажется, пронесло», — выдохнул я, прислонившись к стене. Нина нырнула в комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Я прикрыл глаза, снова и снова прогоняя перед глазами строки из записки. Интересно, кто меня там будет ждать? Незнакомец в бейсболке? Или… на «или» моя фантазия в кои-то веки давала пробуксовку. Кабы Сидор Кузьмич не исчез, подумал бы на него.

С другом стороны, нафига комитетчику эта таинственность в людном месте? Там встречу спалят на раз-два. Водонапорка торчит у всех на виду, через нее ходят те, кто живет в окрестностях. А вечерами в тени деревьев возле генеральского дома и вовсе аншлаг. Бабульки на скамейках обмениваются новостями, мужики режутся в домино, детвора носятся вокруг, играя кто во что горазд.

Да любая бдительная бабушка за триста метров обнаружит чужака и будет внимательно за ним приглядывать. Еще и подружкам покажет. И будет эта ОБС — контора под названием «Одна бабка сказала» — во все глаза таращиться на двух мужиков, что торчат возле башни.

А как только созреет до вечернего шоу, так и вовсе пристанут с вопросами-расспросами: откуда, куда, зачем. Не ответишь — еще и милицию вызовут за просто так, на всякий пожарный. В этом времени все знают, где искать участкового. Внука отправить за представителем власти — плевое дело. И власть придет, не сильно задерживаясь.

— Держи! — раздалось над ухом, и я вернулся в общагу из своих размышлений.

— Спасибо, — от души поблагодарил я. Принимая от девушки щедрый подарок: пару луковиц, три небольших помидора и несколько веточек подвядшего укропа.

— Извини, больше нет. Девчонки все подъели. Худеют, — насмешливо хмыкнула Нина. — Не понимаю я эту моду, сидят на одной траве. Глупости какие-то! — фыркнула девушка, комментируя увеличение подруг.

Я промолчал, принимая подарок.

— Давай, я тебя позову, когда будет готово, — предложил я Нине, не горя желанием видеть её на кухне в процессе готовки. Судя по всему, девчонка относится к той породе людей, которые все и всегда знают и умеют лучше всех. С их точки зрения.

Поэтому я побоялся, как бы мое утро на кухне внезапно не переросло в научную лекцию о правильной и здоровой пище. При этом в качестве студента окажусь я. Мне будут рассказывать, как нужно мыть и нарезать овощи, разбивать яйца, солить и когда снимать с огня. Терпеть не могу, когда лезут под руку с непрошенными советами.

— Нет, спасибо, я сейчас ухожу. А это тоже тебе, — Нина порылась в женской сумочке, которую я только сейчас заметил, и протянула мне тетрадку.

— Что это? — уточнил я, не торопясь принимать внезапный сувенир.

— Сценарий, — торжествующе улыбнулась девушка. — Репетиция в субботу в десять утра. Учи сценарий и не опаздывай, — Нина впихнула записи мне в руки и решительно зашагала в сторону лестницы.

— И, кстати, ты не Нептун, — оглянувшись на прощанье, уточнила начинающая сценаристка.

— А кто? — я послушно изобразил заинтересованность.

— Ты — черт, — припечатала комсорг. — Одна из главных ролей. Так что учи сценарий! Чтобы от зубов отскакивало! До свидания, Лесаков. В субботу в десять жду в комнате отдыха! — Нина скрылась за поворотом, и последние слова донеслись уже с лестничной площадки.

— Приплыли, — глядя на тетрадку, как на дохлую мышь, буркнул я. — Где я, а где театр? Ну, студент, ну, погоди у меня! — вздохнул я, понимая, что отвертеться от участия в празднике вряд ли получится. — Да какой из меня черт, я же блондин! — неожиданно сообразил я и ужаснулся. — Надеюсь, девчонки не собираются меня перекрашивать?!

Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Мало ли что до субботы произойдет. Может, меня вообще того, этого… В смысле, вернут обратно в двадцать второй год. «Угу, где ты благополучно сдохнешь от инфаркта на берегу родного отряда!» — тут же подсказал внутренний голос.

Я передернул плечами, прогоняя неприятные воспоминания. Что-то не хочется мне обратно, особенно если вариант возвращения ведет на тот свет. Удивительно, несмотря на всю катавасия, что здесь творится, я успел как-то незаметно для самого себя привыкнуть к новому телу, к молодой, здоровой и веселой жизни. Опять же девушка появилась вроде как… И не одна (внутри обожгло внезапным жаром, когда я вспомнил другую Нину и единственную горячую встречу с ней). Опять продинамил, вот я… чудак.

Невестка Пруткова отчего-то застряла в моей голове надолго. Я вымыл помидоры, почистил и нашинковал лук, подготовил сковородку и яйца, а перед глазами стояли жгучие Нинины глаза, фигура в пляжном платье и чарующий голос, которым она спрашивала одно и тоже последние десять минут: «Хочешь?»

Хочу, черт побери! Очень хочу! И повторения, и прочего-разного! И понять, почему ты, дорогая милая Ниночка, ничего не делаешь для поисков пропавшего свекра? Как минимум, пропади у меня тесть, я бы пошел по знакомым и сотрудникам с расспросами.

Обжаривая овощи на сковородке, прикидывал и так, и эдак, по всему выходило — не понимаю я чего-то во всей этой истории. Не все пазлы у меня на руках, оттого картинка и не сходится.

Помешивая лук, освобождал помидоры от кожицы и поглядывал на записку, которую притулил возле себя на колченогом столе.

Одно ясно: убивать меня вроде не собираются. Слишком много любопытных глаз вокруг. Тогда что?

Потребуют отдать карту, которую я нашел у архивариуса и надежно спрятал в моей комнате? В обмен на что? В голову ни черта не приходило, кроме фантастических идей. Отдам схему — получу денег? Правду? Ничего?

Разбивая яйца в булькающую помидорно-луковую массу, я вдруг припомнил странное поведение тети Гриппы. Что она там сказала? Не порть девочку? Я еще подумал, что она про Лену Блохинцеву, и что девчонка каким-то невероятным образом оказалась в общаге быстрее меня.

Задумчиво посолив шакшуку, я застыл над плитой, ожидая, когда белки схватятся и блюдо будет готово. Что конкретно сказала Агриппина в холле? Я задумался, вспоминая. В конце была угроза оторвать мне все, что отрывается это я помню. Завуалированная, конечно, но смысл и без перевода понятен.

Так, вот я захожу в прохладный сумрак общежитского вестибюля, ставлю велосипед и собираюсь подниматься к себе в комнату. В этот момент вахтерша меня окликает и неторопливо начинает выбираться из-за своей рабочей конторки.

Перед глазами одна за другой рисовались картинки. А дальше… я задумался и выпал из реальности, едва не упустив момент, когда нужно снимать сковородку.

— Черт! — выругался, отдергивая пальцы от ручки. Оглянулся в поисках прихватки, увидел чье-то полотенце, схватил и убрал посудину с огня. — Успел! — похвалил сам себя вслух.

Так, в общаге вроде почти никого, поем-ка я, пожалуй, прямо тут, на кухне. Тащиться в комнату со всеми причиндалами не хотелось, да и бардак в ней никто так до сих пор не убрал. Значит, решено, ставлю чайник и остаюсь здесь.

Плюхнув на стол не убиваемую советскую подставку по горячее, я поставил на нее сковороду уже практически захлёбываясь слюной. И только тут понял: у меня нет хлеба. Да твою ж дивизию! Хлеб — самое важное в процессе поедания яичницу! В том числе и шакшуки! Макать корочку или мякиш в жидкий желток, а затем собирать со сковороды самое вкусное — оставшиеся крошки, чтобы аж до блеска. Эх…

Я поколебался, выглянул в коридор и прислушался. Оставлять яишню на столе, чтобы отправиться на поиске четвертинки хлеба — такая себе идея. Когда вернусь, сковорода вместе с содержимым испариться в неизвестном направление. «Придется лопать без хлебушка», — огорченно подумал я.

Тут забулькал чайник, оповещая о том, что нагрелся, я поднялся выключить конфорку и увидел хлебницу. Я потушил плиту и открыл ящик, скрестив пальцы на удачу, клятвенно обещая вселенной вернуть свеженькую булку на место, если сейчас обнаружу хотя бы кусок черствого батона.

Довольный вернулся за стол, и с чистой совестью обмакнув кусок чьего-то вчерашнего хлеба в первое из трех яиц, приступил к позднему обеду или раннему полднику. Гречка с сосиской, которыми я позавтракал (или пообедал) в гостях у семейства Блохинцевых, куда-то испарились вместе с чувством насыщения. Оно и понятно, после приключений подземелье, поездке на велосипеде через весь город и потом еще в общежитие, еда сгорела как в мартене в молодом растущем организме.

Уплетая шакшуку, снова и снова, и снова возвращался к короткому разговору с теткой Гриппой. Что-то меня в нем смущало, но я никак не мог уловить конкретику. Ну, записка, ну побурчала тетка на меня из-за девушки. Хотя никак не могу понять, какое ей дело до моих отношений с Леной, это-во-вторых.

А во-первых, где она меня с ней видела, и что ей не понравилось в моем поведении, чтобы вот так взять и наехать на малознакомого парня за просто так? Может, она ей какая-то родственница? Но этот факт, думаю, Лена бы упомянула. Она же приходила ко мне в общагу и видела вахтершу. Тогда что?

Кусок шакшуки, который я так и не донес до рта, плюхнулся обратно в сковородку, когда до меня дошло, чем именно зацепил утренний диалог с охранницей.

«С двумя-то крутить много ума не надо», — раздался в голове скрипучий голос Агриппины.

«С двумя-то крутить… Крутить с двумя… — завертелось в голове. С кем двумя-то?» — Закидывая в рот последнюю порцию яишни с помидорами, подумалось мне. В общежитие я ни с кем не приходил, из него под руку ни с одной девицей тоже не выходил. Ночевать у меня никто не оставался. Не Светика же вахтерша имела ввиду? Так и с ней в вестибюле мы за эти дни ни разу не светились. Кто вторая-то? Разве что у настоящего студентка была какая-то пассия. Молодой, видный парень, по любому встречался с кем-то.

«Вот же черт!» — осенило меня. Так записку, похоже, принесла девушка, потому баба Гриппа и взбеленилась. Лену-то Блохинцеву она видела, сама, небось, ко мне в больничку и отправляла. Да и кто не знает дочку известного на весь города профессора? По любому все знают.

Вот вахтерша и решила, видимо, раз какая-то чужая девчонка принесла записку, да еще и на свидание зовет, значит, Лесаков такой-сякой крутит на стороне. В том, что Агриппина прочла записку, я нисколько не сомневался. Раз не в заклеенном конверте, значит, можно и полюбопытствовать.

Так, и кто же эта прекрасная незнакомка? Как мне теперь это выяснить? Устроить допрос с пристрастием нашей хранительнице морали? Кроме внешности, что наша бабулька может мне рассказать о той, которая передала послание?

Черт, девчонка в роли приглашающей стороны — это не просто неожиданно, это… это, елы-палы, просто ни в какие вороты не влезает. Откуда она взялась? Кто такая? Как связана с подземельями? Одни вопросы и никаких ответов.

Стоп, а с чего ты решил, друг мой ситный Леха, что речь идет о твоих приключения под землей и связанных с ними происшествиях? Я отодвинул пустую сковородку, вытащил записку, разложил её на столе и еще раз внимательно перечитал. Потому еще раз, и так раз пять подряд, пытаясь сообразить, о чем еще может идти речь в бумажке.

«ПРИХОДИ СЕГОДНЯ К ВОДОНАПОРНОЙ БАШНЕ В 9 ВЕЧЕРА. ОДИН. ПРИНЕСЕШЬ, ЧТО НАШЕЛ, УЗНАЕШЬ ТАЙНУ».

А что я нашел-то? Кроме карты и архива Федора Васильевича в последние дни в руки ничего не попадало, может, ошибочка вышла? Кто-то решил, что я клад отыскал? Ну, или на меня стрелки перевели в неизвестных поисках. Кстати, может речь, про пляжную работу?

После последнего аврала с сиренами и трупами люди черти что по городу болтают, это даже к бабке ходить не надо, чтобы понять.

«А ведь я нашел, точно!» — вспыхнуло в голове.