Простой советский спасатель 5

Глава 24

В груди ёкнуло, горло отчего-то пересохло, в висках заработали острые молоточки. Медленно, как в плохом кинофильме, я развернулся и посмотрел на ту, что сейчас нами командовала непривычно жёстким тоном. Я помнил этот голос совсем другим — бархатным, глубоким, томным, срывающимся от страсти.

Потряс головой, моргнул пару раз, все еще не веря своим глазам. Этого не может быть, просто потому что… не может быть никогда? Да ну нафиг! Такого финала я, честно говоря, не ожидал от слова совсем. Кого угодно мог представить в роли тайного злодея, но никак не эту хрупкую красивую чувственную женщину.

Невысокая, затянутая в импортный джинсовый брючный костюм темно-синего цвета, Нина стояла, крепко сжимая в руках пистолет. Отчего-то сразу накатило ощущение: стрелять она умеет, и выстрелит, если возникнет необходимость. Поэтому я осторожно переступил с ноги на ногу и встал так, чтобы прикрыть собой Лену.

Девчонка переводила недоуменный взгляд с Сидора Кузьмича на меня, затем на незнакомку, хмурила брови, но, по всей видимости, пребывая мыслями в долгожданной находке, никак не могла связать ситуацию воедино.

— Леш, что происходит? — прозвучал растерянный голос из-за моей спины, когда молчание уже слишком затянулось.

— Все хорошо, Лена, не переживай. Все будет хорошо, — уверенно отозвался я, впрочем, особой уверенности в том, что все завершится хорошо, мне как раз и не доставало.

Женщина с оружием в руках зрелище само по себе опасное, а напряженная дама с ледяным взглядом ядовитой змеи взывает к давно забытому инстинкту: бей или беги, что называется.

Ударить внезапно пока никак не получится. Мы стояли в нескольких шагах от Нины, и любое резкое движение могло вызвать неадекватную реакцию. Будь я один — рискнул бы. Но за моей спиной девушка, которая по моей вине оказалась втянутой в эту дурацкую авантюру. Значит, мне и решать вопрос с ее безопасностью.

Я покосился на молчаливого Сидора Кузьмича. У мичмана как-то сразу потемнело лицо, обрезались глаза, взгляд заледенел, лишь желваки выдавали напряжение и хорошо сдерживаемую ярость.

— Конечно, Лёшенька, все будет хорошо, — пропела Нина в ответ на реплику Лены. — Если вы не будете делать глупостей. Отдадите мне вот этот милый ящичек, а еще лучше, переложите вот сюда все, что в этой дорогой коробочке лежит, — проворковала бывшая любовница.

По-прежнему держа нас на мушке, Нина чуть качнула головой. Из темноты за её спиной, нервно улыбаясь, вышел дерганый Игорёк. В одной руке он сжимал старый семизарядный револьвер, в другой — лямку рюкзака. Суетливо шагнул вперед, кинул мне под ноги вещмешок и повелительно указал на него стволом.

— Высыпай сюда. Быстро, — и тут же отступил за Нину.

— Нина. Остановись. Это безумие. Подумай о сыне.

Глухой голос Сидора Кузьмича заставил вздрогнуть не только меня, но и прекрасную воительницу. У Василькова так и вовсе затряслись руки, и я напрягся еще больше, не дай Бог психанет и выстрелит с перепугу. Пуля-дура, и в таком помещении может натворить много неприятных, а то и непоправимых дел.

— Я о сыне как раз и думаю. Па-а-а-па, — хищно искривив красивый рот, выплюнула Нина, с каким-то особенным ехидством протянув последнее слово.

Папа? От неожиданности я резко развернулся в сторону мичмана. Кузьмич скрипнул зубами, нахмурился и не сводил с женщины глаз, одновременно сканируя взглядом обстановку. Я прямо-таки видел, какая гигантская работа происходит сейчас в его голове: обезвредить так, чтобы все остались живы. И вздрогнул, когда скорее ощутил, чем увидел тот самый страшный момент, в который особист прикидывал, а не прикончить ли нас тут всех одним ударом?

Но минутная слабость быстро прошла, взгляд Кузьмича снова заледенел, стал собранным, а зверь, которого я успел заметить, скрылся глубоко внутри. По спине побежала холодная струйка пота. А потом в моей голове всплыло воспоминание, и я сообразил почему «папа». Он же отец Нининого покойного мужа, стало быть, свёкр, отец, папа.

— Ну, чего встали? — Нина резко дернула ствол в мою сторону. — Алексей, шаг влево, — приказала мне.

— Нет, — спокойным ровным голосом отозвался я.

Сделаю шаг, подставлю Лену.

— Ты! — красивые полные губы искривились. — Как там тебя? Лена? Бери рюкзак и перекладывай в него все ценности.

— Лена, стой на месте. Я сам, — качнувшись в сторону Сидора Кузьмича, приказал я.

— Стой, где стоишь. А ты, — Нина чуть сдвинулась в сторону, чтобы лучше видеть Блохинцеву. — Если не хочешь, чтобы я прострелила ему коленную чашечку, быстро взяла рюкзак и сделала, как я сказала. Стоять! — а это уже особисту.

Пока мы разговаривали, мичман как-то незаметно для всех плавно скользнул в сторону невестки. Точнее, попытался подобраться поближе, но попытка с треском провалилась. Видимо, женщина слишком хорошо знала, кем является её свёкр и на что способен, поэтому и контролировала каждое его движение.

«А в этом что-то есть, — мелькнула мысль. — Значит, остальных, включая меня, Нина в расчет практически не берет. Основная ставка на Кузьмича. Он опасней всех нас, вместе взятых, и вряд ли будет дожидаться, когда невестка заберет клад и свалит в туман. Вместе с внуком, похоже. Значит, нужно уловить момент и попытаться выбить из её руки оружие».

Я прикидывал, как это сделать, с учетом нервного Игорька, который по-прежнему прятался за спиной Нины и водил стволом револьвера от меня к Сидору Кузьмичу. На мичмана я старался не смотреть, чтобы не спалиться. Человек опытный, бывалый, уверен, он сообразит, что к чему и сразу подключиться к моим действиям. Осталось только придумать эти самые действия. Желательно успешные.

Единственное, что меня смущало и останавливало от необдуманного прыжка в сторону женщины, — её невозмутимость. Слишком уверенно бывшая любовница держала в руках пистолет. Чувствовалось, что умеет обращаться с оружием, и управляется с ним больше, чем неплохо.

— Лена, нет! — я успел перехватить девчонку за плечо, когда она решительно выдвинулась вперед из-за моей спины. — Я сам.

— Стой на месте, самостоятельный ты мой, — Нина растянула губы в ехидной улыбке.

Вот только глаза у нее по-прежнему не улыбались. В них не светилось ни одной эмоции: не злости, ни алчности, ни другого какого-нибудь желания. Складывалось ощущение, что перед нами стоит не женщина, а робот, настолько равнодушным казалось её лицо и взгляд. Даже голос — твердый, уверенный, звучал безразлично, несмотря на приказные нотки.

Я скрипнул зубами, но позволил девушке выйти из-за меня, наклониться и поднять рюкзак.

— Быстрее, — скомандовала Нина. — Игорёк, следи за Алексеем. Он у нас самый шустрый, — хищно блеснув красивыми глазами, велела командирша.

— Нина, назад пути не будет, — роняя слова, словно тяжелые камни, медленно и четко проговорил Сидор Кузьмич.

Я покосился на особиста, пытаясь понять, он собирается действовать, или появление невестки настолько сильно выбило его из колеи, что он внезапно из нормального мужика превратился в сентиментальную размазню? Или уверен, что она не выстрелит? Или… или это совместный план, чтобы вынести княжеские сокровища на поверхность, а сотрудник комитета государственной безопасности при этом остается в белом плаще и вроде как не при делах?

Тут даже упрямая Лена Блохинцева не придерется. Ну а что — пришли, отобрали добро и ушли. Где теперь искать? В милицию не заявишь. По своим каналам Кузьмич, конечно, поищет. Или сделает вид, что объявил в розыск и ведется поиск, чтобы девчонка отстала. То, что подруга будет рваться на поиски похитителей государственного достояния — это даже не обсуждается. Вон как сердится, губу закусила, зыркает в сторону Нины.

Но тогда зачем Игорёк? Для пущей убедительности и в качестве носильщика? Я с сомнением покосился на бывшую любовницу, мысленно прикидывая, сумеет она поднять такую тяжесть? Да и хлюпкий Васильков не внушал доверия, сломается от тяжести. Могла бы и покрепче кого прихватить. Того же Бороду, например, он же по любому из этой шайки-лейки.

В голове всплыл случайно подслушанный на кухне разговор, и я напрягся. По всему выходит, Сидор Кузьмич и Нина должны быть в сговоре. Черт! Только этого не хватало! И как теперь выкручиваться?

Столько суеты в голове, аж мозги закипели, а решение, как выкрутиться из сложившейся ситуации, все никак не приходило. Если бы не Игорь с его дрожащими руками, сжимающими револьвер… Не так страшна Нина с оружием, как этот неуравновешенный недомерок.

Словно в ответ на мои мысли и задумчивый взгляд, Игоряша занервничал еще сильнее и через секунду не выдержал, заверещал срывающимся голосом:

— Чего уставился? А ну, давай назад! — и взмахнул стволом.

Я поморщился, аккуратно, не делая резких движений, переступил с ноги на ногу, качнулся на пятках, делая вид, что отступил на полшага. Неторопливо оглянулся и кивнул на Лену.

— Дальше не могу, место занято.

— Заткнись! — Васильков нервничал все больше, и всё меньше мне нравилось его состояние.

На Сидора Кузьмича я не рискнул посмотреть: Нина не сводила с меня и свёкра цепкого взгляда, все также уверенно держала нас на прицеле. Прыгнуть, отвлекая внимание, и надеяться на собственную удачу?

Вот только это не кино, в жизни выбить пистолет из руки достаточно сложно. Я вроде и знаю, как это сделать, приходилось пару раз за всю жизнь, но это очень страшно. Реально страшно, когда осознаешь, что делаешь. Потому что пуля летит быстрее. Намного быстрее, чем успеваешь сделать движение. Да и при выстреле вероятен рикошет. Я кинул взгляд по сторонам: черт его знает, отлетит или застрянет в кирпичной кладке?

Твою дивизию! Думай, Леха, думай, как выкручиваться!

— Нина, зачем тебе это все?

Я даже не сразу сообразил, кто задал вопрос. Оказалось, сам и поинтересовался, ну, прям как герой плохого боевика.

— Что именно, Лёшенька? — Нина чуть повела стволом в мою сторону.

— Да вот этот вот цирк с пистолетом, — пожал я плечами, стараясь понемногу приучить нервного Игорька и суровую воительницу к своим движениям. — Да и вообще… Клад тебе этот зачем? Цацки княжеские еще попробуй, продай в нашей стране. Поймают — хуже будет. Тебя же Сидор Кузьмич первым и станет ловить. И ведь поймает.

Я вопросительно уставился на Нину, осторожно переступил с ноги на ногу, размял шею, покачав головой вправо-влево.

— Стой спокойно, Алексей, а то девочке твоей больно будет, — нахмурилась Нина. — И ты, па-а-а-па, тоже не дергайся.

И снова это протяжное язвительно-тягучее «а-а-а» в слове, издевательское, я бы сказал. Не дождавшись ответа, я чуть развернулся, снова переступил на месте, но так, чтобы чуть сдвинуться вбок и назад, расширяя себе кругозор. Теперь краем глаза я мог наблюдать за Леной и выражением лица Сидора Кузьмича, и видеть Игорька с напарницей.

Васильков весь извелся. Кусал губы, хмурил брови, дергал шеей, периодически одной рукой оттягивал воротник футболки, словно ему было душно. Револьвер в его руках плясал и вызывал у меня здоровые опасения. Ну как выстрелит, придурок психованный?

— Игорек, ты бы поосторожнее с оружием-то, ненароком отстрелишь себе что-нибудь. И сам без детей останешься, и матушка твоя внуков не дождется.

— Заткнись! Кому сказано!

Игорь метнулся ко мне, размахивая оружием, но властный женский голос осадил его, заставив недовольно застыть на месте.

— Назад! — жёстко приказала Нина, и Васильков, недовольно кривясь, шагнул обратно. — Лёша, угомони свои таланты. Не вынуждай меня на грубости.

— На грубости? Помнится, тебе понравились мои грубости.

Я чуть понизил голос, растянул губы в улыбке, прищурился, и медленно обласкал женщину взглядом. Довольно отметил про себя, как на секунду, но полыхнуло что-то в женских зрачках. Дикое, необузданное. А, значит, есть, есть в тебе эмоции, красавица, осталось только вывести на них, и воспользоваться слабостью.

«Верной дорогой иду, раздражаю и отвлекаю», — удовлетворенно отметил про себя и продолжил трепаться.

— Леш, не надо, пожалуйста.

Прохладная женская ладошка коснулась моей руки, я оглянулся на Лену, тепло улыбнулся и повторил, как заклинание:

— Все будет хорошо, Лена, не бойся. Нина просто пугает. Правда, Нина? На самом деле она не такая кровожадная, какой хочет казаться. Она хорошая мама и невестка замечательная. Да, Нина?

— И любовница лучше не придумаешь, — мягким грудным голосом произнесла Нина и отчего-то посмотрела мимо меня на Сидора Кузьмича.

— Нина, — угрожающе одернул мичман.

Доходило до меня примерно с минуту, а потом накрыло осознанием. Да ну нафиг! Я едва не ляпнул это вслух. Не сдержался, и ошалело глянул на Кузьмича. Теперь понятно, почему он стоит и не дергается.

Во-первых, невестка, вроде как не чужая, мать внука. Во-вторых, если я правильно все понял, очень даже близкий человек. Настолько близкий, что ближе некуда. Странно, конечно, но, похоже, особист явно не ожидал увидеть Нину в образе главной конкурентки и… преступницы?

Получается, это она — главарь что ли? Я медленно перевел взгляд с Сидора Кузьмича на Нину и обратно. Да ну, не может быть? Как можно бояться вот эту женственную чувственную капризную красавицу? Какой властью она мужиков под себя подгребла? И прожженных пляжных торговок? Точно, не сексом.

Такие, как она, с кем попало не спят, знают себе цену. А если и отдаются кому, то либо по собственному желанию, либо по одному, только им известному, расчету. Заставить их невозможно, да и приручить попробуй. Я прищурился, еще раз оглядел Нину. Части головоломки потихоньку вставали на места.

— Нина, получается, записку ты написала? Которую мне Игорек передал?

— Догадался, наконец? — хмыкнула женщина.

На секунду Нина потеряла лицо, и сквозь тонкие изящные практически совершенные черты проступило какое-то внутреннее уродство, что ли.

— И обыск в общаге тоже ты? — продолжил я своеобразный допрос.

— Не сама, конечно, а вот мальчики постаралась, — легкий кивок в сторону Игоря. — Жаль, не нашли ничего. Нашли бы — меня бы уже здесь давно не было.

— Куда собралась? — уточнил Сидор Кузьмич чуть охрипшим голосом. — Закурю?

— Не твое дело, — отрезала невестка и милостиво разрешила. — Кури.

— Сидор Кузьмич, а угостите сигареткой? — я повернул голову к мичману.

Мы заговорили одновременно.

— Внука не отдам, не надейся.

— Леша, ты же не куришь? — Лена отвлеклась от перекладывания украшений в рюкзак.

— Теперь курю. Можно? — оглянулся на Нину, вопросительно задрал бровь, изображая чуть смущенного студента.

— Угостись, — пара секунд напряженного молчания, острый взгляд в мою сторону и женское согласие получено вместе с предупреждением. — Только без глупостей. Я тебя и спрашивать не буду! Игорь! Смотри в оба!

— Да смотрю я!

Васильков направил на меня револьвер, я медленно поднял руки, показывая, что не собираюсь заниматься глупостями, а заодно скрывая часть лица. Шагнул к мичману, чуть качнул головой в сторону Лены и скосил глаза на рюкзак. Затем коротко кивнул, показывая на Нину.

— Руки опусти… клоун, — зло выдохнула женщина.

— Как скажешь, дорогая.

Я пожал плечами, вытащил из предложенной пачки сигарету, чуть наклонился, чтобы прикурить, выпрямился и отступил назад, шепнув одними губами «готовься».

Надо отдать должное особисту, мои мимические упражнение он выдержал с присущей ему невозмутимостью. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Даже брови не нахмурил. Я очень надеялся, что Кузьмич сумел понять мой незамысловатый план по спасению наших шкур. Улучу момент, схвачу рюкзак, швырну в сторону Нины, и с поддержкой мичмана скрутим заразу. А Игорек сам сдастся, труслив.

— Опустил, не ругайся! — примирительно ответил я, глубоко затягиваясь в первый раз в этой своей новой жизни.

Дым ворвался в чистые студенческие легкие, и я закашлялся, как и предполагал. На глазах выступили слезы, я согнулся пополам, натужно кашляя, надеясь, что выгляжу натурально. Но осуществить свой план не удалось. Едва я собрался метнуться к Лениному рюкзаку, который лежал ко мне ближе всего, как раздался выстрел. Из ближайшего ко мне ящика во все стороны полетели щепки.

Подруга испуганно закричала. Вторя ей, заверещал Игорек, отскакивая сторону от Нины.

— Ты что творишь, сука? — заорал Сидор Кузьмич и, ругаясь, как сапожник, дернулся к Нине.

Но невестка, не дрогнувшей рукой навела на него пистолет и четко произнесла:

— Дернешься — пристрелю.

— Дура психическая! — выкрикнул Игорь. — Мы так не договаривались!

— Заткнись, и следи, — отрезала Нина, не спуска с нас глаз. — Успокой свою девочку. Ну!

Ствол метнулся в сторону Лены, я шагнул к девушке, развернул её к себе, легонько встряхнул за плечи. Через пару секунд во взгляде появилась осмысленность, девушка моргнула, кивнула и прижалась ко мне.

— Леша, что…

— Молчать! — очередной приказ, и мы втроем смотрим на Нину.

— Ты, — женщина в упор глянула на Блохинцеву. — Долго еще будешь возиться?

— Я не знаю, — растерялась девчонка. — Надо осторожно. Это же историческая ценность! Ювелирная работа, некоторые броши — почти как кружево, боюсь сломать нечаянно.

— А ты не бойся, шевелись пошустрее. Мне тут с вами долго торчать не с руки. Алексей, помоги своей подруге. Живо, — черный глаз смерти сдвинулся и теперь смотрел мне куда-то в район груди.

— Хорошо, только не нервничай, — спокойным тоном произнес я. — Лена, я придержу рюкзак, а ты складывай, хорошо? — и шагнул навстречу, сразу обозначив своё место.

— Что? — девушка машинально отступила назад и снова оказалась между мной и мичманом, с трудом отвела взгляд от пистолета и посмотрела на меня.

— Я — держу, ты укладываешь ценности, договорились?

— А, да, хорошо, — кивнула девчонка и неловко повернулась к ящику, на котором стояла наполовину опустошенная шкатулка.

Трясущими руками Лена начала доставать драгоценности и аккуратно перекладывать их в мешок. Я поглядывал то на Игорька, то на Нину, стараясь двигаться, чтобы не стоять статично и продолжать по мелочи рассеивать внимание товарищей с оружием.

— Зачем? Чего тебе не хватало? — вдруг спросил Сидор Кузьмич. — На лодке… мы же все обговорили.

— Жаль, что ты выплыл.

Нину словно прорвало. В голосе явно слышалась откровенная ненависть. Я покосился на женщину. Ух ты, как глаза горят, губы кривятся, такое чувство, что если Кузьмич даст повод, она его с удовольствием пристрелит. Потом воскресит и пристрелит еще пару раз. Радует, что такая изысканная смерть возможна только в фэнтези. Но вот от пыток, судя по всему, Нинель точно не отказалась бы.

— Ты сломал все мою жизнь! — прошипела невестка Кузьмича.

А вот это уже плохо! Если заговорит — пиши, пропало, либо грохнет нас всех, как свидетелей, либо замурует, что тоже не радует.

— Не выдумывай, Нина, — особист коротко глянула на меня и на Блохинцеву.

Лену продолжала сосредоточено перекладывать сокровища в мешок, стараясь не смотреть в сторону направленного на нас оружия. Честно говоря, не уверен, что она в принципе слушала все наши разговоры.

— Я любила тебя! Всё, что я делала, делала для тебя! Для нас! — процедила сквозь зубы Нина.

Твою ж дивизию! Невестка и свекр? Осатанеть! Это что же подучается, любовный треугольник? Он, она и муж, который сын Кузьмича? Твою ж каракатицу! Все еще хуже, чем я думал.

— Когда погиб твой сын, я думала, все наладится.

— Нина, остановись! — предостерегающе рыкнул Сидор Кузьмич.

— Мне нечего стыдится! — улыбнулась наша общая любовница. — Ты никогда не задавался вопросом, откуда в нашем доме столько добра? Ах да, твоя зарплата и прочие комитетские радости, — хмыкнула женщина. — Я молодая, я жить хочу. Ты обещал, что мы уедем отсюда туда, где нас никто не знает, и заживем одной семьей! Когда?

— Нина… — мичман смотрел только на невестку.

— Ох, ну, ни фига себе, — очнулся Игорек.

Раскрыв рот в глумливой улыбке, Нинин напарник, предвкушая хорошую сплетню, даже пистолет опустил, боясь пропустить хотя бы слово.

— Заткнись, — осадил я Игоря.

— Но-но, ты…

Васильков нахмурился, взмахнул оружием, собираясь шагнуть ко мне и ударить. Но, оценив ситуацию, передумал нарываться. И правильно сделал, хотя жаль. Такой шанс на спасение ушел.

— Нина, послушай меня, — голос Сидора Кузьмича звучал размеренно и ровно. — Я обещаю — мы уедем. Мне ждет перевод в столицу после этого дела.

Особист кивнул в сторону сокровищ. Я едва заметно ухмыльнулся, мичман заметил мою ухмылку, скривился и дернул плечом, предлагая мне заткнуться.

— Поздно, Исидор, я все решила. Заберу наследство своего сына, и мы с ним уедем. Вдвоем. Подальше от тебя, — презрительно скривив губы, отрезала Нина. — Ты мне больше не нужен. Глупый старый Сидор Кузьмич. Настолько глупый, что даже не понял, кто в твоем городе главнее тебя.

Женщина широко улыбнулась, выпрямилась, расправила плечи.

— Как же смешно было наблюдать за всеми твоими потугами, когда ты искал тех, кто стоит за пляжными мальчиками и торгашами. За красивенькими свободными девочками. Да, и не смотри на меня так! У меня сын растет! А что он видит, кроме этого жалкого вшивого провинциального городишки? Ни-че-го! Я устала ждать, Исидор. Я молодая, я жить хочу! — выкрикнула, повторяясь, Нина. — Теперь — без тебя!

Молчание накрыло как крышка гроба. Нина тяжело дышала, зло глядя на Кузьмича. Надо же, не знал, что его полное имя Исидор.

Лена тихо, стараясь не шуметь, доставала последние вещицы, и продолжала аккуратно укладывать их в рюкзак. Я осторожно приподнял тяжелый мешок, чуть встряхнул, поудобней перехватил горловину.

Игорь, к моему удивлению, молчал, таращился то на Нину то на мичмана, и совсем забыл, что нужно держать нас под прицелом. Прекрасно.

— Нина, а кто пытался меня убить? — нарушил я тишину.

Женщина вздрогнула, будто только сейчас осознала, что кроме нее и свекра здесь еще кто-то есть, поморщилась и нехотя ответила:

— Помощник архивариуса. Васька Беглый.

— Беглый? Арестант что ли? — удивился я.

— Нет, фамилия у него такая, — вместо Нины ответил Сидор Кузьмич. — Пристроил в помощь к Федору Васильевичу, чтоб следил и докладывал. Этот придурок карту мне должен был передать. Дальше ты сам все знаешь.

Мичман одарил меня тяжелым взглядом, в котором явственно читалась одна мысль: откуда ты взялся на мою голову в том рейде, Лесаков?

Я вздохнул, кивнул головой в сторону Игорька и уточнил:

— А вот эти?

— Эти… — особист зыркнул на Василькова, скривился и сплюнул. — Эти подо мной ходили, шестёрками пляжные. Информацию приносили, мелкие поручения выполняли. Следили, за кем нужно. Привлекал их по мелочам. Вычислял…

— Вычислил? — хмыкнула Нина. — Добрее к людям нужно быть, Исидорушка, добрее. И люди к тебе потянутся. Вот я мальчиков пожалела, приголубила по-матерински, перспективы обрисовала, и стали твои мальчики на меня работать. Потом и другие подтянулись.

— Тварь, — зло выплюнул Сидор Кузьмич.

— От твари слышу! — прошипела Нина. — Ты, что ли, святой? Скольким людям жизнь попортил своими поисками? А? Заикина кто посадил, как организатора картежного клуба? А? Ты, Сидор, ты! И товарища своего на решетку отправил. А ведь они и не виноватые вовсе. Любили меня, бедные. Что, выбили признание? Молодцы, нечего сказать! Лазарев-то из-за тебя повесился. Знал, поди, как ты признания добываешь.

Женщина опять вспыхнула, но быстро взяла себя в руки.

— Скоро ты там? Шевелись, убогая! — рявкнула в сторону Лены.

— Сейчас, еще немного! — подруга дернулась и выронила из рук крупный зеленый камень.

Он упал нам под ноги, отскочил от девичьего кроссовка, и закатился под ящик.

— Ну ты, косорукая, ищи давай!

Возмутился Игорек и сделал шаг в нашу сторону. Лена вздрогнула, испуганно глянула на психованного Василькова, на рассерженную Нину, потом на меня, опустилась на колени и зашарила руками по камням под сундуком.

— А этот, который чудо-доктор, тоже твой? — не обращая внимания на девушку, поинтересовался я, незаметно затягивая веревку на горловине.

— И этот мой, — улыбнулась Нина. — Как догадался?

— Предположил, — не отводя глаз от любовницы, вернул улыбку.

— И этот мой, — повторила женщина. — Он всегда жуликоватым был. Мне оставалось только схему предложить, и все, рыбка в сетке. Жадный до невозможности. Говорила ему, нельзя отбирать у людей последнее, опасно. Но он же умнее какой-то бабы. Вот и получил сполна, урод.

— Сдаст он тебя, — покачал я головой, продолжая тянуть веревку.

— Не сдаст, Лёшенька. Он ведь даже не в курсе, кто я и что я. Ну поболтали за рюмкой-другой, словами поиграли, какой с меня спрос? А вот кому он процент сплачивает, наш чудный докторишка, и знать не знает, все через мальчика-массажиста делалось. Да через этих вот.

Я восхищенно цокнул языком. Это не женщина, это дом советов какой-то! Придумать и организовать такую схему, что даже комитетчики зубы сломали. Я покосился на Сидора Кузьмича. Или верить не хотел? Вон как зубы сжал, брови насупил. Ну, еще бы, узнать от любовницы, что она его за нос водила, пользовалась его родством и служебным положением. Ну да то пусть сам потом на допросах выясняет, с чего все началось и как создавалось.

— И сегодня в тоннелях — это тоже вы?

Веревка, наконец, затянулась. Игорек потерял бдительность и шагнул еще ближе ко мне и к Лене, внимательно наблюдая то ли за поисками драгоценного камня, то ли за аппетитной пятой точкой девушки, обтянутой брюками. Подруга все никак не могла нашарить потерю.

— И в тоннелях мы, — снова улыбнулась Нина. — Ну, долго еще? — и на долю секунду перевела взгляд на коленопреклоненную девчонку.

— Сейчас, сейчас, кажется, нашла! — откликнулась Лена.

В этот момент я резко дернулся в сторону Игорька, тот взвизгнул испуганно, совсем как-то уже по-бабьи, отскочил к стене, зацепился ногой за крышку ящика, которую Кузьмич не успел уложить ровно, и рухнул, причитая от боли. Револьвер отлетел куда-то под ящик.

В момент падения Василькова, когда Нина отвлекалась сначала на меня, а потом на подельника, я и швырнул в нее тяжелый рюкзак, набитый княжеским добром, и кинулся следом. Краем глаза отметил Кузьмича. Он тоже времени зря не терял, и рванул к невестке.

Каким-то невероятным образом женщина умудрилась отклониться, и удар пришелся по руке с пистолетом, но все-таки сильно зацепил плечо. Нину кинуло назад, но она успела сгруппироваться и выстрелить. Мичман зарычал, но не остановился. Я вцепился в женское запястье и резко выкрутил, пытаясь вырвать оружие. Женщина зашипела, попыталась ударить меня свободной рукой, и ей это почти удалось. Я успел отвернуться, стиснул зубы: коготочки с красным лаком разодрали мне щеку.

В это момент на меня накинулся Игорек. Хорошо хоть без револьвера. Я двинул локтем, услышал сдавленный вскрик, и едва не выпустил из рук Нину, которая отчаянно сопротивлялась, кусалась, как дикая кошка, но не выпускала пистолет из рук.

В голове билась мысль: «Только бы не стрельнула снова!» Игорек, получив по зубам, отскочил в сторону, оглядел поле боя и решительно дал дёру, оставив напарницу в гордом одиночестве разгребать затеянную авантюру. Из темноты первого тоннеля послышался громкий топот.

Я дернулся было за ним, но передумал. Проходы он все равно закрыть не сумеет, а где его искать, и я, и Сидор Кузьмич прекрасно знаем.

Не знаю, что произошло, но Нина каким-то образом умудрилась вырваться из моего захвата и резко рванула в сторону Лены. Блохинцева все эти несколько яростных минут прижималась к ящику, на котором стояла шкатулка, и сжимала в кулаке закатившийся камень.

Нина схватила девчонку за руку, рванула на себя, но Кузьмич успел первым. Захват, рывок, толчок, Лена отлетает к стене. Еще один удар, голова Нины разворачивается от жёсткой пощечины, женское тело содрогается, отлетает назад и падает. В моментально наступившей тишине слышится странный хруст, судорожный вздох моей комсомолки и тяжелое мужское дыхание.

Через пару минут, когда адреналин начинает идти на спад, а перед глазами бледнеет пелена ярости, раздается насмерть перепуганный возглас Лены:

— Леша… Леша… Нина… Она не дышит?