Проступки миллиардера

Байрон

С

6 чертовых лет.

Я заметил ее, как только она вошла в ресторан. Вспышка рыжих волос, короче, чем когда я видел ее в последний раз, ниспадающих ей на плечи. Она заправила прядь за ухо, и она поймала солнечные лучи и замерцала золотистым оттенком.

Невозможно было видеть золотые цвета и не думать о ней. Эти позолоченные вспышки в ее глазах. Мелирование в волосах. Образ ее, стоящей на четвереньках, запечатлелся в моей памяти.

Моя рука сжалась в кулак, жжение в ладони пульсировало от необходимости обернуть ее волосы вокруг своих пальцев. Точно так же, как я сделал в ту ночь, когда она упала на колени.

Шесть чертовых лет, а я все еще не мог от нее отойти. Шесть чертовых лет, а она все еще держала мое сердце. Я оставил его рядом с ней в больнице, когда она умоляла меня отпустить ее.

Она выглядела так же красиво, как я ее помнил. Изящный. Сильный. Подарив хозяйке свою вежливую и сдержанную улыбку, она произнесла несколько слов, а затем повернулась к подруге, держащей на руках ребенка. Выражение лица Одетты тут же смягчилось. Она что-то пробормотала, и они оба кивнули в знак согласия, а затем направились сюда.

Она была еще по крайней мере в десяти футах от меня, но я мог поклясться, что аромат хрустящих яблок уже витал в воздухе, опьяняя меня. Мой гребаный член затвердел. Спустя все это время я все еще хотел ее с той же силой, что и в тот день. Эта дикая ночь.

«Билли?» Уинстон позвал меня за спину. «Билли Свон».

Мои брови нахмурились. Черт, это была ее сестра. Как я это пропустил? Я всегда все замечал, но когда дело касалось этой женщины, я мог быть чертовски слеп, потому что не видел ничего, кроме нее.

Позвоночник Одетты напрягся, и она медленно повернулась, ее взгляд остановился на мне. Эти глаза! Они ловили меня каждый раз. Большие карие глаза спальни, которые были искушением даже для святого. И я был грешником насквозь.

— Уинстон Эшфорд, — проворчала Билли с легким отвращением. «Именно того человека, которого я больше никогда не хотела видеть».

Оказалось, что ни одна из сестер Свон не хотела нас видеть, потому что я мог бы поклясться, что Одетта пробормотала «дерьмо» себе под нос, но это было трудно подтвердить. Ресторан был слишком занят, а музыка, доносившаяся в воздухе, была слишком громкой.

«Привет, Одетта», — поприветствовал я сестру, которая имела для меня значение. По крайней мере для меня. «Или мне следует называть вас доктор Свон?»

Мой взгляд упал на ее тело. Черт, она выглядела даже лучше, чем я помнил. На ней были узкие синие джинсовые шорты, которые идеально облегали ее бедра и ягодицы. Ее длинные голые ноги имели красивый бронзовый загар. Должно быть, она проводила много времени на солнце, и это имело смысл, учитывая слова Алессио о ее работе в Гане.

Она провела рукой по волосам, на ее лице отразилось раздражение.

«Доктор. Свон, — ответила она резко, ее тон был резким.

От меня не ускользнуло то, как она сжала руки в кулаки, костяшки ее пальцев побелели, а ногти, вероятно, впились в кожу.

Она не была рада меня видеть. Нет. В. Все.

«Поздравляю. Но ведь ты никогда не сомневался в своих навыках, не так ли? Она сузила глаза, глядя на меня, в них вспыхнул гнев. Готов поспорить на удачу, что слова прямо сейчас обжигали ее язык. Ей хотелось их выплюнуть и, наверное, дать мне пощёчину. Вместо этого ее взгляд метнулся позади меня, к моей семье и семье моих зятьев. Николаевы.

Это была наша ежемесячная встреча. Несмотря ни на что, мы всегда старались регулярно видеться. Алессио и его семья, Аврора и ее семья, Уинстон, Ройс и вся семья моего дикого зятя.

— Да ладно, сестрёнка, нам это дерьмо не нужно. Эшфорды — чертова чума для этого растения. Лучше держаться на расстоянии, чтобы ничего не поймать.

Слова Билли меня чертовски разозлили, но я проигнорировал ее. Я не мог оторвать взгляд от ее младшей сестры, впитывая ее. Мне нужно было, чтобы он дрочил в течение следующих десяти лет. Она все еще была чертовски горячей. Может быть, даже жарче. Более уверенный. От одного только взгляда на нее мне стало тяжело.

Другие женщины могли ходить вокруг меня обнаженными и ничего. Почтовый индекс. Нада. Но один взгляд на нее, и я был полностью возбужден.

Воздух между нами потрескивал, и если один из нас не уйдет, Новый Орлеан увидит фейерверк другого рода.

"Приятно видеть тебя." Ебать. Какого черта я был хорошим? Именно она положила конец дерьму между нами – еще до того, как у них появился шанс уйти. Каковы были ее точные слова?

Ошибка. Мы были ошибкой.

Я никогда не думал, что слова, исходящие из уст женщины, могут разбить мне сердце.

"Мистер. Эшфорд. Она наклонила голову, как королева. Ее глаза наполнились льдом, золотые веснушки в них внезапно застыли. — Я бы сказал, что рад тебя видеть, но это было бы ложью.

Господи, черт возьми, Господи. Женщины падали на колени, поклоняясь мне как богу. А не наоборот. Почему она не могла быть такой, как все? Но потом я вспомнил то, что привлекло меня в ней в первую очередь – ее потрясающую внешность. Ее интеллект. И какой чертовски упрямой она была.

Повернувшись ко мне спиной, она оттолкнула сестру от нас. «Просто придерживайся плана», — мне показалось, что я услышал ее бормотание.

Мой взгляд задержался на ее заднице, на этих джинсовых шортах, которые идеально ее обнимали. Серьезно, эта задница была создана для меня. Он идеально подходил моим ладоням, и ей чертовски нравилось, когда я касался их ладонями.

"Кто это?" – спросил маленький мальчик, его голубые глаза метнулись через плечо Билли к Одетте, затем ко мне.

Ответ Одетты резал, как острый нож. — Никто важный, детка. Ой.

Перестань на нее смотреть , велел мой разум. Посмотрите в сторону.

Но мое тело никогда не слушалось разума, когда дело касалось ее. Я смотрел, как Одетта села спиной ко мне. Что-то было не так. Напряжение в ее худых плечах было очевидным. Спина у нее напряглась, а руки она все еще сжимала в кулаки.

Может быть, я все еще влияю на нее так же, как она влияет на меня? Можно было только надеяться.

Она сказала что-то своей сестре, и я, нахмурившись, наблюдал, как ее сестра и мальчик – который, должно быть, племянник Одетты – убежали.

"Кто они?" — с любопытством спросила моя сестра Аврора, прерывая мой взгляд.

Я позволил Уинстону взять это, но он просто что-то проворчал себе под нос. — Я иду в ванную, — объявил он, резко вставая. «Если ты не хочешь, чтобы я терся о твой член, я предлагаю тебе пошевелить задницей».

Будь он проклят. Мой член был твердым как камень, и мне действительно не нужно было, чтобы кто-нибудь стал свидетелем моей реакции на Одетт Мэдлин Свон.

Чертовы сидения в кабинке. Того, кто это придумал, следует расстрелять!

Уинстон исчез в направлении туалетов, а я занял свое место.

— Байрон, кто это? Аврора спросила еще раз. Она была неумолима, когда хотела ответов. Вероятно, именно это сделало ее хорошим агентом ФБР.

"Врач. Однажды она меня лечила. И я выебал ей мозги. Или, может быть, она выебала мне мозги. Это все еще оставалось предметом обсуждения. «Она тогда еще училась в медицинской школе».

«Вы, должно быть, были раздражительной пациенткой, если у нее была такая реакция, когда она снова вас увидела», — размышляла моя сестра.

— И ты удивлен? Саша Николаев, раздражающий придурок, вмешался: «Она, наверное, ненавидела тот факт, что ей приходилось трогать его уродливую задницу».

Я его отшвырнул. «Я выгляжу лучше тебя».

— И все же я женат, а ты нет.

«Если ты не хочешь, чтобы твоя жена стала молодой привлекательной вдовой, закрой рот», — невозмутимо сказал я. Ладно, возможно, меня разозлило то, что Саша – из всех людей – счастливо женился, даже несмотря на свой надоедливый рот, но я был здесь, которого ненавидела единственная женщина, которую я когда-либо по-настоящему хотел.

Мы с тобой были ошибкой.

Эти чертовы слова будут преследовать меня вечно.

"Кто-то ждет меня. Алмаз крови." Глубокий голос с акцентом разнесся по ресторану. "Я вижу ее. Не трудись проводить меня.

Я последовал за голосом и нашел мужчину ростом около шести футов, с темной кожей и темными глазами. На нем была камуфляжная форма, но она (в моей памяти промелькнул каталог различных военных форм) была Ганы. Преимущества обладания фотографической памятью. Вопрос заключался в том, что здесь делают военные Ганы?

Он бродил по ресторану, не заботясь о том, кто или что мешало ему. И он не останавливался, пока не оказался за столом Одетты. Я видел, как на ее лице промелькнул страх, прежде чем на ее лицо надвинулась профессиональная маска.

Она что-то пробормотала, но была слишком далеко; Я ни хрена не слышал. Ублюдок в униформе злобно ухмыльнулся, задержав взгляд на ее груди. Гнев, не похожий ни на что, что я когда-либо испытывал раньше, поселился глубоко в моем животе, и я сжал кулаки.

— Какого черта этот парень здесь делает? Василий прошипел.

Мой взгляд метнулся к Василию, затем проследил за его взглядом. Его внимание было приковано к мужчине, сидевшему напротив Одетты. Я посмотрел на его лицо; что-то в нем выглядело знакомым. И все же я не мог его узнать. Я не мог вспомнить. У меня была фотографическая память, но когда Одетта была рядом, мой мозг просто переставал функционировать, и мой член взял верх.

Чертовски плохо!

"Кто это?" — спросил я Василия.

«Это Дансо Сабир. Наемный убийца контрабандистов алмазов в Африке».

Мои брови нахмурились. Почему он разговаривал с Одеттой? Затем мне в голову всплыл вчерашний комментарий моего брата. Имена сестер Свон всплыли в темной сети в связи с бриллиантами. И вот она сейчас — встречает контрабандиста алмазов. Это не могло быть совпадением.

Я снова сосредоточился на ее столе, напряжение пробежало по моему позвоночнику. Неудивительно, что Одетта нервничала. Она пыталась это скрыть, но я видел это по ее прерывистому дыханию и дрожащим пальцам.

Дансо перегнулся через стол, что-то шепча, его глаза сверкали чем-то садистским и темным. Что бы он ни сказал, Одетта напряглась и отклонилась от него. Покопавшись в сумочке, она вытащила черную бархатную сумку и толкнула ее через стол, стараясь не коснуться его пальцами.

В ушах загудело, меня охватило разочарование.

— Ты уверен, что она врач? — спросил Алексей, его голос звучал искаженно. — И не контрабандист алмазов?

Моя челюсть сжалась, зубы скрипели, пока я наблюдал за этой сделкой. Одетта попыталась отдернуть руку, но не успела. Этот ублюдок схватил ее за запястье. Гнев кипел в моей крови. Оно жгло мне горло, грудь и застилало глаза красным туманом.

Он прикоснулся к ней.

Одетта дернула рукой, пытаясь высвободиться из его хватки, и прежде чем я осознал, что делаю, я уже был на ногах и несся через ресторан.

— Убери от нее руки, — прошипела я, и прозвучало мрачное предупреждение. Воспользовавшись удивлением Дансо, Одетта отдернула руку. Она резко встала, ее стул упал позади нее с громким стуком, который привлек всеобщее внимание в нашу сторону.

Напряжение вокруг нас было громче музыки трубача. Громче, чем пьяные крики, разносившиеся по Французскому кварталу. Гости бросали в нашу сторону любопытные и осторожные взгляды, но никто не осмеливался пошевелиться. Кроме Николаевских. Мне не нужно было оглядываться назад, чтобы знать, что они тащили за собой своих женщин, и их руки, вероятно, тянулись к оружию.

Глаза Дансо скользнули позади меня, подтверждая мои подозрения.

— Она вся твоя, — сказал он наконец, вставая и отряхивая рукава. Как будто он мог что-то увидеть в этой уродливой униформе. Он многозначительно взглянул на Одетту. "На данный момент."

Одетта не двинулась с места, застыв на месте. Мы оба смотрели, как этот ублюдок уходит. Ее руки дрожали, мои были стиснуты в кулаки. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не пойти за ним.

Как только он скрылся из виду, я переключил свое внимание на Одетту. Ее нижняя губа задрожала, когда она взяла ее зубами, как будто боялась сломаться. Она давно призналась мне, что не особо умеет плакать. Тот факт, что она была близка к слезам, свидетельствовал о том, насколько она была расстроена.

«Какого черта ты здесь делаешь, встречаясь с контрабандистом алмазов?» - прошипел я.

Словно мои слова вырвали ее из чар, под которыми она находилась, ее глаза сверкнули, а губы сжались.

"Мистер. Эшфорд, давай проясним одну вещь. Она наклонилась, чтобы поднять свою сумочку с пола и трахать, если мой член не отреагировал на это движение. Ее круглая задница была всего в нескольких дюймах от меня, и образы ее обнаженной и склоненной над кроватью, диваном, стулом – каждым предметом мебели в этом гостиничном номере – когда я трахал ее, мелькали в моей голове. Совсем не полезно. Она выпрямилась, расправила плечи и встретилась со мной взглядом. «Что бы я ни делал или не делал, это не твое чертово дело. Понял?"

Я сделал шаг к ней, но Одетта стояла на месте, вскинув подбородок от упрямства. Именно так, как я это запомнил. Вот только тогда она сделала это, когда флиртовала со мной.

— Он — плохие новости, — процедил я.

— Ты тоже, — сказала она, перекидывая сумку через плечо. "До свидания."

И вот так она отпустила меня, оставив смотреть ей в спину.

Что. . Ебать.