Проступки миллиардера

Одетта

я

пробирался по улицам к грязному маленькому отелю на окраине Нового Орлеана. Проливной дождь промочил мою одежду, пока я топтал по лужам, покрывающим булыжник Французского квартала.

Горечь пронзила меня. Вчера я думал, что мы освободимся от контрабандистов и наконец сможем начать свою жизнь. И все же, здесь мы были ничуть не лучше. Я обошел пять банков в надежде получить кредит.

Кредит в миллион долларов.

Они довольно смеялись мне в лицо. У меня не было постоянного места жительства. Почти никакой активности под моим номером социального страхования. Некоторые даже намекнули, что моя личность вымышлена. После моей последней неудачной попытки получить кредит я бесцельно бродил по улицам. У меня не было сил вернуться в отель.

Мне просто нужно было придумать идею, чтобы заполучить миллион долларов.

Вот только мой глупый мозг продолжал возвращаться к Байрону Эшфорду. Я никогда не ожидал, что встречу его снова, тем более здесь. В Новом Орлеане.

Шел сильный дождь, промокший меня до костей. Однако я не чувствовал ни холода, ни дождя. Я онемел. К дождю. К моим чувствам. Ко всему.

Возможно, я достиг переломного момента.

Я свернул за угол в темный переулок и срезал путь до отеля. Было темно, сыро, и воздух наполнялся запахом мочи. Я сделал два шага вперед, когда моя голова отлетела в сторону и ударилась о стену здания. Моя щека взорвалась, когда я почувствовал, как моя сумочка упала на землю с громким стуком.

Я набрала полную грудь воздуха и приготовилась закричать, но прежде чем я успела издать звук, чья-то рука зажала мне рот. Я впился в него изо всех сил, и еще одна пощечина пришлась мне по щеке. Боль нарастала, сопровождаясь ощущением жжения. Мои глаза защипало, когда я сморгнула слезы, отчаянно пытаясь увидеть вокруг себя. Толчок и удар ударили меня по черепу. Я упал на колени, лицом вниз. Булькающие звуки наполнили воздух. Мой.

Последовал резкий удар в живот, и я рухнул навзничь. Я вскрикнула, ползая на коленях и хватаясь за сумку. У меня был перцовый баллончик, мне просто нужно было достать его. Как только мои пальцы коснулись искусственной кожи, ступня в ботинке прижалась к моим пальцам.

Я закричала, но последовал еще один удар в живот. «Сделай еще один звук, и я пристрелю тебя».

За последние месяцы я много раз волновалась, что мы окажемся мертвыми, но только сегодня вечером мой страх обрел форму и вкус. Его нога была единственной частью его тела в пределах моей досягаемости, я обхватила рукой его лодыжку и придвинулась ближе. Я не издал ни звука, но впился зубами ему в голень, как бешеная собака. Это был вопрос жизни и смерти.

«Ты чертова шлюха!» Меня оттолкнул блестящий зеленый армейский ботинок.

Теплый металлический вкус крови наполнил мой рот. Адреналин струился по моим венам, и я чувствовал, как каждая клетка моего тела просыпается от паники. Последовал еще один удар, поразивший меня в шею. Мое тело пульсировало. Мое дыхание стало поверхностным, а лицо болело, как никогда раньше.

Я начала отползать от него, мои колени царапали булыжник. Чья-то рука обхватила мои волосы и резко дернула мою голову вверх. Затем он схватил меня за ногу и потянул обратно к себе. Он развернул меня, приблизив к себе лицом к лицу.

"Две недели. Или я прикончу тебя и твою сестру раз и навсегда.

Он отпустил мои волосы, и мое лицо с глухим стуком ударилось о бетон. Его шаги эхом отдавались в темном переулке, смягчаемые каплями дождя, которые снова стали отчетливыми.

Я оторвалась от земли и потянулась к сумочке, собирая разбросанное содержимое. Затем я с трудом пробирался обратно в ветхий отель, который внезапно стал убежищем. Я понятия не имел, как добрался обратно, мимо вестибюля и до нашей комнаты.

Дверь отеля с тихим щелчком закрылась, и я стоял там, обнаружив, что комната окутана тьмой, на кровати крепко спят две фигуры. Только тогда я окончательно сломался. Прислонившись спиной к двери, я сползла на пол и свернулась клубочком.

Я ревела, как ребенок, и молчала, пока мой сын и сестра спали.

«Сестра». Сестра.

Я проснулся от мягкого голоса и прикосновений. Я застонала, обхватив себя руками, все мое тело болело. Я не хотел просыпаться. Я не хотел чувствовать всю эту боль.

Хватка на мне усилилась. — Одетта, что, черт возьми, с тобой случилось?

Мой мозг наконец-то справился. Реальность того, что произошло, врезалась в меня, и мои глаза распахнулись, чтобы увидеть мою сестру, присевшую на полу рядом со мной. Должно быть, я заснул в слезах, и теперь мне нужно было кое-что объяснить.

Вытирая глаза тыльной стороной ладони, я слабо пробормотал: «Ничего».

«Не говори мне эту чушь. Явно что-то произошло. Ты черно-синий».

Я тяжело вздохнул и встретился взглядом с сестрой. "Это плохо?"

«У тебя волосы взлохмачены. Ваша губа разбита и опухла. Твоя щека… Она схватила меня за плечи. «Скажи мне, кто это сделал», — потребовала она.

Долю секунды я раздумывал, солгать ли ей, но слишком устал. Во мне этого не было.

— Контрабандист алмазов, — устало пробормотал я.

Она ахнула, и ее глаза расширились. "Но почему? Мы сказали ему, что найдем способ добыть ему деньги. Верно?"

Я пожал плечами. «Думаю, он хочет этого раньше или позже. Или хочет показать нам, что он серьезен.

— Я хочу убить его, — сердито прошипела она.

Маленькое тело Ареса зашевелилось на кровати, и оба наших взгляда устремились на него. Я задержала дыхание, надеясь, что он не проснется. Я не хотела, чтобы он видел меня такой. Мне пришлось помыться. Казалось, что мы застыли на несколько часов, хотя на самом деле прошло всего несколько минут.

«Может быть, кто-то сделает нам всем одолжение и убьет его», — прошептал я. «Таким образом, мы не виновны в преступлении».

«Я так облажался». Настойчивость окрасила ее голос. Мы оба знали, что она совершила не простое ограбление. Мы отбивали далеко за пределами нашей лиги, и стало очевидно, что это может нас убить. Нужны были решительные меры.

«Нам нужно полететь в Вашингтон и связаться с Нико Моррелли», — сказал я ей. — Если повезет, мы с ним дозвонимся.

Она вздохнула. «В последнее время нам не везло, так что я не буду задерживать дыхание». Она была права; наша удача пошла на спад, и конца этому не было видно. Это было одно за другим. — Давай приведем тебя в порядок, — предложила она, помогая мне подняться на ноги.

Мы добрались до ванной, и отражение, смотревшее на меня, было действительно мрачным.

«Господи Иисусе, я похожа на избитую жену».

«Иди в душ и обработай порезы». Она эффективно перемещалась по ванной, включая душ и доставая туалетные принадлежности.

«Билли?»

"Ага." Она потянулась за полотенцами.

«Почему Уинстон решил, что Арес — его ребенок?»

Она замерла на полпути и оставалась в таком состоянии несколько мгновений. Затем она взяла себя в руки и повернулась, глядя мне в глаза.

— Я же говорил тебе, что спал с ним. После этого мы испугались и подумали, что беременны». Мой рот сложился в безмолвную букву О, а я смотрел на нее с недоверием. Обычно она делилась со мной этими подробностями — спрашивал я или нет — поэтому мне показалось необычным, что она никогда не упоминала об этом раньше. «Я бы предпочел не говорить обо всем этом. Он моя больная тема, как и ваша Байрон.

Безмолвно кивнув, я вошел в душ.

Казалось бы, мы оба допустили некоторые ошибки, когда дело касалось Эшфордов.