Проступки миллиардера

Байрон

я

прошлой ночью поспал два часа.

В моей голове пронеслись образы Одетты Свон. Все воспоминания о той единственной ночи пронеслись в моем черепе, как повторяющийся фильм. Как я трахал ее у зеркала в номере отеля, пока она стонала мое имя. Ее образ на кровати с раздвинутыми бедрами и длинными ногами, закинутыми мне на плечи.

Ее стоны и всхлипы были зависимостью, которую ни один мужчина не мог ни забыть, ни противостоять ей.

Прошла неделя, и все вышло из-под контроля. У меня были мужчины, которые присматривались к ней и ее сестре. Однако почему-то из этого почти ничего не вышло. Либо мои люди стали небрежными, либо сестры Свон действительно работали с контрабандистами алмазов. Это было единственное, что могло сохранить их чертовски чистыми следы.

Возможно, мне придется прибегнуть к услугам Нико Моррелли. Хотя я предпочитал этого не делать.

"Что с тобой сегодня?" — спросил мой брат Ройс, бросаясь в кресло в столовой и закидывая ноги на стол.

"Ничего." Я разглядывал его дорогие и грязные туфли на блестящей деревянной поверхности длинного стола. "Вы не возражаете?"

Он приподнял бровь, затем проследил за моим взглядом и остановился на своих ногах на моем столе. «На самом деле так и есть. У меня ужасно болели ноги».

Наши кухонные работники вошли с подносами с едой и кофе. Я подождал, пока они все выложат и уйдут, прежде чем возобновить наш разговор.

— Вы гуляли по лесу? — сухо спросил я. — Или, может быть, преследуешь кого-то в Калифорнии? Я знаю, что эти голливудские тротуары тяжело давят на твои лодыжки и колени».

Он тут же оттолкнул меня.

«Почему ты выглядишь так, будто кто-то что-то засунул тебе в задницу?» — холодно спросил Кингстон, мой младший брат, появившись из ниоткуда. Он нечасто бывал в Штатах и, как и Алексей Николаев, Кингстон любил держаться особняком. Он любил нас по-своему. Ну, все мы, кроме нашего отца.

И только после того, как я заверил его, что сенатора Эшфорда не будет рядом с моим поместьем, он согласился оставаться под моей крышей, когда бы он ни был в городе. Он разорвал все связи с нашим отцом, но я не мог его винить.

«Он нарвался на свою интрижку», — Уинстон взял на себя смелость ответить от моего имени. Боже, почему все мои братья были сегодня под моей крышей? «Доктор. Лебедь.

— Разве у тебя тоже не было ничего общего с девушкой-Лебедем? — спросил Ройс, читая газету и попивая кофе.

- прорычал я. — Уинстон, клянусь Богом…

"Ее сестра." В тоне Уинстона сквозило раздражение. — Не та женщина, — прошипел он Ройсу, а затем оттолкнул его. "Ненормальный."

Боже, какой способ начать выходной. Внезапно я пожалел о своей политике открытых дверей. Пентхаус, который я держал в центре города, был закрыт, но это поместье Эшфордов было семейным домом. По крайней мере, я пытался это сделать.

«Она выглядела хорошо», — задумчиво констатировал Уинстон. «Лучше, чем я помнил».

«Я чертовски надеюсь, что ты говоришь о Билли, а не об Одетте». В противном случае он был бы мертвецом.

«Я же говорил тебе, урод — Ройс, а не я», — серьезно ответил Уинстон.

«Я здесь не урод», — невозмутимо заявил Ройс. «Можете ли вы, две маленькие сучки, перестать ныть? Ты старше, но ноешь хуже всех.

"Следи за собой." Я посмотрел на него.

«Мы можем устроить спарринг». Ройс ухмыльнулся. Это было его любимое времяпрепровождение и способ снять напряжение. Сегодня я был не в настроении. Я понятия не имел, что заползло ему в задницу, но, учитывая его импульсивный и сумасшедший характер, это могло быть что угодно.

— Я занят взрослением, — протянул я. — Кроме того, я знаю, что все еще могу заставить тебя плакать. А теперь перестань говорить, чтобы я мог подумать.

"О чем?" — спросил Кингстон с явной незаинтересованностью в тоне. Ему было плевать на наш разговор. Вероятно, у него был кто-то, кого планировали убить для организации Омерта, и мы были его алиби. Мне было плевать, пока он был рядом.

«Он хочет вернуть доктора Свона», — беспомощно ответил Уинстон. Я бросил на него взгляд. Ему лучше посмотреть.

«Я вышвырну вас всех на головы».

— Послушай, маленькая сучка, — сказал Ройс, игнорируя мою угрозу. «Если тебе нужна женщина, то пойди и возьми ее». Он разложил свою бумагу. «Насытись ею и двигайся дальше. Мне не нужно мириться с твоей капризной задницей за завтраком.

— И это так хорошо для тебя работает, да?

— По крайней мере, я насытился ею, пока ты погибаешь в пустыне.

— Ты заткнешься? — сухо пробормотал я, прежде чем сделать глоток кофе.

«Бля, этот кофе крепкий», — проворчал он. «Я пью зеленый чай уже неделю подряд. Женщины и их зеленые чаи».

Боже, дай мне терпения, чтобы я не убил своего брата . — Ты всегда можешь уйти без завтрака.

Ройс вздохнул, закатив глаза. «Мне нужно получать удовольствие там, где я могу. Как, например, этот завтрак. Настала моя очередь закатить глаза. «Знаешь, какие бывают трудные времена?» он сказал.

- Как будто да, - сухо заметил я. «Всю жизнь у тебя во рту была серебряная ложка».

Ройс проигнорировал меня, как будто я ничего не говорил. «Моя женщина даже не знает о моем существовании, за исключением случаев, когда она хочет меня трахнуть. Я чувствую себя использованным, Байрон.

Я выдавил улыбку. Театральность Ройса всегда поднимала мне настроение. Он имел склонность преувеличивать, и почему-то я не думал, что он против того, чтобы его использовали .

— Она все еще не уделяет тебе времени, да? Я привык. — Кроме простыней, конечно.

— У нас есть какие-нибудь новости о мальчике? — спросил Уинстон, заканчивая утреннее выступление Ройса. Это было все, о чем он мог думать — Билли Свон и ее сын. За исключением того, что не было никаких записей о том, что у нее был ребенок.

"Нет."

"Как это может быть?" он задавался вопросом. — Ты сам это видел, Байрон. Этот ребенок — точная копия меня в детстве».

Кингстон схватил бумагу и просмотрел ее. «Почему бы тебе просто не похитить ее и не оставить себе?»

Вокруг стола кружилась кучка «атта-мальчиков», а Уинстон выглядел так, будто серьезно обдумывал это. Мои братья были идиотами.

— Ох, ради всего святого. Я тяжело выдохнул. «Мы не гангстеры».

Все трое моих братьев пожали плечами. "Технически."

Они упомянули нашу мать, которая имела связи с Синдикатом. К Кингпинам. Наш отец просто использовал ее, чтобы получить необходимые средства для продвижения своей политической карьеры. К его несчастью, когда ее убили, все эти средства перешли ко мне. Я был распорядителем ее имущества, и оно сожгло нашего отца.

Мои братья обменялись взглядами. «Ну, если это так, то сначала я похищу доктора Свона». Да, видимо, я тоже был идиотом. «Ведь я старший».

Ройс и Уинстон дали друг другу пять. Куча незрелых мальчиков.

«Найдите то, что ей нужно, и используйте это против нее», — сказал Ройс, всегда с бесполезными советами. — Ты слишком долго тосковал по ней. Женись на этой женщине.

Я смотрел на них какое-то время, идеи кружились у меня в голове. Я мог бы шантажировать ее. Возможно, это как-то связано с контрабандистом алмазов. Этот обмен определенно был незаконным. Или я мог бы взломать ее телефон и узнать, что еще у нее происходит. Очевидно, она была в чем-то замешана.

«Старшему брату понравился совет», — заявил Кингстон, глядя на меня темными глазами. Невозможно было сказать, о чем он думал. Он серьезно говорил или шутил? Маленький мальчик Кингстон до того, как его забрали у нас, был беззаботным и счастливым. Так защищаешь нашу сестру. Брат, которого мы наконец вернули, был… другим. Немного сломан. Тем не менее, мне было приятно видеть здесь всех своих братьев.

— Просто сделай это, Байрон. Возьмите женщину и проработайте детали, как только наденете ей кольцо на палец.

Я вскинул руки вверх. «Она меня ненавидит».

«Да, здесь нет ничего нового», — невозмутимо ответил Ройс. «Женщины обычно ненавидят тебя до глубины души. Просто посмотрите на Ники.

— Не ставь Ники и Одетту в одно предложение, — прорычал я. «Одетта была лучшим сексом в моей жизни». Я провел рукой по волосам. «Я ходил с чертовым полустоящим телом с тех пор, как увидел ее».

Все мои братья на мгновение уставились на меня, прежде чем разразиться смехом.

«Ты пиздец». Кингстон усмехнулся. Мой брат даже усмехнулся. Это было настолько редкое зрелище, что я даже остановился.

"Чем ты планируешь заняться?" — спросил Ройс. «Может быть, спросишь ее, позаботится ли она о твоем полу?»

— У меня нет времени на это дерьмо, — прорычал я, перекладывая салфетку на коленях. «Я определенно не буду следовать советам брата, который не может добиться свидания с женщиной, по которой тосковал десятилетиями».

До конца завтрака я игнорировал их уколы.

Час пик в городе уже был в самом разгаре, когда я вошел в ресторан, чтобы увидеть своего старого друга Кристоффа Болдуина. Здесь было многолюдно, но наше место всегда было зарезервировано. Именно здесь мы обычно встречались, поскольку оно было удобно расположено между двумя нашими офисными зданиями. Мы назвали его рестораном «Встреча посередине».

Я подошел к нему в задней части ресторана и занял свое обычное место. Мой напиток уже ждал меня. Бурбон для меня. Скотч для Кристоффа.

«Ты выглядишь дерьмово», — невозмутимо сказал Кристофф, оглядывая меня с ног до головы. Комментарий был очень насыщенным от человека, который видел нас сквозь взрывы и пули. Мы вместе служили в нескольких командировках. Он спас мне жизнь во время своего последнего командования, всего за несколько дней до увольнения из армии. Это связало нас на всю жизнь.

«Разве ты не веселый и отзывчивый друг?» Мой голос был прерывистым, а сердце колотилось. Адреналин от тренировки час назад все еще быстро текла по моим венам. После дерьмового завтрака с братьями я решил выплеснуть свое разочарование и сожаление на беговой дорожке. Я должен был убедить ее дать нам шанс много лет назад. Мне следовало вытащить ее из больницы и заставить нас поговорить. Заставил все работать, а больше всего нас.

Мои мысли перенеслись в тот день. В последний день, когда я видел ее — тело, распростертое на тротуаре, вокруг нее разрушения.

Запах яблок смешивался с медью, когда я держал ее на руках. Сдерживаемые эмоции бурлили во мне, душат меня. Страх, смешанный с гневом.

«Скорая помощь!» Я взревела, мой голос сорвался. Я не мог потерять ее. Не так. «Кто-нибудь, вызовите скорую!»

Вода залила улицу, вылившись из пожарного гидранта. Тело Одетты лежало в красной луже — вода и кровь смешивались. Ее волосы рассыпались, рыжие локоны были залиты кровью.

Мое сердце колотилось о ребра от страха, что она ушла. Я снова потерял ее… но на этот раз она больше не будет ходить по этой земле. Ветер пронесся по улице, но ее мокрые, окровавленные волосы не шевелились. Гул города был отдаленным шумом.

— Открой глаза, детка. Она лежала безвольно, ее веки были закрыты, а грудь едва поднималась и опускалась. Я обнял ее голову, и эти карие глаза, которые я любил, закрыли меня навсегда.

Моё сердце обливалось кровью рядом с ней. Он закрутился в узлы, которые никогда не развяжутся. Мне было больно дышать, я задыхалась. Мое горло сжалось, каждый удар сердца причинял боль в груди. Каждый вдох обжигал мои легкие.

«Где эта чертова скорая помощь?» - кричала я, паника пронизывала мой голос, а глаза метались по сторонам в поисках каких-либо признаков этого. — Кто-нибудь звонил?

Мягкое дыхание. Ее. Мой. Я не знал. Все, что я знал, это то, что ее пульс слишком слаб для моей сильной девочки. Для моей сильной женщины.

«Профсоюзный протест блокирует им проход», — крикнул кто-то. — Им может потребоваться час, чтобы добраться сюда.

Я не мог ждать ни часа. Это может быть вопрос жизни и смерти.

Оценив все за и против, я решил взять дело в свои руки. Я использовал свою военную медицинскую подготовку, чтобы убедиться в отсутствии травмы позвоночника, прежде чем поднять ее на руки. Прижав ее к своей груди, ее кровь окрасила мою белую рубашку, я побежал. Ближайшая больница находилась в трёх кварталах отсюда.

«Не смей умирать на мне», — пробормотал я, благодаря всем известным и неизвестным святым, которым я сохранил форму даже после увольнения из армии. Вздохи, болтовня, гудение — все это был фоновый шум. Далеко от дикого грохота моего сердца и страха, что она покинет этот мир.

«Я приму жизнь без нее» , — тихо поклялся я, бегая по оживленному мегаполису. Я даже не пожалею об этом. Просто позвольте ей жить. Боже, пожалуйста, черт возьми, дай ей жить .

Тихий, болезненный стон вырвался из ее рта, и ее изящные пальцы двинулись, чтобы схватить меня. Моя хватка на ней усилилась. Черт, я должен вынести эту боль. Не она. Никогда ее.

— Это я, детка, — прохрипела я, не останавливаясь. "Только держись. Мы почти там." Ее рот шевелился, но не издавало ни звука. «Открой мне свои красивые глазки». Одинокий хныканье. Ее глаза не открылись. "Пожалуйста, детка. Дай мне увидеть тебя.

Лед окутал мои легкие, и я побежал еще быстрее, не обращая внимания на жжение в груди, глазах и сердце. Мне просто нужно было отвезти ее в больницу.

Вой сирен скорой помощи доносился сквозь ветерок. Перед моим взором предстала больница и аварийный вход.

"Мы почти там. Подожди." Я молился, чтобы она услышала мои мольбы. — Для меня, детка.

В тот момент, когда я прошел через аварийные двери, нас окружили парамедики. Я ответил на поток вопросов, но не смог повторить ни одного. Нас затащили в комнату. Бешеные движения. Приглушенные голоса.

— Ради всего святого, с ней все будет в порядке? Я взревел, мое самообладание потерялось. Тревога колотилась в моей груди, сотрясая клетку и готовая взять верх. Я не чувствовал этого с тех пор, как застрелили мою мать. Я не мог потерять эту женщину. Не так. Боже, я откажусь от нее , молился я. Просто позвольте ей жить .

Они положили ее неподвижное тело на кровать и надели на лицо кислородную маску.

— Как вы с ней связаны? Запах антисептика, горький и полный напоминаний, наполнил мои легкие.

«Я ее муж». Это было первое, что вышло наружу. Я не мог рисковать, что меня вышвырнут. Я бы снес эту больницу, если бы они скрыли ее из виду. «Просто спаси ее. Делай что угодно. Просто, черт возьми, спаси… ее.

Мой голос сорвался, каждое слово вызывало боль в груди. Горло горело, каждый вздох был хриплым. Как могло быть, что женщина, которую я едва знал, так много значила для меня? Одна ночь. Это была всего одна ночь. Никто не падал так быстро.

Никто, кроме тебя , шептало мое сердце.

Иисус Х. Христос.

Час спустя единственным звуком, который меня успокаивал, был постоянный сигнал ее сердечного монитора. Она лежала на больничной койке; лицо ее было бледно, но грудь ритмично поднималась и опускалась. Движения приносили мне комфорт вместе с гудком, гудком, гудком машины. Я снова мог дышать. Это был знак того, что она жива. Она все еще была здесь, со мной.

У нее было сотрясение мозга. Вероятно, из-за удара головой о тротуар после того, как ее сбила машина. Но она выздоровеет. Ей понадобится отдых и расслабление в течение нескольких недель.

Я бы о ней позаботился.

Окровавленная фотография сонограммы скомкалась у меня в руке. Я схватил его так, как будто от этого зависела моя жизнь. Возможно, так оно и было. Мне нужны были ответы. Подтверждение. Гарантии.

Дверь в палату тихо открылась, и в комнату вошел доктор, чтобы еще раз проверить жизненно важные органы Одетты. Ее движения были тихими. Эффективный.

Она выглядела смутно знакомой, но я не мог ее точно узнать. Обычно я запоминал имена всех, с кем разговаривал, а это означало, что я не разговаривал с ней раньше.

«Она справится», — снова заверил доктор.

— А ребенок? Мой голос был хриплым от сдерживаемых эмоций, бурливших внутри меня. Я чуть не сломался от жалости в ее глазах.

«Мне очень жаль, ребенок не выжил».

Это была последняя хрупкая нить, связывающая нас, и ее у меня рвали. Нашего ребенка отобрали у меня.

Когда Одетта проснулась, она уже закончила со мной. Она не хотела меня. Она назвала нас ошибкой. Ее самая большая ошибка.

Черт, я должен был вернуть ее к себе домой и заставить дать нам шанс. Я должен был бороться с ней, убедить ее, что я — все, чего она желала, и заставить ее остаться со мной, пока она не увидит, как хорошо нам может быть вместе.

Но я этого не сделал.

Мне нужно было двигаться дальше. Прошло шесть чертовых лет. Трахни ее и ее соблазнительное тело. Этот великолепный рот. Невероятный мозг.

Дерьмо! Перестань, чувак.

— Что у тебя в заднице, Байрон? Дилдо? Кристофф размышлял, изучая меня.

Я скривил лицо от отвращения. Если бы он знал, что мое плохое настроение связано с женщиной, он бы никогда не позволил мне пережить это. Не помогло и то, что я потянул его за ногу, когда он тосковал по своей прекрасной секретарше. Конечно, теперь он был счастливым женатым человеком. Влюблена по уши, работая на ребенка номер пять или шесть. Я потерял чертов счет.

«Тот факт, что это слово вылетело из твоих уст, говорит мне о том, что ты делаешь какую-то ерунду со своей женой».

Он покачал головой. — Тебе нужно переспать, чувак.

— Чертовски согласен, — пробормотал я. Вот только была только одна женщина, которая могла меня жестко задеть. Шесть чертовых лет. Мне нужно было, чтобы она вернулась в мою постель.

— Так что же тебе мешает? — небрежно спросил он, откидываясь на спинку сиденья и поднося виски ко рту.

«Одна одинокая женщина». Я потянулся за своим напитком. «Если вы можете в это поверить. Я не могу справиться с этим без нее».

Он нахмурился. «Какая женщина?»

Я покачал головой, прихлебывая напиток. «И она, черт возьми, говорит, что я никто не важен».

Кристофф озадаченно посмотрел на меня. "ВОЗ?"

— Ты, черт возьми, вообще меня слушаешь?

Кристофф улыбнулся, в его взгляде мелькнуло веселье. «Честно говоря, ты мало что сказал, так что, должно быть, ты ведешь разговор в своей голове». Он взял телефон и проверил сообщения. «Я отправляю жене сообщение, что мы опоздаем на ужин. Вам явно нужна психологическая поддержка».

С тех пор, как он женился, он стал чертовски драматичным и отзывчивым.

«Мне не нужна моральная поддержка», — пробормотала я себе под нос, прежде чем сделать еще один глоток бурбона.

Его глаза не отрывались от телефона. «Да, ты знаешь». Он положил телефон обратно на стол. «А теперь поговорим».

Я провела пальцами по волосам. За последние несколько дней с тех пор, как мы ее видели, я делал это больше, чем за всю свою чертову жизнь.

"Говорить о чем?" Я притворился невежественным. Я никогда никому не рассказывал о том, что случилось с Одеттой. Уинстон кое-что знал. У Ройса были кое-какие моменты. Но никто не знал всей истории.

«Поговори со мной о единственной женщине, которая способна вызвать у тебя стояк», — сказал он с серьезным выражением лица.

Позади меня послышался знакомый смех. «Ты можешь вызвать стояк только у одной женщины, брат? Чувак, это облом.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Глаза Ройса расширились от притворного беспокойства. «Боже, какой чертов прием».

Я отпил бурбон и покачал головой. Мой младший брат умел появляться в самый неподходящий момент и говорить самые ужасные вещи. Мой лучший друг, видимо, согласился. Я видел, как Кристофф положил руки на виски. Очевидно, его личность вызывала у него головную боль. Ройс был хаотичен. Кристофф был полной противоположностью.

«Ты же знаешь, что этот обед только по приглашению», — проворчал Кристофф.

Невозмутимый, мой брат бросился на пустой стул и откинулся назад, подавая знак официантке подойти. «Я возьму то, что пьет мой старший брат».

Она одарила его сияющей улыбкой и поспешила прочь, надеясь произвести на него впечатление. Никаких шансов на это не было. Была только одна женщина, на которую он смотрел.

«Так скажи нам, брат, как мы можем помочь тебе заполучить эту женщину?» Официантка вернулась с напитком, и он с ухмылкой взял его. «Спасибо, милая». Она покраснела и поспешила прочь. Я почти хотел, чтобы она осталась, чтобы мой брат не продолжал говорить. Нет такой удачи. Он вернул свое внимание ко мне. «Я не могу смириться с мыслью, что ты ходишь безвольно».

Кристофф поперхнулся напитком, подавляя смех. Да, моему младшему брату удалось доставить моему другу головную боль и рассмешить его. Самая странная комбинация.

— Ты читал это слово в словаре?

Ройс ухмыльнулся. «Некоторые медицинские словари. Базовая анатомия, брат. Нечего стыдиться».

Боже, дай мне терпения, чтобы я не убил этого парня!

— Почему ты здесь, Ройс? Я потребовал знать. Я любил его, но общение с ним требовало совершенно другого уровня терпения, а я не был готов.

«Мне нужна от тебя услуга», — ответил он. Когда я поднял бровь, он продолжил: «В разработке находится сделка по Уиллоу. Мне нужно, чтобы ты убил его.

Я закатил глаза. «Тебе действительно придется отказаться от этого».

Он усмехнулся. — Как будто ты отказался от своей женщины.

Тушэ, младший брат. Не то чтобы я когда-нибудь признался ему в этом. Хотя на тот момент это казалось общеизвестным.

— Хорошо, давай проигнорируем его, — прервал его Кристофф, глядя теперь на меня. "Эта женщина. Где ты ее встретил?

Ройс, этот маленький придурок, ответил прежде, чем я успел открыть рот. "Во Франции. Она лечила солнечный ожог на его спине.

— И откуда ты это знаешь? Я ворчал на брата, хотя знал. Мои братья и сестры были похожи на сплетничающих бабушек.

Кристофф выдержал мой взгляд. Он знал, что я редко позволяю кому-либо прикасаться к моей спине, и не так уж много женщин – уж точно не в наших социальных кругах – которые хотели прикоснуться к этой чешуйчатой коже.

«Она хорошая медсестра… доктор».

«Она медсестра или врач?» Кристофф перевел взгляд с меня на Ройса и обратно на меня.

Мой брат только пожал плечами. «Я не могу идти в ногу».

"Она доктор." Я потер лицо. «Самый красивый врач, которого я когда-либо видел. Я должен что-то с этим сделать».

«Пусть она тебя угостит? Как врач, — предположил Ройс. «От вялого члена и солнечных ожогов».

Боже, он был придурком. Ему повезло, что мы были кровью; в противном случае я бы ударил его по лицу и стер эту ухмылку. Может быть, размазать им весь пол в ресторане.

«Кристофф, ты ему ближе всего. Просто ударь его.

Мой друг не пошевелился. «Я имел дело с достаточным количеством идиотов, пока мы служили в армии. Мне не хочется тратить силы на еще одного, — протянул он. «Теперь об этой женщине. Почему ты не можешь забыть ее? Просто возьми под себя другую женщину и трахни ее дочиста».

"Сейчас мы говорим." Ройс был полон решимости надрать себе задницу сегодня.

«Какую часть невозможности встать, ты не понимаешь?»

"Попытался ли ты?" Кристофф хмыкнул.

«Нет, я просто выбрал воздержание последние шесть лет, потому что это чертовски приятно». Неужели он меня вообще не слушал? «Я одержим этой женщиной. Мне нужно понять, как двигаться дальше. У меня на члене не осталось ни черта кожи».

"Я бы сказал. Шесть лет дрочки — это долгий срок».

"Вы думаете?" Мой тон был сухим, как джин.

«Почему бы тебе не заключить договор с женщиной, которая тебе нравится, и гарантировать, что вы оба получите то, что вам нужно?» Его предложение меня не удивило. Много лет назад, прежде чем он влюбился и женился на своей жене, у него с ней была подобная договоренность. Ну типа похоже. Он предложил ей работу секретаря с некоторыми дополнительными обязанностями. Разумеется, Джемма отказалась, и он преследовал ее, предложив испытательный срок. Мой приятель был одержим ею.

Я пожал плечами. «Как и Джемма, я почти уверен, что доктор Свон откажет мне, а затем, вероятно, отрежет мне член».

«По крайней мере, это будет сделано профессионально». Ройс был чертовски бесполезен. «Независимо от того, врач она или медсестра».

«Доктор. Свон на самом деле хирург, — процедил я. Они оба рассмеялись, и я ущипнул переносицу. «Христос Вседержитель». Я в смятении закрыла голову руками. «Вы двое не помогаете».

«Аврора сказала, что она великолепна». Ройс сегодня чертовски помог. Такими темпами я мог бы убить его средь бела дня. «Даже николаевцы согласились. И ты знаешь, что эти мужчины смотрят только на своих жен.

Бровь Кристоффа удивленно приподнялась, но он промолчал.

«Хуже всего то, что мне кажется, будто я ее уже знаю».

"Что ты имеешь в виду?" Мой брат видел слишком много. Или недостаточно. Я не мог этого понять.

«Я не могу это объяснить. Я чувствую с ней эту связь. Знакомство. Как будто я знал ее всегда».

«Ну, технически, только на шесть лет», — отметил Кристофф. «Как долго вы были вместе?»

Бля, они бы посмеялись. Они смеялись и смеялись, пока не падали. Поэтому я не ответил.

— По словам Уинстона, всего на день или два. Конечно, мой брат знал. В этой семье невозможно было хранить тайны. Кроме очень больших. Они оставались запечатанными и закрытыми.

Кристофф нахмурился. "Что случилось? Почему только день или два?»

Я вскинул руки вверх. "Я не знаю. Ночь, которую мы провели вместе, была прекрасной. Когда на следующее утро я вернулся из пекарни с едой, ее уже не было. Я подумал, может быть, ее вызвали на работу пораньше. Я пошел ее искать, но она холодно отнеслась ко мне».

«Я не могу себе представить, чтобы женщина относилась к тебе холодно», — заметил Кристофф, делая еще один глоток виски. «Обычно они падают к твоим ногам».

— Ну, этот упал к моим ногам, как Джемма упала к твоим, — сухо парировал я. — Ты помнишь те дни, да?

На его лице появилось мрачное выражение. Он почти потерял свою женщину, прежде чем наконец стал умным.

«Послушайте, вы, два старых придурка», — прервал нас Ройс. Кристофф и я вздрогнули. Мы были не такими уж старыми. Старше его, но не настолько стар. «Хватит вспоминать старые времена. Байрон, найди способ заполучить свою женщину.

«Я должен согласиться с твоим братом. Не о том, что мы стары, а о том, как найти способ заполучить твою женщину. Кристофф развернул газету и продолжил. «Найди ее слабое место и верни ее к себе».

— Если только ты не плох в мешке, — хихикнул Ройс. — Тогда никакие слабости не вернут ее к тебе.

Ройс просто не мог не быть придурком.

Я тяжело выдохнул. «Господи, тебе негде быть?»

На лице моего друга появилось веселье, и его губы подтянулись. Он небрежно перевернул страницу своей газеты. Почему, черт возьми, он читал газету именно сегодня, я не мог понять. «Более важный вопрос: что ты собираешься делать со своим членом?»

— Ему придется отрезать этого ублюдка.

Они оба хихикнули, а я проигнорировал их и потягивал напиток.

Вселенная пыталась послать мне знак. Или пытать меня — это все еще было предметом обсуждения.