Пункт назначения 1991. Целитель

Глава 1 Паутина

Никогда не думал, что мне доведется увидеть собственную могилу. Еще вчера эта идея показалась бы полным абсурдом. Вот только сегодня она стала реальностью.

Я стоял возле черной полированной плиты с надписью: «Корнеев Сергей Евгеньевич — 09.06.1965 — 09.09.1990» Стоял и пытался понять, что должен ощущать обычный человек в такой ситуации. Это было сложно. Сам я не чувствовал почти ничего, разве что сожаление. К счастью или нет, но самого Серегу я не знал. Даже тело его послужило мне совсем недолго — всего три недели.

Куда больше заботила меня могила соседняя — «Лисичанский Вячеслав Анатольевич — 11.12.1969 — 09.09.1990». Лис, Славка. Он оказался куда моложе, чем я думал. Совсем еще мальчишка, пацан, старательно играющий взрослого. Его было по-настоящему жаль.

Взрыв на дороге, устроенный «добрым» барином Львом Петровичем прервал мою недолгую гастроль в Серегином теле, попутно лишив жизни ни в чем не виноватого Славку. От мысли об этой погани, возомнившей себя властелином чужих жизней, мои ладони сами собой сжались в кулаки.

И Вика это уловила. Тут же придвинулась, положила руку мне на плечо. Говорить ничего не стала. Я был ей за это благодарен. Опустил возле Славкиной плиты две гвоздики, прошептал:

— Прости, если сможешь. Я, честное слово, такого не хотел.

Ясное дело, ответа не услышал. Когда повернулся к друзьям, поймал сочувствующий взгляд Влада, спросил:

— А деньжищ-то где столько взяли? Это все, — я обвел и ограду, и выложенную тротуарной плиткой площадку, и плиты, и помпезный гранитный цветник, — в копеечку небось влетело?

— А это, — Влад зло ухмыльнулся, — наш благодетель — Лев Петрович расстарался. Очень уж убивался, гад, когда вы погибли.

— Почему гад? — Возмутилась Вика. — Вполне приличный человек оказался. И деньги отдал, которые мы со Славой заработали. И квартиру твою, что в залоге была, вернул. Зачем ты так?

Она увидела наши кислые лица и поспешила добавить:

— Он даже ко мне домой приезжал, гостинцы привозил. Он хороший человек!

Вот это уже было паршиво. Я спросил осторожно:

— Давно приезжал?

— Давно. Дней через десять после того как… — Девчонка смутилась, замешкалась. — Ну, ты понял.

Я понял. От сердца слегка отлегло.

— Один раз приезжал?

Вика поняла это по-своему.

— Один, и что с того? Другие вон ни разу не были!

Милая наивная девочка. Решила, что я осуждаю Льва за то, что приехал он лишь единожды. Вон как бросилась защищать, восстанавливать справедливость.

Влад был куда прагматичнее меня. Пока я умилялся Викиной не испорченностью, решил задать свой вопрос:

— А он только из-за гостинцев приезжал? Или еще что хотел?

Вопрос неожиданно попал в точку. Вика стушевалась, притихла.

Мне пришлось настоять:

— Так что?

— Не только, — призналась она. — Про записи еще спрашивал.

— Какие записи?

— Делал ли ты записи, есть ли у тебя дневник… — Вика затихла окончательно, кажется, начала понимать, что к чему, спросила испуганно: — Это плохо?

Я поспешил ее успокоить:

— Если он больше не возвращался и о себе не напоминал, то ничего страшного. И вообще, хватит о грустном, у тебя сегодня праздник, так поехали, отметим его.

— Правда?

Она заулыбалась. Не слишком решительно, почти робко. Тут же нахмурилась, сказала серьезно:

— Может, потом? Ты только сегодня э-э-э… вернулся.

Девчонка упорно отказывалась называть воскрешение воскрешением.

— Это ничего, — сказал я. — Это не делает меня немощным или больным. Я здоров, как бык. Поехали!

— А куда?

— Секрет. На месте все увидишь.

Я выудил из кармана куртки ключи, протянул Вике.

— Девушки, подождите нас в машине. Нам с Владом надо посекретничать.

Вера улыбнулась, чмокнула своего благоверного в щечку, проворчала:

— Ох уж мне эти мужские тайны. Можете посплетничать, мальчики, мы вам не будем мешать.

Когда прекрасные дамы удалились, Влад мигом стал серьезным. Глянул на меня исподлобья.

— Никак не могу привыкнуть к мысли, что это действительно ты.

Ты… Черт, какой сложный разговор у нас назревал. Я твердо глянул ему в глаза, зачем-то повторил:

— Я, точно я, только…

— Ты не Сергей, — закончил мою мысль Влад.

Я развел руками.

— И не был. Так уж вышло.

Влад вздохнул, вернулся к могиле, постоял над плитой, размышляя о чем-то о своем. Я ему не мешал. Я не знал, что нужно говорить в таких случаях. Но был готов ответить на любые вопросы. Вопросов не последовало.

Влад обернулся ко мне, подмигнул.

— Пойдем, — сказал он, — девчонки заждались уже. А с тобой мы еще все обсудим, но позже. — Влад наставил на меня палец. — Не отвертишься!

От Олега Маринича в наследство мне досталось неожиданное сокровище — новехонькая Ауди сотка. Самое смешное, когда-то в прошлой моей жизни я был обладателем такой же машины. Здесь мои вкусы со вкусами первого хозяина этого тела сходились.

Девчонки со смехом и прибаутками разместились на заднем сидении, Влад уселся рядом со мной, глянул с опаской, пристегнулся ремнем. Я этот взгляд заметил, заржал:

— Не боись, у меня стаж вождения…

И прикусил язык. Черт, не хватало еще проболтаться, что рядом с ними совсем не ровесник, а дядька почти втрое старше. Вику так точно, втрое. Даже больше. Черт.

— Сколько? — Тут же заинтересовался Влад.

Я поморщился.

— Неважно, много. Точно больше, чем у тебя.

— Ну-ну, — он опять наставил на меня палец, напомнил, — не отвертишься.

— И не собираюсь.

Я, выжал сцепление, повернул ключ в замке зажигания. Услышал знакомый звук мотора, довольно улыбнулся. Давненько мне не доводилось гонять на механике. Ох, давненько!

— Держитесь крепче, — скомандовал я девчонкам, — взлетаем!

И взлетел. Какой же это кайф, доложу я вам. Улицы города казались почти пустыми. Для меня, жителя мегаполиса из двухтысячных те машины, что сновали за бортом моего Челленджера, казались сущей мелочью — ерундой, не стоящей внимания.

Город я знал превосходно, помнил все объездные пути. К дверям кафе притихшую компанию доставил в рекордные сроки — за полчаса. Остановился прямо напротив помпезной вывески.

Влад, отстегивая ремень, покачал головой, констатировал уважительно:

— Ну, ты монстр…

Это было чертовски приятно. Особенно из его уст. Вика спросила осторожно:

— Олег, а ты всегда так гоняешь или…

Она неопределенно повела рукой. Стало как-то неловко. С этой дурацкой бравадой, с желанием доказать всем вокруг, как крут, я невольно напугал девчонку.

— Больше не буду, — серьезно пообещал я.

— Надеюсь. — Она взяла меня под руку задрала голову, рассматривая яркую вывеску, сплошь состоящую из переплетенных неоновых трубок. — Я никогда не была в «Паутине».

— Я тоже, — подал голос Влад.

Вера по обыкновению молчала. Она вообще была не из говорливых. Но смотрела на необычную вывеску с интересом. Я был доволен. Значит, сюрприз действительно удался.

— Заходите, ребята, здесь хорошо.

И открыл дверь.

За стойкой натирал бокалы знакомый бармен. «Толик» — неожиданно всплыло в голове его имя. Он нам кивнул, меня в этом теле, понятное дело, не узнал и продолжил свое дело. Я остановился на пороге, пропустил всю честную компанию вперед, с любопытством наблюдая за их реакцией.

А посмотреть было на что. Не знаю, какой умелец соорудил для этого бара интерьер, но сделал он это определенно с фантазией, приправленной кубометром юмора. Под потолком корявым жилами темнели толстые сучья. С них затейливо свисали клочья нейлоновой паутины. То тут, то там в них виднелись откормленные тушки бутафорских пауков.

Круглые черные столешницы опирались на кованные паучьи лапы. Барные стулья, расставленные вокруг столов, были раскрашены в фирменные цвета божьих коровок. Все это вкупе с приглушенным светом создавало весьма занимательный антураж.

Сейчас тут было почти пусто. Вся тусовка начнет собираться чуть позже, ближе к девяти. А пока… Пока здесь можно было спокойно пообедать.

Я провел ребят к любимому столику в самом углу, усадил Вику, протянул девушкам меню. С моей стороны это было не совсем честно. Названия блюд в этом заведении придумали под стать антуражу. И я, с трудом удерживая улыбку, принялся ждать, что будет дальше.

Первым не выдержал Влад. Он положил расписанную под паутину книженцию перед собой и громким шепотом спросил:

— Как это понимать? Что за чушь такая?

Наши дамы поддержали его красноречивыми взглядами.

Я с серьезной миной поинтересовался:

— А что не так?

— Хм, — Влад задумчиво на меня посмотрел, — все не так. Что за ерунда: «Муха с кровью». Это из чего?

Увидев, что я не спешу пояснять, он продолжил:

— А «Отбивной комарик»? Или вот, салат «Жучок».

— Я бы попробовала «Мотылька», — тихонько сказала Вика, — который фирменное пирожное.

— Возьми лучше «Осиное гнездо», — посоветовал я, — очень вкусная штука.

— Хорошо, — согласилась она и закрыла меню.

— Нет, — Влад был не согласен с такой постановкой вопроса, — я не девчонки, меня нельзя одним сладким кормить. Я жрать хочу! И желательно мясо. И пить, может, сегодня от радости хочу упиться! В зюзю, в дупелину, в…

Он замешкался, пытаясь продолжить перечисление. Вера моментально охладила его пыл.

— Я тебе упьюсь, — сказала она и отняла у него меню. — Олег, где тут нормальное мясо?

— Возьмите «Отбивного комарика» — шикарный ромштекс. Здесь его классно готовят.

— И картошку, — буркнул обиженный Влад.

— И вино, — согласилась Вера, увидела блеск в глазах благоверного и отрезала, — только никакой зюзи и дупелины. Обойдешься.

Заказывать в итоге пришлось мне самому. Ребята выбирали только напитки. Владу заказали красное вино с кодовым названием «Скорпионья кровь», Вера взяла себе обычный чай, Вика попросила горячий шоколад. Я вспомнил, что здесь всегда готовили вкуснейший кофе по-турецки и подавали в крошечных, чуть больше наперстка, чашечках и взял себе двойную порцию.

Потом все просто ели.

«Отбивной комарик» в самом деле был шикарен. На столе стояла почти нетронутая сырная тарелка. Молодняк, выращенный в СССР и не знавший изысков, скептически взирал на благородные сыры. Вера налегала на салат. Влад морщил нос, страдальчески отхлебывая сухое красное. Вика с недоумением взирала на какао, пытаясь понять, с какой вдруг радости его обозвали горячим шоколадом.

Я вспомнил, как сам в далекие девяностые купился первый раз на многообещающее название. Как позже был разочарован. И мне стало немного неловко. У ребят все это было первый раз. А мне приходилось проживать одну и ту же историю повторно. Сейчас я им даже немного завидовал.

Я придвинул Вике ароматный медовик, сказал:

— Пробуй, здесь его обалденно готовят. Под какао самое то.

Она взяла ложечку, отломила кусочек, спросила шепотом:

— Олег, а почему горячий шоколад, а не какао!

Я пожал плечами.

— Модное название. На западе так называют.

— А-а-а, — в голосе ее было разочарование.

Девчонка попробовала пирожное, зажмурилась от удовольствия, протянула:

— Вкусно…

Вид у нее стал такой довольный, что я даже возгордился. Чтобы сменить тему, спросил:

— Мама твоя как?

— Хорошо. — Вика отправила в рот еще кусочек. — Как ты и говорил. Новые анализы ничего не нашли. Ты был прав, тот доктор ошибся.

Влад все это время прислушивался к нашему разговору. На последних Викиных словах он многозначительно хмыкнул, покосился на Веру и заглотил разом полбокала вина. Я же попытался девчонке объяснить:

— Вика, ты не понимаешь, он не ошибся. Это специально сделано, чтобы вытянуть из вас с мамой деньги.

Она замахала руками.

— Что ты! Ты же его совсем не знаешь. Это хороший доктор. Знаешь, как его хвалят! Не мог он специально. Он так за маму переживал. Я даже хотела сходить к нему, сказать, что у нее все хорошо. Только меня Владик не пустил.

Влад уловил мой взгляд, кивнул, пожал плечами. Выбрал с тарелки ломтик сыра, не оскверненный плесенью.

Вика между тем продолжала:

— Я думаю, зря вы так.

У меня неожиданно созрела идея.

— А давай, проверим его? — Предложил я. — Ты же хочешь нам доказать, что мы не правы?

Девчонка замялась. Предложение было заманчивым, но ей оно казалось не совсем честным. Я решил додавить.

— Что тебе стоит? Зато твоя совесть будет спокойна, и мы убедимся в твоей правоте.

— Ну, давай, — сказала она нерешительно. — А что надо делать?

Тому, как легко она сдалась, я даже удивился. Возможно, в глубине души и сама она понимала, что дело здесь нечисто. Просто, не могла в это поверить. Или не хотела. Я ободряюще улыбнулся.

— Ничего особенного. Все очень просто. Поговорим об этом позже.

День прошел сказочно. После «Паутины» мы гуляли в парке. Смеялись, шутили, фотографировались на найденный у Маринича Polaroid. Карточки из аппарата вылезали блеклые, не в фокусе. Но девчонки были довольны.

Я тоже был счастлив. Сегодня мне невольно удалось окунуться в собственную молодость. Радостную, полную надежд. Раствориться в ней с головой. Это было потрясающее чувство.

Ближе к вечеру я повел всю компанию в видеосалон. Там показывали «Птичку на проводе» с Мэлом Гибсоном и Голди Хоун. Фильм чудесный, бесконечно трогательный в своей наивности. Такой, какой и был нужен романтичным девушкам начала девяностых. На меня смотрели с восторгом, а я чувствовал себя феей крестной. Эдаким добрым волшебником.

Лишь Влад качал головой и временами впадал в задумчивость. После фильма он отвел меня в сторону, взял за пуговицу и сказал:

— Помнишь, ты обещал?

Я помнил. Я хотел и боялся этого разговора. Я сам себе пообещал быть честным. Парень это заслужил.

— Помню, — сказал я. — И от своих слов не отказываюсь.

Он кивнул.

Почти в полночь мы развезли девчонок по домам и поехали ко мне. Странно, но я уже считал дом Олега Маринича своим. И меня это ничуть не смущало.