Пункт назначения 1991. Целитель

Глава 3 Чужая душа — потемки

Влад на кухне задорно напевал:

Все познания оперы «Кармен» для него ограничивались этими словами. Но и их было достаточно, чтобы понять — у парня боевой настрой. Он азартно звенел посудой, готовил завтрак. Я же обыскивал квартиру.

Что мне хотелось найти? Да черт его знает. Хоть что-то. Любую мелочь, любую ерунду. Лишь бы понять, что такого натворил этот ненормальный Маринич. Лишь бы узнать, что я должен отдать и кому. С каждым обысканным метром настроение у меня становилось все мрачнее и мрачнее.

Ничего полезного обнаружить я не смог. Нет, ясное дело, в дорогой Югославской стенке Маринича лежала куча самого разного барахла. На одной из полок я увидел целую коллекцию порнографических открыток и склад презервативов. Причем не изделие № 2, изготовленное Баковским резиновым заводом, а натуральный импорт — престижный забугорный продукт.

Нашел охотничий нож ручной работы с наборной ручкой. Два трофейных лифчика, в которых запросто можно было носить арбузы. Ракушки от рапанов, покрытые лаком. Коробочку с игральными костями. Еще кучу разной занимательной ерунды, но ничего нужного.

Открытки были на удивление хорошего качества, сделанные с фантазией. Я сунул их в карман штанов, а все остальное барахло распихал по полкам, а после переключился на софу. Слабая надежда, что хозяин квартиры устроил тайник под ее пружинными подушками, улетучилась уже через пару минут. Там тоже было пусто.

— Все, с меня хватит!

Я плюнул на бесполезное занятие и направился к Владу. С кухни доносились аппетитные ароматы, и мысли мои сразу переключились на более насущную проблему. Правильность такого решения подтвердило и страдальческое завывание в животе.

Я уселся на табурет, порадовался, что добрый Влад уже разлил по чашкам чай, схватил кусок сыра и принялся жевать.

Влад обернулся.

— Нашел? — Спросил он на всякий случай.

— Нашел. — Я плюхнул на стол фотокарточки. Пикантной стороной кверху.

— Ого! — Глаза у него округлись, а ложка выскользнула из рук и торжественно утопла в кастрюльке. — Ого-го!

Парень забыл о завтраке, уселся и придвинул каринки к себе. Я только усмехнулся. Какое счастье, что молодняк в союзе был таким неиспорченным. Жаль, это продлится совсем недолго.

— Откуда это у тебя?

— Из шкафа.

На плиту полилось молоко. Я встал и выключил газ. Влад перелистал открытки, глянул на меня с надеждой, спросил:

— Тебе нужно?

— Обойдусь. — Я сделал широкий жест. — Забирай.

— Хех! — Влад заржал, потер руки. — Потом верну.

Он сгреб открытки, убежал в прихожую, вскоре вернулся с пустыми руками.

— А важного чего отыскал?

Я покачал головой.

— Хреново.

Влад подпер кулаком щеку, задумчиво оглядел кухню, потом вдруг встрепенулся.

— Погоди!

И вновь метнулся к холодильнику.

— Ты чего?

— А вдруг! — Загадочно произнес он, открывая морозилку.

Искомое обнаружилось под брикетом дрожжей и пачкой с пельменями. Маринич обернул пухлый блокнот в коричневую бумагу, сверху для надежности замотал пакетом. Мы с Владом набросились на находку, как голодные шакалы. Сняли обертку, открыли. Заглянули внутрь и переглянулись с досадой. Что-то это, конечно, значило, вопрос что?

Цифры, буквы, значки. Четко определялись только даты и то из-за специфики написания. Все остальное…

— И что сие значит? — Выдал Влад витиевато.

— Для нас ничего.

Я захлопнул шифрованные записи, отодвинул блокнот в сторону и вернулся к завтраку. От него сейчас пользы было куда больше. Правда, поесть мне опять не дали. Влад встрепенулся:

— А давай, — он вновь ринулся к холодильнику достал упаковку яиц, налил воды в миску, поставил передо мной, попутно сдвинул в сторону недоеденную кашу и расплескал чай, — давай узнаем. Вдруг получится? Как ты это делаешь?

Я даже ругнулся:

— Слушай, дай спокойно поесть. Потом все узнаем.

— Неужели тебе не интересно?

Он стоял совсем рядом, смотрел просительно. Я плюнул, все равно не отстанет. Встал, дотянулся до тряпки, протер со стола чай. Потом придвинул миску к себе и невольно засомневался. Кто знает? В этом теле мне еще не доводилось заглядывать ни в прошлое, ни в будущее. Я вовсе не был уверен, что шаманские способности переехали вместе со мной из Сереги Корнеева в Олега Маринича. И спросить было некого. Только пробовать самому.

— Ладно, давай.

Ладонь моя задержалась над укладкой яиц. Черт его знает, какое выбрать? Никаких магических ощущений у меня не возникало. Пришлось попросту взять первое. Какая, собственно, разница? Я покосился на Влада и мысленно ответил себе: «Никакой!»

Скорлупка клацнула о край посудины и послушно развалилась надвое. Содержимое яйца булькнуло в воду. Даже не размешалось — желток остался целехонек. Я обреченно вздохнул, зажал ладонями миску и закрыл глаза.

Влад снова нервически завел:

— Слушай, заткнись, — не выдержал я.

— Молчу-молчу, — заверил парень и, правда, замолк.

Накатило сразу. И сразу стало понятно, что к Мариничу это не имеет никакого отношения.

Я вновь оказался на кладбище. Люди вокруг были чужие, незнакомые. Над закрытым гробом рыдала немолодая женщина. Чуть в стороне, практически у меня над головой, раздался громкий шепот. Голос был мужской. Слышалось в нем болезненное любопытство.

— Говорят он очень неудачно упал. Там от лица сплошное месиво осталось. Видишь, даже хоронят в закрытом гробу.

Испуганный женский голос его осек:

— Тише, тише, неудобно, вдруг мать услышит.

Мужчина замолк. Мне захотелось обернуться, увидеть их, но у вечности на мой счет были другие планы. Время перелистнуло страницу вперед. Вместо гроба, вместо разрытой земли я увидел скромную плиту. Словно что-то толкнуло меня в спину, переместило в пространстве, остановило аккурат возле надписи. Я без труда прочел:

Потом посмотрел на годы жизни и ощутил в горле ком. Это было чертовски несправедливо. Мальчишка оказался совсем молоденьким. Викин ровесник — едва исполнилось восемнадцать.

— Что же с тобой, бедолага, такое приключилось? — Расстроенно прошептал я.

Ответа, как обычно, не получил. Провидение решило, что кино затянулась, и выкинуло меня в реальность. Я открыл глаза.

Рядом сидел Влад, смотрел жадным взглядом, пока молчал. Миска у меня в руках почему-то стала горячей. Я со стуком опустил ее на стол, заглянул внутрь — под водой, на самом дне темнел могильный крест. От него ощутимо несло серой.

— Получилось?

Вопрос Влада поставил меня в тупик. Как ответить? Получилось или нет? Я слегка замялся.

— Даже не знаю, что тебе сказать.

— Почему не знаешь? Я точно видел, что ты отключился. И в миске, вон, картинка образовалась. И запах… — Парень демонстративно наморщился.

— Видеть-то, я видел, только не то, что мы хотели.

— А что?

— Похороны мне показывали. Чужие. Павда, я не понял чьи и зачем.

Записи Маринича мы решили взять с собой. Влад позвонил Вере, велел собираться. Я не очень верил, что ей удастся выполнить указания. Не знал я ни одной девчонки, которой удалось бы совершить этот подвиг. Езды до Вериного дома было минут пятнадцать. Летать мне сегодня совсем не хотелось. Добрались неспешно.

Вера стояла у подъезда спокойная, мудрая. Влад ей несказанно обрадовался, выскочил из машины, бросился открывать дверь. Я же удивился. Верино преображение вообще было для меня чем-то нереальным.

— К Вике? — Спросила она, разместившись на заднем сидении.

— А куда же еще?

— Да кто вас, мальчишек, знает.

Тон у нее был чуть снисходительным, но, странным образом, не обидным. Казалось, что девушка нас опекает, взяла над нами шефство.

Когда отъехали от дома и вклинились в поток машин, она вдруг спросила:

— А что ты там задумал с Викой?

Я не понял.

— Ты о чем?

— О враче.

Впереди светофор зажегся красным. Весь поток встал. Я обернулся.

— Вер, потерпи немного, приедем, и все расскажу.

Она поморщилась.

— Ты это, Сер… — Ей тоже было сложно привыкнуть к моему новому имени, — Олег, не обижай ее. Она хорошая девочка.

Вот этого Вера могла бы и не говорить. Я сам был готов разорвать любого, кто попытается обидеть Вику.

— Не буду, честно.

— Хорошо.

Девушка откинулась на спинку сидения, расслабились.

— Поехали, — толкнул меня в плечо Влад.

Дверь нам открыла Викина мама.

— Доброе утро, тетя Рая.

Вера поздоровалась за всех и полезла обниматься.

— Здравствуйте, ребята, здравствуйте. Вы разувайтесь, проходите. Викочка вас ждет.

Женщина выловила глазами Влада, понизила голос.

— Нервная она какая-то со вчерашнего дня. Мне ничего не говорит. Владик, скажи честно, у вас что-то случилось?

— Да нет, — Влад расплылся в добродушнейшей улыбке и выдал, как на голубом глазу, — все нормально. Мы на кладбище были. Может, она из-за Славы расстроилась?

— Ох, не знаю, не знаю. — Раиса Федоровна с сомнением покачала головой. — Быть может. Только не нравится мне это ее молчание.

Потом она словно встрепенулась, всплеснула руками.

— Да что же я вас на пороге держу? Вы заходите. Я там на кухне чайник поставила. Верочка, вы сами управитесь?

— Конечно, тетя Рая. Мы ж не маленькие.

— Это хорошо.

Женщина повздыхала еще и начала одеваться.

— А мне на работу пора.

Как только за матерью закрылась дверь, из комнаты выглянула Вика. Спросила шепотом:

— Ушла?

— Ушла, — ответил Влад, — выползай. Ты чего это прятаться надумала?

— Да она меня про Олега пытает — кто такой, откуда знаю. А что я должна сказать?

Я опустил глаза. Ситуация действительно была сложная. И девчонке сейчас не позавидуешь.

— А если ей рассказать правду? — В Верином голосе не было уверенности. — Нам же ты все рассказала.

Вика махнула рукой.

— Вы совсем другое дело. Вы все видели тогда и знаете, что Олег умеет. А мама… Она и при жизни с бабушкой не ладила, сейчас вообще ничего слушать не захочет. Нельзя ей такое говорить.

— Тогда скажи просто, — разумно предложил Влад, — что это мой друг.

— Сказала уже.

— И что? — Здесь уже не выдержал я.

Девчонка виновато опустила глаза.

— Она считает, что ты для меня слишком старый. Мы даже поругались немножко.

С одной стороны, меня порадовало, что Вика считает меня своим. С другой… Пока я тоже не знал, как все происходящее, объяснить ее матери. Поэтому просто мысленно попросил у Славки прощения, подгреб девчонку к себе, прижал, обнял. Она не оттолкнула меня, наоборот, затихла и замерла, словно только этого и ждала.

Идиллию разрушил циничный Влад:

— Так, — сказал он, — голубки, потом будете обниматься. Пока у нас есть куда более важные дела.

Вика выскользнула из моих объятий, глянула смущенно, сдула с щеки выбившуюся из хвоста прядь.

— Пойдемте, я вас чаем напою.

— Рассказывай, — потребовал Влад, едва мы расселись за столом и принялись за угощение, — что ты там с этим врачом надумал?

Вика напряглась, отложила ложку, уставилась на меня молча. Я ей улыбнулся ободряюще.

— Ничего сверхъестественного. Нужно чтобы Вика пошла к нему на прием.

— Зачем? — Она все никак не хотела соглашаться на эту авантюру, хоть и дала обещание.

— Придешь и скажешь, что мать от тебя все скрывала. Что ты только что узнала и ради ее лечения готова на все, даже готова продать дачу, оставшуюся от отца.

— У меня нет дачи, — удивилась девчонка, — мне нечего продавать.

— Вика, но он же об этом не знает. Нам нужно, чтобы врач был у верен, что деньги скоро будут.

— Зачем? — Снова спросила она. — Я не понимаю. Зачем это нужно?

Я вздохнул, взял ее ладонь, сжал в своей. Сказал:

— Вика, врачи — совсем не ангелы с белыми крыльями. Среди них тоже хватает алчных сволочей. Я больше чем уверен, что твою маму пытались обмануть. И я очень не хочу, чтобы вас кто-то обдурил снова.

Девчонка высвободила ладошку, сцепила руки на коленях. Кивнула.

— Хорошо, я схожу и скажу все, как ты велел. А дальше?

— Дальше… — я задумался, пытаясь сформулировать мысль так, чтобы не вызвать большего возмущения, — а потом тебе надо сказать, что ты боишься за себя и тоже хочешь провериться.

— Ты думаешь? — Влад оборвал фразу, не договорив.

— Я уверен, что у Вики сразу найдут болезнь. И денег потребуют вдвойне — на две дозы лекарства.

Влад присвистнул. Вика опустила глаза. Пальцы ее нервно теребили пуговицу на блузке. В какой-то момент мне даже показалось, что она сейчас откажется. Но нет.

— Я пойду, — сказала наконец девчонка. — Но я думаю, что ты не прав.

— Посмотрим. — Я снова перехватил ее ладонь. — Если так, я буду только рад. И даже свожу вас опять в «Паутину». Мы там еще не все блюда попробовали.

Об угрозах Мариничу и десяти днях в этот раз мы с Владом девчонкам так и не сказали.