Пургаторий

Глава шестнадцатая. Бильге

Шаттл медленно поднялся в воздух, и, внезапно, исчез, оставив за собой белый луч, уходящий в небо; я долго наблюдала, как медленно расплывается этот след. Келвин был уже очень далеко.

Я возвращалась в наш номер; к моему удивлению, на этот раз Говарда в отеле не было — по крайней мере, вне номера — точно. А жаль, если бы он курил, можно было бы понюхать сигаретный дым, чтобы немного расслабиться.

Войдя в номер, я упала на кровать; мысль о том, что наши родители защитят Кела, меня успокаивала. Я лишь надеюсь, что он не настолько туп, чтобы выдать меня…

«Погодите!». Он ведь потерял память. Как же я так не подумала за весь вчерашний день? «Чёрт!». Когда он узнает, то сразу же им скажет, что я жива; родители прилетят за мной. «Надо бежать!».

Я собиралась уйти, но тут раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросила я.

— Я ищу мисс Башаран, — раздался знакомый странный голос.

Я открыла дверь — на пороге стоял рыжий зеленоглазый кот; сегодня он был просто в джинсах и белой рубашке — довольно странное зрелище. Я ещё ни разу не видела его без брони; он… довольно мило выглядит.

— А, это вы, Кусрам, — сказала я.

— Здравствуйте.

— Чего это вы сегодня приоделись по-человечески?

— Очевидно, потому что я человек-кот.

— У вас ко мне какое-то дело?

— Да, есть. — Он взмахнул большим пальцем в сторону. — Вы не против со мной прокатиться?

— Что? — удивилась я. — Вы меня зовёте на свидание?

— Нет, не волнуйтесь; это касается вашего куратора, Рена.

— В чём дело?

— Все наши отряды распустили, а вашего командира уволили.

— С чего это вдруг?

— Не имею ни малейшего понятия, но это так; а командир Рен остался у нас на планете и сейчас дебоширит в посольстве. Видимо, он хочет привлечь внимание, чтобы получить разрешение вернуться на Землю.

— Ну, так, выдайте ему разрешение.

— Мисс Башаран, причём здесь я? Это ваши люди из посольства не хотят давать ему разрешение; видимо, у них нет разрешения на то, чтобы выдавать разрешение. Сейчас он грозится совершить теракт и пойти перестрелять всех вокруг посольства; боюсь, это даже может спровоцировать войну. Мне позвонили и сказали, чтобы я что-то с этим сделал, а я-то уже не при делах.

— Что вообще на него нашло?

— Понятия не имею, но нужно как-то решить эту проблему; как можно скорее.

— Ну, а я здесь причём?

— Я подумал, что вы единственная, кто сможет утихомирить «командира»; он довольно опасен, но если бы вы бросили ему вызов…

— Вы хотите, чтобы я его убила?

— Ну, у вас ведь есть сверхспособность, как я помню. Мою-то уже отняли; да и вообще, если я убью Рена, то это тоже может спровоцировать конфликт с Землёй.

— Хотите, чтобы я, как человек, тихонько завалила человека, чтобы ваши кошачьи лапы были чисты?

— Ну, если вас не затруднит.

Мне понравилась его прямота; конечно, мне было лень, но, наверное, стоило бы съездить, развеяться. Может быть, это мне что-то даст.

— Ладно, поехали, — ответила я. — Мне всё равно делать нечего.

— Спасибо вам.

Когда мы вышли на улицу, Кусрам указал на чёрный мерседес-бенз. Мы сели в машину.

— Это что, ваш автомобиль? — спросила я.

— Ну, что-то вроде того.

— Откуда у вас столько денег?

— Автомобиль мне родители подарили на день рождения.

— Вы что, мажор?

— В общем-то, да. Мой отец — глава самой престижной горнодобывающей компании в мире и, одновременно, губернатор штата. Моя мать — популярная киноактриса; она играет в приключенческих боевиках о тигрице-археологе. — Он перешёл на шёпот. — На самом деле, её гримируют под тигрицу.

— Ясно, — сказала я.

— Вы любите слушать музыку или лучше ездить в тишине?

— Я люблю тишину.

Мы выехали со стоянки; Кусрам некоторое время молчал, а потом спросил:

— А у вас кем родители работают?

— Я думала, что вы знаете моих родителей.

— Да, извините, — кивнул он. — Надеялся это услышать от вас лично, чтобы убедиться. Значит, Серхан — ваш отец?

— К сожалению, да.

— Мой отец тоже баллотируется на место президента.

— Скажите честно — вы пытаетесь ко мне подкатить?

Кусрам удивлённо посмотрел на меня.

— С чего это вы взяли? — спросил он.

— Вы говорите, что скоро станете принцем своего мира; а я — принцесса моего мира. Значит, нам суждено быть вместе — так вы хотите сказать?

— Да нет же…

— Так вот, я вам скажу — родители меня бросили; я больше не являюсь частью их семьи.

— Соболезную, — ответил он.

— Не разворачивайте тему на жалость, — сказала ему я. — Вы сегодня пытаетесь меня соблазнить: у вашей рубашки расстёгнута верхняя пуговица, вы сегодня надушились, посадили меня в мерседес-бенз, какого-то хрена понтуетесь состоянием своих родителей, а теперь вы ещё и почти принц; вы передо мной выпендриваетесь.

— Ну… да, наверное, — признался он. — Только вот верхнюю пуговицу я расстегнул не для соблазнения, а потому что шее туго; и аромат одеколона мне просто сам по себе нравится. Тем не менее, каюсь — я действительно пытался перед вами выпендриться — вы меня подловили. Хвалиться чужими достижениями — это гнусное, гнусное дело. Простите.

Некоторое время мы ехали в тишине; посольство находится чуть ли не в другом конце города, поэтому поездка казалась довольно длинной.

— Ладно, хорошо, — сказала я, когда мне надоела тишина. — Простите меня.

— Что? Вы подумали, что я в обиде? Всё нормально.

— Нет, простите. Я была слишком резкой. Расскажите, чем вы занимаетесь по жизни?

— Ну, что ж, — начал рассказывать Кусрам. — В основном, я — солдат удачи, наёмник; участвую в вооружённых конфликтах по всему миру. По большей части, я делаю это не ради денег, а просто помогаю некоторым друзьям. Я люблю путешествовать. Естественно, сверхспособности у меня обычно нет — её активируют только перед экспериментом; а вот вчера у меня её вообще вытащили навсегда.

— То есть, вы только и делаете, что гуляете и сражаетесь?

— Как-то так, да. Иногда я приезжаю сюда, в Сонвен-Ист; моя родина, столица штата — здесь живут мои родители.

— Так, погодите. Что-то я хотела сказать… — Я какое-то время думала, мычала, еле как вспомнила и продолжила: — То есть, в каком смысле вашу способность «вытащили навсегда»? Что же с экспериментом?

— Видимо, власти Земли нашли то, что искали; эксперимент закрыли.

— Интересно, что же они нашли?

— Подозреваю, что целью были вы.

— «Я»?! — удивилась я.

— Они ждали человека со способностью побеждать в любой схватке; и скоро они спросят об этом у вашего сводного брата.

— А если я убью себя?

— Меня это не касается — нашу деятельность прикрыли; теперь мы все — простые свободные солдаты.

— Откуда они вообще могли знать, что я появлюсь?

— Есть одно пророчество… — начал Кусрам.

— О, Господи! — выпалила я. — Ладно, забудьте — не хочу слушать этот фентезийный бред.

Мы доехали до посольства; небольшое двухэтажное здание из белого кирпича. Кругом стояли наряды полиции: полицейские машины, волки и собаки в униформах, и даже один медведь. Интересный у них отбор, это какая-то расовая сегрегация? А нет, вон вижу — есть петушок в форме и… да, один тигр — кажется, он здесь главный.

— Так, и что теперь? — спросила я.

— Вы зайдёте и убьёте его, — ответил Кусрам.

— Почему мы не можем с ним договориться?

— Он уже убил нескольких заложников.

— А полиция вокруг? Чего они бездействуют?

— Им нельзя действовать по протоколу; их начальство боится, что если они его убьют, то власти Земли могут объявить войну за убийство их человека.

— У вас есть какое-нибудь оружие?

— Вот, возьмите, — сказал Кусрам и протянул мне пистолет, который он достал из бардачка.

— Что? Вы хотите, чтобы я завалила его из этого?

— У меня больше ничего нет.

— А вдруг у него автомат?

— Ну, вы же умеете побеждать в любой схватке.

— Да, но, чем больше шансов — тем меньше мне придётся страдать.

— Я говорю, у меня больше ничего нет.

— Чёрт возьми! — Я взяла пистолет, положила в карман и вышла из машины.

— Я вам помогу, если хотите, — сказал Кусрам и вышел из машины. — Только у меня нет оружия.

— Хорошо, — сказала я, — вы заходите с парадного входа через пару минут, а я пойду с чёрного; притворитесь, что хотите с ним договориться. Я его обойду сзади и пристрелю в голову.

— Отличный план, мисс! Сделаю всё как надо!

Кусрам подошёл к тигру-полицейскому и сказал ему пару слов — тот кивнул. Затем он направился к парадному входу, а я в этот момент обошла здание; сзади действительно оказался чёрный ход.

«Так, — подумала я. — Мне нужно сосредоточиться; сейчас — контрольная точка. Если что-то пойдёт не так, то начну отсюда».

Я захожу в дверь и слышу, как что-то пищит. «Что?! На стене какая-то мина?!». Я бегу назад; происходит очень мощный взрыв — взрывная волна меня задевает. «Вот чёрт! Как же больно!». НАЗАД.

«Вот говнюк! Откуда у него мины? Неужели он спёр их из казармы? Почему же мы тогда ими не пользовались? Что же мне делать? Наверное, надо лезть через окно».

Я лезу через окно; опять пищит мина. «Да ёп-твою-мать!». НАЗАД.

Даже не хочу ощущать на себе взрыв. Как же мне туда пробраться? Активировать мину и отбежать — тоже не вариант; командир услышит взрыв и пристрелит Кусрама. «Может он не заминировал окно на втором этаже? Как же мне туда пробраться? По водосточной трубе? Ну-ка, попробуем».

Я пытаюсь забраться по трубе, почти достигаю второго этажа, труба начинает отваливаться; я лечу вниз. Я ударяюсь позвоночником об асфальт, у меня перехватывает дыхание. «Чёрт!». НАЗАД.

Труба неустойчивая и даже если я успею запрыгнуть в окно, то грохот упавшей трубы будет достаточно громким, чтобы Рен услышал. Почему же я такая толстая, что меня труба не может выдержать? «Чёрт возьми!». Я не имею ни малейшего представления, что мне теперь сделать. «Думай, голова, думай!».

Через некоторое время я слышу, как внутри здания раздаётся выстрел; за выстрелом следуют крики заложников. «Он что, уже убил Кусрама? Блядь!». НАЗАД.

Так, нужно забраться в окно на втором этаже. Думаю, надо использовать аварийную лестницу на противоположном здании, а потом перепрыгнуть через весь закоулок и влететь в окно здания посольства. «Господи! Какой же это бредовый план!». Но придётся действовать.

Я поднимаюсь по аварийной лестнице на второй этаж здания, напротив чёрного хода посольства. Мне надо прыгнуть к зданию посольства и пробить руками окно, чтобы получилось схватиться; возможно, что я порежу запястья.

«Похуй!». Я прыгаю и пытаюсь пробить окно; стекло разбивается, я хватаюсь — неприятное чувство. Мои ноги врезаются в стену, но ничего серьёзного. Я закидываю ногу в окно и пролезаю внутрь.

Я слышу голос Рена:

— Что там разбилось?!

«Вот чёрт! И это тоже было громко».

— Алкаши, наверное, на улице дебоширят, — говорит Кусрам. — Бутылки кидают.

— Молчать! — кричит Рен. — Как же меня достала эта планета! Я вас всех убью!

— Успокойтесь, командир.

— Не смей меня успокаивать! Выйди на улицу, иначе я тебя пристрелю. Считаю до трёх: раз! — Я спускаюсь вниз. — Два! — Вижу Рена. — Три! — кричит Рен и стреляет в Кусрама.

Я стреляю в затылок Рену; он погибает, но уже поздно — Кусрам мёртв. «Блядь!». НАЗАД.

«Надо всё сделать просто побыстрее». Я забираюсь на аварийную лестницу, прыгаю к окну, пробиваю стекло и… соскальзываю вниз. «Блядь!». НАЗАД.

Забираюсь по лестнице, прыгаю к окну, пробиваю стекло, хватаюсь. «Наконец-то!». Пробираюсь внутрь.

— Что там разбилось? — спрашивает Рен.

«Да-да-да». Я спускаюсь вниз, вижу Рена и стреляю ему в затылок, пока тот смотрит на Кусрама; куратор падает замертво, а его мозги растекаются по полу.

— Ха! Это было легко! — сказал Кусрам. — Отлично поработала.

— Да уж, легко, — сказала я. — Кстати, чёрный ход и окно на первом этаже — заминированы. Будьте осторожны.

— Думаю, полиция разберётся с этим.

Мы с Кусрамом вышли из здания.

— Ты порезала запястья? — спросил он.

— Да, пришлось окно разбить, — ответила я.

Я села в машину; Кусрам открыл заднюю дверь, достал аптечку с заднего шкафчика, затем сел на переднее сидение, открыл аптечку и достал бинты с антисептиком.

— Зачем? — спросила я.

— Надо продезинфицировать, — ответил он.

— Да ладно. Не такие уж большие порезы.

— Всё равно небольшой риск заражения есть. Да и вообще, неужели тебе нормально ходить с ранами наружу?

Не дожидаясь ответа, Кусрам начал бинтовать мои запястья и кисти.

— Мне часто приходилось перебинтовывать своих товарищей, — говорит он. — А тебе?

— Нет, я обычно хожу в лазарет, — ответила ему я. — Да и вообще, не особо люблю получать раны: в полевых условиях никогда не приходилось лечиться; и уж тем более — оказывать другим первую помощь. Я не медик.

— Ну, так, всё равно полезно уметь; мало ли.

Мои запястья и кисти были перебинтованы; у Кусрама получилось очень аккуратно — даже смотрелось круто.

— Хы! — усмехнулась я. — Я теперь как ниндзя.

Кусрам мне улыбнулся, а затем завёл машину, и мы поехали.

— Куда едем? — спросил он.

— Ну, как куда… — начала, было, я.

А куда мы действительно едем? Я не хотела возвращаться в номер: Келвин скажет родителям, где я живу; они меня найдут.

— А куда бы ты хотел меня отвезти? — спросила я.

— Хм… — Кусрам призадумался. — Может в ресторан? Ну, не как свидание, а просто поесть.

— Давай только я сама за себя заплачу. Окей?

— Ладно, хорошо, — улыбнулся он. — В какой хочешь?

— Есть тут какой-нибудь итальянский ресторан?

— Спагетти? — спросил он.

— Ну, да, — ответила я.

Мы доехали до ресторана и заказали спагетти с соусом болоньезе.

— Вы вино не пьёте? — спросил Кусрам.

— А чего ты со мной, то на «вы», то на «ты»? — спросила я.

— Привычка.

— Вино я не пью, — ответила ему я. — Я, пожалуй, закажу газировку.

— Странно, — он нахмурился. — Тебе сколько лет?

— Двадцать один.

— Мне тоже.

— И сколько это по меркам котов?

— По меркам котов-мутантов — столько же, — ответил Кусрам. — Тебе ведь можно распивать алкоголь. Чего же ты отказываешься?

— Ну, я не хочу бухать; недавно побухала — не вкатило как-то. Немного хреново себя чувствовала весь следующий день.

— Вино чуть-чуть можно, я думаю; голова вряд ли заболит.

— Нет, всё — я больше принципиально не выпиваю; а ты даже не надейся меня напоить!

— Да вином разве напоишь? Одним бокалом.

— Одним — нет. Но вдруг мне понравится, и я захочу ещё? Мне кажется, я склонна к алкоголизму.

Нам принесли обед.

— Так как дела с вашим братом? — спросил Кусрам, как и я, накручивая спагетти на вилку.

— С Келвином?

— Да, его же забрали. С ним всё будет в порядке? — спросил он, а затем положил себе в рот кусок; спагетти слегка вывалилось из его рта и он начал его всасывать. На его рыжей шерсти возле рта осталось немного томатной пасты.

— Ну, вообще-то, мои родители любят Келвина, — сказала ему я, — он всё-таки самый младший в семье; вряд ли они будут его пытать. Скорее всего, его спросят: «А где твоя сестрёнка?», — а он такой: «Она осталась в отеле», — и меня придут искать, а я не горю желанием их видеть.

— То есть, ты, как бы, беглянка?

— Можно и так сказать, — ответила я и положила в рот кусок намотанного спагетти.

— Тебе помочь? — спросил он.

— Сбежать?

— Да.

Опять он пытается ко мне подкатить и куда-то увезти с собой; и всё-таки мне действительно нужно было отсюда срочно уехать.

— Давайте, — согласилась я. — Укройте меня.

— Хорошо. А как быть с вашим Келвином?

— Пусть сам меня найдёт, если захочет; я уверена, что он достаточно умный для этого.

Келвин должен понять, что я не горю желанием возвращаться к родителям; когда он это поймёт, он меня лично разыщет.

Мы доехали до некоего частного дома; судя по всему, он принадлежал Кусраму.

— Знаете, мисс Башаран, вы — не единственная, кому я предоставил убежище.

Я вошла гостиную.

— Вы что тут все делаете?! — удивилась я.