Пусть поднимется ветер (ЛП)

Глава 38 ОДРИ

Обычная одежда чувствуется странно на коже.

Всё чувствуется странным.

Особенно, когда я смотрю на своё отражение.

Я выгляжу… нормально.

Немного потрёпанная и уставшая.

Но это все еще я, даже в тесной обычной одежде.

Если бы только я могла чувствовать себя, собой.

Я стараюсь заплести волосы, но мои раны растягиваются, когда пытаюсь поднять руки.

— Помочь? — предлагает Солана.

Я качаю головой.

Это не важно.

Всё-таки я больше не опекун.

Не уверена, кто я.

— Можно мне войти? — спрашивает Вейн через дверь, и я чувствую, как мои губы складываются в полуулыбку.

Он оставил нас одних, чтобы мы могли переодеться, не дожидаясь, пока мы попросим об этом.

— Да, мы все прикрыты, — говорит Солана, теребя рукава на своей бледно-зеленой куртке.

Между этим и штанами, это было самое большое количество одежды, которое я когда-либо на ней видела. И это заставляет мой взгляд задержаться на её лице, которое обладает такими нежными, милыми чертами, что сложно не…

Эта мысль исчезает, когда Вейн протискивается в комнату.

Он переоделся в темные штаны и рубашку, которую в настоящий момент можно не принимать в расчет, так как он натянул только один рукав. Оставшаяся ее часть запуталась и сбилась в кучу между шеей и бинтом на локте, оставляя грудь и живот открытыми и…

Ух ты.

— Не поможете мне? — спрашивает он.

Я размышляю над числом приседаний, которые он выполняет, когда Солана отвечает:

— Думаю, Одри с этим справится.

Она улыбается, когда говорит эти слова, но в ее голосе слышится напряжение.

Поэтому я бросаю взгляд на Вейна, думая, хотел бы он, чтобы помогать вызвалась она. Знаю, мои сомнения безумны, но ничего не могу с собой поделать.

Щеки Вейна краснеют, и он пожимает открытым плечом. Но из-за его пристального взгляда мое сердце пропускает удар.

Он сосредоточен только на мне, и словно канатом притягивает меня ближе.

— Одеваться с выбитым локтем сложновато, — говорит он, когда я пытаюсь натянуть рубашку на повязку. — К тому же, я не уверен, что размер подходящий.

По всей вероятности, нет.

Он всегда был таким широкоплечим?

Приходится приблизиться, чтобы распутать рукав, и в итоге я задеваю его живот.

И снова. Ух ты.

Я уверена, что краснею. И воздух покалывает, затуманивая мой разум.

Я в последний раз дергаю рубашку, чтобы прикрыть его, и ткань облегает его мускулы словно вторая кожа.

— Спасибо, — шепчет Вейн, наклоняясь так близко, что его дыхание скользит по моей шее.

Его волосы влажные, а лицо чисто вымыто, возвращая воспоминание о его мальчишестве. Но черты лица выглядят более угловатыми и темными, чем были прежде.

Последние дни заставили его повзрослеть.

Мои глаза блуждают обратно к его узкой рубашке, помимо моей воли, и я замечаю кулон, который должен был быть скрыт под складками ткани.

— У тебя есть кулон хранителя? — спрашиваю я, проводя пальцем по голубому шнурку.

— Вообще-то, он твой, — шепчет он. — Хочешь забрать его?

Я качаю головой.

Мне нравится осознавать, что он у него. Почему-то от этого мы становимся ближе друг к другу.

— Астон дал мне его, — объясняет Вейн, — чтобы я мог знать, жива ли ты. Не знаю, что бы я делал…

Затем его голос вздрагивает, и он прочищает горло, его глаза блестят от слёз.

Моя рука скользит туда, где он сжимает серебряный кулон-перо, и я переплетаю его пальцы со своими.

— Прости, что заставила тебя беспокоиться, — говорю я ему.

— Ты что, серьёзно извиняешься, за то, что Райден захватил тебя? Если бы что-то, что я… — Он качает головой и отступает назад, оставляя между нами пространство. — С тобой, правда, всё в порядке?

— Я в порядке.

Я дергаю рукава своей рубашки, чтобы как-то занять руки.

— От твоей рубашки чешется кожа? — спрашивает он.

Я провожу руками по гладкой фиолетовой ткани:

— Вообще-то, она слишком мягкая.

Моя форма опекуна грубая и тяжелая. В мягкой ткани мне неудобно.

— Ну, а я в этой штуку чувствую себя Капитаном Америкой, — говорит он, дергая рубашку и пытаясь растянуть ее. — Хотя, думаю, я был бы не против, чтобы она превратила меня в суперсолдата.

— Ты и так такой, — замечает Солана. — Плюс, у тебя потрясающее прикрытие.

Она улыбается, но губы Вейна остаются сжатыми и серьезными, его взгляд направляется к двери.

— Вообще-то я думал об этом…

— Эм-м, — перебивает Солана. — Я пойду до конца.

— Я тоже, — говорю я ему.

— Просто выслушайте меня, — спорит Вейн. — Астон может перенести вас в свою пещеру, и вы будете там в безопасности…

— Я не хочу быть в безопасности, — говорит ему Солана. — И обо мне не нужно заботиться. Ты видел меня в драке. И знаешь, что я могу постоять за себя. Нравится тебе это или нет, тебе понадобиться моя сила.

— Какая сила? — спрашиваю я, понимая, что есть вопрос получше. — Как ты вытащила нас из подземной темницы?

Вейн и Солана переглядываются.

— Возможно, мы не должны думать об этом прямо сейчас, — говорит Вейн.

— Нет, она должна знать. — Солана прислоняется к стене, стараясь выглядеть уверенно. Но у нее дергаются руки. — Просто пообещай, что ты выслушаешь меня, прежде чем судить, ладно?

Она ждет, когда я соглашусь, и затем добавляет:

— Я… знаю, как пользоваться силой боли.

Я на шаг отступаю.

Не могу решить, что беспокоит меня сильнее: что я не заметила? Или что они мне не сказали?

— Ты знал? — спрашиваю я Вейна. — Как ты мог ей позволить…

— Он мне ничего не позволял, — говорит Солана. — Это был мой выбор… в результате которого я спасла наши жизни.

— Какой ценой? — требую я ответа.

— Я не разрушаю ветра, если ты спрашиваешь об этом. Я лишь храню порывы, которые уже были разрушены, и при необходимости извлекаю их.

— Но сила все равно может захватить тебя, — говорю я ей.

— Да, меня предупреждали… много раз.

Она снова переглядывается с Вейном, и у меня внутри все переворачивается.

— И ты не возражаешь? — спрашиваю я его.

— Конечно, возражаю.

Я немного успокаиваюсь. Но потом он говорит:

— Но…

При виде выражения моего лица, он вздыхает:

— Временами идеального решения попросту нет… и я знаю, о чем ты думаешь…

— Не думаю, что знаешь.

Для Западных мир должен быть превыше всего.

Он доверяет Солане больше, чем собственному наследию?

— Вы не дали мне закончить объяснение, — напоминает нам Солана. — У меня было открытие, когда мы попали в ловушку в потайной темнице… и это изменило все. Я поняла, что сила боли откармливает на убой мои потребности… и это невероятно эгоистичный процесс. Таким образом, подумала, возможно, вот почему это настолько разрушительно. Сила служит моей каждой прихоти, конечно, это захватывает. И я задумалась, что бы произошло, если бы я сосредоточилась на потребностях других вместо этого. Таким образом, сказала себе, что не буду беспокоиться о себе. Просто хотела вызволить вас оттуда. Не беспокоилась, должна ли была остаться или пожертвовать собой, чтобы спасти вас, и я повторила его много раз, пока это не почувствовалось верным. Когда так произошло, сила придумала команду, которая вызвала нас оттуда. И сила не имела на меня того мощного эффекта.

— Полагаю, это объясняет, почему ты смогла предотвратить наше падение, хотя даже Райден сказал, что не способен на такое, — бормочет Вейн. — Уверен, он никогда не думал о ком-либо кроме себя самого… никогда.

Что ж, думаю, в этом есть смысл.

— Но я всё ещё думаю, что опасно продолжать использовать силу, — говорю я ей.

— Я знаю, — говорит она. — Я остановлюсь, как только смогу. Но мы все знаем, что понадобиться всё, что у нас есть в запасе, чтобы победить Райдена.

— Нет, понадобиться всё, что у меня есть в запасе, — поправляет её Вейн. — Я — Западный. Я — вина всему этому.

— Может это и началось с Западных, — разубеждает Солана, — Но затем, Райден украл Брезенгард у моей семьи. Я замешана в этом так же, как и ты. У Райдена тоже есть сила боли… и её побочный эффект. Ты не можешь рассчитывать на то, что справишься с этим всем в одиночку.

— Нет, — говорит он. — Я всё спланировал. Я заманю его куда-нибудь подальше от людей так, чтобы быть уверенным, что никто не пострадает. А затем я вызову Силы Бури. Они изучали силу боли, и смогут задержать Буреносцев…

— Подожди, — встреваю я. — Силы Бури используют силу боли?

Теперь я действительно чувствую себя плохо.

— Оз начал тренировать их, после того как мы ушли, — говорит Вейн. — Я пробовал остановить его. Но…

Опять это «но». И на этот раз оно разрушает все Силы Бури.

— Они сделали свой выбор, — говорит мне Вейн. — Так, я могу не дать этой силе пропасть впустую.

— Ты говоришь не как Западный, — говорю я ему.

Его улыбка выглядит болезненной:

— Наверное, нет. Но во мне всё ещё осталось что-то от Восточного. Я держался, сколько мог.

Его рука тянется к сердцу, будто он тянется к нитям наших уз.

Я думала, они порвались, но я всё ещё могла чувствовать их, витающих вокруг меня, соединяющих нас вместе.

— Я могу воспользоваться экстренным вызовом, чтобы призвать к себе Силы Бури, — говорит он. — И с их помощью, я могу покончить с этим. А вы, ребята, спрячьтесь где-нибудь. Обещаю, что скажу Силам Бури, что Солана научилась…

— Я сама скажу им, — вмешивается Солана. — Это и моя битва тоже, Вейн. Ты меня не переубедишь.

Он открывает рот и тяжело вздыхает, прежде чем сосредоточиться на мне.

— Я иду, — говорю я ему.

Он придвигается ближе, его глаза такие же отчаянные, как и его голос.

— Пожалуйста, Одри. Я должен знать, что с тобой всё будет в порядке. Если что-нибудь случиться…

— Со мной всё будет в порядке. Я знаю, как вести себя в битве.

— Но не против Райдена. Он может ответить ударом на любой удар. К тому же, по мнению Астона, произошедшее с Гасом случилось из-за того, что Райден предусматривал возможность вашего побега. Это значит, что он планировал произошедшее… и кто знает, какие еще ужасы он может сотворить? И если я снова потеряю тебя… — Его голос срывается, и он сжимает мой кулон опекуна. — Прошу, если я что-то для тебя значу, пожалуйста, сделай это ради меня.

Я так запуталась в невозможных вариантах, что мне требуется секунда, чтобы воспринять его глубокое беспокойство.

— Конечно же, ты что-то значишь для меня, — шепчу я. — С чего ты вообще говоришь такое?

Он качает головой:

— Я не говорю это для того, чтобы попытаться надавить на тебя.

— А я говорю это не из-за того, что чувствую давление.

Надежда разгоняет печаль затуманивавшую его лицо, но он отгоняет её морганием.

— Мне просто надо знать, что Райден никто не тронет тебя снова, — говорит он мне.

— Тогда позволь помочь тебе убить его, — говорю я, радуясь, что мой голос остаётся ровным.

Инстинкты Западного во мне, кажется, подавлены жаждой справедливости и мести. Интересно, Вейн чувствует тоже самое?

— Но что, если… — начинает Вейн, но я прикладываю палец к его губам.

Я лишь хотела заставить его замолчать, но вспышка тепла ошеломляет.

Прикасаться к нему так просто.

Не знаю, с чего взяла, что это сложно.

Смотрю в его глаза, и, кажется, что я погружаюсь в воспоминания и в то же время мельком вижу будущее.

— Мы все делали сообща, — шепчу я. — Даже в детстве мы с тобой выстояли против шторма. И вместе покончим с этим.

Другой рукой я касаюсь его щеки, притягиваю его ближе, пока между нами не остается ничего, кроме последних сомнений.

Никогда не думала, что снова буду готова для этого момента.

Но так сказал Гас.

Мы снова выберем друг друга.

Я лишь хочу показать Вейну, что до сих пор верю.

Мой взгляд фокусируется на его губах, и Вейн судорожно вздыхает.

Он хочет этого.

Как и я.

И все же, когда я наклоняюсь совсем близко, Вейн поворачивает голову и отстраняется.