Пусть поднимется ветер (ЛП)

Глава 48 ОДРИ

Я должна была знать, что ветер примет сторону моей матери… хотя предполагаю, что должна быть благодарна, что он не сказал мне простить ее.

Только помочь.

И попытаться понять ее.

Я слышу слова песни Восточного голосом моего отца… глубоким, богатым и резонирующим. И могу представить, что он стоит передо мной, его глаза вспыхивают слишком большой любовью и радостью, хотя тон ветра печален:

Потерянная птица с усталыми крыльями

Никогда не отдыхает и никогда не поет,

Просит небо на место земли,

Не находит дружескую руку.

Мимолетно исчезает надежда более темным оттенком серого.

Своенравные ветры уносят спокойствие и причину слишком далеко.

Сердца холодеют,

Пути пересекаются,

Сила исчезает в горьком сомнении.

Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.

Мой отец был первым, кто дал приют матери… первым, кто успокоил ее в шторме власти.

Но этого было не достаточно.

Как я могу быть больше, чем он?

— Ты подразумеваешь, что она будет под твоей ответственностью? — спрашивает Оз, давая мне шанс забрать свои слова.

Это один из тех редких путей, где я могу выбрать легкость и безопасность. Ведите меня вперед. Возьмите то, что я хочу.

Или нет.

Я знаю, какой путь выбрала бы моя мать.

И не хочу быть ею.

Поэтому с трудом проглатываю свой горький гнев и говорю Озу:

— Я имела в виду, что буду тем, кто станет контролировать ее. То место, где она скрывалась прошедшие десять лет, достаточно изолировано и безопасно. Я удостоверюсь, что она остается там, проведет свои последние дни в мире и никогда больше не навредит, кому бы то ни было.

— Погоди… что? — говорит Вейн, когда Оз спрашивает меня:

— Как?

— Я все еще обдумываю это, — говорю я им обоим.

Я не могу оставаться с ней в том душном доме… иначе сойду с ума.

Но как еще могу бдительно смотреть за ней?

Вейн берет меня за руку, изучает мое лицо.

— Я поддержу любое твое решение, и помогу всем, чем смогу, — обещает он. — Но ты, в самом деле, хочешь приглядывать за своей матерью?

— Хочу — неверное слово, — шепчу я. — Но… она моя мать.

Так и есть… от этой правды я стараюсь убежать столько, сколько себя помню.

Непостоянная и жестокая, какой может быть моя мать, в нас течет одна кровь.

И… у нее были свои моменты, но редкие и далекие.

Она прилетела в крепость Райдена, чтобы помочь спасти меня. Она также убедила Астона остаться после того, как он решил сбежать.

И — наверное, самое показательное — она не сопротивлялась, когда я напала на нее после того, как умер Гас.

Она не та же сумасшедшая женщина, которая напала на меня после того, как я обнаружила ее роль в смерти отца. Я думала, что увидела свою настоящую мать в тот день. Но, возможно, я только видела другую часть.

Опасную, смертельную сторону, которая должна быть ограничена и находиться под контролем.

Но это еще не вся ее суть.

И после этого признания, я чувствую правду… будто потерянная, одинокая птица, наконец, нашла место для отдыха.

Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.

— Таким образом, такой твой голос? — спрашивает Оз.

Я сосредотачиваюсь на своей матери, когда киваю.

Её лицо ничего не выражало… но я не ожидаю меньшего.

Вейн сильнее сжимает мою руку, когда говорит:

— И мой тоже.

— К этому вопросу всегда можно будет вернуться, если механизм не сработает, — добавляет Солана. — Таким образом, на данный момент таков и мой голос.

— Ну, предполагаю, это означает, что я должен добавить свой голос, — заявляет Астон. — И, эй, посмотрите-ка! Мы четверо пришли к соглашению. Могу поспорить, что ты думал, что мы не сможем сделать это, Оззи?

Оз качает головой больше разочарованно, чем спорно, прежде чем он начинает напоминать, что у нас на самом деле нет полномочий в принятии решений.

Те до сих пор лежат в воздухе, как и многие другие вещи.

Слишком много других вещей.

Самых важных вещей.

— Как я могу оставить тебя здесь? — шепчу я Вейну, когда все снова начинают двигаться. — Как я могу улететь, когда в любой момент может прибыть Райден. И если…

— Эу, возможно, все будет хорошо, — говорит Вейн, притягивая меня ближе. — Мы докажем, что мы не из тех… кто зависим от своей пары.

Он пытается улыбнуться, но я замечаю, что он не отпускает мои руки.

Это я должна бороться вместе с ним… или за него.

Но ветер говорит мне уходить.

Я сосредотачиваюсь на перистых мягких облаках… облаках, которые обещают спокойствие и непринужденность… и прошу небо дать Вейну свою полную мощность и защиту.

Я сделаю все, что попросит ветер, если он поднимется, как в прошлый раз.

Я все еще не закончила просьбу, когда замечаю клубок движения на Северном горизонте.

— Что это? — спрашивает Вейн, указывая на то же расплывчатое пятно.

Темное пятно слишком маленькое, чтобы быть Райденом, и все же я слышу царапанье вытаскиваемых ветрорезов.

Моя мать прикрывает рот рукой.

— Нет! Бедняжка…

Ее слова прерывает рыдание.

Я не понимаю ее горе, пока она не зовет к себе циркулирующие ветра, и путаница длинных, золотисто-коричневых перьев опускается к нашим ногам.

— Это…? — спрашивает Вейн.

— Да, — говорит ему Астон. — Похоже, что наш орел-посыльный встретил довольно неприятный конец.

Моя мать падает на колени, перебирая длинными пальцами месиво из перьев.

Еще одна невинная жизнь украдена.

Еще одна жертва без причины.

Пусть это будет конец.

— Это сообщение, — шепчет моя мать, вытирая глаза тыльной стороной руки. Она считает метки в перьях, и я пытаюсь сделать то же самое, но Райден использовал код, который может перевести только она.

— Он говорит, что если ты и Солана достаточно храбры, чтобы встретиться с ним, вы должны оставить все свое оружие и позволить его ветру отнести вас туда, где все началось.

— Что это означает? — спрашивает Вейн.

— Это означает, что он просит изменить место, — говорит ему Оз.

— Да, я понял, — говорит Вейн. — Но где это место?

— Он не уточняет, — говорит мама, снова проверяя перья. — Но, учитывая то, что я чувствую в его ветре, могу предположить, что вы пропутешествуете несколько сотен миль к югу.

— Оклахома, — шепчет Оз. — Это должно быть там. Там он провел большую часть своего детства.

— И судя по его сообщению, — добавляет Астон, — держу пари, там умерла его сестра.

Слова оседают, будто холодный, неровный камень.

— Так… мы должны идти, верно? — спрашивает Вейн. — Ветер все еще дает мне тот же самый совет.

— Ты понимаешь, кажется, что Райден не ожидает пережить эту маленькую встречу, да? — спрашивает Астон. — В этом случае маловероятно, что он все еще надеется получить твою силу.

Те же вопросы гремят в моем уме, смешиваясь со звуком смеха Райдена.

— Но это не хорошо? — спрашивает Вейн. — Это означает, что даже он знает, что не может победить.

— Никогда не стоит недооценивать отчаяние пойманного в ловушку животного, — напоминает ему Оз.

— Менталитет тонущего корабля, — спорит Астон. — Если ему надо, он возьмет все самое драгоценное с собой.

— Тогда разве он не попросил бы Одри тоже прийти? — спрашивает Вейн.

— Он знает, что ты никогда не позволишь ей оказаться рядом с ним, — говорит Оз. — То, что ты исключил ее из первоначального плана, ясно дало это понять.

— Или у него есть другие планы относительно нее, — предупреждает Астон.

— Вы можете размышлять весь день, — говорит им моя мать. — И никогда не приблизитесь к ответу. Райден — Северный шквал. Вы не можете предсказать его действия. Вы можете только бороться против шторма.

— Но они не борются против шторма. — Спорит Оз. — Они позволяют ему привести их вслепую к резне.

— Я думаю, что потерял след метафоры, — бормочет Вейн.

Его руки трясутся, когда он отпускает меня и берет свисток-вертушку.

— Но мы должны быть в безопасности, пока я еще здесь. Он явно хочет его вернуть. Так что я прикроюсь Западными, поэтому он не может сказать, несу ли я ее с собой, и использую это, чтобы задержать его, пока мы будет ждать от ветра рассказа, как покончить с ним.

Я вижу десятки недостатков в этом плане.

Сотни.

Тысячи.

Но я тоже не вижу другого выхода.

— Вероятно, нам пора начинать, — говорит Солана, представляясь намного более восторженной, чем я могу представить. — Каждую секунду, что мы задерживаемся, дает ему больше времени для подготовки.

— И что вы готовите? — спрашивает Оз. — Вы не обсудили стратегию. Вы не собрали оружие. Все, что вы сделали, это обрубили помолвку и напрасно потратили время на вульгарные публичные проявления любви.

— Лучшее решение, — говорит Вейн, усмехаясь мне. — И ладно, Оз. Все мы знаем, что не выманим Райдена ветрорезом или шипом ветра… на самом деле, если бы мы попробовали, то просто были бы уничтожены его жуткой обратной реакцией. Так что к черту планирование — это уловка Райдена. И это все иллюзия. Снова и снова мы доказали, что, неважно, как сильно он старается, он не может управлять ветром. Все, что мы должны сделать — это довериться ветру.

— Имейте в виду, что ветер на самом деле не волнуется, будете ли вы жить или умрете, — предупреждает его Астон. — Он очень умен. Но это не означает, что у него есть сострадание.

Я презираю слова за то, что они верные.

И я презираю беспомощность, которая льется по мне, когда Солана собирает упавшие перья и зовет ветер Райдена.

Слезы застилают мне глаза, когда Вейн тянет меня ближе, отстраняя нас от толпы, чтобы остались только он и я.

— Это не прощание, — говорит он мне. — Это «до скорой встречи». Правда, скорой. Настолько скорой, как я могу. И мне нужно, чтобы ты была осторожна, ладно?

— Я не та, о ком мы должны волноваться, — напоминаю я ему.

— Надеюсь, но мы знаем, что оба все равно будем волноваться. Поэтому обещай мне, что ты будешь беречь себя.

— Всегда.

Он улыбается и шепчет:

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — выдыхаю я. — Значит, ты должен вернуться ко мне.

— Будто ты можешь так просто отделаться от меня.

— Я волнуюсь, что ты не относишься к этому так серьезно, как должен, — шепчу я. — Райден легко убил сотни людей. Он что-то задумал…

— Я знаю, — перебивает Вейн. — Поверь мне, я знаю, насколько чертовски страшно то, что я собираюсь сделать. Но я собираюсь победить, Одри. И знаешь почему? Потому что мне есть ради чего жить.

Он наклоняет и целует меня, его губы нежные, мягкие и сладкие. Они наполняют меня теплыми порханиями… но это не отчаянный порыв, который я жажду.

Я знаю, что он пытается показать мне.

Он спасет остальных позже.

Однако, я беру немного больше для себя, притягиваю его ближе, разделяя его губы, вдыхая его дыхание, когда он задыхается, чтобы не отставать от меня.

Это не прощание.

Но это напоминание о том, насколько он мне нужен.

Кто-то откашливается, и я, наконец, позволяю Вейну отстраниться.

Его глаза выглядят столь же дикими, как его взъерошенные волосы, и это так красиво.

— Где я могу найти тебя, когда все закончится? — спрашивает он, проводя рукой по моей щеке.

— Твой дом, — решаю я, получая одну из его великолепных улыбок.

— Это будет самое лучшее возвращение домой.

Он крадет один последний поцелуй, оставляя сладкий вкус на моих губах, прежде чем отступает и присоединяется к Солане.

Его взгляд ни на секунду не покидает меня, когда Солана запутывает ветер Райдена вокруг них, запечатывая их в пузыре без лишних слов.

Больше нечего говорить.

Так или иначе, это закончится сегодня вечером.

Все, что я могу делать — надеяться и ждать.