Путешественник по мирам

Глава 61. Роковой лайк

С осознанными снами у Максима ничего не получилось. Спонтанного перемещения в другой мир тоже не произошло. Парень проснулся в тот же «мире-дурдоме», в котором и заснул. Утром, как обычно, позавтракал и сел за работу, весь день провел дома, а вечером стряхнул пыль с телевизора и включил его.

— Госдума одобрила законопроект о запрете пропаганды пиццы с нетрадиционным вкусом, — сообщила миловидная ведущая в красном жакете, — данный закон запрещает любую рекламу пиццы с ананасами, а так же обязывает все пиццерии изъять из меню такое блюдо, как пицца с ананасами. За нарушение данного запрета предусмотрена уголовная ответственность: нарушителям грозит тюремный срок от пяти до десяти лет.

«Ничего себе, — подумал парень, — Это что, на самом деле? Может, я ослышался?».

Он полез в интернет, где на многочисленных форумах уже вовсю обсуждали новый закон.

«Это полный …ц, — писал один из блоггеров, — Я, конечно, не любитель пиццы с ананасами, но я против этого запрета. Государство не должно указывать людям, что ему есть. А что они завтра запретят? Пиццу с паприкой? Шашлыки? Печеньки? Апельсины?»

«Правильно говорит чувак», — подумал Максим и машинально поставил «лайк», после чего поужинал и лег спать.

Утром его разбудил настойчивый стук в дверь. Парень с трудом открыл глаза. Стучали долго и громко.

— Открывай! — слышалось из-за двери, — Полиция.

Этот голос окончательно вернул Пронина в состояние бодрствования. Он как ошпаренный вскочил с кровати. «Блин! — думал он, метаясь по квартире, — Что же я успел натворить?».

Максим наскоро напялил на себя штаны и рубашку. Стуки не прекращались, а потом вообще начали ломать дверь.

— Черт, — выругался парень, — черт-черт-черт. Что же делать.

Пока он думал, метался, в квартиру ворвались люди в масках, надели на него наручники и почти волоком вытащили в подъезд. Кто-то ударил дубинкой по почкам. Пронин взвыл от боли.

— Что, гнида, сам пойдешь или застрелить тебя за попытку к бегству? — зло спросил один из копов.

— Сам, — выдавил из себя Максим.

Тыкая в спину автоматами, его повели вниз по лестнице, потом запихали в автозак. Там уже на холодной скамье сидели несколько человек, кто в чем. Один в домашней пижаме, другой в трениках, футболке и вязанной шапке. Девушке с длинными черными волосами повезло больше: она успел надеть куртку и сапожки.

— Двигайтесь, — мрачно попросил Пронин и бухнулся в конец скамейки.

Автозак тронулся.

— Что, тоже что-то не то лайкнул? — сочувственно спросил парень в пижаме.

— Лайкнул?

— Ты что, не в курсе? Новенький?

— В смысле «новенький»? — опешил Максим.

— Новенький любитель пиццы с ананасами…

— Да я вообще-то, не люблю пиццу с ананасами.

— Латентный, значит, — в разговор вмешалась девушка в куртке, — ничего, это пройдет.

— В смысле «латентный»? — спросил Пронин, испуганно вытаращив глаза: происходящее нравилось ему все меньше и меньше.

— Будь мужиком! — сказал парень в пижаме, — не беги от себя.

— Да ладно, вам, ребята. Хорош прикалываться…

— Мы не прикалываемся, — сказал парень в футболке и трениках, — это все на самом деле: если человек очень сильно ненавидит пиццу с ананасами, значит, он латентный любитель пиццы с ананасами.

— Чувак! — произнес Максим, — ты меня извини, конечно, но ты порешь какую-то чушь. Во-первых, я не ненавижу пиццу с ананасами, я ее просто не ем. А во-вторых…

— Вот-вот, — усмехнулся парень в пижаме, — ты уже не так и сильно ее ненавидишь. Это — прогресс. Теперь осталось признаться, что ты просто обнажаешь пиццу с ананасами.

— Вообще-то я обожаю пиццу с копчеными колбасами…

— Это такой дежурный отмаз? — спросила девушка в куртке.

— Нет, это правда. Я никогда особо пиццу с ананасами не любил и вообще не понимаю, почем из-за нее такой сыр-бор. Почему в Америке всех заставляют ее есть, а в России ее запрещают. Дурдом какой-то, ей-богу, дурдом.

— Я что-то не поняла… — она удивленно нахмурила брови, — ты вообще на чьей стороне?

— Не на чьей. Я на стороне здравого смысла.

— Подожди, — тут нарисовался еще один участника разговора, парень в джинсах и сером свитере, на ногах у которого были зимние кроссовки.

Его Максим не сразу заметил, так как этот человек сидел в самом углу.

— А не засланный ли ты казачок?

— В смысле? — непонимающе спросил Пронин, — я вообще тут ни при чем. Меня утром разбудил стук в дверь, это оказались «маски-шоу»…

Машина вдруг резко затормозила, и сидящие в ней едва не полетели друг на друга. Максим успел вовремя схватиться за какую-то ручку.

— Эй! — крикнул тот, кто бы в пижаме, судя по всему, его крик был адресован водителю, — ты поаккуратнее, не дрова везешь.

Все, кроме Максима, оценили шутку и засмеялись. Максиму же было не до смеха.

Вскоре их привезли в полицейский участок. Долго держали в коридоре. Наконец, следователь начал вызывать по одному. Сначала вызвали парня в пижаме. Допрашивали долго. Из кабинета уже увели в наручниках, друзья по несчастью проводили его сочувственным взглядом. Потом настала очередь девушки в куртке. Ее постигла та же участь. Наконец, коп в синей фуражке, высунувшись из двери, произнес:

— Пронин.

Максим вошел в кабинет.

— Ну-с, — проговорил толстый дознаватель в сером пиджаке, вытерев платочком потеющую лысину, — будем писать явку с повинной?

— Э… м… — пробормотал парень, — но я же ничего не сделал!

— Да? И экстремистскую статью в интернете не лайкал?

— Экстремистскую? — испуганно переспросил Максим, — нет, ничего экстремистского я не лайкал, и даже не читал!

— Решили, значит, в несознанку идти, гражданин Пронин? Жаль. Чистосердечное признание облегчает наказание.

— Я не понимаю, о чем вы. Это какая-то ошибка.

— Ошибка, значит. Петрович, принеси распечатку.

Высокий полицейский с красными, как будто от недосыпа глазами, быстро куда-то ушел, а вернулся с бумажкой. Следователь поднес документ прямо к лицу Максима.

— Что видишь? — фамильярным тоном спросил он.

На бумажке куча цифр и букв, среди которых парень узнал интернет-адреса.

— Не знаю, — пожал плечами задержанный, — логи какие-то.

— Это список посещенных вами страниц, предоставленный Интернет-провайдером. Все, что вы делали в интернете, записано. Отпираться бесполезно.

И тут до Максима начал доходить жуткий смысл происходящего. Он вспомнил, что читал статью, где какой-то блогер критиковал запрет пропаганды пиццы с нетрадиционным вкусом. А это, в этом мире, видимо запрещено.

— Э… протянул парень, — без адвоката ничего говорить не буду.

— Ну, звони своему адвокату, если он у тебя есть, — ехидно проговорил дознаватель.

— А разве мне не должны предоставить бесплатного государственного адвоката?

Присутствующие в кабинете дружно захохотали.

— Бесплатно мы тебя только дубинками можем отмудохать, грязный любитель пиццы с ананасами, — сказал следователь.

— Э… я не любитель пиццы с ананасами.

— Тогда зачем лайкал экстремистскую статью? Или ты не смотрел, что лайкаешь?

— Не помню такого. Если вы под «экстремистской статьей» имеете в виду «пропаганду пиццы с анисами», то я такую фигню точно не лайкал. Не люблю пиццу с ананасами. Вот с копчеными колбасками — другое дело.

— А ты хоть пробовал сам пиццу с ананасами? — таким вкрадчевым голосом спросил полицейский.

Пронин хотел было сказать, что когда-то давно попробовал (он действительно пробовал в своем мире, где это не было запрещено), но она ему не понравилась. Парень даже открыл рот, но вовремя спохватился и только промычал:

— М… э… эм…

— Все-таки пробовал?

— Не пробовал, но осуждаю! — нашелся Максим.

— Правильно! — одобрительно произнес коп, которого следователь назвал «Петрович», — пиццу с ананасами едят только грязные извращенцы.

— Да, грязные, — поддакнул Максим.

— Значит, стало быть, гражданин Пронин, экстремистскую статью вы лайкнули по ошибке? — спросил дознаватель.

— Наверное, — пожал плечами Максим.

— Что, может, отпустим его, — вмешался в допрос еще один полицейский, с осунувшимся лицом, который постоянно курил.

— Э… А как же план?

— Да выполним мы твой план, Михалыч, не переживай. Вон сколько экстремистов привезли. Сади — не хочу. А этот просто заблудший, он исправится. Так, ведь, гражданин Пронин?

— Да-да-да, исправлюсь, — энергично закивал парень.

— Ладно. Можешь идти, — сказал дознаватель.

Максим, все еще не веря в то, что его отпускают, осторожно так встал и направился к выходу. На всякий случай он оглянулся и, убедившись, что его никто не думает задержать, вышел в коридор.

— Ну что? — спросили его напарники по несчастью.

— Да вроде отпускают.

Максим направился к выходу, но тут ему перегородил дорогу охранник.

— Пусть идет! — крикнул ему высунувшийся из кабинета полицейский.

Охранник посторонился. Еле сдерживая себя, чтобы не броситься бежать, Пронин вышел на улицу. Несмотря на то, что была весна, без куртки было холодновато. «Лучше замерзнуть, чем оказаться в тюрьме», — подумал Максим и очень быстрым шагом направился к дому.